Обитель скорби

Каждый раз, когда я приезжаю туда, вместе с чувством бесконечного покоя и остановки бытия ощущаю влияние ауры самодостаточности от обитателей этого печального места. На меня смотрят сотни глаз, со мной пытаются разговаривать о чем-то своем десятки людей. Те, кто может ходить – идут следом недолго. Здесь есть дети, девочки и женщины, мужчины и мальчики – их всех объединяет одно лишь незначительное обстоятельство. Они здесь теперь навсегда, им уже нет пути в мир со всеми его проблемами и жестокой реальностью. А им и не выжить в нем, хотя на свободу хочется многим.

Как мы смеем жаловаться на жизнь? Как мы позволяем поверить себе, что наши надуманные беды и несчастья стоят такого внимания? Это все пустое – тот, кому довелось побывать в местах, подобных этому, должен знать. Я всегда улыбаюсь этим человекам, стараюсь отвечать то, что они хотят услышать. Они редко видят людей из другого мира, но сама жизнь за пределами обители их не очень-то интересует. Им просто не хватает людей – других, разных и, конечно, добрых. Откуда им знать, что таких почти нет.

Ты всегда будешь узнавать меня и всегда радоваться моему приезду. Даже если я не бываю у тебя так часто, как надо бы. Там всех забавляет наше сходство, которого впрочем, я не вижу, глядя на твое лицо. Это нормально – мы не узнаем себя в истинном облике, мы снаружи такие, какими нам хочется быть. Когда я ухожу, ты позволяешь себе лишь раз отсвет эмоций, отрываясь от бесконечного созерцания своего внутреннего я. Ты улыбаешься и, поднимая руку, стараешься как можно ласковее дотронутся до меня со словами: «Пока, приезжай...».

Только выйдя на свет, я позволяю себе слезы. Их не должен видеть никто – они мои. Когда, наконец, я отдам все свои моральные долги, проживу в полную силу еще несколько жизней – за тебя, за себя, за нее, я приеду сюда насовсем. Я буду самой хорошей сиделкой, или, может быть, санитаркой. Я здесь многим могла бы помочь, я нужнее тут. Ведь зачем-то искали уединения в монастырях многие, только там не тому посвящали себя. Я приеду. Если хватит решимости, если к тому времени еще что-то останется от души, каменные своды которой вот-вот сомкнутся.

май 2007