Часть 3. Спонтанное решение

***
Стоя у билетной кассы вокзала, Женька никак не могла решиться – куда же взять билет. Хотелось убежать от навалившихся испытаний и всё.
Всё равно – куда, главное подальше из этого гадюшника… в новую жизнь, которую она должна построить сама.
Можно к старшей сестре, на КамАз… Четыре года назад по комсомольской путёвке Танюшка уехала в Набережные Челны на автомобильный завод, очередную стройку века. Вышла замуж, родила дочурку... Места у них в малосемейке – 8 квадратов на троих… зачем вешать ей на шею еще свои проблемы? Нет, не пойдет…
Женька тоже пыталась уехать по комсомольской путёвке на какую-нибудь стройку века. Но в райкоме комсомола ей предложили только городское СУ-5. Опять таскать кирпичи и быть на подхвате?.. У неё для этого силенок маловато.

Диктор хриплым голосом объявил о прибытии Алма-атинского поезда, и Женьку будто током шибануло: для начала надо съездить в Алма-Ату, где служил Родик. Она должна видеть его глаза, и услышать лично от него, что он любит другую, остальное решится на месте…

***
Семеня к поезду на посадку с маленьким серым чемоданчиком, где болтались нехитрые пожитки, и школьной синей сумкой, подаренной любимым незадолго до разлуки, Женька увидела растерянную, немного подшофе, мать.
- Зачем ты? Я же просила не провожать… - Она стыдилась матери, и жалела её – как она будет одна, но решение принято.
- Как же ты, дочка… как же я без тебя… что же это… - растерянно бубнила и плакала мать.
- Мама, не плачь, я обязательно заберу тебя отсюда, как только устроюсь. Слышишь! Мы обязательно будем вместе! Я тебя не брошу! Только немного подожди…- глотала ком в горле девчонка, пытаясь справиться с жалостью к единственно дорогому, заблудившемуся в жизни человеку.

Боковая нижняя полка её устраивала обособленностью от купе – не надо знакомиться, отвечать на вопросы. Тяжелый камень на душе от расставания с матерью, никак не отпускал сознание. Наконец, поезд тронулся. Обняв и подтянув к груди коленки, опустив на них подбородок, путешественница уткнулась в окно, отрешившись от окружающего мира. «Не хочу… не буду… Не хочу… не буду… » - в такт железным колёсам стучали мысли… и звучали не весть откуда взявшиеся строчки:

Капала дождинка, капала,
Медленно сползая по стеклу…
Плакала девчонка, плакала,
Слёзы растирая по лицу…

Спряталась надежда, спряталась
За горой, одевшейся в туман.
Сваталась за жениха, сосваталась,
Да вкусила милого обман.

Надвое сердечко, надвое –
Далеко любимый уезжал.
Снадобье плеснула, снадобье
От обиды в новенький бокал…

Всего двое суток отделяли её от любимого. Женька пыталась представить их встречу: улыбчивый лёгкий взгляд парня (она запомнила его на всю жизнь), радость самой встречи, нежные объятия – как будто ограждение от жестокого мира – и ничего не страшно… А что, если он, действительно, собрался жениться на Марийке… что ж, счастья им и детишек побольше…

Ночной вагон наполнился духотой, храпом в разных углах и перегарным смрадом. Воздуха не хватало, она вышла в тамбур, прихватив сигареты. Закурила, открыв переходную межвагонную дверь, глядя вниз на лязганье железных стыков, и стала затягиваться, выдыхая с шумом из лёгких серый дым, словно освобождаясь от прошлого… Ночь была любимым временем, когда остаешься наедине с собой и своими мыслями. Не надо ни с кем разговаривать, ничего придумывать, ни перед кем оправдываться… Эта ночь окутывала спокойствием приближающейся осени, и гнетущей неизвестностью…

К концу второй ночи Женьку всё-таки сморило – невесть, сколько предстоит мотаться завтра, нужно хотя бы немножко набраться сил.
Вроде, только провалилась в царство Морфея, а её уже кто-то яростно тряс за плечи:
- Эй, девонька, ну и горазда же ты спать, приехали, однако, уже вагон пустой… собирайся, милая, освобождай, а то в тупик с нами уедешь…
Как же крепко она уснула!

Собираясь, испытала новое отчаяние: кто-то изрядно пошурудил в её вещах, унеся добрую их половину. Но самое печальное, вытащили с таким трудом занятые матерью небольшие деньги. Хорошо, паспорт остался, и то, наверное, благодаря тому, что под подушку его сунула, когда проводница билет проверяла.
«Бог отвернулся от меня, и это понятно, я ведь никогда в него не верила.., но это не должно меня остановить. Как там, у Островского: умей жить, когда жизнь становится невыносимой…»

На стекле привокзального буфета висело объявление: требуется посудомойка. Тогда ещё в стране одноразовая посуда в точках общепита была редкостью. Большой наплыв пассажиров с прибывшего поезда помог Женьке «устроиться» мыть стаканы и тарелки на пару часов. Заработав кровные три рубля, она с облегчением вздохнула и отправилась на поиски воинской части.

Необъяснимый озноб колотил Женьку, когда она ждала на КПП пока ещё своего парня. Ворота медленно проскрипели, открывшись на треть, и показался ОН. Надменно-ленивый, с другой, какой-то фамильярной улыбкой и удивлением. В памяти кадром промелькнуло наглое, с такой же улыбкой лицо Руслана.
- Ты?! Как ты меня нашла?
- У меня есть твой адрес… это было нетрудно… - почти не обманывала она.
- Пойдем, здесь недалеко гостиница, меня старшина до утра отпустил. Завтра отпрошусь у командира, может на три дня отпустит. У нас всем так полагается, когда родные или невесты приезжают…
- Значит, ты все еще считаешь меня своей невестой? – с надеждой спросила Женька.
- Пойдем, темнеет, потом трудно будет устроиться, там поговорим…

Он легко общался с администратором гостиницы, как старый знакомый, и через некоторое количество минут, довольный и сияющий, сказал:
- Вот, до утра в шестиместном номере мы будем одни. А там заедут спортсмены…

Женька увидела другого Родьку, чужого, хамоватого, самоуверенного до неприличия, и даже развязанного. После недолгого общения, он спокойно заснул, а она сидела возле него, глядя на все еще любимое лицо, с горечью понимая: его чувство улетучилось… ОНА ему не нужна.

Ему нельзя было опаздывать, он торопился в часть и на ходу небрежно бросил:
- Ты сказала, грабанули в поезде? Ты так и не повзрослела, такая же доверчивая… Вот, 25 рублей – это все, что у меня есть. Постараюсь вечером придти… или записку пришлю…

Было неприятно брать у него деньги, а с другой стороны… они так нужны были сейчас!
- Я обязательно верну, - успела сказать ему вслед.
- Да брось ты… Пиши…

Он не появился ни вечером, ни на утро, ни в последующие дни… Записки тоже не было.

Почти сразу же, после ЕГО ухода в номер заехали пятеро озорных и оживленных девчонок-спортсменок, двумя-тремя годами старше Женьки. С ними в комнату влился солнечный свет, смех и что-то легкое, непринужденно-волнительно-новое, теплое и хорошее. Они наперебой представились, между делом шутя друг над другом. Женьке понравилась эта компания. Она слушала с нескрываемым интересом их разговоры о режиме, питании, мальчишках из команды, тренировках, каких-то необычных дюралевых не то трубках, не то велосипедах. И так захотелось быть рядом с ними надолго!

От разговора в этот раз Женьке уйти не удалось, да и не очень-то хотелось. Девчонки располагали к себе открытостью, позитивом и веселостью. Поэтому на вопрос – откуда она и куда – коротко ответила:
- За романтикой, где могу без труда найти работу…

Вечером к ним в номер ввалились ребята из команды. Шумно поставив бутылки с соком, какие-то плюшки, конфеты и знаменитые алма-атинские яблоки на стол, они обсуждали проведенную тренировку и результаты, которыми тренер был доволен.

Считая себя посторонней, Женька попыталась выйти из номера, чтобы не мешать их общению, но один красавец, похожий на сказочного Леля, предложил присоединиться к их столу, что и поддержала вся команда. Отказаться было просто невозможно, её буквально держали за руки. Удивило то, что ребята умели быть веселыми без вина. Но, когда она переводила взгляд с одного парня на другого, снова кадром всплывало лицо мерзавца.

Блондина звали Юрием, как выяснилось – КМС (кандидат в мастера спорта), «один из лучших гонщиков Советского Союза». Он много шутил и, похоже, вдохновляла его Женька. «Захочу, и станешь моим мужем» - внезапно дерзко подумала она, и смущенно отвела в сторону глаза. И, впервые за несколько месяцев искренне улыбнулась …

- А зачем тебе ехать куда-то, когда в нашем городе, на нашем родном заводе не хватает рабочих рук? – галдели ребята наперебой.
«А что, вот возьму и поеду!» - с волнением от неожиданного счастья думала Женька.

- У нас сборы – две недели, готовимся к серьезным соревнованиям. Если надумала к нам, может, завезешь эти волшебные яблоки моей маме? – предложил Юрий.
- Не знаю, я как-то еще не решила…
- А чего решать? Мы тебя здесь проводим, а ты нас там встретишь…

Ребята и девчонки так красочно рисовали замечательную коллективную жизнь и поддержку на их заводе, что Женьке уже не хотелось сопротивляться.
Безумно захотелось жить! Так же безумно, как несколько месяцев назад – умереть. Она боялась поверить, но не поверить им не могла.


продолжение следует