Черные Розы Часть 1

Город Z. Красивое место, достаточно романтичное. В нем живут люди, все они ходят в черной одежде: что бы ни надели, обязательно должно было быть что-то черное. Воздух города пропитан вовсе не парами любви. В нем летают выхлопные газы от первых появившихся летающих машин. Всё фантастическое люди оставили в прошлом, перестали верить в чудо, оставили свою веру, посчитав это невозможным. Но это не столь важно.
В Университете Передовых Технологий училась девушка. Имя ей было Пелагея, однако друзья называли её Пейл[1]. Как и все одевалась в стиле, который тогда назывался «готика». На шее у неё всегда висел большой серебряный крест, на руках было по кольцу «Спаси и сохрани». Как бы ни искала Пейл, она так и не узнала, кого просили спасти эти кольца. Её чёрные как смоль волосы украшала заколка с изображением бутона красой розы: это был большой раритет, оставленный Пейл её бабушкой. Она была отличницей по всем предметам, имела высокий рейтинг и толпу обожателей противоположного пола. Однако всё это не давало девушке должных ощущений. Пейл искала счастья.
В другой группе параллельно Пейл учился молодой человек по имени Нерон. Это был потомок знатных аристократических семей, такой же благородный и выдержанный, как и его предки. Учился всегда на высшие баллы. Про него говорили: «Точен, как швейцарские часы». Железная выдержка и вечный огонь, которым горели его карие глаза, всегда держали его на ногах. Однако он не был лишен доброты и, прямо скажем, романтики. Такую роскошь могли позволить только высшие чины интеллектуалов. За это все ласково звали его Нир.
Они были похожи, Нир и Пейл. Ни один человек не мог себе представить, что может случиться между ними.

- Ой! Прости, пожалуйста! – сказал Нир и присел на пол, чтобы собрать упавшие бумаги.
- Да, ничего! – машинально выговорила Пейл и повторила его движение.

Тут их взгляды встретились. В её глазах проскальзывала искорка смущения. Пламя в его глазах сало застенчиво синим, будто пыталось загладить вину. Она пыталась проникнуть в его взгляд, но он не пускал. Нир встал с колен и протянул ей стопку бумаг. Пейл всё ещё стесняясь, смотрела на него. Прозвучал звонок, Нир сорвался и побежал в аудиторию, а она просто смотрела ему в след.
Никто тогда не верил в любовь с первого взгляда. Все считали, что любовь создается со временем и упорным трудом и не может появиться «из ниоткуда». Однако в одну секунду Пейл опровергла для себя это убеждение. Её сердце стучало как маятник, а мысли были лишь о нем. Несколько дней она так и жила. Здоровалась с Ниром в коридорах университета, провожала его до монорельса, завтракала с ним за одним столом. Постепенно Нир начал замечать, что она смотрит на него не так, как на остальных. Её странные, заманчивые, серо-зеленые глаза словно звали его. Но он не торопился отвечать ей взаимностью.

- Привет, Нир! Хочешь пройтись со мной до дома? – спросила она как-то у него, когда они выходили из дверей университета.
- Почему бы и нет? - приветливо ответил он – Пойдем.

Они шли по пустынной улице из серого камня. Над ними парили летающие автомобили, закрывая источник света всё новыми выхлопами. Они узнавали, что наступила ночь, только когда стрелки часов это показывали, и становилось уж совсем темно. Районы города Z соединялись мостами, а между ними была пустота, ведущая в затуманенную бездну. На «набережной» всегда прогуливались влюбленные пары или вандалы, рисующие на асфальте граффити. Пейл подошла к краю набережной, оперлась на него руками и уставилась на облака внизу.

- Каждый раз я сюда прихожу и каждый раз спрашиваю у кого-то: что же там находится, за этой пеленой?
- Там находится Regio Vetita[2], так называемый, Город M. Когда-то в нем жили люди, так же как и здесь, но потом там появилась «Болезнь Земли», - продекларировал Нир, приняв ту же позу, что и Пейл.
- Растительность?
- Да. Вскоре воздух стал непригодным для дыхания, и люди бросили город. Так и появился Город Z. Я слышал, что некоторые люди могут туда спускаться, но основная масса задыхается из-за отсутствия нужного количества метана. Очищенный воздух – верная смерть. Хотя, говорят, там красиво, - и Нир стал мечтательно смотреть на облока.
- А там? – улыбчиво спросила Пейл и указала взглядом небо.
- Там? – переспросил Нир, развернувшись и упершись спиной в край набережной – История гласит, что до того, как появились вечные облака, днем Небо было голубым и с него на нас светило Солнце, а ночью оно становилось черным, и появлялась Луна. Многие приписывали им обоим разные качества, которые так и не оправдались.
- Интересно, наверное, было бы увидеть Солнце или Луну, - протянула Пейл и прижалась головой к плечу Нира.
- Ой, что-то уже как-то поздно, я, наверное, пойду! – скомандовал Нир и пошел своей дорогой.
- Постой! – но он не слышал.

Боевой дух девушки был сломлен. Она не могла видеть его в коридорах: он даже не смотрел на неё и не хотел разговаривать. Вскоре волнение захватило её, и она не смогла ходить в институт. У неё поднялась температура, развилась депрессия. Родители очень боялись за свою дочку и всячески старались поднять её настроение, но Пейл была безутешна. Серые стены её комнаты сдвигались на неё, свет, что проник сквозь облака, не мог проникнуть сквозь занавески на её окнах. Голографический экран показывал скучные, уже тысячи раз пересмотренные сериалы. Психиатры выписали ей лекарство, которое убивает любое проявление депрессии наповал. Но мама работала, а папа постоянно где-то пил. Из-за этого больной маленькой Пейл пришлось идти за ним самой. Она надела черное платье, распустила свои волосы, подкрасила губы кроваво-красной помадой и вышла на улицу.
Улицы всё ещё пустовали. До ушей девушки доносились лишь порывы ветра и гудение машин наверху. Она шла, опустив взгляд на асфальт: на нем находились рисунки, все они были черными и белыми. Мел, баллончик, фломастер: черный или белый, и нет альтернатив. Обстановка всё нагоняла на Пейл всё больше и больше грусти. Она думала только о нем. Только о том, как сможет взять его за руку, как сможет посмотреть ему в глаза и признаться в своих чувствах. Но он был далеко, и бежал от неё всё дальше и дальше. Около края стояла компания кибер-панков. Пейл попросила у них маркер. Они улыбнулись и спросили:

- Какой тебе: черный или белый?
- Дайте оба, пожалуйста, - грустно ответила Пейл.

Панки снова улыбнулись и протянули девушке два фломастера. Белым она нарисовала букву P. Черным она написала «+N». Снова белый: она нарисовала сердце. Снова черный: сердце проткнула стрела. Под громкое улюлюканье панков Пейл вернула им маркеры и снова взглянула на свой рисунок. Один из панков вышел из толпы, положил ей руку на плечо и сказал:

- Кем бы ни был этот парень, он полный идиот, если не ответит взаимностью.
- Если бы всё было так просто, - прошептала Пейл и пошла дальше.

Серые дома, серые дороги, серый свет и она: большое черно-белое пятно. До аптеки было ещё далеко. Она заплакала. Те редкие люди, что проходили по тротуару, даже не обращали на неё внимания: она просто шла и молчала, слезы текли из её глаз, а лицо даже не исказилось от грусти. Её тушь потекла: надо было умыться. Рядом с неё оказалась старая чайная.
Умывшись и выйдя из женской комнаты, она услышала:

- Почему тебе грустно, дорогуша?

В комнате напротив выхода за столом сидела цыганка. В ее волосы были вплетены золотые нити, а в ушах красовались бляшки. Одета она была в какое-то странное красно-синее платье. Перед ней лежала разложенная колода карт и чашка с какой-то черной жидкостью.

- Подойди, я налью тебе чаю!
- Я спешу, - виновато протянула Пейл.
- Все спешат, дорогуша, спешат к кому-то. Но я вижу, что твой «кто-то» сам от тебя бежит, - улыбнулась цыганка.

Пейл села за стол, и через минуту перед ней уже стояла чашка черного напитка. Пейл сделала глоток, резко отставила от себя чашку и выкрикнула:

- Он же растительный, это незаконно!
- Тише, милая. Этот чай успокоит твои душу и тело. Пей и не бойся.

Пейл с опаской обняла чашку пальцами и спросила:

- А что такое душа?
- Никто не знает и никогда не знал, что это такое, но говаривали, что душа – это эссенция жизни и любви, - ответила цыганка.
- Тогда, наверное, мою душу действительно надо успокаивать, - произнесла Пейл и отхлебнула из чашки.
- И он гораздо вкуснее этой синтетической дряни, которой нас поют корпорации! – засмеялась цыганка – Расскажи, что тебя беспокоит.

Пейл не торопилась отвечать: она принюхивалась к чаю. Запах был очень мягким и нежным, словно ласкал изнутри, а вкус бодрил и придавал уверенности, и одновременно успокаивал. Собрав мысли в одну фразу, она прошептала:

- Есть один мальчик… Я люблю его, а он меня, видимо нет. Он бежит от меня, словно я его пугаю. Мне так больно от этого.

Цыганка нахмурилась и внимательно посмотрела Пейл в глаза. Когда та допила чай, цыганка произнесла:

- Скажи мне, ты бы смогла пожертвовать жизнью ради его любви?
- Без неё в моей жизни только боль. Зачем она мне в этом случае? – без капли сомнений ответила Пейл.
- Ну, что ж, тогда у меня есть средство для тебя.

Цыганка вышла из комнаты на минуту и вернулась с длинным свертком в руках. От свертка очень вкусно пахло чем-то мягким и растительным. Пейл подумала, что цыганка принесла ей какой-то специальный чай.

- Думаю, это самая последняя веточка в мире, - цыганка развернула тряпки, и из свертка показался прутик с листьями и шипами, на конце которого был большой черный цветок – Это называется «Черная Роза» или «Цветок Любви». Легенда гласит, что если ты дашь ей кровь человека, то он влюбится в тебя до беспамятства, вне зависимости от пола и обстоятельств.

Пейл дрожащей рукой подняла цветок, опасаясь шипов: лепестки были нежными, а запах переносил в другой мир. Мир спокойствия и чувственности.

- А её запах помогает восстановить «душевное равновесие» и лечит любые раны сердца, - продолжала цыганка – Она твоя. Только заверни её, иначе тебя арестуют за распространение «Болезни Земли»

Пейл, молча и с ужасом, завернула розу в тряпку, встала со стула и направилась к двери.

- Постой! – окликнула её цыганка – Держи её в воде стеблем вниз, чтобы она распустилась и жила, иначе твоя любовь погибнет.
- Спасибо, - прошептала Пейл и побежала домой.

[1] Pale – Бледный (англ.)
[2] Запретная зона (лат.)