Неожиданность

Ты смотришь на нее с экрана. Такой стильный, неотразимый, уверенный в себе. Улыбаешься именно ей своей знаменитой улыбкой. Только ради нее чуть щуришь эти замечательные яркие глаза. Ты знаешь. Знаешь, что именно тебе она отдала свое сердце. Продала свою душу. И доверила свою жизнь.
Я вздохнула в тон своим мыслям. Это всегда страшно – осознавать правду. Особенно если она гола. Не прикрыта легкой завесой лжи, позволяющей еще немного недоговаривать самой себе. А я не могла позволить себе такую роскошь. Слишком далеко все зашло. Когда погибли родители, младшая сестренка замкнулась в себе. Не выходила из комнаты сутками. Ела по моему приказу. Вытащить ее из этой скорлупы стало для меня навязчивой идеей. Я старалась. Потратила на нее кучу денег. Кино, клубы, салоны… Все бесполезно. Пока подруга не вытащила ее на концерт известной в узких кругах группы.
В три часа ночи сестренка вернулась домой. Сияющая от счастья. Она схватила меня за руки: «Тоська, я влюбилась!» Невероятно! Неужели все-таки нашлась возможность вернуть малышке ее нормальную жизнь? Я засмеялась от счастья. А сестра продолжала: «Ты не поверишь, он самый лучший парень на свете! Он музыкант! Популярный человек! И он обратил на меня внимание. Тося, такой шанс раз в жизни выпадает. Я хочу, чтобы мы были вместе». Вместе! Да ради счастья моей сестренки я готова была его приворожить. Лишь бы не вернулось прошлое, где она тихо деградировала в своей комнате, неделями одетая в одну и туже одежду.
Назавтра я наблюдала, как она носится по квартире, готовясь к свиданию с «любимым Масиком», как она его называла. Лихорадочно искала сексуальное нижнее белье. Перерывала кучу платьев в поисках самого короткого. Мерила шпильки от сапогов, выбирая самую длинную. Я шутливо поинтересовалась: «Хочешь соблазнить его? На первом свидании?» Вдруг она обернулась, и я заметила в ее глазах неприкрытую злость. Злость и… грусть. А затем – ярость. Она закричала: «Не лезь не в свое дело!» «Что с тобой, малыш?» «Не называй меня так!»
Это было очень странно. От чего такие эмоции? От простого вопроса? Может, рановато сестренке нестись на свидание с этим Масиком? Позже я поняла, что сестра была уже вся на нервах. Слишком боялась, что я что-либо узнаю. Или запрещу ей уходить. Поэтому она сменила тактику. «Прости меня, Тоська», - виновато сказала она. – «Я прямо извелась вся, так хочется показаться ему самой красивой». «Дура ты» Я начала успокаиваться. «Красивее тебя девчонки нет на свете!» «Для тебя, Тося, только для тебя. А я хочу нравиться парням» «Для этого необязательно надевать платье покороче да сапоги повыше» - неодобрительно заметила я. Сестренка засмеялась: «Считай это моим капризом» И унеслась на свидание.
Наутро я налетела на нее, как тайфун. «Где вы шлялись? Тебя до утра не было, и телефон не отвечал». Сестра молча слушала мои вопли, не пытаясь себя защитить. А потом мечтательно протянула: «Я забыла про время. Когда ты рядом с таким парнем, можно забыть обо всем на свете» «Но не о родной же сестре!» Мой вопль отчаяния она пропустила мимо ушей.
***
С тех пор на ее компе появилась эта заставка. Улыбающийся ты. Для тебя она была готова на все. Так любила. Первая любовь. Последняя любовь.
Сестра совершенно забыла обо мне. Прилетала домой, переодевалась, хватала деньги и летела в город, за тобой, своей любовью. Масик. Я не знала, да и не знаю твоего имени. Пусть будет Масик. Мой соперник в битве за сердце и душу сестренки. Она совершенно растворилась в тебе. Не жила, не гуляла, не дышала без тебя. Я успокаивала себя. Говорила: «Все обойдется, пусть малышка погуляет, развеется». Так легко, оказывается, себя обмануть. Просто тихо нашептать самой себе на ушко милые, но лживые слова. И убедить себя, что почти в них веришь. Почти.
Через месяц меня вызвал к себе директор школы, где она училась. «Антонина, нам надо серьезно поговорить». Голос журчал ручейком. Милый дядя Вадик. Он остался нашим единственным родственником. И любил малышку, как своего собственного ребенка.
Он провел меня в свой кабинет. Теперь голос был предельно серьезен. Резал напряженные нервы, как нож – масло. «Что творится с девочкой, Антонина? Что произошло за этот месяц?» Я рассказала ему про Масика. Он закурил: «Дело дрянь» «Что с ней случилось?» Я была в шоке, ведь дядя никогда до этого не курил при нас!
В ответ дядя рассказал занимательную историю. Оказалось, малышка ходила в школу через раз на раз. Но этого было ей мало. Она стала огрызаться на учителей, могла забиться в истерике посредине урока, ей часто становилось плохо. «Я подозреваю худшее, Антонина. Она принимает наркотики. Причем не марихуану. Потяжелее»
Голос теперь просто давил на черепную коробку своим тембром, заставляя мелкие сосуды лопаться изнутри. Наркоманка? Моя сестра – наркоманка? Эта малышка-то? Господи. Господи. Господи. Надо немного успокоиться. Я не была настолько слепой, чтобы не видеть возможность этого исхода. Да, она вела себя в последнее время странно. Да, она меняла свои пристрастия ежеминутно. Да, она могла быть наркоманкой. Все. Самое страшное позади. Я это признала.
А, голос? Голос теперь просто звенел от напряжения, пытаясь-таки забраться в мою голову и самому озвучить мои мысли. «Тебе плохо? Антонина?»
Плохо? Мне? Плохо, когда ты искренне не понимаешь правды, носишь розовые очки да жалуешься при этом на ужасное состояние. Мне действительно стало легче. Проблема разрешима. Главное, что проблема разрешима.
«Я поговорю с ней. Если все так плохо, как ты обрисовал, отправлю в специальную клинику. Она должна понять» Должна.
***
«Ничего я тебе не должна! Ничего! Оставь меня в покое! Брось! Я не хочу… Я не стану…» Сестра захлебывалась рыданиями, сжавшись в маленький комочек, будто пытаясь таким образом уменьшить свои проблемы. Я сидела рядом с ней, пытаясь собрать свои мысли воедино. Итак. Сестра воровала у меня крупные суммы денег. Это раз. Для Масика. Это два. Она беременна. Это три. И она наркоманка. Это уже послесловие. Давить на малыша и не пришлось. Она сама разрыдалась и выложила поток информации. Не сказать бы, что я не ждала этого. Я была готова к самому худшему. А его я так и не услышала.
«Малышка, теперь ты отправишься в клинику. Там о тебе позаботятся» «Мне это не нужно!» «Шшшш» Я взяла ее руки в свои. «Ты не понимаешь всю серьезность своих заявлений. Тебе надо побыть одной и подумать. Просто подумать о дальнейшем жизненном пути. Я не давлю, но тебе это необходимо. Хорошо?» Она задумалась, а потом застенчиво кивнула.
Клиника оказалась идеальным местом для беременной наркоманки, нуждающейся в раздумьях. Все по высшему разряду. Охрана вымуштрована до крайности. Я дала четкие указания. Пускать и выпускать только меня и медсестру с врачом. Более никак. Сестра судорожно вздохнула, а затем тихо прошептала: «Я не знаю…» Более я от нее ничего не добилась.
Через неделю строгий женский голос в моем мобильнике умолял меня приехать. «С ней случилась беда. Срочно приезжайте» На месте я узнала, что малышка сумела сбежать. Как? На этот вопрос ответил мнущийся молодой охранник. Он признался, что девушка сумела сбежать от него во время прохода на процедуры. Я послушала его. И уволила без раздумий. Целый день я с друзьями рыскала по городу, пытаясь найти ее или Масика. Бесполезно. Вечером я была вынуждены вернуться домой. Быстро войдя в холл, я натолкнулась на неожиданную преграду. Выругавшись, я подняла голову. Затем потеряла сознание. Ибо помешавшим мне предметом оказалось тело моей сестры, висевшее на люстре.
***
Лихорадочно роясь в ящиках с ее одеждой, я словно выключила мозги и включила подсознание. Прошла неделя с ее похорон, а я не знала причину ее самоубийства. Должно же быть что-то такое, из-за чего она ушла из клиники. Повеситься и там могла бы! А! Мои пальцы нащупали тонкий плоский предмет и потянули на себя. Как я и думала, это был дневник. Я села на пол и открыла наугад.
«Сегодня самый счастливый день в моей жизни! Па и Ма взяли нас с Тосей на настоящий карнавал! Ух. Я просто не могла оторваться от наблюдения за дамами в красивых платьях и джентльменами, танцующими с ними вальсы. Тоня смеется над моим мечтательным выражением лица. А я так хочу тоже закружиться по натертому паркету с молодым человеком!»
Было. Я так и не смогла поверить в волшебство той ночи. Одинокая слезинка скатилась по щеке. Я смахнула ее и принялась смотреть дневник далее. Странно… Далее страницы пусты, словно сестра не хотела более писать. Вдруг я наткнулась на исписанные неровным почерком страницы. Я начала читать.
«Мне так плохо. Сегодня папа захотел поговорить со мной в своем кабинете. Я никогда не видела его таким. Кричал про каких-то извращенцев, хотящих увести меня из-под его носа. Милый Папа! О чем он? Что такое? Он прогнал меня криками. Но я не обижаюсь. Он действительно очень плохо себя чувствует».
Странно. У малыша были поклонники даже в раннем детстве. Всегда находились красивые дяди с искренним желанием потрепать щечку молодой малышки. Но никогда это не вызвало в отце бурных эмоций. Что за напасть? Я пролистнула несколько страниц и внезапно наткнулась на послание, написанное странным почерком. Видно было, что рука дрожала и человек, писавший это, сильно плакал.
«Я не знаю, почему так произошло. Я не хотела! Я думала…. Отец…. Сказал, что выгонит меня…. Молчать…. Мама умрет, если…. Я не могу так!»
На страницу, омытую слезами маленькой девочки, теперь падали мои слезы. Я поняла. Боже! Теперь все понятно. Но как, как отец мог допустить такое? Как можно было насиловать собственного ребенка? Ревновать его? Вот почему он не отпускал ее в лицей до последнего. Я плакала. Я не знала, что и думать по этому поводу. Семья, где еще вчера были логические отношения, сегодня рассыпалась на глазах. Но сестра не сдалась даже после всего этого! Что случилось с ней еще такого ужасного? Мне нужны были сведения про Масика. И я продолжила чтение.
Казалось, более ничего шокировать меня не могло. Я спокойно читала про то, как она отдалась Масику в первый же вечер. Как он пересадил ее с марихуаны на кокаин. Как отдавал своим друзьям потехи ради. Дневник был наполнен противоречивыми эмоциями. Она и любила, и ненавидела его. Но одно я точно усвоила. Она шла на это добровольно. Не было изнасилований. Но этого и не требовалось. Расскажи она мне все как есть, я бы помогла бы ей освободиться от груза вины, вбитого в ее голову папашей. Но она искала выход в сексе и наркотиках. Последняя страница была написана за несколько минут до ее смерти. Я прочитала ее. Молча усвоила ту информацию, что сестра хотела до меня донести. Закрыла дневник и вышла.
***
Масик. Он сидел передо мной, молодой, нахальный. Курил сигареты и лениво щурился. «Быстро вы меня нашли». Я усмехнулась. «А ты думал уехать?» «Нет» Он покачал головой. «Я выполнил то, ради чего сюда приехал» «Что? Довел сестру до могилы? Ты думал этим восстановить тотальную справедливость? Или просто хотел поиграть с малышом, посмотреть на ее реакцию?» «Я не играл» Он опять отверг мои слова. Затянулся. «Я действительно не знаю, твой ли я брат или нет. Мамаша с многими путалась. Но чего всегда хотела, так это денег. Срубить с твоего отца» «Срубила?» «Нет. Твой папашка, пользуясь своими связями, отправил ее в тюрьму. Она там и умерла. А я по детдомам мыкался. Без угла. Приятно, думаешь?» «Нет. Но при чем здесь были мы?»
Реакция была мгновенной. Он вскочил на ноги и заорал: «За что умерла моя мать? Да, проститутка, да, денег срубить хотела. Но сажать, убивать-то зачем? Я сиротой вырос, сестра умерла в детдоме! За что?»
Я не знала ответа. Да и не хотела знать. Ситуация запуталась в гордиев узел, что разрубила смерть малышки. Жаль. Действительно жаль. Я глянула на него и вышла из комнаты.
Не беременность и не наркотики убили мою сестру. Это сделал Масик своим признанием, что он ее брат. Ее сердце не смогло выдержать такого.
Я вдохнула свежий воздух полной грудью. «Антонина?» Это подошел дядя Вадик. Голос был серьезен как никогда. «Что написать на его могиле?» Я внезапно для себя самой рассмеялась. Знала, что дядя не просто так это сказал. «Напиши так. Масик. Погибший за призрачную любовь».