Гордон Кихот

На передачу Гордона

Остались ли в России интеллигентные люди? Вопрос не так прост, как кажется. Изначально, еще до страшного октябрьского переворота, так назывались люди, живущие исключительно умственным трудом. Конечно, они рефлексировали, не умели работать руками, часто излишне многословно доносили до аудитории свои мысли – но, пожалуй, это и был их самый тяжкий грех. Это не помешало Ленину постараться уничтожить их как класс – и название «дерьмо общества» картавый черт употреблял к месту и не к месту, разогревая себя для решительных действий. Выслать думающую прослойку ради гипотетического счастья работающего большинства – кстати, не спросив само большинство о необходимости этого шага – верх благородства… по сравнению с пулей в затылок. Но – что было, того уж не изменить. Сейчас эту породу – а интеллигенция – это именно порода, выведенная столетиями оттачивания нескольких основных признаков – представляют те, кого все знают. Особенно если эти «те» каким либо образом относятся к творчеству. Неважно, впрочем, что они творят и как – главное быть на слуху…
Так вот – оказалось, после просмотра нескольких передач, что ближе всех приблизился к определению «интеллигенция» Михаил Задорнов. Когда-то я его люто невзлюбил – стоило услышать «И вот в магазине у них тридцать девять сортов… чего? – спрашивает юморист у зала и, услышав в ответ «колбасы» брезгливо кривиться. – ну вот, наш народ только про колбасу и думает. Тридцать девять сортов кефира!!!» Я от этой высокомерной гримасы просто озверел – тебя народ, на которого ты смотришь свысока, кормит, как ты смеешь так о нем говорить? Ну не знали люди кефирного разнообразия, бедные наши люди, обкраденные, оплеванные всеми, кому не лень, лишенные гордости за разворованную страну и за собственное прошлое… над кем глумишься? Спросил я и прибавил много-много непечатных эпитетов.
Потом Задорнов перекинулся на высмеивание Америки – и я, невзлюбив утробные ценности западной лживой демократии, простил даже насмешки над родной страной…
И вдруг выясняется, что Михаил Задорнов – образец внимательности, терпеливости, вежливости и мягкости. Не только к своим оппонентам, но даже по сравнению с героями других передач. Это меня потрясло…
Можно долго спорить о том, какую идею Михаил Задорнов озвучил у Гордона – был ли русский язык основой и прародителем всех существующих языков, или это мракобесие и охотнорядчество, но на фоне прочих приглашенных Задорнов смотрелся просто элегантным образцом интеллигентности.
Наша родная, прелестная, наглая, как работница советского прилавка, напористая, словно еврейская мамаша Ксюша Собчак. Раскрученный при помощи подонков – уж извините, буду называть вещи своими именами – певец офисной перхоти и гнилого гламура графоман Сергей Минаев.
Что их роднит? Во первых, конечно, сама идея – из пустоты сделать такую же пустоту, но чтобы все про нее знали. И если Ксюша может посмеяться сама над собой, используя внешнее сходство с нечистокровной кобылой и разрисовывает мослы под зебру, то Минаев, при всех своих потугах, и самокритичностью не обладает, и до сатирика не дотягивает.
И опять же – что их роднит? Группы поддержки. В комментариях к передачам мне встречались такие мысли – как они разделали этих беззубо шамкающих интеллигентов, которые и сказать-то ничего не могли!! Да уж, действительно. Разделали.
У Шукшина есть рассказ, который, если мне не изменяет память, так и называется – сделал. О попытке умного человека говорить с агрессивным быдлом. Человек взывает к разуму, старается воззвать к логике и обычной вежливости, а в ответ получает наглую агрессию, к тому же не имеющую никакой информационной поддержки. И когда теряется, не зная, как отвечать на озлобленный бред, деревенский хам смотрит на пьяных односельчан с торжеством, и они пихают друг друга локтями – смотри-ка, и этого он сделал…
Наша гламурная кобылица превзошла саму себя – я еще не видел такой бойкой наглости. Она, законодательница мод для молодежи, попросту не давала открыть рот никому, уже в начале фразы перебивая оппонента с истеричностью базарной торговки. Объяснить ей что-либо представляется невозможным, так как нельзя достучаться до человека, не желающего слушать. Господи, и это светская львица? Это лицо нашей элиты? «Что ему надо? Чтобы я разделась? Ладно, сиськи покажу, а на большее пусть даже не рассчитывает.» вы забыли эту крылатую фразу Ксюши? Когда ее развели на колечко с бриллиантом и изобразили похищение? Конечно, потом все выяснилось, потом появился оператор, потом джигиты в масках стали аплодировать ей и так далее… но сиськи наша скромница, которая доказывает свою интеллектуальность тем, что еще ни разу не снималась топлесс, какому-то шейху показать, прямо скажем, согласилась. За колечко.

Так же и Минаев. Он бьет себя пяткой в грудь, заявляя во всех интервью, что успех его книги – это позор официальной литературе. Мол, в сети настоящие люди поняли, что надо читать – и читают.
Про этого господина есть у меня отдельная заметка. Здесь же хочу сказать только одно – никогда подонки не были читающими людьми. И тем более – настоящими. Особи, целенаправленно убивающие то, что еще осталось у России – язык – не могут даже зваться русскими людьми. Пусть они так и зовутся – подонками, только уж, будьте любезны, с сохранением нормальной транскрипции.
От всего этого становиться очень грустно.
 Мы говорим о литературе? Кажется, да. Когда торговец ядом начинает писать книги – я только удивлен. Хотя, конечно - почему нет? Написал и написал.
А когда политик, этакий ожиревший мопс, изображающий из себя волкодава, трясет брылями со своего места и истерично вопит, я просто теряюсь. Потом становится страшно. Этот человек принимал законы? Как он вообще туда попал? Он не знаком даже с примитивными правилами приличия, о каком законотворчестве может идти речь? Ясно что и в студии он отрабатывал чьи-то деньги, отрабатывал, из кожи вон вылезая.
Они в одной упряжке – и это все объясняет. Насквозь гламурный виноторговец пишет книги, насквозь продажный политик принимает законы. Толпа бездарей, не знающая, как привлечь к себе внимание, коверкает слова. И все они дружно зарабатывают деньги.
К чему пришли подонки – видно всем. К банальной торговле майками и прочей дрянью. Туда же пришел и Минаев. Он, так же как и Собчак, кричал, перебивал, заглушал собеседников… он так же торгует пустотой, хотя она у него закатана в обложку и имеет даже собственный ярлычок. Разницы нет никакой. Ксюша – цинична, нагла, озлобленна, продажна. Минаев – ненавидит всех, кто его окружает, от офисной плесени до ушедшей советской культуры. Хотя у него есть один плюс, которого нет у Ксюши.
Он осознал, что нельзя пользоваться помощью сетевой мерзости, убивающей русский язык, и при этом называться писателем.
Ксюша не поняла пока еще, что нельзя быть на виду – и при этом быть ничем. Может, еще поймет. И займется делом.
Ну а Гордон – со своим стылым взглядом и странными выводами – пусть дальше приглашает разную всем надоевшую накипь современности. Бороться с ней, действительно, невозможно – зато можно потерять те остатки уважения, которые кто-то, может быть, к ней еще испытывает. И это достойная цель…