Часть 1. Спасибо, Рыжик

Она вскрыла пять упаковок аспирина, медленно освободила таблетки от оболочки, и стала запивать горсточки штук по пять.
Записку писать не хотелось. Зачем? Кому интересно - почему жизнь стала бессмысленной? Кому вообще интересна её жизнь… И ей - всё равно, что будут о ней думать одноклассники, соседи, знакомые…уже - всё равно. Ей просто не хотелось жить… Уходить было совсем не страшно… В глазах потемнело, всё куда-то поплыло, вдруг желудочный спазм заставил её скорчиться, а изо рта, словно мыльные пузыри, полезла противная пена.
- Ты что, дура, наделала? – подруга, неизвестно откуда появившаяся, трясла её изо всей силы, - не смей, слышишь, не смей спать! Подумаешь, письмо он другой написал… Дура!!! Дура… дурочка… ну зачем, Женька? Тебе всего 17 лет… Скоро выпускной, ведь ты же так ждала его…
- Пожалуйста, Рыжик, оставь меня, всё кончено, всё напрасно… уже ничего не исправить…

Она будто провалилась, очнулась от боли безжалостных пощечин, которые не жалел для неё мужчина лет сорока в белом халате.
- Быстро воды! Много! Ведро! И пустой таз! – кричал он Ленке…
- Пей.., ещё.., пей, говорю, - заставлял Женьку и крепко ругался.

Жуткая тошнота подступила к самому горлу, и вода фонтаном пошла обратно. Медик поставил Женьке укол, распорядился погрузить её в карету «Скорой помощи», где сел рядом, по-отечески прижал «бестолковую» голову к своей груди, уже ласково приговаривая:
- Глупышка, ну и напугала ты меня! Мать-то, поди, на работе? Вот это сюрприз ей устроила! Большенькая ведь уже… а?

Женьке не хотелось разговаривать, она, закрыв глаза, молчала. Но вдруг так почувствовала отеческую любовь, которой вот уже лет пятнадцать не ощущала, что по щекам покатились слёзы. Тут же захотелось просто уснуть…

***
Ленка – соседка и подруга, старше её почти на два года, была рядом, когда Женька пришла в себя.
- Где я?
- Ну, дурында! Очухалась! Я чуть с ума не сошла! Ишь, чего удумала, хотела, чтоб меня посадили?
- С чего ты взяла? – испуганно прошептала Женька.
- А ты не понимаешь? Кто тебе это письмо принёс? Я! С работы попрут, а мне родителям помогать малышей поднимать… Знала бы, вааще ничего не сказала бы.
- Рыжик, ты поступила, как настоящая подруга… это я слабачкой оказалась… Ну прости, не подумала…
- Ладно, давай восстанавливайся, я целый день тут сижу, жду. Яблочки вот, виноград… С Любкой подменилась, завтра два участка придётся разносить – свой и её, пойду я. Мамке ещё надо помочь дома…

У неё были престарелые родители, работающие на заводе, бесконечно дерущиеся по пьянке, и маленькие брат и сестра. После восьмого класса Лене пришлось пойти в вечернюю школу, так как днём приходилось работать, потому что родителям нужна была её помощь – и по хозяйству, и материально.

- И смотри мне, больше не дури!
- Слушаюсь.., я скоро тебе буду помогать, - едва улыбнулась Женька и снова погрузилась в глубокий поглощающий сон от капельницы, мертвой хваткой сковывающей не только руку, но, казалось, и всё тело.

Подруга работала почтальоном. Женькин парень жил на улице, которую обслуживала Лена. Поэтому она всегда знала, когда от него из Армии приходили письма домой. Полгода они приходили в одно время: Женьке и домой. Потом Женьке - всё реже. А однажды, ей письма не было. Родик написал только домой и своей соседке Марийке, которую вся его родня прочила ему в невесты. Лена была возмущена и обижена за подругу, поэтому (не сразу, правда), решилась аккуратно письмо распечатать. Он писал Марийке, как соскучился, как любит, ждет встречи… «Ну, прям, те же слова, что и Женьке, вот гад…».
Потом Рыжик, так звала её подружка за весёлые и красивые веснушки в пол-лица, показала это письмо Женьке… Кто ж знал, что она из-за него с ума сходить будет…

***
Через три-четыре дня Женьке до чёртиков надоели всякие анализы, и она покидала больницу почти тайно, сказав только дежурной медсестре, мол, экзамены на носу, да смотр танцевальный (а она - солистка), нельзя залёживаться… Тётя Зина, полная добрая и милая женщина, может, и не поверила, но задерживать её не стала. Выписала справку в школу, велела расписаться в каком-то журнале и отпустила.
- Ты.., это.., девочка, осторожней, темнеет уже, автобусы редко ходят… доберешься?
- Конечно, тёть Зин, я уже взрослая! Спасибо Вам за всё!..
- Чего уж… иди… храни тя Бог!

Ленка ждала под окном палаты, держа в руках легкий спортивный костюм для подруги. Не в больничном же халате домой ехать…
В сумке из кожзама, болтающейся на плече, позвякивали две бутылки жигулёвского пива.
- Ну, что, за возвращение, самоубийца?
- Лен, не надо так…
- Чё, не надо? На уши всех поставила… Ладно, больше не буду, обещаю.
- Кого всех? Ты что, кому-то рассказала?
- Пришлось… мамке. А то, как бы я ей объяснила, что на сутки почти пропала, когда возле тебя сидела?
- Зачем?.. Тётя Аня – женщина, конечно, сердобольная, но ведь теперь все соседи узнают…
- Уже... – виновато и с сожалением коротко констатировала Ленка.
- Проехали.., давай пить пиво… Спасибо, Рыжик… ты вроде как жизнь мне спасла… Я за тебя тоже, если понадобится…
- Да ладно… давай уж чокнемся…
 
Наступило состояние лёгкой расслабленности, и Женьке это понравилось.


продолжение следует