Сестра сияния

Давным-давно в далекой северной земле сложили легенду о женщине, рожденной для звезд.

Календарное время для этой земли – не закон. За отметкой полярного круга ночь не похожа на ночь, если лето, а день – не день в зимние месяцы. Сейчас никто не скажет, был ли умысел, или не было, но ребенка ждали осенью. Отец и мать порадовались - родится к сезону, когда в тундре взрослеет весенняя дичь. И можно охотой добывать припасы на зиму.
Такова была традиция народа с тысячелетней историей, и оба родителя, люди вполне современные, гордились своими конями, они старались соблюдать заветы предков. Даже старый шаман, подслеповатый дед, над которым втихомолку посмеивались, сказал так:
- Духи будут довольны.
Сказал и пошел к себе домой по хлипким дощатым тропинкам на сваях. А будущие мама с папой остались у очага, перед широким телеэкраном в двадцать пять дюймов, на современно обустроенной кухне, в приличном кирпичном доме. Давно прошли те
времена, когда народ высоких северных широт ютился в юртах, на дворе расцветало третье тысячелетие.
Они почему-то точно знали - будет девочка. Заранее придумали ей имя, но имя им сами немного странное. То ли Толкиена в детстве начитались, то ли вспомнили каких-то знакомых по институтской общаге, а может, и то и другое сразу.
Девочку назвали Айнур. На языке одного южного народа это значит «лунный свет», а на её родном языке это ничего не значило, одна радость – на слух красиво.
Когда мама вернулась из роддома, и шаман опять пришел в гости, папа выставил на стол бутылку виски, так что после второго стакана шаман улыбнулся беззубым ртом, махнул рукой и согласился:
- Айнур, так Айнур. Духи не против.
Айнур была здоровым, счастливым ребенком, уверенным в том, что мир, знакомый ей с пеленок - самый лучший из миров. Родители читали ей книжки с картинками, а на картинках оживали далекие страны, полные тайн и приключений. Волшебные долины, другие планеты, чудеса, да и только. Но Айнур была уверенна, что нет ничего прекраснее тундры, унылой, студеной и коварной девять месяцев года. Зато в остальное время, когда над вечной мерзлотой вскрывались радугой цветов все краски жизни, девочка дни на пролет проводила под чистым арктическим небом, бегала и веселилась, а родители смотрели за ней и не могли нарадоваться.
Тут-то и вспомнил шаман о легенде. О том, что пришелец со звезд заберет к себе девочку, и только тогда она найдет свое счастье. Старик не знал всего смысла легенды, но что-то его тревожило, и не спроста. В древних легендах всегда есть смысл, но только его мало кто знает.
- Это хорошо, что девочка так любит тундру, - говорил шаман, но о прочем молчал.
Родной поселок был совсем не большой, и в детский сад ходила дюжина деток. На фоне остальной ребятни Айнур смотрелась самым обычным ребенком. Стройная, хрупкая, темноволосая и смешливая, лицом она была вся в маму. Не остроглазая, как японка, и не скуластая, как китаянка, Айнур была больше похожа на монголку. И не удивительно - её народ имел с монголами общие корни.
В саду обитали дети из разных семей, был даже мальчик мулат. Но все как один были уверены - придет время, и они разбегутся-разлетятся из поселка, кто куда, а кто-то даже в Америку. Дети – странные люди, так часто перенимают взрослый настрой, а взрослые пророчат своим деткам выбраться из захолустья, найти себе место поближе к столице. Одна Айнур в упор не замечала настроения детей-односельчан и мечтала стать королевой тундры. Родители посмеивались – дочка вырастит, поумнеет, а пока пусть думает, что хочет. Детям чужд реализм, считают взрослые.
В семь лет Айнур отдали в школу-интернат, расположенную в райцентре. В первом классе отношения с детьми у девочки не заладились, две четверти Айнур кое-как отучилась, а родители узнали много нового о трудностях школы, если ребенок-левша. Под новый год, когда детей отпустили на длинные каникулы, папа с мамой заговорили о домашнем обучении. Вот только как совместить с работой? И Бог знает, чем бы те замыслы обернулось для Айнур, если бы не сказка «Двенадцать месяцев».
В принципе сказка как сказка, в меру волшебная, в меру разумная. Но в случае с Айнур она сработала с какой-то утроенной силой. Если девочка и не считала себя всерьез королевой тундры, то в свои силах и талантах была уверена. Один раз ей показали, как водить оленью упряжку, а когда надо, Айнур запоминала все на лету. И вечером под Рождество, когда родители на что-то отвлеклись, Айнур тихонько вышла в коридор, надела шубу, унты, все как нужно, и ускользнула в темный снежный вечер. Найти упряжку в поселке не так уж просто, но девочка твердо решила отправиться на поиски волшебного костра, а за одно найти под снегом сказочных цветов. Тогда никто из забияк-подружек одноклассниц не посмеет над ней насмехаться.
Айнур обошла пол поселка и наконец догадалась, где искать упряжку – у шамана. Вот только шаман дядька строгий, ни за что не даст санки и оленя Ваську, а еще чего доброго возьмет её за руку, отведет к родителям, и тогда - прощай ночные приключения. Ей было немного страшно, но Айнур себе переборола, перелезла через забор и шмыгнула к хозяйственной пристройке.
Олень насторожился, но девочка дала ему сушку, после чего зверь позволил надеть на себя амуницию и безропотно впрягся в легкие сани. Айнур открыла ворота, вернулась в сани и звонко свистнула, как учили. Васька мотнул головой, фыркнул и тронулся с места.

А шаман в это время сидел за столом и вырезал по кости мудреный узор. Когда за окном послышались тихие звуки, он приложил к стеклу ладони, глянул в темень, но ничего не увидел. Наверное, ветер шалит в старых досках, подумал шаман и вернулся к столу. Но он бы не был шаманом, если бы не знал, чего стоит интуиция. Старик поворчал себе под нос, мол, надо же, чего не померещится, но все-таки вышел в сени, неторопливо оделся и покинул дом.
Он тут же все понял. В этот час небо сыпало тихим и крупным снегом, и старик разглядел возле дома вереницу маленьких следов. С востока начал дуть холодный ветер, шаман прикинул, что вот-вот начнется буря, и нарушитель может запросто попасть в беду. Кто был нарушителем, шаман не минуты не сомневался, бросил дом незапертым, и побежал к родителям Айнур. Он подоспел как раз к тому моменту, когда у дома собралась толпа соседей.
- Айнур взяла упряжку, - старик закричал наперекор восточному ветру, а тот крепчал и выл все сильнее, - Я видел по следам, я покажу!
Через несколько минут три «Бурана» стартовали в пелену снегопада. На том, который вел отец Айнур, сидел старик-шаман. Он показывал путь.
Мир полон чудес и живет по законом, понятным ему и духам. А люди только гадают по приметам, вдруг повезет?
Метель улеглась так же быстро, как налетела, и снегоходы отъехали в тундру всего на два-три километра. Ночь была глубокая, безлунная, с неясным рисунком звезд в темной рвани переменчивых туч. Но с каждой минутой небо становилось яснее, звезды высыпали одна за одной, а где-то у горизонта проявился тонкий лунный ломтик. Поисковая группа вздохнула с надеждой, да и старик был уверен – далеко Айнур не уедет.
- Тундра её не обидит, - прошептал он себе под нос, и в это самое время небо запело светом. Вначале робко, потом все ярче и ярче, над ровной заснеженной стужей понеслись, замерцали всполохи-линии.
- Духи поют и танцуют, - сказал шаман и прикрикнул, - Смотрите!
Шаман знал, что Васька та еще скотина, и с неумелой возницей далеко не ускачет. Старик не удивился, когда заметил оленя, впряженного в пустые санки. Васька равнодушно ковырял копытом снег, вдруг да отыщется ягель, а на спасателей смотрел без интереса.
- Он хоть и глупый, а чего-то понимает, - оправдывался шаман, старался не смотреть в глаза родителям Айнур и теребил обвисшие поводья, - Из этих саней легко выпасть, она же не умеет. Но он домашний, он далеко не уйдет, А значит, она где-то рядом.
Снег вспыхнул в конусах карманных фонарей, а в небе свет разлился с новой силой. Спасатели махнули рукой на старика и стали обыскивать снег.
- Вот она! – крикнул один из них, и тихая тундра вспыхнула светом на крик, а следом засверкала разлетом снежинок, они взлетели нежданной метелью. Каждый знает, как трудно бегать по снегу, но в тот момент никто об этом не вспомнил.
Горячее, рваное дыхание, свет и осторожные руки, все они коснулись ребенка, опрокинутого в снег, и тотчас отпрянули – они не к чему, если есть материнские руки.
- Жива, - шепнула мама Айнур, - Хвала духам, она жива!
С дочерью на руках, она добежала до снегоходов первой, и отец выжал старт.

На ощупь температура у девочки была под сорок. После осмотра врач сказал:
- Еще немного, и было бы поздно, - он сделал уколы, написал длинный список лекарств и советов, пообещал навестить через несколько дней.
Айнур пролежала в беспамятстве больше суток. Воспаление легких – дело не шуточное, и родители не отходили от постели ни на шаг. Спали по очереди тут же, на стульях.
Когда Айнур пришла в себя, она, конечно, удивилась, но быстро поняла, где она и что с ней происходит. Тронула пальцами воспаленные, сухие губы, посмотрела маме в глаза и виновато улыбнулась.
- А я хотела найти волшебный костер.
Мама плакала и гладила дочь по руке, а отец сидел рядом хмурый.
- Ты лежи, лежи, пить хочешь, доченька?
- Хочу мама! Очень хочу! А я видела - на небе свет танцевал. Это то самое, это северное сияние?
Те, кто думают, будто на севере круглый год иллюминация в полнеба, ошибаются. Айнур прожила пока неполных восемь лет, а сияния до тех пор не видела.
- Да, Айнур, это оно.
- Мама, я хочу туда, где сияние. Я хочу туда, где много огней!
Родители переглянулись, а в следующий миг Айнур уже спала. Мама решила, что дочь в жару бредит, а папа тихо сказал себе под нос несколько крепких слов, накинул шубу и повесил на плечо короткий карабин.
Шаман открыл ему дверь без вопросов. Посторонился, потупился взглядом.
- Старик, ты лучше продай свою скотину, - процедил сквозь зубы отец Айнур и перетянул карабин под руку.
- Да кто ж его сейчас купит? – прошептал шаман.
Он хотел сказать хоть что-то в оправдание, но увидел во взгляде гостя непреклонный отпор. С человеком, у которого такой взгляд, а на плече оружие, лучше не спорить.
- Тогда тебе мяса до конца зимы хватит.
Отец Айнур хлопнул дверью перед носом шамана, а через минуту в морозной тишине грохнул выстрел.
Старик медленно, бессильно опустился на скамью, закрыл лицо руками и тихо заплакал. Он никак не мог понять, в чем она, неправда? Отец Айнур по-своему прав, а он сам - ему жалко глупого Ваську, но разве олень так уж глуп? Его приучили быть послушной скотиной, так в чем же его вина?

Мужчина долго стоял на крыльце, курил одну за одной папиросы, хрусткие на морозе, но так и не смог до конца успокоиться. Он вошел в дом, разрядил карабин и только потом достал бутылку со спиртом.
Он обернулся на тихие шаги.
- Как она?
- Спит, вроде жар немного спал.
- Хорошо, - отец Айнур залпом махнул треть стакана.
Жена осторожно присела рядом и взяла его за руку.

Шаман посидел еще минут десять, потом достал свою трубку, обстоятельно почистил и набил табаком. На морозе ничего с олениной не будет, спешить некуда. У духов свои законы, смешно и думать, будто люди в них что-то смыслят. А девочку ждали осенью, в разгар сезона охоты. Так и получается – духи хотели жертву, а то, что ей оказался Васька, досадное совпадение. Но если все так, как думает шаман, тогда Айнур – это действительно девушка из легенды. И только теперь она станет той, кем должна была стать – она пойдет по зову звезд, а вот куда – об этом никто не знает.

После каникул Айнур была еще слаба, и родители оставили девочку дома. Опять заговорили о домашнем обучении, но Айнур ничего не хотела об этом слышать. За недели, проведенные в постели, она каким-то непостижимым образом стала другой, не то повзрослела, не то погрустнела. От прежних мыслей стать королевой тундры не осталось и следа, Айнур просила маму рассказать ей о тех местах, где много звезд и много света, о городах, о современных мегаполисах, о тех местах, куда стремилась вся ребятня её поселка.
Вначале мама с папой удивились, а потом обрадовались. Что бы там доктор не говорил об осложнениях, происшествие не только не погубило их дочь, наоборот - вразумило.
- Я пойду учиться в первый класс, и все будет в порядке, - сказала Айнур совершенно по взрослому, и родители согласились.
К лету Айнур окончательно поправилась и окрепла. Родители наняли репетитора, бывшую учительницу, а ныне пенсионерку, и девочка легко подтянула те навыки, по которым у левшей бывают сложности. Мама съездила в школу, где училась Айнур - забрать документы, и сколько бы не звали назад, не поддалась ни на какие уговоры. Она видела, где фальшь, а где правда, но важно другое – она понимала, каково будет дочери в школе со старыми одноклассниками. Так что в сентябре Айнур опять пошла в первый класс, но уже в другую школу.

Родители напрасно опасались, как сложится в новой школе. Айнур легко втянулась в ритм учебы и поладила с коллективом. Предметы шли у нее нетрудно, и ближе к старшим классам Айнур твердо решила поступать в институт. Аттестат Айнур был далеко не медальный, но наступили времена, когда никто не смотрит в аттестационные оценки, и все решают экзамены. О дорогих подготовительных курсах в далеком северном поселке и речи идти не могло, поэтому Айнур поехала в Москву заранее, в надежде то, что сможет выбрать институт себе по силам, а если повезет, найти подготовительные курсы. Родители пообещали помочь с деньгами.
Можно подумать, её отпустили легко, без опасений? Как бы не так, мама много слез пролила, пока представляла, как там будет дочка. Айнур уже давно не ребенок – из нескладного подростка она превратилась в стройную, красивую девушку, а у таких частенько бывают проблемы. Но Айнур отправилась не одна, а в компании одноклассниц - таких же искательниц счастья, дипломов и работы. И маме полегчало на душе: в чужом городе Айнур одна не останется.
Город-миллионер встретил гостей равнодушно и беззлобно. Девочки нашли в Отрадном недорогую гостинцу, побросали там свои нехитрые пожитки и отправились знакомиться со столицей.
Конечно, городские косились на приезжих, но Айнур и подругам было намного легче, чем приезжим с Кавказа.
Так потянулись долгие дни обустройства в котле столичной жизни, и о каждом прожитом дне можно рассказывать долго. Все они оставили след в душе Айнур, а как же иначе? Москва никого не оставляет равнодушным. Чтобы понять это, не обязательно родиться за полярным кругом, можно, к примеру, уехать из города месяца на два, потом вернуться и посмотреть, каково, это, заново стать москвичом?
Купленный справочник «ВУЗЫ Москвы» помог Айнур сделать выбор. Конечно, ей хотелось престижа и перспектив, но подсознание штука хитрая – действует незаметно, зато всегда с результатом.
Айнур выбрала факультет почвоведения МГУ. Кто-то мог бы задаться вопросом, какая польза от средненького факультета, мягко скажем, не престижного? У Айнур на этот счет были свои соображения. Задай ей кто-нибудь тогда вопрос зачем, она могла бы ответить:
- Наука о жизни, о том, как жизнь за землю держится. Я родилась в тундре, и мне это кажется интересным, - а потом Айнур могла добавить, - Туда экзамены не сложные, как раз по любимым предметам.
Она отправила домой письмо, где написала, что попробует в МГУ, но прежде пойдет на курсы. Родители были в шоке – они и не думали, что дочка замахнется на лучший вуз России, надеялись на какой-нибудь средний факультет второсортного института, и то предел мечтаний для многих жителей поселка.
Но Айнур была непреклонна:
- Я так решила, - она закончила письмо и поставила жирную точку.
И аккуратно заклеила конверт.
Она подала его в окошко на почте, но прежде, чем письмо отправилось по дальнему адресу, Айнур посмотрела в глаза почтальону – стройному, широкоплечему парню с открытой улыбкой.
Бог знает, что она там увидела, а что увидел он, это тоже вопрос не простой. Европейские мужчины беспросветно сохнут по девицам с восточным разрезом глаз, а почему, дело десятое.
Олег Графов, сотрудник центрального почтамта, не был исключением, и он задержал в руке письмо чуть дольше, чем было нужно. И Айнур не отпустила письма, оно точно повисло в воздухе, как мостик между сердцами.
- Привет, - сказал Олег, и с этого слова все началось.
Они снова встретились через неделю, и девушка осталась ждать момента, когда у него кончится рабочий день. Когда молодые люди гуляли по Москве, Олег показывал родной город, и столица предстала перед Айнур совершенно иной. Что-то ей нравилось, что-то нет, какие-то мелочи, до боли дорогие москвичу, казались ей совсем не интересными.
Айнур увидела город живым, и безотчетно в него влюбилась. А за влюбленностью последовали мысли о насущном.
Они встречались в однокомнатной квартире на «Коломенской» - эта квартира досталась Олегу от бабушки.
- Если мы поженимся, - сказала Айнур через два месяца, - То я хочу тут жить, ты же понимаешь, мне нужна прописка.
Олег все понимал, он кивал и улыбался, но всякий раз говорил, что не стоит заглядывать так далеко вперед. Айнур нужно выучиться, получить профессию и твердо встать на ноги, а там и Олег подыщет работу получше. А то, что за работа – почтальон, зарплата – с гулькин цып, курам на смех.
- У тебя хорошая работа, - не унималась Айнур, то ли под впечатлением новейшего фильма с Кевином Костнером, то по личным причинам, - Кто бы еще донес от меня весточку на север?
- Кто-нибудь, - пожал плечами Олег.
- Ну и не важно, - Айнур обнимала Олега и целовала в губы, - Мне-то важно, что ты, а не «кто-нибудь».
Олег почти не помогал ей деньгами, да и много ли он получал на почтамте? Однако, нашел для Айнур и ее одноклассниц сносное общежитие.

И вот настала пора вступительных.
Айнур не спешила писать родителям про Олега. А за неделю до первого экзамена решила проверить определенные опасения, и совершенно растерялась.
Но прежде надо поговорить с Олегом, решила Айнур, и позвонила ему на работу.
- Что-то срочное? – забеспокоился Олег.
- И да, и нет, - замялась Айнур, - Надо поговорить. Выйдешь в обед к метро?
Он вышел, и она сообщила ему про результаты теста.
- Олежка, я понимаю, это все ужасно не вовремя, но сам видишь, все зашло так далеко. Знаешь, сколько не предохраняться, всегда есть вероятность. Давай поженимся, а?
Почтальон потер пальцами виски, долго вздохнул и тихо сказал:
- Понимаешь, Айнур, все не так просто, как тебе кажется.
И тут начали проясняться все нестыковки, недомолвки и вопросы, оставленные до поры без ответа и объяснений. Оказалось, Олег женат, а с той стороны такие родственнички-волки – загрызут – не заметят. В добавок не просто женат, а с ребенком. Айнур могла бы многое понять, и если любит её, пусть разводится, ведь всякое в жизни бывает. Но, Олега развод не устраивал, а все потому, что родственнички-волки люди далеко не бедные. Спрашивается, как при своих связях да деньгах не пристроили зятя, так пристраивали, да сам виноват, не оправдал возложенных надежд, не взялся за ум. Как и раньше – на уме одни бабы.
- Хватит, - сказала Айнур, - Я узнала достаточно.
- Да я и не уверен, что это мой ребенок.
Этих слов Айнур не стерпела. Дала ему пощечину и ушла к метро. Навсегда.
Потянулись долгие, серые минуты, дни, сутки. Она пыталась сосредоточиться на учебниках, но без толку. Подруги в общежитии заметили перемену, но Айнур и раньше скрытничала – вдруг сболтнут про Олега лишнее, напишут о чем-то в письме. А дома-то - поселок маленький, и новостей почти нет, люди жаждут всяких сплетен. Не пройдет и дня, как все узнают, а чего не узнают, о том догадаются.
Теперь уже ничего не узнают. А что до ребенка, то это поймут не сразу, к тому моменту Айнур либо сменит жилье, либо придумает, как оправдаться.
Она почти решила успокоиться и ждать, но в день перед первым экзаменом цикл возобновился.
Девушка не знала, что думать. Помимо учебников химии, она взяла по абонементу другие книги, и там прочитала об осложнениях, о внематочной беременности и прочих страстях, так что представила целый ворох проблем, и ей стало по настоящему страшно. Надо идти к врачу, но как, куда? Денег не хватит на платного доктора, а на что еще ей рассчитывать – иногородней, без прописки.
А тут еще экзамены.
Айнур прикинула и решила, что надо идти – сдавать. Случись серьезное недомогание, тогда, да, а так? Молодая, здоровая девка, подумаешь – беременная. В Отечественную такие сутками у станков стояли, вытачивали снаряды. А не пойдет на экзамен – подруги точно что-то заподозрят, поползут нехорошие слухи. Выгонят из общежития – куда пойдет Айнур?
Она была готова на все, да и родители в письме дали понять, что поддержат в любой ситуации. Надо будет, и на следующий год поддержат деньгами, лишь бы дочь образование получила.
Все экзамены были письменные, и Айнур немного опасалась за свой почерк, но в результате сдала один, второй и третий, да еще с такими баллами, что вопрос о конкурсе на место сразу отпал.
Несколько дней Айнур ходила как в тумане, считала дни до начала учебы, до последнего не верила в свою в победу. Вдруг это розыгрыш, обман, и не видать ей студенческого, придет, а ее спросят – кто такая? У нас нет таких в списке.
На собрании факультета во Второй малой аудитории у Айнур перехватило дыхание, когда проректор назвал её имя. Она наконец поняла – это правда!
В темном свитере и юбке по щиколотку, с тоненькой ниточкой бус, Айнур была – сама скромность, но душа ликовала, и со стороны казалось – девушка сияет от счастья.
- Поздравляю, Айнур Михайловна, - преподаватель пожал ей руку и улыбнулся в ответ.
В тот же день Айнур перебралась в общежитие на улицу Шверника, и поделила комнату с Настей, студенткой биофака. Рыжеволосая девчонка с близорукими очками сразу внушила доверие новой соседке, и Айнур немного успокоилась.
Но не на долго - потянулись учебные будни.
Наука гранитной лавиной упала с высот под ноги. Айнур осознала - грызи, долби, разбирай по кусочкам, делай, что хочешь, но будь добра – к девяти утра на факультет, и до вечера, а вечером домашние задания. Далеко не все студенты страдали отменной дисциплиной, кто-то списывал и прогуливал, но Айнур решила с первого дня держать руку на пульсе, к тому же соседка Настя досталась подстать – такая же зубрила.
Каждую неделю Айнур поглядывала в зеркало и проверяла, что происходит с фигурой, растет ли живот. Но пока изменений не было.
- Что с тобой? – однажды Настя застала её за этим занятием.
Встала рядом, нахмурилась.
- Ты в положении?
- Ну, есть немного, - смутилась Айнур.
- Немного? – серьезная соседка громко фыркнула, - Так не бывает, чтобы немного. А давно?
- Месяца два, может три.
- У, - махнула рукой соседка по комнате, - На таком сроке еще не заметно.
- Только у меня все не просто, - вздохнула Айнур и рассказала Насте о своих опасениях.
- Да, ситуация, - Настя потерла переносицу, и без очков на лице показалась Айнур очень смешной, - Ты не кисни, вот-вот будет диспансеризация, там и расскажешь о своих заморочках. Если плохо, мы чего-нибудь придумаем. Мама работает в поликлинике, а до Рязани тут не далеко, за выходные можно смотаться, а если на собаках, вообще – халява.
- На собаках? – переспросила Айнур, - Я не умею на собаках, пару раз водила оленью упряжку.
Настя захохотала:
- Вот умора! Это у нас так электрички называют. Эх ты, северянка.
Айнур уловила иронию, но Настя ни разу не назвала её провинциалкой или еще кем похуже, пусть даже в шутку. А что Айнур – северянка, то истинная правда, и этим можно гордиться.
На медосмотре в известном кабинете Айнур краснела, смущалась, но рассказала все, что знала. Пожилая врачиха пролистала карту, открыла ящик стола и достала цветную коробку.
- Давай-ка иди еще раз проверь. Потом зайдешь без очереди.
Через пятнадцать минут Айнур вернулась, показала врачу бумажку.
- Вот видишь! Бывают всякие тесты. И ложные отрицательные, и ложные положительные.
Айнур сглотнула и нервно улыбнулась.
- Я тебе не советчик, но лучше бы вы не спешили. На первом курсе академ не дадут, здесь очень строгие правила. Потерпите хотя бы год, если не терпится.
- Да я не замужем, - тихо сказала Айнур.
Врачиха все поняла по вздоху, закрыла тетрадь и сказала:
- Тогда тебе, девочка, повезло. Будь осторожна, это не шутки.
- Да я и так осторожна, - Айнур решила - ни за какие коврижки она не станет ни с кем встречаться, пока не получит образования, не подыщет работу и не сможет обеспечить себя, ну, или не только себя, там как сложится.
- Вижу, - серьезно кивнула врачиха, - И все-таки, будь осторожна.
Айнур покинула кабинет, окрыленная радостной новостью, и снова себе наказала: ни-ни.
Соседка ее поздравила:
- Оно и к лучшему! Ты прямо сияешь от счастья!
Настя полезла в карман, достала заначку, и через полчаса девчонки пили отличный портвейн «три семерки».

И понеслась обычная студенческая жизнь. Местами гладко, где-то с заусенцами. Лекции сменяли семинары, семинары - лекции, а между ними - то веселье, то заботы. В период сессии – зубрежка до рассвета, и можно не бояться, что заснешь на экзамене. Какой тут сон, когда внутри взрывной коктейль из кофеина, адреналина и портвейна? Но студенческая жизнь это не только сахар в стакане дешевого кофе, бывало и на сахар денег не останется, и до стипендии как-то живешь на одних макаронах, хорошо, если с луком и кетчупом, а то и без ничего. Но студенты - люди крепкого сорта, только совсем одомашненным тяжело, и то - не долго, к началу третьего курса даже они привыкают.
Айнур строжайшим образом блюла свой обет, и делала это целых два года. Срок более чем солидный, когда кругом атмосферой свободных нравов.
Сергей, студент биофака, на тот момент, так же как Айнур, заканчивал третий курс и пребывал в нерешительности: остаться учиться или бросить, заняться каким-нибудь бизнесом. В стране давно творилась неразбериха, и таких, как этот веселый, бесшабашный паренек, было не мало. Две причины держали его на привязи к факультету – перспективная кафедра молекулярной биологии, а кроме перспектив он обещал родителям закончить этот самый факультет, как бы за мысль, что не зря потратили деньги на репетиторов.
В свои двадцать лет Сергей не бедствовал. Неплохо разбирался в компьютерах, имел стабильную клиентскую базу, и худо-бедно зарабатывал себе карманные деньги. То есть по меркам сверстников-студентов жил самостоятельно. Родители Сергея вполне ему доверяли, к тому же, им хватало забот с младшей дочерью, первоклассницей.
Так что учился Сергей – как получится, почти без хвостов и совершенно без фанатизма. От рождения способный, он многое ловил на лету, и удивлял преподавательский состав – то беспросветной ленью и тупостью, то неожиданными успехами. Его считали талантливым малым, терпели, и в тайне надеялись – вдруг останется на кафедре после диплома. Понятное дело, у Сергея на этот счет было свое мнение.
Несколько дней в неделю Сергей стабильно проводил в общежитии, там же и ночевал по комнатам друзей, пил пиво или портвейн с теми, кому приводил в порядок домашние компьютеры.
Айнур несколько раз встречала Сергея на лестнице, но дальше приветов разговор не развивался.
Но однажды в сессию, субботним вечером, все изменилось.
Раздался стук в дверь, и Айнур отложила учебник.
- Да, да, открыто.
Сергей спокойно вошел в комнату и огляделся по сторонам.
Пока Айнур рассматривала гостя в рваных джинсах, исписанной Цоем штормовке и давно не шнурованной обуви, белобрысый нахал сунул руки в карманы и так же уставился в ответ.
- Слушай, а у тебя кофе не остался?
- Остался, - кивнула Айнур, - Тебе куда отсыпать?
Студенты общежития - это одна семья. В семье не без любимчиков, не без уродов, но если просят о помощи, редко отказывают.
- Да в чашку насыпь, у тебе же найдется пустая чашка. А я потом занесу, после дискотеки.
- Сегодня дискотека, - вздохнула Айнур, - Ну ладно, держи.
Сергей насторожился, с чего бы так вздыхать, если хочешь пойти танцевать – кто мешает? Крутят всякое, по большей части попсу, изредка Ace of Base, Chingizkhan, медляки Metallica. Пока Айнур насыпала кофе, Сергей покосился на стол с литературой и вспомнил:
- Ага, сейчас же сессия. У нас послезавтра начнется.
- Везет вам.
- Чего зубришь?
- Алхимию, - скривилась Айнур.
От предмета аналитической химии многим хотелось повеситься. Никто не вешался – впереди институт, экзамены, сессия, но к сессии все подползали с нервно-паралитической дрожью в коленках. На практических занятиях и семинарах преподаватели с химфака снимали три шкуры. Что же будет на экзамене?!
- Да забей, у нас в том году была.
- Забить? – побледнела Айнур, - Мне нужна нормальная стипендия!
- Повышенная, что ли?
- Эх, если бы – опечалилась Айнур и показала зачетку.
- Да все у тебя нормально, ты что, на красную корочку тужишься?
- Это вряд ли, - Айнур перелистала страницы – куда там до красного с двумя тройками.
- Тогда не парься! – Сергей взял у нее из рук зачетку, положил на стол и добавил, - Она только в семестр такая мымра, а в сессию всем ставит пятерки.
- Правда, что ли?
- Я у нее учился, знаю, о чем говорю.
Айнур заметно повеселела, подумала, может, и правда, не стоит тревожиться.
- Пошли, погуляем, развеешься, - Сергей осторожно потянул её за рукав, - Поставит она тебе все, а даже если четверку, велика, что ли разница?
Он так уверенно, ее убеждал, что девушка, конечно, поддалась. Да и как не поддаться, если третью неделю сидеть над книжками, а про то, как долго длится одинокая девичья жизнь, лучше вообще не вспоминать.
- А пошли! – согласилась Айнур, и жизнь навернула новый крутой поворот.

В тот же вечер, ничего, конечно, не было. Потанцевали, поболтали за жизнь, перемыли все косточки знакомым преподам и отличникам, и с чувством исполненного долга разошлись по комнатам. В голове у Айнур плясали какие-то тени под звуки тамтамов, то ли от выпитого, то ли от впечатлений, а, впрочем, и того и другого в тот вечер было немало. И если представить, как долго она сторонилась всяческих увеселений, то смело можно сказать – в тот вечер Айнур хватила сполна.
Но вечер сменился утром, а следом за утром потянулся новый день, весь из учебников, тетрадей и кружек дешевого кофе. Что бы там Сергей не говорил, экзамен по алхимии – это все же экзамен.
На деле все вышло весело. Суровая тетка даже на экзамен пришла в своем белом халате. Наверное, она там и спит под вытяжным шкафом, подумала Айнур и потянула билет.
Вопрос, как вопрос, могло быть и хуже. А после вопроса реакция, надо разобрать, что там. Аш-два-о – девиз не наш, наш – Цэ-два-аш-пять-о-аш – вспомнила Айнур, и тут же испугалась, вдруг тетка заметит её усмешку. Это не этанол, и не алкоголь-ди-гидрогеназа, это что-то из цикла, как его там, - Айнур переглянулась с преподавателем и поняла, что прятать улыбку поздно.
Тетка нахмурилась и спросила:
- Не знаете вопроса? Эх вы, Айнур, а я-то на вас надеялась.
- Ну почему же, знаю, - рассмеялась девушка и подумала, да шут с ней, с тройкой, лишь бы не банан. А на тройку по этому билету она так и так вытянет.
- Знаете, да? Можете без подготовки? – тетка повысила голос.
Несколько студентов, рассаженных порознь с билетами, посмотрели в сторону кафедры. Шкала адреналина взлетела до красной отметки.
- Могу. Только вот эта реакция, этот цикл, - Анйур замялась.
- Цикл Кребса, да? И что непонятного?
- Я его плохо помню.
- Это вам на следующий год расскажут. А что в задании написано?
- Чем титровать продукт реакции.
- Ну, что, знаете, чем титровать?
- Конечно, тут ведь вот, - Айнур судорожно схватила листок и потянулась в карман за ручкой.
- Если знаете, не станем терять время.
Экзаменатор взяла зачетку, широким росчерком поставила три буквы и на словах добавила:
- Идите, учитесь дальше.
Айнур как на крыльях выпорхнула из аудитории, вприпрыжку добежала до мостика, поискала, где стоит Сергей. Увидела, вскрикнула, как флагом, махнула зачеткой, и бросилась ему на шею.
- Сережка, у меня пять, представляешь, пять! – на радостях звонко чмокнула парня в щеку.
Но тут же одумалась, отстранилась.
- Я же говорил, бояться нечего, - рассмеялся Сергей и взял ее за руку, - Пойдем, погуляем, отметим, что ли. У тебя ведь остались простые предметы?
- Да.
Со стороны казалось - девушка светится. Сияли глаза от радости, сияло лицо румянцем то ли от бега, то ли от смущения.
В тот день она припомнила данный обет, посмеялась и решила, что время действительно многое лечит. И время обетов прошло.
Через неделю Сергей обо всем договорился, соседка Настя переехала в другую комнату, а он переехал к Айнур.

Она целиком окунулась в нежданную влюбленность, и дело не в том, что Сергей был особенно чем-то хорош. Да, он отлично знал компьютеры, учился почти без троек и кое-как стоял на ногах в переменчивом мире конца девяностых. Прошло время, и Айнур начала понимать - найдутся люди, гораздо серьезней, успешней и лучше Сергея, но все они «где-то», и многие «у кого-то». Айнур и Сергей не говорили о любви, словно боялись спугнуть друг друга, опасались лепить отношения по всеми проверенной схеме.
О том, что будет дальше, Айнур старалась не думать. Скорее всего, Сергея ждет неплохая карьера. Если не станет светилом молекулярной биологии, с его-то опытом в компьютерах найдет себе денежное место, специалисты всегда нарасхват. А сложится с работой, можно будет подумать и о семье. Конечно, девушка мечтала о московской прописке, кто же о ней не мечтает? Но кроме корысти есть гордость. И Айнур решила ни за что не упрашивать Сергея прописать её в столице. Не дурак он, поймет, как ей нужна эта уверенность в собственном доме. А не поймет, не велика потеря, она сама себя обеспечит, живут же люди на съемных квартирах.
Айнур припомнила себе нарушенный обет, и самым твердым образом решила – впредь от принципов не отступаться.
И все-таки ей повезло с молодым человеком. Вряд ли он строил такие же долгие планы, но даже без объяснений понимал опасения девушки.
- Ты только не думай, что я вот покувыркаюсь с тобой до диплома, а потом скажу, «до свидания».
За окном светило яркое солнце воскресного утра. Айнур с наслаждением потянулась всем телом под тонкой простынкой и ответила:
- А я и не думаю.
- Думаешь, - кивнул Сергей и взял кружку холодного кофе, оставленную с вечера, - Все так думают про москвичей. Это на уровне инстинктов. Так вот, я не такой.
- Я знаю, - Айнур ему действительно верила, - Дай-ка мне.
Сергей даже не успел глотнуть кофе, но отдал девушке чашку.
Луч солнца прикоснулся к её взгляду, и глаза Айнур засияли тихим счастьем. Ты не зря ему веришь, шепнуло сердце, и Айнур улыбнулась.

Кафедра, на которой учился Сергей, была действительно перспективной. К началу пятого курса многие знали, куда пойдут работать после диплома, где начнут собирать материалы для диссертаций. Специалистов ждали не только в России, многие иностранные лаборатории готовились принять молодых ученых. Сергей наконец-то взялся за ум, и не только ради статуса в группе.
- Я разговаривал с зав-кафедрой. Если все получится, меня приглашают даже в два места. Норвегия и Канада.
- Ух, ты! – воскликнула Айнур.
Конечно, ей было завидно. Кому там нужен выпускник почвоведения?
- Нас приглашают, - добавил Сергей, - Поедешь со мной?
Ну ничего себе вопрос, растерялась Айнур.
- Сереж, я не могу так за пять минут взять, да решить. Это же очень серьезно!
- А чего тут делать? – воскликнул Сергей, - Этой стране наука вообще не нужна, ты разве не видишь? Зарплата у работников НИИ меньше, чем наша стипендия.
Айнур вздохнула и признала его правоту. А решать, куда ехать, надо после диплома. Но решать – это громко сказано. Кто они такие, чтобы решать? Подумаешь, студенты МГУ.
- Ты-то там нужен, ждут не дождутся, - невольно обиделась Айнур, - А я-то там что буду делать?
- Земля, она и в Африке земля. В смысле, почва. Айнушка, да ты хоть знаешь, как там ценят наше образование?
Айнур любила, когда он так её звал. И после теплых слов была на все согласна. Сердце кольнуло невнятной тоской, но девушка оставила её без внимания.
- Конечно, поеду, Сереж. Хоть на Луну.
В шуточной фразе всегда больше смысла, чем кажется. Айнур и не подозревала, что ей предстоит разговор в лаборатории при кафедре биохимии.

- Вы, наверное, удивлены, что мы вас позвали?
Немолодой профессор, классически серьезный и лысоватый, внимательно смотрел на Айнур из-под линз в старомодной оправе.
- Есть такое дело, - Айнур от смущения не могла найти себе места. Её, рядовую студентку, зачем-то зовут на одну из лучших кафедр биофака – зачем?
- Да вы садитесь, чай, кофе, будете, коньяка?
- Коньяка?
- Почему бы нет? У вас же была последняя пара?
- Да.
- Тогда рекомендую.
- Кофе с коньяком, - осмелела Айнур и покраснела.
- Вы меня вряд ли помните, да?
Айнур покраснела еще сильнее. Лицо показалось ей знакомым, но за несколько лет она видела столько преподавателей, что разве всех упомнишь? Определенно, она его где-то видела, но как его зовут, никак не могла вспомнить.
- Нет, не помните. А я вам лекцию читал не втором курсе, когда ваш профессор был на конференции. И вы еще задали мне пару вопросов о низкотемпературном почвообразовании.
- Ой, да, кажется, помню, - Айнур и правда вспомнила тот случай, но это было очень давно.
- Зовут меня Андрей Петрович, но давайте, просто Андрей, я же не старик, какой-нибудь.
Айнур насторожилась.
- Простите, я, пожалуй, пойду. Меня мой парень ждет сегодня сразу после лекций.
- Ой, да вы что? – Андрей отмахнулся,- Надо же, какие глупости вы думаете. Нет, нет, я ничего такого даже в мыслях не держал.
Девушка осталась сидеть на стуле.
- В свое время, когда я был таким же студентом, вроде вас, меня учил преподаватель с этой кафедры, и он-то раскрыл мне один важный секрет. Не по оценкам судят о будущем ученом, а по тому, какие вопросы он задает. Или она, - Андрей откашлялся, - Вот я и подумал, вдруг вы согласитесь? В конце концов, это очень перспективное направление, правда, на сегодняшний день, по объективным причинам заброшенное.
Андрей повернулся к чайнику, который как раз громко щелкнул, и разлил по кружкам кипяток, а следом насыпал кофе и долил коньяка из литровой колбы.
Айнур убедилась, что речь пойдет о науке, а не о чем-то непотребном, отхлебнула из чашки, но так и не поняла, о каком направлении речь.
- Вижу, не догадались. Вы же в России живете, вы же русская, Айнур, ну неужели это так сложно?
- Простите, сложно, - улыбнулась собеседница, - Я почвовед, а вы биохимик.
- А вам знакомо имя Сорос?
Девушка ахнула. Неужели какой-то серьезный грант, и ей предлагают принять участие? Говорят у него какой-то там фонд, и он финансирует русскую науку. А еще говорят – получить его поддержку – большая удача. Да мало ли в мире сплетен? – одернула себя Айнур и кивнула: конечно, ей это имя знакомо.
- Так вот он как-то признал, что Россия по многим параметрам отстает от западного мира, но есть одна область, в которой наша страна все еще впереди. Это космос. Айнур, сейчас идет набор молодых специалистов для программы освоения Марса.
- Я? – изумилась девушка, - Меня – на Марс?
- А глазки-то засияли, - рассмеялся Андрей Петрович, - Этого я не могу обещать. Даже если разработка, вернее, доработка плазменных двигателей будет продолжаться, если лавочку не прикроют, впереди долгие годы работы . Оптимисты рассчитывают на экспедицию, но не раньше 2015 года. Зато, когда двигатель сделают, полет в один конец займет всего три-четыре месяца.
Айнур прикинула, сколько лет ей исполнится к назначенному сроку, и сразу погрустнела.
- Знаете, я сам когда-то мечтал быть космонавтом. Да и кто из мальчишек не мечтал о таком счастье? Может быть, ваши дети первыми ступят на холодный марсианский грунт. Представьте, у них будут результаты ваших исследований, они будут знать, где и как лучше строить подземные галереи. Когда будут получены образцы марсианского грунта, удастся точнее определить, какие растения смогут выжить на Марсе. Уже есть предварительные данные. Марсианская почва подходит земным растениям, надо только найти там воду .
- А разве там есть вода? – заворожено прошептала Айнур.
- Возможно. Теоретически, это может быть подземный ледник. Но я вообще не представляю, как это возможно – ледник под землей. А вы представляете?
- Только в общих чертах. Я не знаю, как образуется лед на Марсе, но я знакома с вечной мерзлотой за полярным кругом.
- Вот видите, это – ваша тема!
Айнур сомневалась, так ли это на самом деле, но Андрей Петрович говорил настолько убедительно, что девушка отбросила все сомнения. Разве не об том она мечтала, разве не хотелось ей встать на передний край современной науки, чтобы сдвинуть этот самый край дальше, в светлое, просвещенное будущее? Да, сейчас не в моде громкие лозунги о том, как завтра все люди станут братьями, и заживут счастливой жизнью, но так ли уж важно, что в моде, а что нет? Сердцу не так-то просто приказать забыть о мечте, а запретить мечтать и вовсе невозможно.
Айнур согласилась, но решила до поры до времени оставить все в тайне. Может, и не пристало молодой ученой держаться каких-то там суеверий, но дело известное, даже Нильс Бор не был чужд этих слабостей, а он-то был физик, Нобелевский лауреат.
Поэтому Айнур ни с кем не поделилась радостной вестью, ни с Сережей, ни с друзьями. Да и не было у неё закадычных друзей или подруг, все больше так, приятели – портвейна выпить, лекцию списать, зайти за сахарам в разгар ночной зубрежки. Та же история у Сергея – всюду ему рады, всюду нальют, не прогонят, но самое сокровенное им не выложишь. Так что Айнур и Сергей привыкли держать все тайное при себе – он с головой в компьютерах и немного в учебе, она – вся в учебе. У каждого замкнутый внутренний мир, вареный в собственном соку.
И все-таки приятели-подруги у них были. У Айнур - прежде всего Настя, но даже с ней на старших курсах отношения сильно остыли, особенно после того, как Сергей переехал к Айнур. Настя виду не подавала, но переезд в другую комнату создал массу трудностей.
- Да ладно, дело-то житейское, я все понимаю, - говорила Настя, но Айнур все равно было стыдно.
У Сергея приятелей было намного больше, но далеко не всех он приглашал к себе на день рождения. Айнур в третий раз отмечала этот праздник и, как нетрудно догадаться, гостей там было много.
Кое-кого она знала по общежитию, с кем-то из гостей-москвичей пару раз виделась, но каждый год состав приглашенных менялся. Помимо прочих, на вечеринку явился Иван, не просто сокурсник, а как оказалось, приятель со школы. Иван прибыл вместе со своей девушкой, красивой узбечкой Таней, студенткой МИТХТ.
До этого праздника Айнур видела Ивана издали, и то – пару раз. Этот парень жил в Москве с рождения, и вроде бы раньше ни разу не был в общежитии, а если и был, к ним в комнату не стучался. Сергей обрадовался гостю, тут же представил ему Айнур, и всех перезнакомил.
Высокий, неровно выбритый Иван, ей сразу не понравился. Он был красив, такие мужчины обычно нравятся девушкам. Её Сергей был тоже не урод, но он не обладал такой живой, агрессивной харизмой, и по натуре был спокойнее, скромнее.
- А ты откуда? – спросил Иван, едва они расселись по стульям вокруг небогатого застолья.
- С далекого севера.
- Такого далекого, что даже нету названия города?
Айнур послышалась издевка, и она назвала свой город.
- А, так это рядом с Хатангой, где-то на Таймыре, - Иван с пониманием хмыкнул.
Вряд ли кто-то кроме него или самой Айнур сумел бы определить это место точнее, за столом таких точно не было. Но про Таймыр гости слышали.
- А имя у тебя почему-то арабское, - Иван поднял бокал, и обернулся на пинок своей Тани, - Так давайте выпьем за Сергея! Молодец, расшевелил холодную северную девчонку!
Гости неровно засмеялись, но смех очень быстро затих. Сергей не смеялся.
- Вань, держи себя в руках. Не надо так про мою девушку, - процедил виновник торжества, и не известно, чем бы все кончилось – Айнур взяла его за руку.
- Да я же правда радуюсь за вас, - сказал Иван не то всерьез, не то в шутку, и тотчас примирительно улыбнулся, - Серег, пьем за тебя!
Они выпили, потом выпили снова. Айнур старалась держаться поближе к Сергею, но это было не просто. После нового стакана в дверь опять постучались гости, а там, как известно, хозяин застолья всегда нарасхват.
После портвейна Айнур захотелось сказать Ивану пару ласковых слов, а то и прибавить к ним пару неласковых, но Татьяна не отходила ни на шаг от своего парня. Она, словно кошка, восприняла волну напряженных эмоций, и у нее заработал инстинкт – защищаться самой и самца защищать.
Айнур поймала себя на мыслях «биологического» толка, и ей стало очень смешно. Все правильно, её Сережа, он – биолог, вот и нахваталась.
- У него родители были полярники, - шепнул Сергей Айнур, когда им удалось остаться наедине, - Пропали без вести между Таймыром и устьем Лены. Характер у него тот еще – говорит, что думает, а потом иногда думает, что говорит.
- Ага, поняла, - на самом деле Айнур не понимала, и вряд ли вообще могла понять, при чем тут она, при чем тут то, что она родилась за полярным кругом, и с какой это стати Иван ей хамит. Хмель бесшабашно разгулялся в голове – Айнур обиделась и разозлилась.
- Я ему покажу, холодная северная девчонка!
Айнур оттолкнула Сергея к гостям, и выбежала в коридор.
На балконе прохладный ветер растрепал ей волосы, пробрался под шерстинки белого домашнего свитера, а за одно немного развеял. Внизу, под окнами общаги пестрела и гудела улица Шверника, а дальше, поодаль, вечерние тени чахлых городских деревьев пересекали ровный свет из окон пятиэтажек. Айнур немного постояла, успокоилась, замерзла и пошла обратно, на праздник.
В полутьму коридора светил широкий веер, он вздрагивал тенями – там продолжалось веселье. Кто-то оставил дверь приоткрытой, и прежде чем войти к себе в комнату, Айнур услышала два голоса, обрывок разговора.
- … и срываюсь.
- Вань, я понял тебя, замяли. Один раз извинился и хватит.
Айнур прижалась рядом с дверью к стенке, и понимала, не хорошо подслушивать, но если разговор завели про неё, так почему бы и нет? На этот раз Иван не показался ей бесстыдным хамом, его голос звучал спокойно, даже как-то смущенно. Ну а Сергей уже порядочно устал, и это тоже выдал голос.
- Тебя чего-то давно не было видно. И не говори, что это из-за моей северянки.
- Да что ты, она тут точно не при чем.
- У вас что-то с Таней?
- С Таней? – Иван очень тихо рассмеялся, - Да все у нас как обычно. Нет, ты ни за что не угадаешь. Давай-ка вот чего.
Айнур услышала, как вино зажурчало в стаканы.
- Мне предложили очень интересную работу.
- В Штатах?
- Нет, не совсем. А там, кто знает? Ты-то как, вроде бы ты говорил, приглашают в Канаду.
- Да, приглашают. Поедем туда с Айнур. Ну и что за работа?
- Слышал о Марсианской программе?
Айнур едва подавила возглас, прижала ко рту ладонь, губами почувствовала, как бешено пульс подпрыгнул.
- Что-то такое слышал, а что? – отозвался Сергей, но вяло, без интереса.
- Меня пригласили в проект. Две недели назад был семинар, и туда собрали всех приглашенных специалистов. Полчаса мозги полоскали всякой чушью, потом показывали слайды. Класс, но все одни догадки, без пробы грунта – сплошная теория. Слушай, а может, твоя Айнур что-то знает? Ты говорил – она почвовед, а там как раз все разговоры о грунтовых льдах, ну и так далее. Давай, мы спросим у нее, как ты считаешь?
- Спросим, - Сергей глотнул вина, потом ответил, - Ну и что, ну спросим, а дальше?
- Я поговорю там с кем нужно, её возьмут в проект.
«Но я ничего не слышала ни о каком семинаре!» – Айнур опять едва не вскрикнула.
- А нам надо? – протянул Сергей, - Она поедет со мной в Канаду, вряд ли там занимаются Марсом. Там и без Марса проблем хватает.
Айнур оттолкнула локтями прохладную стену и показалась в дверном проеме.
- Мальчики, вы тут как?
Они удивились её появлению, но вряд ли понимали, как много Айнур почерпнула из разговора. Разговор, как разговор, краснеть-то в общем не за что.
- Эй, Серега, давай выпьем! – послышался зов из-за стола.
- Пошли, - Сергей увлек Айнур за собой, и она подчинилась.
Застолье шло своим чередом, и скоро пожелали пойти за добавкой. Осталось народу – всего ничего, двое на диванах, изрядно нетрезвые, какая-то девчонка с третьего курса, со стаканом и пара приятелей Сергея, как оказалось компьютерных геймеров. Они нашли общий язык, и плохо соображали, что одному из них третьекурсница отчаянно строит глазки.
Сергей и Айнур сидели за столом, напротив – Иван и Татьяна. Каким бы хамом не показался друг Сергея в первые минуты общения, теперь он вел себя намного приличнее, даже пытался как-то исправить неловкое положение.
- Я заметил - в женщинах с восточными чертами лица есть что-то особенное.
Татьяна приняла слова на свой счет и улыбнулась, но Иван не закончил.
- А чем дальше на Восток, тем загадочнее. Вот Айнур, к примеру, ближе к Японии, чем к нашей многомиллионной деревне. Она даже чем-то похожа на японку.
- Чем я похожа на японку? – насторожилась Айнур.
- Такая же сдержанная, таинственная.
Удивительное дело, саму себя Айнур ни как не назвала бы сдержанной, но, говорят, со стороны виднее. Интересно, что достойнее – сойти за сдержанную леди, или плеснуть наружу то, что так и просится?
Айнур резко встала из-за стола.
- Говоришь, сдержанная, таинственная? Да твои японки – самолюбивые куклы, им до меня, как бегемоту до жирафа.
Иван не успел сказать и слова, Айнур уже бросилась вон из комнаты, напоследок хлопнула дверью, да так, что стаканы всплеснули.
- Слушай, Серег, а она у тебя какая-то бешеная. Носится туда-сюда.
Сергей ответил Ивану напряженным, настороженным взглядом. В пространстве между ними возникло какое-то странное трение, а тут еще эта Татьяна. И непонятно, почему все так серьезно напряглись, и что за беготня, это и правда на Айнур не похоже.
- Давай-ка лучше вот что, - Сергей разлил по стаканам остатки портвейна, - Сейчас добавки принесут.

Айнур пробежала два лестничных пролета вниз, к вестибюлю, и только тогда подумала, да что же это происходит? Остановилась, замерла в полутьме, покосилась на пыльное окно на отсветы ночных фонарей.
Пыльное окно, вот в чем все дело. Она смотрит на жизнь как из-за пыльного окна, видит в нем что-то, воспринимает, как кажется, а все намного сложнее, намного тяжелее и хуже. Вот если посмотреть, а кто она такая? Девчонка с дальнего севера – размечталась оказаться в столице, заниматься наукой, затмить всех своим сиянием, словно какая звезда. Ага, звезда, звездее некуда, со злостью прошептала Айнур. Кому она тут нужна? Сергею? Он решил, что она за ним как хвост, куда скажет, туда и вильнет. Канада? Конечно, куда угодно, Сережа, а пусть бы и в Канаду. И вдруг - этот Андрей Петрович с таким заманчивым предложением. Айнур мгновенно переоценила свою значимость, решила, что она теперь едва ли не самый нужный студент факультета. Может, от этого и проблемы с учебой последнее время, и не при чем тут авитаминоз и всякое такое? И вот что в результате: Марсианская программа стартовала без нее, о ней все забыли, а может, у профессора и в мыслях не было тащить ее в программу. Известное дело, чего мужику от бабы нужно, остальное – всегда вопрос номер два.
А раз так, то ей терять нечего. И она всем покажет. Прежде всего Ивану, потом – Сергею. С ним еще будет разговор, и теперь она будет отстаивать свою позицию. Вот только бы понять, какая у нее позиция, и что за арсенал под рукой? Полгода до диплома, потом, практика? Это раньше была практика, теперь никому нет дела до практической науки – иди куда хочешь, ищи ветра в поле, авось, кому приглянется диплом центрального вуза страны.
Тогда, Сережа, либо давай поженимся, либо?
На этот счет возможны два ответа, и ясно же, как день, что «да» там предусмотрено в туманной перспективе, а то и вовсе не светит. Пожмет плечами Сережа и скажет – иди-ка ты, Айнур, куда хочешь. Я без тебя проживу, а если ты думаешь меня окольцевать, не выйдет. Ты иногородняя, лимитчица, вот и пойди, поищи дурака.
Или все не так, и она зря нагнетает?
Айнур закусила губу и поднялась на цыпочки к оконному стеклу. Оно не то запотело, не то взмокло от сезонной сырости, и росчерки огней ночного города светились насквозь, игольчатым калейдоскопом, как звезды, как отблеск полярного сияния.
- Ладно, - прошептала Айнур, - О плохом я подумаю завтра. А сейчас я и правда им покажу.
Она спустилась к вахтерше, старухе ворчливой и вредной. К ней относились почтительно даже охранники – плечистые парни с шевронами «Родона». Однако, два года назад цветы в горшках на вахте едва не завяли, и лишь Айнур смогла спасти капризные фиалки. С тех пор у девушки был свой особенный подход к пожилой ворчунье.
- Лидия Васильевна, здравствуйте!
- Айнурушка, и тебе доброй ночи! Вы там гуляете?
- Мы тихо.
- Знаю я ваше - тихо. Кто по решеткам на улицу лазает? Поймаю, такого задам!
Полуночных любителей выпить иной раз ловили, но это случалось нечасто.
- У Сережи день рождения.
- А, ну так я понимаю, - Лидия Васильевна подмигнула девушке, - Вчера кто-то лазил, а сегодня никого я не видела, это я так. Но и вы там по осторожнее. Спасибо тебе за цветочки, Айнурушка. Растут, цветут, как в сказочном саду.
- Хорошо, вы только поливайте их тем раствором, он у вас еще остался?
Старуха сняла с полки колбу и посмотрела на свет.
- Да, конечно, остался. Еще много.
- Лидия Васильевна, а можно мне взять у вас шубу?
Вахтерша не поняла вопроса и переспросила. Не Бог весть какая одежда, да и кто сейчас носит шубу, когда кругом такая слякоть? Но чем-то это шуба напоминала национальные костюмы из местности, где родилась Айнур.
- Лидия Васильевна, пожалуйста, мне очень-очень надо!

В шубе ей было жарко, и Айнур шла нараспашку. Со стороны смотреть – смешно, но девушка об этом не думала, пока поднималась на нужный этаж, а там постучала в дверь. Настя открыла, увидела гостью и рассмеялась.
- Ты что, замерзла?
- Нет. Слушай, Настя, ты все еще занимаешься своими танцами?
Когда-то давно подруга Айнур и правда занималась в коллективе поклонников индийского танца, но это не было серьезным увлечением.
- Вообще-то бросила. Ты хочешь пойти в студию? Погоди, я поищу, у меня где-то был телефон. В блокноте, на букву «С». Сарасвати.
- Постой, постой, я не об этом.
- Да? – как-то по особому тихо спросила Настя.
- Да.
Повисла неловкая пауза.
- Ты прости, что так поздно, - извинилась Айнур.
- Ничего страшного. Да и потом уснешь тут. У вас там магнитола не затыкается, а я сплю чутко.
- У Сережи день рождения.
- А то я не в курсе! – неожиданно выкрикнула Настя и попыталась захлопнуть дверь, но Айнур помешала.
- Убери ногу, - проговорила Настя, - Сапог раздавлю.
- Слушай, я только хотела попросить тебя о колокольчиках для танцев. Я понимаю, что мы тебе мешаем, что ты хочешь спать.
Настя отвернулась, посмотрела себе под ноги, но больше дверь на себя не тянула.
- Да, у меня есть колокольчики. Постой, сейчас принесу.
Айнур простояла перед дверью минут десять, и все-таки дождалась. Настя вышла в коридор, протянула ей нехитрые браслеты, но из рук выпускать не спешила.
- Что? – переспросила Айнур.
- Да ничего, - проговорила подруга, и только сейчас ночная гостья заметила слезы. Настя старалась виду не подавать, да только в такой близи заплаканных глаз не спрячешь.
- Настя, что случилось?
- Глупо, да? – в ответ спросила Настя, - Но сердцу, говорят, не прикажешь. И мы как были с ним друзьями, так, наверное, и останемся. Мне не нужна Канада или Штаты, да пусть бы он тут остался, но лишь бы со мной.
- Погоди-погоди, ты что же? Ты? Ты любишь Сергея?
- А если и да, что это изменит, Айнур? Он ведь с тобой, а я ему не нужна. Серая мышка, ботаник-заморыш.
- И ты столько времени молчала?
- Айнур, а что я должна была делать? Я познакомилась с ним тогда же, когда и с тобой, но между нами ничего не было, это потом я что-то стала понимать. Решила – да, мы просто приятели, но я-то хочу большего, и он тоже хочет. Так думала я, и почти решилась на смелый шаг, но тут он взял и пришел ко мне с просьбой. Мол, не съедешь ли ты в другую комнату, а то я хочу к Айнур переехать?
Простые слова, сказанные без упрека, ударили Айнур прямо в душу. Страшнее всего – ей даже нечего сказать в ответ. Любые слова прозвучат как оправдание, но ведь она ни в чем не виновата. Откуда ей было знать, что думает Настя? А знает ли Сергей, и если знает, почему не сказал ей? Да нет, все не так, огорчилась Айнур, разве он должен был говорить?
На свете есть такие вещи, о которых лучше молчать, иное молчание громче слов.
Настя отдала Айнур браслеты и захлопнула дверь перед бывшей соседкой. Перед бывшей подругой.
Перед бывшей.
Найдется ли что-то тяжелее этой доли - ощущения себя бывшей? Внутри зашевелился какой-то легкий неприятный холодок от осознания, что когда-нибудь она станет его, Сергея, бывшей. И уже не важно, поедет она с ним заграницу, не поедет, возьмет он её в жены или нет. Быть может, она не права, и Сергей её действительно любит, иначе, как бы они прожили рядышком все эти годы. Но разве это что-то меняет?
А Насте и того тяжелее, решила Айнур, глубоко вздохнула и поспешила обратно – к Сергею.
По дороге заглянула в комнату, где тоже не спали, спросила, не могут ли ей помочь:
- Народ, у меня сейчас выступление. Нет ли чего хлебнуть для храбрости?
Народ расщедрился и сделал вид, что все нормально. А девушка влила в себя неполный стакан водки и запила нежданными, горячими слезами. Но тут же взяла себя в руки, вытерла лицо рукавом нелепой одежды – колокольчики весело звякнули.
Плевать на все, подумала Айнур, и распахнула дверь навстречу застолью.
Она не знала, что это будет: сделала шаг, потом еще один, в такт удару сапожка – хлопок в ладоши, звон колокольчиков и что-то хриплое, гортанное, то ли песня, то ли крик. Мотив из Radiorama, ритм Хава-Нагила, подобие древней шаманской пляски. Целый каскад немыслимых, невероятных жестов-криков, под топот и голос, а слов и не разобрать.
- Йо! – в последний раз выкрикнула девушка. Встала в полный рост, руками к небу, и по румяному, разгоряченному лицу текли соленые капли.
Тихо смолкли колокольчики, звук сник, а следом сникла и Айнур. Усталая, опустошенная, растерянная. Она упала на стул и судорожно расстегнула шубу. Белый свитер, точно кусочек далекого, странного севера, дышал полной грудью разгоряченной танцовщицы. Сияли глаза, распахнутые хмелем и каким-то невероятным, диким полубезумием.
Айнур ослепительно улыбнулась, выдохнула, схватила чей-то стакан и залпом выпила остатки портвейна.
Аудитория опомнилась и проявила признаки жизни. Самые трезвые тихо зашептали друг другу тихо и осторожно, точно боялись спугнуть отчаянную танцовщицу.
- Ну вообще девчонка отожгла! – восхищенно прошептал Иван, - Слушай, друг, она у тебя нереальная!
Сергей, как и Таня, девушка Ивана, был уже в изрядном подпитии. Он пригрозил Ивану пальцем, покосился на дремотное большинство за столом и произнес что-то в духе: «пора завязывать».
Но этого Айнур уже не слышала. Она сползла со стула на кровать, мягко ткнулась лицом в пушистый воротник и провалилась в глубокий, беспросветный сон.

Новый день постучался в окно пыльным светом, зашуршал страницами лекций. Жизнь вильнула разок на потеху таинственным духам, а после одумалась и покатилась, как прежде - проверенной, избитой колей.
И все-таки рутина привычного быта бессильна приглушить ненастье, рожденное в сердце. День ото дня между Айнур и Сергеем крепла холодная, вязкая стенка, и сколько бы они в нее не стучались то по душевному томлению, а то по совести, она гасила все попытки наладить прежнюю, простую жизнь.
Айнур понимала, что не поедет с Сергеем в Канаду, и скорее всего, останется тут, на кафедре, а если будет совсем невмоготу, вернется обратно в родной поселок. Там жизнь продолжается, там человек выживет в суровой, несговорчивой тундре. Неужели она не найдет там работу? Да её, специалиста с дипломом МГУ там будут носить на руках. А то, что не видать ей столичных богатств и соблазнов, так ей они и не нужны. В родном поселке жизнь и дешевле и спокойнее - там родная, знакомая жизнь. Когда-то девчонкой Айнур мечтала стать королевой тундры, так почему бы не стать, с грустным смехом думала Айнур?
А время шло своим чередом.
Но впереди - два месяца до диплома, и столько всего надо сделать. Нет времени на разговоры о Канаде, некогда думать о чем-то еще! Да и Сергей стал допоздна пропадать в библиотеке, как будто собирал материал не на диплом, а на диссертацию. А вдруг и правда, на диссертацию? Поедет в Канаду с готовым проектом, прямиком куда надо, в лабораторию, где молодую, светлую голову ждут - не дождутся. Так что как правило Айнур сидела по вечерам в одиночестве.
Но правила имеют исключения. Сергей давно распространялся на тему, что вот-вот съедет из общаги – пожить перед дипломом под крылышком предков, на что Айнур пожимала плечами и помалкивала. А он не предлагал ей переехать к нему, да Айнур и не ждала такой щедрости. В один из дней, когда взаимные банальности стали в тягость, Айнур сказала Сергею:
- Пойду-ка, прогуляюсь до метро.
- Давай, - Сергей сидел над иностранным журналом, что-то выписывал и даже не обернулся.
Дверь за девушкой тихо закрылась.

Сергей не ждал её рано, но неожиданно в дверь постучали.
- Открыто.
Он удивился вдвойне, когда увидел Ивана. Приятель выглядел не то чтобы растерянным, скорее, смущенным. Обычно развязный в общении, уверенный в себе, бескомпромиссный, сейчас Иван держался иначе.
- Привет, слушай, я тут мимо проезжал, думаю – дай загляну. Насилу вспомнил номер комнаты, на вахте не пускали.
- Да, они там такие. Что-то случилось? Опять винчестер стучит?
- С компом все в порядке, меня, видишь ли, совесть заела, не отпускает.
- Ты о чем? – насторожился Сергей.
Он тут же понял – речь пойдет об Айнур. Надо же, как удачно она слиняла, подумал Сергей, и все же порадовался – не известно, куда бы при ней разговор повернул.
- Я, видишь ли, - гость замялся, - мне очень стыдно перед ней.
- Тебе – стыдно? Иван, мне как-то не очень в это верится. Да и потом - она не сердится. Подумаешь, кто-то что-то сказал, мы же все тогда напились.
- Да, конечно, - грустно улыбнулся Иван и присел за стол рядом с приятелем, - Да я и не говорил, что она иногородняя, из провинции, ну ты понимаешь.
- Вот-вот, - Сергей закрыл журнал, уперся подбородком в кулаки и тяжело посмотрел на гостя, - Не заливай, ничего тебе не стыдно. Дай, угадаю, ты расстался с Татьяной, и, как обычно…
- Нет, что ты! – резко отмахнулся Иван, - Зачем ты так думаешь?
- А то я тебя не знаю. Только посмей к ней прикоснуться, только посмотри на неё косо, мало не покажется.
- Она что тебе - жена, твоя собственность?
- Так, - Сергей встал из-за стола, приятель поднялся следом, - Значит, я угадал, с Татьяной ты поссорился?
Иван был выше Сергея почти на пол головы, но драться не любил и не умел. А то, что дело вот-вот дойдет до драки, понимали оба.
- Серег, да она реально достала, стерва ревнивая. Ты бы на второй день от нее взвыл. Но я не подбиваю клинья к твоей Айнур, что ты, нет, нет!
Сергей сощурился и сжал кулаки.
- Тогда зачем пришел?
- Извиниться хотел перед ней. Сказать, что зря так себя вел, ведь я ее совсем не знаю. Но это не главное.
- А что же главное?
- Айнур, - Иван облизал губы, и так потупился взглядом, что Сергей с удивлением понял – приятелю действительно стыдно, - Её приглашали в программу, ну, то есть, хотели пригласить, а потом нашли кого-то другого, по-моему, аспиранта. А я тогда сказал – поговорю, её тоже возьмут. Да, я поговорил, и они все рассказали. Меня не оставляет ощущение, что она слышала наш разговор. Иначе как бы объяснить её выходку?
Сергей тихо присвистнул.
- Ну, загнул! Ты врешь. Во-первых, она бы мне рассказала. А во-вторых, какой-то ты очень наблюдательный стал.
- Такой, какой есть, - тихо и твердо парировал Иван, - У меня тот вечер из головы не выходит, я все время думаю.
Он чуть не сказал «о ней», да мог бы и не говорить.
- Пошел вон, - процедил Сергей, - Если ты еще раз придешь сюда или будешь приставать к моей девушке, тебя отсюда вынесут на носилках.
- Ясно, - Иван отступил на шаг и примирительно поднял руки ладонями вверх, - Все-все, я ухожу, не кипятись.
Дверь захлопнулась с громким стуком.

Айнур вернулась после прогулки поздно, и молодые люди встретили друг друга напряженным молчанием. Пока девушка оглушительно стучала посудой для позднего ужина, Сергей делал вид, что читает, журнал. И в то же время оба знали: в данный момент их равнодушие напускное, им обязательно надо поговорить, во что бы то ни стало.
Сергей отхлебнул из чашки горячего кофе и сказал:
- Я завтра переезжаю к предкам. Надо доделать диплом.
- Конечно, - вздохнула Айнур и бессильно опустила руки. Холодные пальцы с силой сжали колени, ногти до боли вдавили ткань тонкой юбки.
Сердце упало в какой-то бездонный, холодный колодец, закачалось в пустоте под пронзительным ветром, и тихо шепнуло без слов: «вот и все».
Айнур посмотрела в лицо человеку, которого, наверное, любила, а может быть, все было самообманом. Она увидела там столько же странного, опустошенного смятения, сколько чувствовала сама. Только ни он, ни она были не в силах ничего изменить. Даже если представить, как они оба захотят все исправить, взять и вернуть все таким, каким было, назад пути нет. Ничего не получится, останется груз недомолвок, обид, затаенных упреков – всего того, что тихо скрывалось под маской молчания и будничных фраз «все нормально».
- Иди ко мне, - шепнул Сергей и отложил измятый журнал.
Почему бы и нет, решила Айнур? Это лучший финал, который можно представить. Другие ссорятся, кричат, бывает – и проклинают. К чему все это? Каждая минута – новая капля грусти, так что мешает просто взять и переспать напоследок? Получить удовольствие, сгладить тоску, заштриховать опустошенность. Запить свои слезы карамельной обманкой. Действительно, почему бы нет? Вот так, без оглядки, даже не предохраняться, и пусть потом будет, что будет – безмолвно прокричала душа, и Айнур закусила губу, когда глазам стало колко и влажно.
- Нет, Сережа, я устала, - сказала Айнур, разгребла учебники на койке, скинула кроссовки и улеглась поверх одеяла лицом к стене.
Через минуту щелкнул тумблер, и дом на двоих погрузился во тьму. Когда темно – гораздо легче представить, что ты один, и никто тебя не тревожит.

На следующий день они простились. Без лишних слов и вздохов, как будто приятели, и надо признаться, каждый вздохнул с облегчением, когда миновал момент расставания.
Небо над миром не рухнуло вниз, не рассыпалось, все так же гудел поток городского транспорта, из-под пыльного циферблата щелчки отмеряли секунды, минуты, часы.
На первый взгляд – и перемен-то никаких, но только на деле все было иначе.
Сергей уехал в Германию через неделю после диплома. Почему не в Канаду, Айнур не имела понятия, а если бы даже имела – что толку? Словно в тумане прошли госэкзамены, и даже на защите дипломной работы Айнур вела себя безвольно и отстраненно. Хороший диплом оценили хорошей оценкой, а после защиты девушка поймала в толпе преподавателей Андрея Петровича.
- Здравствуй, Айнур.
- Здравствуйте. Как там программа, без меня на Марс полетят?
Она неловко рассмеялась над собственной грустью, а мужчина в белом халате виновато пожал плечами.
- Это не я решал, кого брать, кого нет.
- Все ясно, - сказала Айнур и собралась уже уходить, но профессор добавил еще кое-что.
- Сейчас все так сложно, одна надежда – на Сороса, но разве один он потянет программу? Из пятидесяти человек, как планировали, туда взяли всего двадцать. Может, хотя бы им повезет. В нашей стране ученым редко везет, но если везет, то везет. Ты не горюй, Айнур, у тебя все впереди, оставайся, штурмуй аспирантуру, ты ведь еще так молода!
- Скажите, - ей почему-то захотелось спросить про Ивана - попал он в список счастливчиков, или нет. Но Айнур передумала.
- Что сказать?
- Нет-нет, ничего, простите, - сказала девушка и поспешила к выходу.

Она еще какое-то время терялась в догадках, куда податься – остаться в общаге, продлить свое проживание, а то и вовсе пойти на авантюру: найти тут работу, хоть продавщицей на рынке, хоть кем. Взять штурмом аспирантуру, сдать кандидатские минимумы, но все не сразу, все постепенно. Родители писали – у них все в порядке, но Айнур устала глушить свою совесть – ей двадцать четыре года, а она все сидит на родительской шее. К тому же известное дело, как там «в порядке». Сейчас ни где не в порядке, по всей стране невесть, что происходит. Да неужто там лучше, чем здесь? Смешно и думать.
И все-таки – там лучше. Роднее, понятнее, ближе к сиянию.
Айнур посмеялась своим мыслям, и тут раздался стук в дверь.
- Сергей у тебя? – спросила вахтерша и с любопытством осмотрелась.
Айнур покраснела, но посмотрела по сторонам и спокойно вздохнула. Комната все еще выглядела так, будто в ней живут двое. Две чашки, две подушки, а в углу пылится старая пара Сережиных кед.
- Его сейчас нет, - бесцветно сказала Айнур.
- Ах да, он мне сказал, что немного поживет у родителей. Ничего, он скоро вернется.
- Да.
Ей так хотелось, чтобы старуха ушла поскорее, но не гнать же ее? Неудобно.
- А вот письмо у меня для него. Я старая стала, совсем из памяти выпало. Передашь?
- Передам, Лидия Васильевна.
- Ну вот, держи, не буду мешать.
Айнур приняла из ее рук невесомый конверт.
Когда старуха ушла, Айнур долго сидела, смотрела на строчки с незнакомым адресом, с какой-то фамилией, инициалами. Это не хорошо – читать чужие письма, и надо бы поехать, отдать конверт его родителям, но письмо манило к себе каким-то странным, нереальным магнетизмом, точно просилось ей в руки.
Девушка закусила губу, сосчитала до десяти и вскрыла конверт.

Внутри оказалось не одно письмо, а целых два. Одно для Сергея – короткое, очень аккуратное, вежливое от первой буквы до последней точки. Такие письма пишут не друзьям, а мало знакомым людям, или тем, кто когда-то был другом, а ныне им быть перестал. Сергей просил Ивана не появляться в общаге? Иван внял его просьбе. Сергей предостерег не приставать к его девушке? Иван и на это ответил согласием. Теперь все иначе – участники программы уехали в малоизвестный городок – на полигон с проектом «Биосфера» и симулятором Марса. Туда далеко и долго добираться - это на самом юге Оренбургской области. Ивану не составит труда и впредь исполнять оба данных обещания. Но в память о прошлой дружбе он рассчитывает на честность Сергея.
Второе письмо в конверте написано для Айнур.

«Здравствуйте, Айнур!

Спасибо Сергею, что он передал Вам это письмо, но, впрочем, это только письмо, ничего более. В тот день, когда мы познакомились, я Вам нагрубил, наговорил невесть что, и до сих пор не было случая извиниться. Простите, я не хотел Вас обидеть, а просто неуместно подтрунил над вами, ведь это бывает, люди наших широт подшучивают над теми, кто с севера. Мне не следовало так поступать. Я очень люблю северный край, но есть кое-что, от чего я чувствую боль. Мои родители пропали без вести, когда мне было десять – они были полярниками. От этого и вся моя колючесть на тему Севера. И вот еще что – мне известно, вы были кандидатом в программу, но вас не взяли. Я пытался сделать все, что мог, но мне указали мое место, а оттуда не спорят с решением руководства программы. Мне хочется верить, что Вы многого добьетесь, и Ваша мечта оказаться в этой программе рано или поздно исполнится. А может быть, вы найдете свою дорогу к иной Вашей мечте, о которой я ничего не знаю. Желаю Вам успехов и удачи. Сергею повезло, что у него есть Вы. С таким сиянием в глазах и в сердце, как у Вас, любой мужчина, который окажется рядом, будет самым счастливым мужчиной на свете.
Прощайте, Айнур.

Иван».

Она перечитала письмо второй раз и третий, вздохнула, закусила губу до боли. Письмо, как письмо, но что-то в нем особое между строк.
Айнур никак не могла понять, что происходит. Ей показалось, кто-то взял её сердце в ладони, оттащил от холодной пустоты, согрел и положил на привычное место, да еще и погладил, словно котенка.
Но тихая радость продлилась недолго. Она тут же вспомнила – где она, кто она – никому не нужная, нелепая девчонка откуда-то с крайнего Севера.
А значит, нельзя так просто сидеть, ждать удачи, как милостыни. Надо идти и действовать. Но прежде всего - письмо.
Она напишет ответ, напишет письмо Ивану, и скажет в письме что-то такое, от чего весь мир переменится.
Что именно скажет?

Айнур замерла перед высокой деревянной дверью, истертой руками и временем. И в памяти вспыхнули образы прошлого, стертые, блеклые, но живые.
Почти забытое имя.
Неужели давняя боль не утихла? А вдруг он все еще там работает, на почтамте?
Нет, сказала себе Айнур, она туда ни за что не пойдет. Ведь письмо - это просто слова, набор букв, но сколько в буквах смысла? О многом люди говорят без слов, и далеко не все способны вложить в слова невербальное.
Ивану удалось, а вот удастся ли ей?
Совсем не факт, а если тут окажется тот почтальон, она и пару слов связать не сможет.
Остается одно - поехать.
На вокзал, за билетами. У нее есть конверт, и там указан обратный адрес: городок на юго-востоке, куда добираться не день и не два. Но разве это ее остановит?
Айнур узнала, где ближайшая билетная касса, пришла туда и наклонилась к окошку.
Невольные, но легкие слова сорвались как-то сами собой, и Айнур никогда бы не ответила, кто подтолкнул ее назвать пункт назначения:
- Норильск.
Она вздрогнула от собственных слов, облизала сухие губы, но – поздно, назад пути нет. От Норильска до Хатанги – на самолете.
Наверное, духи с ней шутят.
- Да, один билет, пожалуйста. На сегодня.

Столица умеет манить сиянием ярких огней, шумных красок, но только Айнур поняла – Москва не для нее. Её душа там - в далекой тундре, а с душой не поспоришь. Есть и такие, наступят себе на горло, но хватки не ослабят. Будут держаться Москвы что есть сил, до последней копейки. Не важно, что все внутри противится, зато столица.
Айнур не захотела идти против сердца и оставила тот город за спиной почти без грусти.
За окном бесконечной чередой убегали росчерки сосен, изгибы земли, повороты дорог, рассыпанные тут и там кусочки городов, деревень, полустанков.
С каждым часом они мельчали, и, как считала Айнур, становились понятней, добрее. Север спешил принять обратно свою дочь, и каждый вдох передавал ей легкую свежесть суровой земли у полярного круга.
- Домой, - шептала Айнур и тихо улыбалась своим мыслям.
Все придет и сложится, но только в правильное, нужное время. Айнур найдет себе мужчину, они поженятся, будет семья, будут дети. Все будет как у людей, все будет в порядке. И как будут рады мама с папой!
А весной она посетит звероферму, возьмет там олененка и назовет его Васей.

Время живет своей жизнью – то бежит, то летит, то стучится по каплям секундами ожидания. А следом и тундра – меняет по времени краски. Отзвенела ручьями поздняя весна, отпылали радугой летние травы, и там где белели под ветром ватные хлопья пушицы, с неба насыпался ранний снег. Айнур с тоской смотрела в чистое полярное небо, то в кружева высоких облаков, то в сахарную россыпь звезд на темном ночном полотне.
День за днем жизнь диктовала свои правила, и Айнур смирилась, признала их гегемонию. В райцентре для специалиста ее уровня быстро нашли вакансию, ведь как не смотри - никуда без наук о земле там, где люди. А здесь, на вечной мерзлоте – и подавно. И график работы, и зарплата Айнур устроили. А если учесть, какие времена в стране настали, то можно смело сказать – повезло.
Только о звездах придется забыть, вздыхала Айнур. Говорят, время лечит, и с каждым днем она переживала меньшую боль при взгляде на небо, такое щедрое звездами и сиянием, но такое скупое на чудеса. Боль уходила, но оставалась тоска.

Однажды небо у горизонта вспыхнуло россыпью цветных огней, они замелькали, задвигались, и Айнур не смогла отвести от них взгляда.
- Что там, Айнур? – спросила мама у дочери, завороженной зрелищем у горизонта.
Голос матери развеял наваждение, и девушка вздохнула.
- Да ничего. Просто самолет.
И почему-то решила – почтовый. На память вспыхнули образы прошлого: тот парень с почты, её первый мужчина. Мысль побежала следом, по цепочке ассоциаций – письмо Ивану она так и не отправила. Да что там говорить, она его писать-то не стала.
- Да, это просто самолет, - прошептала Айнур и вернулась в дом.
 
А несколько часов спустя, когда поселок окунулся в ночь, шаман подошел к своему окну, потер ладонью – стекло запотело, и поглядел в темноту – туда, где скрылся за воротами поздний гость. Вот ведь как бывает, подумал старик и усмехнулся. Потом он увидел, как вдалеке, в окне Айнур зажегся свет. Шаман прислушался к тихой песне сонного ветра в старых ставнях, и в который раз подивился, как много тайн скрыто в древних легендах.

Айнур что-то почувствовала. Опять это тихое, робкое касание сердца, что-то непонятное, едва ощутимое.
И тотчас раздался стук в дверь.
Ночь бросила в дом шальной порыв снежного ветра, и Айнур увидела гостя в лицо. В одном долгом взгляде перелистнулись страницы чувств, раздумий и времени.
Иван снял с плеча тяжелый походный рюкзак, поставил на утоптанный снег.
- Здравствуй. Не жарко тут у вас, но я тут подумал Бог с ним, с Марсом. Не прогонишь?
- Как ты нашел меня? - воскликнула Айнур.
- Местный шаман подсказал, - то ли в шутку, то ли серьезно ответил Иван и шагнул ей навстречу.

Октябрь 2008.