Восхождение

Нет места на Земле неподвластного любви, как нет места на Земле свободного от объятий. Не исключение ли «обитель богов» - Лхаса? Я петляю по улицам одного из самых высокогорных городов планеты. Каким ветром занесло меня сюда и ветром ли? Добраться до обители богов, это не шутка! Обнаружу ли я здесь жилище Бога? Встречу ли здесь любовь? Приму ли чьи-то объятия?
 
Не понимаю ни слова в местной тарабарщине, не могу даже уловить среди многоголосья толпы знакомые китайские слова. Не могу отличить этнического тибетца от этнического китайца. А не всё ли равно, где первый, а где второй.
- Мир вам, вы говорите по-английски?

Головокружение здесь верный спутник и… тошнота. Это влияние высокогорья. 3650 метров над уровнем моря. У меня симптомы горной болезни.

Вот и главная улица Лхасы, я помню, что всякая дорога ведёт к храму. Иду к Джокангу. Храм окружает старинная улица Бархор. Здесь торгуют сувенирами – амулетами, поющими шарами, украшениями из бирюзы.
- Нет, нет! Спасибо. Я гуляю! Вы говорите по-английски?
Что за напасть, никто не говорит по-английски! Тибетцы счастливый народ, они обожают смеяться. Не улыбаться, нет, они действительно любят смеяться. Их веселю даже я – субтильная иностранка с длинными белыми волосами. Ветер бесцеремонно заигрывает с ними. Бедные, уставшие волосы, здесь им нет ни минуты покоя.

Моё белое лицо, сизые глаза, худоба, рост и странная речь притягивают внимание местных жителей. Они разглядывают меня совершенно открыто, без стеснения. Мир вам, тибетцы! Я такая же, как вы, посмотрите на мои азиатские скулы и разрез глаз.
На меня смотрят снизу вверх приветливо и заворожено, не обращая внимание ни на скулы, ни на разрез глаз. Смуглый румяный мальчишка, что-то выговаривая, бежит следом и, споткнувшись, падает.
- Ты хочешь денег, малыш? Нет? О, Господи, ты хочешь меня потрогать!
Столь пристальное внимание мне не в тягость. В который раз мои руки сложены на груди в молитвенном жесте, и я произношу привычное: Мир вам! И улыбаюсь, открыто и радостно, зная, что спустя секунду, лицо, смотрящее на меня, озарится широкой улыбкой и зазвучит необидный смех. А потом они захотят меня сфотографировать, и я разрешу это. Некоторые, самые смелые, жестами выразят желание сфотографироваться со мной. Отчего нет? Я снова улыбаюсь и позирую, позирую перед фотокамерами. Я возвышаюсь как гигант и это при моих 176-ти!

В моих карманах дюжина визиток отеля, где я остановилась. Я разложила их по карманам, зная, что могу потеряться в непривычном мире. Ориентируюсь в городах неважно и могу забрести незнамо куда, так уже было несколько раз. Визитки спасают, не нужно ничего объяснять ни словами, ни жестами: показал карточку таксисту, подтвердил местным «да» и беспокойству конец.

Тибетское солнце – другое солнце! Оно жарит незаметно, но сильно, хотя воздух здесь тёплым не назовёшь. Тибетские звёзды – другие звёзды и их много, очень много, кажется небо беспросветно усеяно ими. Не представляла, что на небе может быть так много звёзд!

- Вы говорите по-английски? Это сувенир? - Указываю рукой на рогатый ячий череп. Черепа выглядят жутко, ритуальные маски - жутковато. Как можно это держать дома и можно ли? От энергии, исходящей от них, бросает в дрожь.
- Богиня, каким ветром занесло вас сюда?
Оборачиваюсь на голос. Немыслимо, русская речь здесь!
- Боже мой, вы без труда определили во мне русскую. Как так?
Крепкого сложения загорелый мужчина смеётся.
- Мадам, кажется, вы были настолько шокированы видом местных сувениров, что перешли на русский. Что вы бормотали себе под нос? Позвольте напомнить: «Офигеваю, чем дальше, тем больше!»
- Это так! Вы не первый раз здесь?
- Не первый, и не последний, – собеседник интригующе улыбается.
Ему хочется со мной познакомиться, и он не скрывает это.
- Можно ли соотечественницу пригласить на ужин?
Он ждёт только утвердительного ответа.
- Разочарую вас, но не могу есть: мне плохо, я не привыкла ещё к высоте.
- Я - доктор и могу вам помочь… привыкнуть. Моё имя Игорь, я из Москвы.
- Помощь принимаю. Называйте меня Ле.
- Ле? Может, Ли?
- По-китайски «ли» - слива, я - не слива, приколы мной не приветствуются!

Снова звенит в голове, действительность отдаляется, в глазах пугающее мерцание. Не хватало для полноты ощущений обморока! Игорь не поинтересовался, почему я укоротила имя. Вероятно, признаёт священное право каждого на свободу выбора, в том числе, и на то, как называться.
- Как вам местный чай, Ле? Если хотите побыстрее обвыкнуться, рекомендую часуйму. Ежедневно любой тибетец выпивает до восьмидесяти пиал часуймы. Пейте в день ну хотя бы пять пиал, и будете чувствовать себя гораздо лучше.
- Опасаюсь экзотики.
- Ну, заразу от чая вы точно не подхватите.

Мы идём, неспеша, но новый приступ горной болезни не заставил себя долго ждать. Вновь, на несколько мгновений, выпадаю из реальности и, очнувшись, ощущаю на лбу испарину. Доктор внимательно смотрит на меня.
- Вы, как и многие, попали сюда по воздуху.
Не в силах ответить лишь утвердительно киваю головой и хватаю, хватаю ртом воздух, в надежде надышаться. Сердце заполошно колотится в груди не находя себе места.
- Скажите, Ом мани падме хум… ом… ма-ни…пад-ме…хум!
Я послушно проговариваю шестислоговую мантру. Игорь с воодушевлением продолжает.
- Если вы примете позу лотоса и произнесёте эту мантру, Тибет развеет горную болезнь.

С готовностью усаживаюсь на тротуар, придав телу нужное положение. Игорь смущён.
- Погоди, погоди! Я не готов. Мне нужно сесть напротив тебя. Ты должна смотреть мне в глаза. Мы вместе произнесём мантру.
Эта мантра избавила нас от условностей и сократила до минимума дистанцию меж нами: Игорь перешёл на «ты».
Я, не мигая, смотрю в его глаза. Мы затягиваем распевно: Ом, мани падме хум… Ом, ты - сокровище на лотосе!
Он протягивает мне руку, помогая встать.
- Ты, невероятная женщина! – Он возбуждён. – Как тебе пришло в голову устроиться посреди тротуара?
- Однажды в Китае, в одном из садиков Пекина, я приметила подростка, стоящего на голове, его ноги были сплетены в узел. Через час, когда мы возвратились на то же место, он по-прежнему стоял на голове. Я испугалась за него и обратилась к китаянке, сопровождавшей меня: Может ему плохо, почему никто не вмешивается? Она ответила: Это его выбор. Мы уважаем чужое решение. Он никому не причиняет вреда, он просто стоит на голове. Вот и тут, с мантрой. Это был мой выбор. Возможно, нас могли забрать в полицию, как нарушителей местных норм и правил. Что же, я готова отвечать за свой выбор даже в полиции.
- Нас не забрали, – выдохнул он облегчённо. – А ты приобщилась к Тибету.
- Приобщённых много, постигающих – единицы, – я улыбнулась.- Кажется, в тебе пробудился интерес к моей персоне?
- Богиня, зачем ты... здесь?
Он ждал моего ответа не из любопытства. Вероятно, хотел найти в моих словах подтверждение своим раздумьям.
- Я здесь, чтобы взглянуть на любовь через грань тибетского буддизма. Я много уже написала о любви, но вновь дало о себе знать чувство неудовлетворённости. Я знаю, что любовь – энергия и… интенсивное переживание. Переживание как состояние… Прослеживаешь цепочку? Состояние – состоять из любви… Насколько человек состоит из любви, сколько любви в человеке? Лишь Бог состоит из любви на 100%, лишь Он - Абсолютная любовь. Сколько же любви в человеке - 5, 10 процентов или 50? Вспомни выражения: «Влюбиться по уши!», «Увязнуть в любви по макушку», «Любовь захлестнула». В человеке бывает много любви, но можно ли сказать, что Он - есть любовь? Мне надо понять и пережить что-то, что подымет меня на новую ступень духовного роста и это что-то имеет прямое отношение к любви и к Тибету. Вот, как-то так... и поэтому...

Он шёл молча.
- Кухня «Кайласа» тебе понравится. Не хочу слышать, что ты не ешь мяса. О рыбе и не мечтай, договорились? Рекомендую тебе момо из курятины с овощами. В Тибете необходима сытность.
Мы не расставались до темноты. Когда над Лхасой засветили звёзды, он проводил меня до отеля. Ещё в ресторане мы договорились, что Игорь арендует джип. Мы решили совместно осмотреть несколько монастырей и красивейшее горное озеро Нам-цзо. У входа в отель он протянул мне нефритовый диск с круглым отверстием в центре.
- Ночью спи. Это – тебе.
- Обними меня!
- Конечно, богиня! Секс не предлагаю. Спи, завтра будет интересный день.
Я легла на кровать, не умывшись, не приняв душ и не раздевшись. Прищуренные глаза Будды… Разнообразные по форме ступы... Потала, ярусами предстающая из горы. Мантры «Ом», «А», «Хум»… Ритуальные обходы паломников… «Рей», означающее «да» и «марей», означающее «нет»… Масляный чай с ячьим маслом и солью, пельмешки момо. Игорь… Горы и звенящая пустота, и, кажется, совсем иное время…
***
Мы добрались до монастыря Гумбум Джамбалин. Это место проживания многих знаменитых ринпоче. Все ринпоче являются буддийскими йогами высочайшего уровня, многие обладают сверхчеловеческими способностями. Убеждаюсь, что левитация и телепортация это не вымысел фантастов. Ещё они легко читают мысли.

Лама, смотрю в твои глаза и жду напутственных слов. Ты улыбаешься. Пытаюсь провести аналогии между буддизмом и христианством. Ты улыбаешься снова. В твоём взгляде любовь. Я иная, но различия меж нами не мешают тебе меня любить. Ты желаешь мне высшего счастья, так дай напутствие!
- Учись, развивайся, делись опытом с другими. Будь всегда открыта пространству. Научись жить без эмоциональных долгов.
- Лама, как жить без эмоциональных долгов?
- Желая каждому высшего счастья в мире.
- Мы желаем друг другу счастья по праздникам. Сейчас я понимаю, как этого мало. Нет, нам не жаль высшего счастья для других, нам просто не приходит в голову Это желать другим. Лама, удели мне ещё минуту. Скажи, Тело – это материя?
- Тело – форма энергии и света.
- Потому медитирующий лама может растворять Тело в пространстве? Ведь мы различаем лишь очертания его Тела. Неужели Тело способно высвобождать энергию и свет? А Душа?
- Сознание…
- Прости, в буддизме нет места Душе. Перерождается всякий раз Сознание. Просветлённое Сознание. Просветлённость, просвет, свет… Я нашла ответ сама, Наставник.
Лама улыбается добрейшей улыбкой света.
- Познавай неустанно, КАКОВЫМ ВСЁ ЯВЛЯЕТСЯ…

Снова джип мчит нас по пустынным пространствам Тибета.
- Как тебе ринпоче, богиня?
- Игорь, мы все – ринпоче, только не хотим вспоминать другие свои рождения.
***
Холодно. Наше Гималайское восхождение продолжается. Воздух звенит и Сознание, резонируя, раскачивается в звоне. Даёт о себе знать высота. Размеренные шаги погружают в некое подобие транса. Ловлю себя на том, что машинально твержу: Мать-земля, укрепи меня жизнен-ной сило-ю. Мы достигли плато. Ветер не прекращает дуть ни на минуту. Его порывы следуют один за другим. Я совершенно выбилась из сил.

Пустота вокруг и пустота внутри. Я – есть, и меня нет. Вижу молитвенные флажки и камни, уложенные стопками и ступами. Непрестанные колыхания молитвенных флажков улучшают карму тех, кто молился здесь. Немало людей побывало на этом плато. Падаю, ибо ноги больше не держат. Я лежу лицом к каменистой земле, так, вытянув вперёд руки, расстилаются молитвенно ламы. Как укротить в себе немощь, слабость и страх? Мать-земля, укрепи меня…  твержу и твержу как заведённая эти слова – это моя мантра...
       
Ощущаю в себе свет и движение энергий. Вижу движение энергий, их взаимодействие и противодействие. Пространство занято перемещающейся энергией и светом Одного, выражением которого являемся все мы. Подымаюсь на ноги. Игорь с тревогой наблюдает за мной. Улыбаюсь, ибо беспокойство его напрасно: я смогу идти дальше.
- В путь?
Он пропускает меня вперёд, и мы снова взбираемся в небо. Игорь не выпускает меня из поля своего зрения.

…Если Тело есть энергия и свет, если Сознание – это энергия и свет, а Любовь – это переживание, то есть особое состояние Сознания и Тела, значит и Любовь - есть энергия и свет. Если всё – энергия и свет, значит, в пространстве происходит непрерывная трансформация энергии и света. И эта трансформация заметна глазу. Если материя Плотного мира – это энергия и свет, значит, мы живём среди энергии и взаимодействуем как энергетические формы. И это значит, что смерти нет, есть лишь высвобождение и преобразование энергии.

Если мы изо дня в день желаем близким высшего счастья, нет, и не может быть эмоциональных долгов. Ведь как происходит, человека не стало, и мы казним себя, что чего-то не додали, когда-то не уделили ему время, в чём-то проявили чёрствость. Если же изо дня в день желать ближнему высшего счастья, чувства горечи и сожаления не будет, что чем-то дорогого человека мы обделили, ибо при жизни мы желали ему лишь самого лучшего.
Здесь, при восхождении два понятия – энергия и переживание – стали для меня единым. Произойдёт ли освобождение от условностей? Не знаю, но верю в это. А может, я сумею освободиться от себя самой, прежней?

Очень трудно дышать не только мне, Игорь со свистом вбирает в себя воздух и со свистом выдыхает его. Кислорода мало и мне, и ему. Слышу его затруднённое дыхание за своей спиной. Он страхует меня на свой страх и риск. Иду, переставляя ноги лишь силою Духа.

Вершина. Наслоения социума сдувает ветер. В первозданной простоте… я одна, те, кто рядом, словно бы пребывают в ином мире. Нет мыслей, нет слов. Ветер, носится по опустевшему Сознанию. Невыразимая пустота объяла меня всю. Смотрю на стремительные облака не снизу вверх, как было всегда. Сейчас я вровень с ними и даже выше их. Они свободно творят свою форму, непрестанно изменяя её. Могу ли я так творить и видоизменяться?

Ещё будет дорога к земле, дорога к цивилизации, дорога к дому. И я приму, что моя жизнь уже не будет прежней. Преобразилась я, значит, преобразился путь.
На глазах слёзы. Смахиваю их заледенелой ладошкой, враз осознав, что пора, пора возвращаться домой.
***
Мы целыми и невредимыми добираемся до Лхасы, чтобы наутро с площади перед Бархором отправиться в очередную поездку с паломниками. Тибетцы тянут мантры, безостановочно вращая ручные мельницы – цилиндры, надетые на рукоять. Так они улучшают свою карму. Мы направляемся в Шигацзе в монастырь Ташилунпо с намерением увидеть храм Майтрейи, с медной статуей Будды Грядущего, восседающего на лотосе.

В мыслях полное отсутствие связных мыслей. Завтра Игорь уедет в Катманду, и кто знает, встретимся ли мы снова.
- Люблю тебя, богиня…
- И я тебя…
- Обними меня, богиня. Кто знает, свидимся ли мы снова.
Игорь как монах-ринпоче читает мои мысли.
***
Смотрю за окно стремительного поезда. Ещё встречаются тибетские поселения с плоскими крышами, видны трепещущие молитвенные флажки, вдалеке замечаю яков. На ладони лежит тёплый нефритовый диск, его подарил мне Игорь. И вдруг отчётливо проявляется в памяти день, когда мы сидели на тротуаре Лхасы и, глядя в глаза друг другу, тянули мантру: Ом мани падме хум… Ом, ты сокровище на лотосе.
 
Я смотрела Игорю в глаза, но лишь сейчас осознала, что напротив меня в то мгновение сияли необъятные глаза моего Бога. Пройдя с ним пустоту, пережив с ним пустоту, я познала, что пустота означает не отсутствие чего-то, пустота это… проявление Абсолютного Начала. И, ощутив Это во всей полноте, уже невозможно не признать своё присутствие в Боге, что есть целостность, что Ты и Он - Одно.
 
Отныне я намерена жить без эмоциональных долгов, а потому, Игорь, Бог мой, желаю тебе высшего счастья в мире. Я знаю, что и ты желаешь мне того же.

***
Лама в переводе с тибетского означает «выше нет» так изначально называли высших буддийских иерархов, позднее так стали называть всех буддийских монахов. Ламы в Тибете пользуются большим уважением.

Ринпоче – (тибетское «драгоценность») – святой перерожденец. Ринпоче в его новом перерождении обычно обнаруживают в 3-х-летнем возрасте. Ринпоче свойственен высочайший уровень буддийской образованности.