Дьявольский взгляд. часть II. исповедь
… «Это была моя дочь, моя единственная дочь. Жена после того, как родила мне мою девочку, долго болела. Болела для того, чтобы умереть. И девочка стала для меня всем в моем горе. Все было хорошо. Она была красивая девушка и ко мне уже приходили сваты.
В тот год я стал замечать необычное в горах. Горные козлы стали пугливее. Нередко лошадь на горной тропе неожиданно всхрапывала, прядая ушами. Иногда в такие моменты едва удерживал ее от того, чтобы не понесла. Сначала я подумал, что это медведи подошли ближе к кишлаку и, взяв ружье и собаку, прошел по всем соседним глухим ущельям. Но ничего не нашел. Раза два по вечерам собака вдруг ощетинивалась, начиная злобно лаять, но, к моему удивлению, от меня не отходила, а наоборот, жалась ко мне, видимо признавая во мне единственного защитника. А мои попытки пойти вперед в эти моменты натыкались на жалобное поскуливание и взвизгивание собаки. Она как бы предупреждала, что этого делать нельзя.
Ночи проходили без сна. Стало ясно, что в горах появился какой-то зверь, которого собака, смело вступавшая в схватки и с волками, и с медведями, трезво и с уважением относившаяся к снежному барсу (ирбису), явно боялась. Что это за зверь такой?
Да … То было смутное время. В кишлак заглядывали вооруженные люди. Я всегда знал об этом заранее и отправлял дочь в недалекое ущелье. Место глухое, для постороннего недоступное. Там поставил ей маленькую хижину, в которой всегда был небольшой запас продуктов.
Тогда тоже, помню, я заметил большой отряд вооруженных людей в самом начале тропы, ведущей в кишлак. Велел дочке взять курт и нон и идти в потайное место. Дело было для неё привычное, и через пять минут, прибрав в комнате, она была уже у выхода. Прощаясь, улыбнулась, сказала что-то ласковое. Я не помню уже что. Я всю жизнь пытался вспомнить это. Если бы знал, что вижу свою дорогую, свою ненаглядную девочку в последний раз, я бы никуда ее не пустил. Я бы пошел вместе с ней. Но, увы, судьба распорядилась иначе.
Старик, погрузившись в горестное воспоминание, замолчал. Он тяжело дышал и как-то жалобно, совсем по-детски, постанывал. Кулешов подбросил в догоравший очаг кизяка, поправил старое лоскутное одеяло. Старик пришел в себя и медленно, казалось, проглатывая комок в горле, продолжал:
- Там были следы. Огромные, совсем нечеловеческие следы. Я впервые увидел их. Я видел их потом много раз, и каждый раз испытывал священный трепет и ужас от одного их вида. Это не медведь и не человек. А рядом были следы моей девочки. Она даже не успела убежать от него. Он схватил её и унес. Только остался тот самый узелок с куртом и хлебом. Он всегда со мной. Он и сейчас на моей груди. Вот смотри.
Умирающий попытался поднять руку, но уже не смог.
«Вижу, вижу, не волнуйтесь ота», успокоил Кулешов.
-Тогда мы долго искали его в горах, - продолжал старик. – Но собаки никак не хотели идти по его следу.
А через три месяца после исчезновения дочери мы возвращались с охоты. Надо было пройти ущелье. Далеко внизу нас ждали лошади. И вдруг – неожиданная встреча. Мы столкнулись нос к носу. Гомотанг огромный, весь в бурой шерсти и она, легкая и хрупкая, рядом. Он среагировал первым. Тут же схватил ее и бросился бежать. Мы преследовали его почти полдня. Мы загнали его в узкое ущелье. Он нес мою Гульсанам, как пушинку, в одной руке. Мы не могли приблизиться к нему. Я боялся за Гульсанам. Как только мы нагоняли, он отчаянно рвался вперед, прыгал со скалы на скалу, совершенно не обращая внимания на девочку. А она кричала … Бедная моя девочка. А потом перестала кричать. Я видел – она ударилась головой о камень. Тогда он бросил мою бездыханную девочку. С диким криком он перепрыгнул многометровую расщелину и исчез. Он не надругался над девочкой. И, видимо, я сам виноват в том, что она оказалась мертва. Он до конца боролся и за свою и за её жизнь. И только поняв, что ей это уже не нужно, бросил.
Старик опять затих. Казалось это конец, но он нашел в себе силы продолжить. Он что-то явно выпустил из своего рассказа. Но Кулешов ловил каждое слово, каждое из них теперь было главное.
«Вот так я и оказался в этом племени. Они, конечно, видели мою накладную шерсть (это была наивная уловка), но почему-то делали вид, что не замечают. В первый же день я узнал похитителя и ждал лишь случая для того, чтобы расправиться с ним. К счастью этого не произошло. Теперь же он ждет моей смерти, чтобы унести мое тело туда, где вечно лежат их тела. Таков их обычай. А я – человек, - вдруг дико закричал он, - человек! Я не хочу туда-а-а!» Он на секунду покраснел. Затем вновь мертвенно побледнел, глубоко и часто задышал … Это был конец …
Кулешов еще долго сидел у коченеющего тела. Вышел на воздух. Занимался рассвет. Тряхнув головой и потерев виски, он умылся мягким прохладным снегом. Снял с велосипеда тяжелый баул и налегке покатил вниз, к людям. Сзади еще долго раздавался заунывный вой собаки, навеки потерявшей хозяина.
Свидетельство о публикации №208102400198
Вот и автор, Виктор.Б.с неутомимой настойчивостью "ведет" нас к поиску этой правды и достоверности.,а нам, читателям тоже приходиться озадачиваться этим вопросом ,потому как разве можно оставаться равнодушным , если мысленно представить себе, через какие тернистые пути проходило человечество в своем развитии.
История не только всегда с нами, не только вокруг нас , но...и в нас:меткие изречения ,как свидетельства народной мудрости...тысячи и тысячи слов,которыми мы пользуемся сегодня...
И писатель старается нас убедить, что историческое наследие -всепроникающее начало.И путь познания истории столь же увлекателен, сколь и труден.Ведь сколько за последние десятилетия писалось об этом пришельце-"снежном человеке",и все равно ученые нередко оказываются вынужденными пользоваться разрозненными, а то и противоречивыми сведениями при толковании тех или иных фактов в отношении этих пришельцев...Архисложно судить о прошлом на основе нынешних представлений.
Ведь трудно "заглянуть" в отдаленные времена НАЧАЛА человеческой истории.И в этот раз Виктор Б. продемонстрировал нам очень интересный и неизбитый прием, повысивший интерес у меня, как читателя, к содержанию повествования (через исповедь главного героя рассказа- умирающего старика...),приблизив к пониманию ДУХОВНОГО мира "предков" ( он, гомоноид, не надругался над девочкой....он до конца боролся и за свою и за ее жизнь).
Мне импонирует изобразительная способность слова у автора.Очень сжато и по-деловому он говорит о немудреной семейной жизни умирающего:"это была моя дочь, моя единственная дочь.Жена после того,как родила мне мою девочку , долго болела.Болела для того, чтобы умереть..."
А вот как изображает он поведение собаки:"А мои попытки пойти вперед в эти моменты натыкались на жалобное поскуливание и взвизгивание собаки" Или гомоноида : Огромный, весь в бурой шерсти и она, легкая и хрупкая, рядом..."
Такое изящно-легкое сближение грамматической и образно- поэтической логики!В первом случае просто сообщаются сведения (о семейной жизни); а во -втором -художественное описание поведения собаки, описание устрашающего облика гомотанга и ранимой, беззащитной девчушки.
И все выразительные средства языка писателя: олицетворения,эпитеты, сравнения, использование приема : диалога героев...как бы рисуют картину, стимулируя наше внимание, душевный отклик на "увиденное" и эти переживания автора явились дополнительным средством воздействия на наше воображение. Лично я благодарна писателю за это.
Галина Рыжкова 20.08.2012 14:50 Заявить о нарушении