Франц. Глава 2

II


Выйдя на улицу, я сразу понял, что свежий осенний ветерок — это как раз то, что было так необходимо мне в этот момент. Времени до вечера было больше, чем достаточно, с делами же, которые могли бы удержать меня дома, дело обстояло как раз наоборот. И если кто-то другой на моём месте предпринял бы прогулку для того, чтобы спокойно всё обдумать, то я окунулся в паутину улиц с прямо противоположной целью — обо всём забыть. За то время, что я бродил по городу, — а продолжалось это блуждание около двух часов, — я пережил несколько счастливейших минут, когда мне удавалось поддержать иллюзию прежней жизни и убедить себя в том, что, вернувшись вскоре домой, я встречу там Аниту, заскочившую ко мне в обеденный перерыв. Жаль, что такие радужные настроения длились всё меньше, да и давались с каждым следующим разом всё труднее. После очередного болезненного возвращения с небес на землю мне пришло в голову, что было бы неплохо зайти в какое-нибудь кафе и выпить кофе, потому что взбодриться мне было необходимо, а кофе, выпитый дома и, тем более, воспоминания о нём производили обратный эффект, повергая меня в глубокое уныние.

Первое же попавшееся по пути кафе меня вполне устроило. Даже мелькнула мысль о том, чтобы заходить сюда почаще; правда, она исчезла так же внезапно, как и появилась. Устроившись в самом углу за столиком, покрытым скатертью в бело-голубую клетку, я заказал кофе и принялся бесцельно блуждать взглядом по стенам. Рабочий день уже начался, и посетителей в кафе было немного. В основном это были влюблённые парочки, сидевшие за самыми дальними от стойки столиками. Они тихо щебетали о чём-то, держа друг друга за руку, а другой рукой тихо постукивая по чашке с давно уже остывшим кофе. Я им завидовал. Откровенно говоря, в тот момент я завидовал всем вокруг. Официанткам, сновавшим между столиками с ощущением своей значимости и необходимости окружающим; бармену, полностью поглощённому смешиванием коктейлей и уж точно не думавшему о том, кто сегодня накормит его ужином; влюблённым, обеспеченным приятным обществом по крайней мере до конца дня; и даже молодой девушке, сидевшей за стойкой и увлечённо отчитывавшей кого-то по телефону. Помолчав несколько секунд, видимо, выслушивая оправдания своего собеседника, она набрала полные лёгкие воздуха и, стараясь не перейти на крик, прошипела в трубку:

– Послушай, Франц, долго мне ещё тебя ждать? Пока ты доберёшься, все магазины закроются!

Я улыбнулся, мысленно пожалев незадачливого Франца, согласившегося на поход по магазинам. Зная отношение мужчин к подобного рода занятиям и даже не учитывая мой собственный опыт, я предполагал, какую радость могла вызвать перспектива закрытия всех магазинов и автоматическое освобождение от обязанности их посещения.

Горячий кофе, наполнявший восхитительным ароматом, как мне казалось, всё кафе, постепенно приводил меня в чувство, и грядущий вечер в пустой квартире уже не казался таким пугающим. О череде дней, которые потянутся вслед за ним, думать не хотелось, поэтому, пытаясь сохранить не столь упадочное по сравнению с утренним настроение, я просто наслаждался тишиной и уютом, царящими вокруг. Колокольчик над дверьми звякал всё реже, официантки лениво меняли скатерти за пустевшими столиками, девушка за стойкой давно оставила в покое телефон и задумчиво размешивала трубочкой остатки сока в стакане. Через несколько минут она глубоко вздохнула, видимо, поняв, что поход по магазинам в компании с Францем откладывается до лучших времён, и поднялась со стула, собираясь расплатиться. Энергично звякнул колокольчик и, всколыхнув все скатерти, к стойке стрелой подлетела ещё одна посетительница. Свой стремительный путь она завершила тем, что, взмахнув бейсболкой, зажатой в руке, обхватила расплачивавшуюся девушку за плечи и выдохнула радостное: "Привет!" Затем, не дав подруге даже раскрыть рта, знаком показала, что неплохо бы ей сначала отдышаться, заказала сок и, выпив его несколькими большими глотками, села за стойку и с улыбкой сказала:

– Ну вот, так намного лучше! А то я уже готова была задохнуться.

Я продолжал наблюдать за ними, даже не из любопытства, а просто потому, что мой взгляд когда-то случайно задержался на этих двух девушках. Глядя на разыгрывавшуюся передо мной повседневную, ничем не примечательную сцену, я не мог даже предположить, что кому-то наверху как раз в этот момент пришло в голову изменить мою жизнь. Я не мог видеть, как именно в этот миг и именно в этом месте вокруг меня причудливо сплетаются нити судеб... Моя чашка давно была пуста, за окнами сквозь бледно-серые облака проглядывало всё ещё яркое осеннее солнце – это были две причины, достаточные для того, чтобы расплатиться и вновь окунуться в суету улиц. Я уже вставал из-за столика, когда со стороны барной стойки до меня долетела ещё одна фраза:

– Франц, я и так ждала тебя бог знает сколько времени! Может, всё-таки сжалишься надо мной?

Я обернулся, не веря своим ушам. Франц, который представал в моём воображении этаким добрым молодцем, интересующимся машинами и компьютерами, а вовсе не походами по магазинам, – это девушка? Я внимательно вгляделся в неё: на вид лет девятнадцать-двадцать, с быстрыми, стремительными движениями и фигурой молодого гуанако. Я не понимал, кому могло прийти в голову дать этому хрупкому созданию имя Франц. Пока я так размышлял, пробираясь между тесно стоявшими столиками к выходу, Франц, откинув назад тёмные волосы, блеснувшие золотом в солнечном свете, упавшем из окна, надела бейсболку и наконец пошла вслед за подругой, уже ожидавшей её у дверей. Мы подошли к ним одновременно и, пропуская девушку вперёд, я вновь оглядел её с ног до головы, стараясь найти ответ на возникший у меня вопрос. Видимо, почувствовав на себе мой пристальный взгляд, она оглянулась через плечо и, вдруг радостно мне улыбнувшись, исчезла за углом, оставив меня у дверей, полного недоумения. Я оглядел пустынный тротуар и взглянул на часы. Половина первого – то время, когда в обычные дни я уже с нетерпением ожидал появления Аниты, наполнявшей мой дом уличной прохладой и звуками быстрой беззаботной речи. Подсознание жалобно запросилось обратно в кафе, намекая на то, что там эти мысли вновь хотя бы ненадолго оставят меня. "Возьми себя в руки", – пронеслось в голове, и именно это я и сделал. В течение получаса я просто шёл в выбранном направлении, стараясь ни о чём не думать, ни на что не смотреть, потому что в тот момент всё, на что бы ни падал мой взгляд, казалось, издевалось надо мной, крича мне в лицо: "Один! Брошен! Покинут!" Но даже редкие трещинки на асфальте, по которому я шёл, и стыки между брусчаткой мостовых выводили меня из себя, нарушая и без того хрупкое равновесие, которое я тщетно силился удержать. Это становилось невыносимым. И как три часа назад я позорно сбежал из квартиры и кухни, легших теперь исключительно на мои плечи, так теперь мне казалось, что если я проведу ещё хотя бы час в суете живущих своей обычной жизнью улиц, то сознание моё помутится раз и навсегда.

Захлопнув за собой дверь, я ещё минуты две в каком-то полусне держал руку на замке, словно желая удостовериться, что я надёжно защищён от той повседневной жизни, с которой мне вскоре предстояло столкнуться лицом к лицу. Эта встреча совсем мне не улыбалась. Если бы я только мог предвидеть будущее, то, как и час назад в кафе, в тот момент понял бы, что совсем скоро она не то что улыбнётся мне, а бросится на шею, радостно смеясь.