Часть 2. Последняя капля

Вот она взрослая самостоятельная, ответственная жизнь!

Теперь надо искать постоянную работу. У неё есть аттестат, и устроиться по своим документам, получать «свою» зарплату, теперь будет проще.
Женька работала с 14 лет. Днём училась в школе, а после обеда сначала на почте, как её подруга, потом на хлебозаводе, потом на стройке… По чужим документам, естественно, потому что малолеток по закону не принимали. Но, «войдя в её трудное семейное положение», некоторые закрывали на это глаза, без особого стыда прикарманивая ползарплаты.

А постоянную работу было найти не так то просто. Ведь 18 ей только через полгода…

У Ленки в то время начались проблемы: парень бросил, с родителями поругалась, выказывая им протест против «угнетения свободной личности», часто пропадала из дома, подружившись с «трудягами», которые не прочь были выпить на её, честно заработанные деньги.
 
Однажды, пока Женька тщетно искала работу до самого вечера, а её мать была в ночную смену, подруга привела свою компанию к ним в квартиру, благо ключи у Ленки были.

Увидев дома в дуб пьяную подружку и полный бардак, Женька, вымотанная тасканием по предприятиям, так разозлилась! Тяпнула со стола полстакана вермута и ну давай разгонять эту братию.
- И чтоб я вас, пьянь поганая, здесь больше не видела! А к Ленке ещё сунетесь – поубиваю, мне терять нечего…
- Да ну её, бешенную, пошли ребята…

Эту фразу о себе Женька в своей жизни услышит ещё не раз.

Ленка с той поры остепенилась, домой вернулась к брату с сестрёнкой и родителей простила. Потом завербовалась на вахту в пригород, и как-то потерялась из поля зрения Женьки. Там же вышла замуж. Больше они не виделись.

А её дружки всё настойчивее стучали в дверь к Женьке, считая её проституткой и выпивохой. Это становилось невыносимым особенно, когда она оставалась дома одна.
«Конечно, раз я выросла без отца, меня может каждый обидеть! Папка, ну где же ты? Почему бросил меня? Ты мне сейчас так нужен!...» Отчаяние и незащищённость толкнули на дурные мысли: «Ну, что ж, раз некому меня защитить, я сама себе защитой буду», и приготовила большой кухонный нож. Может, Бог отвёл, может, за дверью почувствовали ярость, но непрошенные гости ушли. А Женька испугалась своей жестокой мысли…

Как-то, в один из дней пришёл бывший Ленкин собутыльник, сказал, что знает, где можно найти работу. Сейчас ему некогда, а вечером у клуба можно встретиться и поговорить.
- Да, и захвати чего-нибудь крепенького, долг платежом красен…

Руслан (судимый за разбой чеченец) наводил ужас на всю улицу своим хамством и вседозволенностью, кроме Женьки. Она, бедовая, могла и общий язык найти, и сдачи дать. Но он был взрослее и сильнее. «Хорошо, что у клуба, подумала Женька, там народу много, может и не случится ничего». А на душе было очень неспокойно…

***

- Принесла? Давай на лавочку присядем… Давай из горла, не впервой…
- Я не хочу…
- Чё, на разных языках говорить будем?
Женька хлебнула. И стала ждать, когда о работе заговорит.

Он начал издалека:
- Я слышал, тут у тебя дед похоронен (совсем недалеко от клуба было старое городское кладбище), покажи, говорят, он коммунистом был… Да не бойся, не обижу, я сегодня смирный…
- Зверь ты, что ли, чтоб тебя бояться, пошли… - А у самой душа в пятки побежала.

Минут через десять они дошли до кладбища. Женька не понимала, чем заинтересовал Руслана её дед, как это связано с работой, но терпеливо ждала. Подойдя к железному с красной звездой на макушке памятнику, остановились.

И тут Руслан стал шептать, как любит Женьку давно, на могиле деда клянётся, что будет любить всегда… и суетливо лез под юбку.
- Ты что, сдурел, а как же Тамарка, она ребёнка от тебя ждёт…- сопротивлялась, как могла Женька.
- Дура она, я её не люблю, а тебя хочу, - он становился более настойчивым.
- Зато я не хочу, - разозлила его эта фраза.

Он с размаху залепил Женьке пощёчину, она не удержала равновесия и свалилась под берёзу, сильно ударившись головой. Видя её временное замешательство, он прыгнул на неё как животное, достав предварительно из кармана ножичек и приставив к Женькиному горлу:
- Пикнешь, одним движением порешу, - прошипел сквозь зубы и… сделал своё дело…

Было больно, мерзко и пусто. Мерзавец самодовольно застёгивал штаны и гадко ухмылялся:
- Ну, чё лежишь, вставай, провожу…
- Уйди, пожалуйста, - потерянно прохрипела она.
- Как хочешь, через три дня я к тебе заскочу, договорим…
Как же она ненавидела этого недочеловека!.. И себя…

Женька медленно плелась по тёмным улочкам, униженная, оскорблённая, «использованная», в разорванном белье, с растерзанной душой. Было ощущение, что её переехал танк… Она даже плакать не могла. Просто ненавидела себя за трусость – подумаешь, ножечка испугалась. А ведь совсем недавно она тоже ножичек наготове держала. Что это? Плата за дурные мысли или просто кошмарный сон?

Этот затянувшийся кошмарный сон держал её в тисках.
Ещё не успела оправиться от предательства любимого, как новая беда… За что? За чьи грехи приходится расплачиваться? Или у неё такая судьба?
Долго она отмывала чеченское дерьмо, а оставшуюся ночь проплакала в подушку. «Надо что-то делать.., так жить нельзя.., не хочу…он обещал снова прийти… не хочу…», - судорожно шептала сама себе.
Утром, вынося мусор, встретила соседа по подъезду, отца одноклассницы, шофёра-работягу, гулёну и пьяницу, дядю Сашу Бульдога (в детстве она думала, что это его фамилия).
Поглядывая наглыми, маслеными глазками на Женьку, он ехидно проговорил:
- Красивая ты девка, гарная, умная, но путь у тебя один – либо сопьесся, либо скурвисся.., как мы все...

Это было последней каплей! «Никогда, слышите вы, убогие, я не стану такой, как вы! Ни пьяницей, ни гулящей, ни воровкой.., никогда!!!» Было это клятвой самой себе или заклинанием, она не понимала, но точно знала, что ТАК жить не будет.

Вернувшейся с работы матери она резко бросила:
- Если не хочешь, чтоб я спилась или скурвилась, найди денег, я должна уехать.
- Куда, дочка?.. Трудно будет…
- А здесь легко? Там я хоть работу найду, новую жизнь начну, где не будут тыкать пальцем – безотцовщина, брошенка и проститутка!..
...
- Помоги мне, мама, или я погибну…



продолжение следует