Разочарование

Как, должно быть, тяжело певцу, которого любят не за его голос...

Семён, ты какой-то хмурый, что-то не так?
Да не, все нормально...
Ну как знаешь...
Петр ушел. Охранники, два мощных остолопа, молча стояли у дверей. Хотелось побыть одному, но надо ехать.
Он поднялся, задумчиво оглядел пустой зал и вышел. Охранники последовали за ним.
Краем уха он услышал щелчок выключателя и неприятной дрожью во всем теле ощутил бездыханность темноты за спиной.
Перед ним - толпа:
Рома!
Ромочка!
Я люблю тебя! - прорывался сквозь визг и писк сильный девичий голосок.
«Я люблю...», «Обожаю...», «Боготворю...» - доносились со всех сторон высокие и прекрасные слова, давно утратившие для него и для тех, кто их кричал, свой истинный смысл.
Перед ним распахивают дверцу машины. Он садится и едет. Ночные огни Москвы, сливаясь в одну сплошную линию, ползли за ним, расчерчивая пустоту за окном.
Захотелось вдруг что-то очень важное спросить у своего водителя Вадима, но что?
Ты долго меня ждал?
 Что? - не расслышал Вадим и обернулся.
В его взгляде не было того ужасного лебезятничества, которое тыкали ему всюду, и это почему-то испугало его. Он смутился и опустил глаза, смотрел на свои руки — кольца, маникюр/педикюр, мягкая от кремов кожа... - руки существовали какой-то своей отдельной от него самого жизнью.
Вадим... - и запнулся, не зная, что бы такое сказать, чтобы не обнажаясь совершенно выразить то чувство, что мучило его.
Да? - поправил тот зеркало, чтобы видеть.
Спой что-нибудь...
Зачем? - неприятно заулыбался тот, - Я не умею. Лучше вы, а я послушаю...
Устал — отмахнулся он и, закрыв глаза, откинулся на спинку сидения.
Но не стерпел:
А ты хотел бы быть на моем месте?
В смысле?
Быть певцом, как я — защекотало в груди уязвленное самолюбие.
Вертеться как белка в колесе до семи потов? - противнее прежнего усмехнулся шофер. - Нет, Семён Игнатьевич, увольте. Для этого надо быть слишком в себе уверенным. Я не смог бы так.
Семен молчал и отрешенно смотрел в окно.
Простите, если, что не так сказал. Я не хотел...
Да не, все так... Тебе нравятся мои песни?
В принципе да... веселые такие, живые, задорные...
Задорные? А не чего, что мне уже 40 лет, а я эту бессмыслицу для 14-летних дур пою?
Вадим промолчал.
До конца дороги больше никто из них не проронил ни звука.