Глава 30. Искусство войны

       Soundtrax: Inner Glory"War is forever"
       
       
       Глава 30. Искусство войны


- Вытаскивать тебя из передряг входит в привычку, - вместо приветствия заявил Кавай. Слабое подобие улыбки было ему ответом.
- Малыш, только самоубийством следует заниматься в одиночку, - хмурясь Тром сортировал содержимое аптечки, выбирая самое эффективное. – Тебе сильно повезет, если… - он примолк, заряжая инъектор. Гроза вопросительно выгнула бровь. С придушенным щелчком лекарство начало обследовать схему кровеносных сосудов. Она поморщилась.
- Как лицо?
- Женщины… - закатил глаза Кавай, Тром вздохнул
- Тут уже не до красоты… - напрямик сказал он, увиливания дипломированных костоправов не в ходу у Темных Братьев. Гроза кивнула, Кавай хмыкнул
- Даже при смерти они думают только о том, как выглядят…
- Заткнись, - бледность ее стала вызывающей
- Сестренка, ты как? – озабоченность в голосе Кавая была неподдельной.
- Было и лучше, - еле слышно прошептала Гроза. Мужчины переглянулись.
Разнокалиберное крещендо выстрелов. Посреди холокоста их галопирующих плевков натужно солирует плазмотрон, в фиолетовой блевоте преждевременных сумерек соперничая с карманным солнцем. В такие времена боги достают свои настроенные игральные кости и выбрасывают числа наших судеб. "Довольствуйся малым" – обычно говорят они привередам. Остальное оплачивается душами.
Удача не девственница, но тот, кто пользовался ее благосклонностью столь же редко доживает до геометрически обставленных похорон что и прочие. Чувство юмора богов прозывается подлость.
- Привет, красавица. Веришь в любовь со второго взгляда? – сквозь шизу отключающихся сенсоров навязчивое лицо убийцы, огнеглазые эманации злой воли, wenn die zeit uber die ufer tritt…

Где на пологе сна не видно слез
Где крылатая смерть, где правит зима
Где немного тепла, но много любви
Где шестой станет первым только когда
Пять захлебнутся в крови

Кавай подхватил ее, как пушинку передоверив дальнейшее в лапки норн. Прикрываясь врожденным фатализмом, как щитом они двинулись в обратный путь и обитатели ада злобствовали им в спины. Эвридика не облегчала путь Орфеям агонизируя на границе владений Темной Госпожи, со спазмами ее моторики с трудом совладали даже развитые мышцы нукера.
Дороги этого жестокого мира полны исковерканных указателей… Их накрыло цветами смерти, по случаю (угрюмая ухмылка богини) не зацепив никого. Какая-то сумасшедшая с криокейсом и крупнокалиберником с обходительностью локомотива на пути к своей цели готова была убивать на все стороны. Мордовороты в бэкграунде внушили бы трепет слабонервному, но Тром лишь поморщился. "Кровопийцы" огрызнулись емкостью пары магазинов согласовав условия сделки и взаимные претензии. Короткое молчание конкурентов переросло в пропорцию "камень-коса". Решено было разойтись без крови. Фаревелл устремилась в обещанный рай по пропускам – дарам Юдифи; Тром, Кавай и призрак Грозы исследовали прикладные разделы теории вероятности на примере собственных жизней.
- Ты заострила внимание на этом столкновении. Считаешь его таким важным? – Маэдра в ответ кивнула.
- Думаю, что история могла бы стать интересней реши вы выяснить содержимое контейнера…
- Я была не в настроении задавать вопросы, - сказала Гроза
- Сарказм, сестрица, слишком человеческая эмоция
- Я и есть человек
- Конечно, - Маэдра вымучила губами прохладную улыбку
- Чего скалишься?
- Хорошее настроение, - отрезала КД
- Твоему настроению место в …

       * * * * * * * * * * * *

Запахи изнанки вечности подобострастно приветствовали обоняние. Сад надмогильных камней. Трущобные обитатели маячили мусорными островками среди ручьев движущейся толпы, предлагая товары украденные за предыдущий отрезок времени. Отвергнутые удачей, существующим порядком или просто не нашедшие другого места во вселенной – всего лишь колесо. "Сегодня я подношу факел, завтра меня сожгут на костре" – размышляла Цуна, продираясь сквозь прелюдию событий.
Богиня спросонья цыкает сквозь зубы и заведенный порядок в одночасье летит в бездну, механизм скрежещет сломанным позвоночным столбом и гироскопом. Добродушие судьбы скоротечно, нет более ветренной сучки на Млечном пути, чем наша госпожа.
Женский вопль разрезал бурлящую людскую массу на части. Не крик боли или агонии, а скорее гнева – разъяренная двухсоткилограммовая кошка сквозь прутья клетки, следопытствующие щелчки парализаторов и протестующие хрипы бессознательных тел случайных свидетелей – все сливается в веселую песенку, поверх которой, выше грязно-пыльного зародыша неба прорезаются циничные сэмплы мегаполиса. Suum cuique выштамповано повсюду. Великий тысячелетний город – одиночество окружает и оцепляет его, становится все грознее, удушливей, томительней, эта ужасная богиня и mater saeva cupidinum… (как сказал бы старик и без скополаминовой музы).
Долгожители – это мимопроходящие – не самая глупая мысль, освещающая разум обычно неотвратимо после того, как указатель "Внимание, проблемы" мелькнул в дыму справа. Кровопуск – в этом районе Копья законы сродни погоде – также туманны, бестолковы и мрачны. Вывернуть отягощенные жизнью карманы проще чем кликнуть сеть.
Как шар для боулинга расшвыривает утлые кегли – на миг застывшая в тягостном безветрии вереница полу-, не- и легальных вещиц составляющих ныне смысл существования хомми. Перераспределяющие матценности личности, как перья зимородка в челюстях урагана исчезают с пути бегущего мужчины.
Цуна посторонилась, пропуская его и резко ударила ногой в низ живота – один из тех поступков, которые совершаются импульсивно и кажется вне зависимости от нашей воли. За которые мы порой расплачиваемся всю оставшуюся жизнь. Энергия беглеца развернула ее, заставив протанцевать сложный зигзаг устойчивости. Мужчина рухнул на землю, так, словно в нем не было ни одной кости – упаковка силикона производит больший всплеск эмоций своим падением. Серый, как труп он тщетно пытался заглотнуть воздух.
Людское озеро выплеснуло из чрева женщину, упакованную во власть и пожизненный заработок среднестатистического жителя окружающих трущоб. Она ткнула носком сапога лежащего и оценивающе осмотрела Цуну. Кивнув своим мыслям щелкнула пальцами и две мрачные глыбы – бронированные телохранители – рывком подняли парня, тут же обвисшего на их предплечьях, как воспоминание о человеке.
Если бы понадобилось выбрать жрицу культа змеепоклонников Цуна не колеблясь проголосовала бы за незнакомку. Вертикальные щелки зрачков тонули в огромных радужках, такого количества оттенков фиолетового просто не могло существовать, о стоимости этих глаз надо было фантазировать. Лазер пластического скульптора высек для них из протоплазмоформы соответствующий по совершенству постамент. Жестокая гримаса перечеркнула его наискось.
- Раб, - тон сказанного сулил скорые пытки.

       * * * * * * * * * * * *

- Соваться туда сейчас фатально, - Абро обернулся к Шанис. – Не в привычках корпов устраивать такие светопреставления.
- Ты плохо знаешь историю, - пожала она плечами.
- Предпочитаю творить ее собственными руками, - Абро ткнул пальцем в полыхающие купола. – Что это их так взбесило, хотел бы я знать?
- То, что мы ищем, - она последний раз проинспектировала оружие и кивнула. – Вперед.
- Самоубийца, - пробурчал Абро и двинулся следом.
Пепел был втоптан в землю. Кровь стала снегом. Они подобрались вплотную к осадным ограждениям, что не составило труда во вселенском сумасшествии. Кривые плазменных выбросов с треском рвали ветхую ткань воздуха, стрекотание ручного оружия парализовало бы чувства новичка, возможно последний раз в жизни. Абро всеми силами не обращал внимания на шелест смерти в ухо, это единственный способ не сойти с ума от ужаса. Всего несколько месяцев назад он строил планы о лишении себя подобных удовольствий навсегда, полагая что уже не вляпается в такое дерьмо. И вот ультраглазая ведьма ткнула его в полузабытый кошмар по самые гланды, дежа вю от которого он самозабвенно пытался сбежать настигло и насадило на трезубец его печень.
Они укрылись в обломках, пытаясь разобраться в музыке боя. Проскользнуть сквозь регвойска и нападения и обороны, сохранив при этом свою целостность будет непросто. Сама же возможность успеха подобного рейда Шанис похоже не обсуждалась.
- Ты не ответил
- Так задай вопрос
- Ты любил когда-нибудь?
- Думаешь сейчас подходящее время?
- Ты куда-то торопишься? – Абро хмыкнул. – Ну так..?
- Я не бросаюсь подобными словами
- Да или нет?
- Один раз… - тягостное молчание повисло багровым туманом. – Теперь она летает над моим очередным домом с развевающимися лиловыми волосами и поет звездам "Историю Дженнифер"
- Извини. Как это произошло?
- Снятся тебе детские крестовые походы?
- Огрызаться вопросом на вопрос верный способ нажить идиосинкразию
- Степень раздражения ответом зависит от качества вопроса
- Сильно любил ее?
- Разве это чувство имеет оттенки? Оно либо есть, либо нет
- Пожалуй
- Думаю да. Я любил ее сильно

* * * * * * * * * * * *

Ссылка. "История Дженнифер" – народная песня времен последней мировой, хотя молва приписывает ее авторство муниципальному искину Дельты, чье помешательство на старых ирландских поэтах общеизвестно.

Дженни О'Хара росла по часам,
Была непоседой – то тут, то там
Встречали ее в течении дня
Окрестные люди
С утра на лугу, полдень в лесу
Возле пруда, вплетая в косу
Кувшинок и лилий лесных аромат
Милая Дженни
Малышка Дженни не знала зла
Малышка Дженни смеясь росла
Пока не повстречала она
Старуху с косою
Ля-ля-ля-лю, Лю-ля-ля-ля
Так Дженни, малютка, смерть нашла

Он не был психом покуда был мал
Но внутренний зверь его пожирал
И вот пожар поздно тушить
Огонь горит внутри
Однажды в древнем, как время, лесу
Он встретил ее и держа на весу
Разрезал ей горло от уха до уха
Милой Дженни
Малышка Дженни не знала зла
Малышка Дженни смеясь росла
Пока не повстречала она
Старуху с косою
Ля-ля-ля-лю, Лю-ля-ля-ля
Так к Дженни, малютке, смерть пришла

Нашел ее, когда свет сменил мрак,
Ветеран войны и двух сотен драк
Он видел в жизни много, но тут не сдержал
Горькие слезы
Навстречу небу распахнула зрачки
Бессильно раскинув свои кулачки
Она была белей молока
А трава красна от крови
Ей сбили гроб из кленовых досок
И вырыли яму, где юный лесок
Склоняет ветви, печально шепча
"Милая Дженни"
Малышка Дженни не знала зла
Малышка Дженни смеясь росла
Пока не повстречала она
Старуху с косою
Ля-ля-ля-лю, Лю-ля-ля-ля
Так к Дженни, малютке, смерть пришла

Его поймали в эту же ночь
Скорый суд за мертвую дочь
Костер подожгли и вопли его
Слышны были долго
Мать Дженни от горя сошла с ума
Петля лишь ее утешить смогла
Отец стал пить, месяц прошел –
Он сдался горячке без боя
И пуст стал дом на зеленом холме
Только ветер приносит порой ко мне
Кувшинок и лилий лесных аромат
Память о Дженни
Малышка Дженни не знала зла
Малышка Дженни смеясь росла
Пока не повстречала она
Старуху с косою
Ля-ля-ля-лю, Лю-ля-ля-ля
Так Дженни О'Хара свою смерть нашла



       * * * * * * * * * * * *

Шершень перевернул трупы лицами вверх. У героев сенс-картриджей в данных обстоятельствах срываются с языков подобающие высокомерные фразы, превращающие трагедию в ярмарочный балаган. Тишина обласканная спутница смерти. Бессмысленно уподобляться виртуальным недоумкам, оттирая пальцы от крови близких.
Мысли катились, как ролики ползучки, ощутимо скрежеща и не обгоняя друг дружку. В сердце корпорации творилось то, чему еще не было названия, то, что пугало, настораживало и в тоже время давало шанс осуществить давно вынашиваемый план.
В пору, когда требовалось скоростное решение абсурд полученных инструкций дал ему повод решиться. Кровь корпов – такова оказалась цена свободы и он вынужден был ее заплатить. Пути назад уже нет, даже если захочется.
Последствия пожара в муравейнике страшнее, чем в деревянном средневековом городе. Поэтому автоматика приносит меньшую жертву – герметизируя ячейку с очагом возгорания накачивает ее углекислотой. Все что требовалось от Шершня – дистанционно зажечь огонь, собрав комманду в одной комнате. Деятельность рециркуляторщиков скроет свидетельства его измены надежно, как желудки рыб утопленника. Если хозяевам и придет в голову учинять разбирательство – им придется сильно напрячься. Муниципальные архивы свободных городов никудышные помощники следопыта. Добавить в список утилизованных свои генкоды не составит труда. Он надеялся что свободные слишком ненавидят корпов, чтобы ставить синдикат в известность о гибели его членов и никто из Жемчужины не заявится изымать зомби-чипы до рециркуляции, учитывая тамошнюю неразбериху.
Лифт швырнул тело вниз, расплескав кислород и вот розовый туман будущего окрасил его волосы. Город вздрагивал под порывами ветра изменений, пахло гарью, остаточной рефлексией войны и невыплаченными долгами. Кто сказал что смерть делает нас свободными от обязательств?