Алма-Атинский кураж

Казалось, нерушимая держава.
Кристаллом.
Краснозвёздным.
В мире крепко так стояла.

Но её ведь тоже, плесень покрывала.
Из под Тишка.
Шатались кумачёвые врата.
И поползли коварно слухи.

Что к куче общего злата.
Уж протянулись жадно руки.
И среди вчерашних же друзей.
Но, от разных матерей.

Надвигалась медленно гроза.
Метали злобу тёмные глаза.
Играя с духом, цветом кожи.
Грозили всплеском дури.

И вот, спустили тормоза.
Раскидывая камни, лавиной шла.
Разъярённая, потпитая толпа.
Фемида им в кредит, зелье.

С машины подливала.
На бунт же, всё гнильё.
С отстоя поднимала.
Мелькали крючья, кровь и камни.

Оторванные рукава.
Невинных жертв, уж распростёршихся.
И окровавлены тела.
Толпа пьянела от своей,

Чужой, бурлящей крови.
И зверела и зверела.
В разгуле собственного чрева.
Падало, вздымалось…

Огромное мгновенье.
Воровское, озиралось треволнение.
Смешалось битое стекло и крики.
Повисли в воздухе.

Раздавленные вопли, пики.
Рвались цепи и мундиры.
Скрежеща об асфальт, скользили.
Сдерживая натиск, кованые каблуки.

Кричали мегафоны, командиры.
Толпа, всё поднимала на штыки.
Спустился и не с неба, на парах.
Национальной почвы крах.

Что онемела пресса, сдерживая страх.
Во мраке, нервно ожидая.
Напряжённою иглой, уже готовой.
В бездну для прыжка

Сторожко озираясь.
В напряжении, съёжилась страна.
Из столичного окна.
На седые, солнечные блики

Смотрело перекошенное лико.
А толпа, крушила и несла.
Несла, несла, несла.
Чужих канонов, семена.
       
Во все не зримые концы.
Летели спортивные гонцы.
И кто-то ведь тогда.
Смотрел с высокого бугра.

Страну, к кровавой бойне, подгоняя.
На карте, уж лежали, детские тела.
....................
....................

До чего же подлая.
Бездушная.
Душа.
Всё это, вытворяла.
       
       Казахстан. 1986 г.
       ****