Линии жизни

Предисловие.

       Случалось ли вам видеть один и тот же сон несколько раз? Засыпаешь – и оказываешься в знакомом месте, где заранее знаешь, что произойдет, и чем все закончится. Может, и будут незначительные отступления от сценария, но интереснее от этого вряд ли станет. Хочется порой крикнуть: «Эй, механик! Скучно! Смени-ка пленку». Но не слышит вас воображаемый механик, и приходится досматривать знакомое кино до конца. Утром же испытываешь легкое, почти ребяческое, разочарование, как-будто вместо вкусной конфеты подарили пустую обертку.
       Некоторым становится интересно: а вдруг не просто так сон повторяется? может, он что-то значит? И роются они в разных справочниках по толкованию сновидений, примеривают приснившееся к своей жизни и так и эдак. Самые дотошные находят-таки приемлемое для себя объяснение и успокаиваются, другие же не находят, но, уйдя с головой в рутину повседневных дел, теряют интерес и забывают. А приснится им в очередной раз – не обратят внимания. Ну, приснилось. С кем не бывает?
Вета же видела один и тот же сон. Всегда один и тот же. Она не искала объяснений, не листала справочники и не пыталась ничего изменить. Она не смирилась, ведь смирение – это когда знаешь, что может быть по-другому, но оставляешь все как есть. Ей же не с чем было сравнивать. И менять не хотелось. Такой знакомый, родной, он привносил в ее жизнь постоянство, был островком стабильности и неизменности в этом переменчивом мире. Какие бы события ни происходили в ее жизни, она точно знала, что ночью окажется в объятиях сна. Своего сна.
Мысли роились в голове, толкаясь и беспорядочно сменяя друг друга. За закрытыми веками проплывали образы… события дня, люди, лица, разговоры… А потом появлялся белый туман. Он обволакивал образы, заглушал мысли, проглатывал все и вся. Став полноправным хозяином сновидения, туман уплотнялся, превращаясь постепенно в белоснежную плоскость. И на плоскости появлялись линии. Множество разноцветных линий. Они появлялись одновременно со всех сторон, обгоняя друг друга, мчались, чтобы столкнуться в середине и закрыть собой все пространство без остатка. Они сходились, расходились, подныривали друг под друга, переплетались или шли параллельно… И в этом странном цветном ковре все двигалось, смешивалось, пульсировало в такт биению неведомого сердца, отчего и сам ковер казался живым.
Она смутно помнила, что когда-то линий было гораздо меньше. Они не могли закрыть всю плоскость, и по краям оставалась белая рамка. Но это было очень давно…
Наверное, если бы этот сон увидел любой другой человек, счел бы его кошмаром. Пестрые цвета и постоянное движение напомнили бы ему клубок, кишащий змеями, или сеть, затягивающуюся вокруг него, или иную неприятность, подсказанную воображению излишней тревожностью и потаенными страхами. Да и вообще сложно всю ночь разглядывать одну и ту же картину, пусть и движущуюся, но в целом неизменную. Любой бы устал, ощутил неприязнь, отторжение…
Но Вета уже давно привыкла. Это был ее мир, и в нем она чувствовала себя спокойной и защищенной. Он был неотъемлемой ее частью, ее индивидуальностью. Как цвет глаз, отпечатки пальцев или тембр голоса.
Да, некоторые видят цветные сны, некоторые – черно-белые, есть люди, которые вообще снов не видят. А у нее был свой личный сон. И нечему тут удивляться. В жизни еще и не такое бывает!



Глава 1.

Елизавета Демьянова родилась в год олимпиады, когда песня «На трибунах становится тише» была на взлете своей популярности. И назвать ее родители хотели в честь этого знаменательного события соответственно - Олимпиадой. Липой, то есть. Но дедушка, которому доверили оформить свидетельство о рождении малышки, решил назвать ее нормальным, русским именем Елизавета. Возмущению родителей не было предела.
 Впрочем, ругали деда недолго. Мамина двоюродная сестра Маргарита предложила называть девочку сокращенным именем, но не привычным сокращением «Лиза», а «Вета». И необычно, и оригинально. Маме такая версия имени понравилась, а папу хором уговорили.
Вета росла ребенком бойким и непоседливым, но очень любопытным. Собственно, только любопытство и спасало ее в школьные годы. Если попадалась интересная для нее тема, причем это мог быть любой предмет, Вета разбиралась досконально, вникая во все тонкости. Учителя не могли нарадоваться, дневник украшали одни пятерки. Но… начиналась новая тема, интерес пропадал, и возвращались привычные двойки-тройки и записи типа: «Родителей в школу». Правда, в старших классах пришлось подкорректировать свое отношение к учебе, чтобы в ПТУ не загреметь. Так что школу Вета закончила всего с двумя тройками в аттестате.
Но отзвенел последний звонок, и пришла пора вступительных экзаменов. Отец, поняв, что ждать самостоятельного выбора от дочери можно и до следующего года, сказал: «Поступай в МГУ. Выбери факультет, где конкурс поменьше… Репетитора, если нужно будет, я оплачу. Потом, если интересы какие-то в смысле профессии появятся, поступишь в другой ВУЗ. Или переведешься – там видно будет. А нет, так диплом МГУ всегда пригодится».
Так, с подачи отца, Вета оказалась студенткой Московского Государственного Университета. Правда, поступить она смогла только на факультет Почвоведения. Зато сама и на дневное отделение.
Жизнь закружила в водовороте событий. Постепенно все новое и незнакомое стало привычным и обыденным. Не успела Вета испугаться, как промчалась зачетная неделя, с переменным успехом сданы были экзамены и закончилась первая в ее студенческой жизни сессия.
       
Утро пятницы было солнечным и не по-январски теплым. Конечно, до начала весны было еще далеко, но на электронном градуснике исчез минус, а из цифр остался только ноль, и Ветино настроение от этого было на сто баллов с плюсом. Оксанка, новая Ветина институтская подруга, позвонила около одиннадцати и скороговоркой выпалила:
-Вет, Толик сегодня ребят с курса у себя на даче собирает. Ну, там первая сессия прошла и все такое… Ребята к семи приедут, а мы с Толиком и Димкой поедем на Димкиной машине к пяти, чтобы убраться там, дом протопить. Поедешь с нами?
-С ночевкой?
-Как хочешь. Там от станции недалеко, электрички часто ходят, а до Москвы час ехать.
Диму, очередную любовь-на-всю-жизнь Оксаны, Вета видела всего два раза мельком, когда он встречал подругу после занятий. Был он с экономического факультета, причем со второго курса. Больше, пожалуй, Вета о нем ничего и не знала. А вот Толик – совсем другое дело! Этого веселого, симпатичного и чрезвычайно общительного молодого человека трудно было не заметить. Еще в сентябре на первых лекциях он познакомился со всей группой, а потом перезнакомил всех друг с другом. Очень быстро одна большая группа разделилась на несколько маленьких по интересам, по симпатиям или же просто по территориальному признаку (то есть кому с кем в одну сторону до дома ехать). Толик же умудрялся быть везде своим, и с его подачи завелась традиция провожать девушек-сокурсниц до метро, во-первых, чтоб не страшно было, во-вторых, лишний повод пообщаться, а общение, как известно, сближает. В общем, Толика знали все. Но не в этом дело. Просто Толик был объектом тайной (она даже себе боялась в этом признаться) Ветиной любви. Высокий, смуглый, темноволосый с невероятно синими глазами, он мог бы завоевать расположение любой девушки, но пока почему-то не спешил этого делать. Такой шанс Вета упустить не могла.
-Я еду. Во сколько и где встречаемся?

В машине было тепло и пахло апельсинами. Зная об Оксанкиной слабости к цитрусовым, нетрудно было догадаться, чем по большей части забит багажник. Предполагалось, что Толик поедет на переднем сидении и будет показывать дорогу, но Оксанку неожиданно быстро стало укачивать и они с Толиком поменялись местами. И радости Веты не было бы предела, если бы не ящик шампанского посередине заднего сидения. Толик как обычно развлекал всех анекдотами и безобидными подколами, не забывая при этом давать ценные указания водителю. Добрались на удивление быстро.
Дачей оказался двухэтажный деревянный домик с широким балконом вокруг фасада на втором этаже. Дорожки к их приезду расчистить было некому, и от калитки до порога дома раскинулось нетронутая целина полутораметрового сугроба. Пока девчонки грелись в машине, ребята добрались до двери, после чего Димка, вооружившись лопатой, стал расчищать дорожку от дома к калитке, а Толик скрылся в глубине здания, видимо отправившись включать отопление. Через полчаса машина, наконец, была припаркована на свежерасчищенную стоянку, и раскрасневшийся от физического труда Димка и замерзшие от ожидания девчонки шумно ввалились внутрь дома.
-Там я вам валенки достал. Дом еще не скоро прогреется, а в них и теплее и чище.- Голова Толика на несколько секунд показалась из-за ближайшей двери и тут же скрылась обратно. – Проходите ко мне на кухню, будем фронт работ определять.
Работа нашлась всем, и время пролетело быстро и незаметно. Где-то после семи со станции добралась немаленькая такая компания однокурсников и сразу стало шумно, суматошно, весело и празднично. Пока самые ответственные и морозоустойчивые жарили шашлыки на улице, Толик в гостиной организовал сначала игру в фанты, а потом, разыскав где-то старенький двухкассетник, и дискотеку. Потом под крики «ура!», «ну наконец-то!» и хлопки открываемого шампанского внесли шашлыки. За столом поместиться все не смогли, но это никого не смущало. Народ разместился на подоконниках, спинках кресел и прочих выпирающих частях обстановки.
Ровно в одиннадцать выстрелила пробкой последняя бутылка шампанского, а из съестного на столе остались только апельсины. Толик поднял свой бокал вверх, смешно оттопырив мизинец, и аккуратно постучал по хрусталю ножом. Мелодичный звон перекрыл шум голосов, и все заинтересованно обернулись к хозяину дома.
-Друзья мои! Предлагаю выпить за зимнюю сессию, удачное завершение которой дало нам повод собраться такой большой и веселой компанией. Еще я надеюсь, что собираться дружно вместе мы будем еще не один раз. Как говорится – было бы желание, а в поводах у нас недостатка не будет! За сессию и удачный наш вечер! Ура! – Толик залпом осушил бокал. – А сейчас предлагаю немножко размяться и продолжить дискоте… - Речь Толика была прервана неожиданно погасшим светом. – ку… Ку-ку. Без паники. Счаз разберемся!
Он проворно выскользнул из комнаты, подсвечивая себе дорогу сотовым телефоном. Вскоре из глубины дома донесся грохот от падения чего-то тяжелого и, кажется, железного, и Толик крикнул ребятам, чтобы помогли ему с транспортировкой. Спустя несколько минут ребята вернулись, нагруженные свечками и какими-то странными фарфоровыми штуками, оказавшимися при ближайшем рассмотрении простенькими канделябрами на три свечи. Последним вернулся Толик.
-Народ, короче света нет на всей улице, и может до утра не быть. Так что далее намечается романтический вечер при свечах. Я тут гитару в подсобке нашел. Старая, правда, но струны вроде на месте. Кто-нибудь умеет ей пользоваться?
-Димка! Димка умеет! Он мне сам говорил. – Оксанка аж светилась от гордости, как-будто этот Димкин талант был ее заслугой.
-Держите, маэстро! – Толик остановился перед Димой и в шуточном полупоклоне вручил ему гитару, отчего Дима окончательно смутился.
-Ну какой из меня маэстро… Так, любитель.
-Не боись! У нас публика не привередливая и заранее благодарная.
-Ладно, попробуем.
Дима некоторое время повозился с гитарой, подтягивая струны и настраивая.
-Ну, кто какие песни знает?
Вета сидела на подоконнике и смотрела, как за окном падает снег. Крупные хлопья появлялись из темноты, кружились в вальсе под мертвенно-белым светом фонаря, чтобы через несколько секунд вновь раствориться в темноте. А еще в окне отражался свет свечей и увлеченные лица ребят, хором вспоминавших текст песни про оранжевое настроение. И Вета наслаждалась этим контрастом между темнотой, тишиной и холодом там и светом, теплом и веселым гомоном здесь. Тем более, что сама она была все-таки по эту сторону стекла!
-О чем задумалась? – Толик подошел неслышно, заставив Вету вздрогнуть от неожиданности.
-Да так… Снегом любуюсь. А ты почему со всеми не поешь?
-Если я запою эти самые все разбегуться.
-Что от ужаса?
-Не-е-е. Им просто станет невыразимо стыдно, что они так петь не умеют! Кстати… - Толик обернулся к ребятам и чуть повысил голос. – Народ! Через час последнее ту-ту отбудет в сторону Москвы. Кто хочет к нему присоединиться, собирайтесь с вещами на выход, а кто не хочет – тоже собирайтесь, но без вещей, потому как провожать пойдем. Заодно салют попускаем. Зря я, что ли, его сюда тащил?!
Народ активизировался, засобирался и спустя некоторое время шумным потоком выплеснулся на улицу. Гитару взяли с собой и с песнями двинулись к станции, периодически останавливаясь, чтобы устроить небольшой фейерверк или просто закидать друг друга снежками.
На станции выяснилось, что в Москву надо почти всем, и на перроне махать зажженными бенгальскими огнями вслед уходящей электричке остались только Оксанка, Дима, Вета и Толик.
До дачи добежали быстро. Во-первых, потому что снег кончился, стало видно звезды, и температура ощутимо понизилась. Во-вторых, через темный зимний лес ночью идти было страшновато даже ребятам, как бы они при этом не храбрились.
По возвращении их ожидал сюрприз. Дача встретила их светящимися окнами и негромко доносящейся музыкой.
-Ура, свет дали!
-Поступило предложение выпить чаю, тем более что у меня в заначке осталось несколько пирожных! Кто за? Единогласно!
Чай оказался кстати, и ребята быстро согрелись. Потом, пока Димка с Толиком собирали стол в гостиной и выносили кучу пустых бутылок и прочий мусор, девчонки перемыли всю посуду. Оксанка сдалась первой:
-Все. Я хочу спать. Толик!
-Что?
-Выдели мне что-нибудь мягкое и горизонтальное, чтобы можно было упасть и отключиться.
-Тут где-то кот бегал. Мягкий и горизонтальный. Правда, если ты на него упадешь, он будет немножко против…
-Толик!!!
-Шучу, шучу. Не надо нервничать. Организую в лучшем виде! У меня тут на выбор одна двуспальная кровать и два раскладных кресла. Как делить будем?
-А что тут делить?- рассудил Димка. – Девчонкам кровать, а нам и на креслах сойдет.
-Вот и замечательно. Я пойду белье пастельное искать и подушки с одеялами нам с Димкой. Вы пока здесь посидите, я скоро.
-Толь, подожди! – Оксанка скользнула к двери. – Я тебе помогу.
Дима задумчиво посмотрел ей вслед:
-Обиделась…
-На что? – не поняла Вета.
-Да так… Неважно. Слушай, все хотел спросить… У тебя имя такое необычное… Это сокращение, да? От Виолетты?
-Да и нет.
-Что «да и нет»?
-Да, сокращение. Но не от Виолетты. Мое полное имя Елизавета.
-Лиза значит. Красивое имя.
А Вета только сейчас обратила внимание, какие оказывается у Димки красивые глаза: темно карие и глубокие-преглубокие. В них даже утонуть, наверное, можно. Наверное… Можно…
-Ветка! Пойдем кровать стелить. – Оксанка сбросила на кресло две подушки и, не оглядываясь, вышла из комнаты.
-Спокойной ночи, Дим.
 Вета торопливо последовала за подругой и, уже переступая порог, услышала в ответ:
-Спокойной ночи, Лиза…
В коридоре было темно, и Вета с разбегу врезалась во что-то мягкое. Мягкое шумно упало и голосом Толика возмутилось:
-Эй! Кто тут скорость превышает в неположенном месте? А за движение по встречной вообще прав лишают!
-Толик, прости! Тут темно, и я тебя не заметила… Сильно ушибся?
-Вообще не ушибся. Я просто отдохнуть прилег. – Толик собрал упавшие одеяла и поднялся. – Я сейчас одеяла в комнату закину и тебя провожу. А то вдруг ты что-нибудь потверже «не заметишь».
Толик избавился от ноши и повел Вету на второй этаж, уже привычно подсвечивая дорогу сотовым телефоном. Ступеньки лестницы были неудобно узкими, и Вета, оступившись, чуть не упала. Но Толик успел вовремя подхватить девушку за талию и руку не убирал уже до самой комнаты.
-Спокойной ночи, красавица…
Вета хотела ответить, но коридор уже опустел, и лишь на щеке постепенно таяло ощущение от прикосновения его горячих губ…
 -Вет, помоги одеяло в пододеяльник вдеть. Или ты в коридоре заночевать решила?
-Уже иду.
Вдвоем девчонки быстро справились с пододеяльником и, потратив остатки сил на раздевание, упали на кровать.
-Ксан?
-М-м-м?
-А ты за что на Димку обиделась?
-С чего ты взяла?
-Он так сказал, когда ты из комнаты вышла.
-А-а-а… Воспитанный потому что очень… да все не к месту… Спи!
Уснула Вета практически моментально.

Знакомые цветные линии привычно заполнили собой все окружающее пространство, ознаменовав этим переход в мир сновидений. Но что-то мешало свободно качаться на волнах сна, что-то было не так… не так как обычно. Ответ на этот незаданный самой себе вопрос Вета нашла очень быстро. Тем более что ответ лежал на поверхности. В самом прямом смысле. Лимонно-желтая линия как бы парила над остальными, находясь ближе других к Вете. Причем эту близость Вета не столько видела, сколько чувствовала… Точнее, ощущала всеми внутренностями изменение местоположения этой линии. Ощущения не несли в себе негативного оттенка. Они были спокойными и приятными. Линия приблизилась, и это было правильно.

Утро выдалось на редкость пасмурным. Слушая, как Оксана весело плещется в ванной, Вета пыталась найти объяснение неожиданному феномену из сновидения. Но ничего приемлемого придумать не смогла. Решив, что торопиться ей особо не куда, и со временем разгадка всему этому найдется сама, Вета успокоилась и отправилась мыться, так как ванна к тому времени наконец-то освободилась.
Вниз подруги спустились вовремя. Ребята встали чуть раньше и даже попытались изобразить варку кофе в турке. Изобразить то, собственно, получилось, а вот сварить – нет. И теперь под потолком кухни висел непонятного цвета дым, пахло гарью, а Толик с усердием отмывал в раковине практически безнадежно испорченную турку. Вета отобрала ни в чем не повинную емкость из рук вандала, отмыла до вменяемого состояния и, пока Оксана возилась с приготовлением омлета с помидорами на четыре персоны, сварила на всех кофе по-арабски, то есть крепкий и со специями. Толик наблюдал за всем этим священнодействием, попутно комментируя увиденное восхищенными возгласами и пытаясь развлечь девчонок анекдотами «в тему». Дима же, выяснив, что его помощь в ближайшее время не требуется, ушел на улицу расчищать от снега дорожку и откапывать из него же машину.
       Сразу после завтрака стали собираться домой. Толик проверил комнаты на наличие посторонних, то есть кем-то из гостей забытых, предметов, убавил до минимума отопление, выключил свет, после чего объявил о своей готовности к отъезду. За это время Димка как раз успел прогреть машину и погрузить в нее вещи свои и девчонок.
Выехали почти в полдень. Разговаривать никому не хотелось, поэтому всю обратную дорогу слушали радио.

Глава 2.

 Весна началась неожиданно где-то в середине апреля. Последние островки снега сдались на милость солнцу и веселыми ручейками растворились в слежавшейся прошлогодней траве, из которой тут же стали пробиваться зеленые стрелы новой жизни. В один из таких солнечных теплых дней Толик пригласил Вету на прогулку.
Странные у них сложились отношения. Тогда зимой, после возвращения с его дачи, Толик как бы между прочим попросил у нее номер телефона. Вета с радостью продиктовала и потом недели две гипнотизировала телефон в ожидании заветного звонка. В институте Толик вел себя как обычно, то есть не игнорировал, но и не выделял особо. Вета расстроилась сначала, жалко было расставаться с нарисованными воображением радужными картинками о романтических свиданиях, с обязательными букетами роз, конфетами и походами в какую-нибудь маленькую уютную кафешку… А потом в голову пришла удивительно здравая для влюбленной девушки мысль – мало ли с какой целью он попросил номер телефона, может вообще просто так попросил, чтобы было, и нечего себе воздушные замки строить на пустом месте. Короче, плюнула, успокоилась и ждать звонка перестала.
 И ничто, как говориться, не предвещало, но как-то в субботу утром Толик позвонил и пригласил на выставку альтернативного искусства. Конечно, Вета воодушевленно предложение приняла. Искусство оказалось очень альтернативным, то есть абсолютно Вете непонятным. Причем на выставку они поехали не вдвоем, как она предполагала, а в компании друзей Толика, которые так шумно и восторженно обсуждали увиденные альтернативы, что Вете стало неудобно за свою непродвинутость в данном вопросе.
Неделей позже они с Толиком и очередными его друзьями сходили в широко известный в узких кругах театр на экспериментальную постановку «Обрыва». «Обрыв» оказался комедией, причем весьма симпатичной и без новомодных пошлостей и нецензурщины. Потом были очередная выставка и какой-то закрытый шахматный турнир. В общем, от недостатка внимания Толика она не страдала. Единственное, что ей непонятно было в их отношениях, так это ее при нем статус. Вроде бы в компании ведет себя с ней, как со своей девушкой: нежный, ласковый, обнимет и подбодрит, если заскучала, согреет, если замерзла. С другой стороны, наедине когда останутся: довезет до дома, пожелает спокойной ночи и уходит. Ни тебе обещаний позвонить, ни взгляда долгого глаза в глаза, уж не говоря о поцелуе на прощанье… Запуталась Вета окончательно в этих странных отношениях со своей неординарной любовью. И вот, наконец-то, прогресс! Прогулка с ним вдвоем!
Отсутствием пунктуальности Толик не страдал, а потому ровно в четыре часа возник возле Ветиной двери, о чем тут же сообщили одиночная трель звонка и лай собаки из-за двери соседской. Вета чуть замешкалась, расстроившись отсутствием букета (хотя, мало ли как человек к цветам относится – может у него на них аллергия?), но спустя мгновение легко и радостно выпорхнула навстречу кавалеру.
Она уже давно привыкла, что на людях Толик один, а наедине совсем другой. Вот и сейчас идущий рядом с ней человек («который никогда не лезет за словом в карман», «душа кампании», и прочее, прочее), угрюмо молчал, силясь придумать о чем бы таком высокоинтеллектуальном с ней поговорить. Вету нудное молчание на свидании мало устраивало, а разговор заводить она и сама неплохо умела:
-Мы куда-нибудь конкретно идем или просто так гуляем?
-Просто так…
-А давай тогда в зоопарк съездим? Я там с восьмого класса не была.
-Хорошо, поехали.
Они гуляли по зоопарку пока не начало темнеть. Благодаря титаническим усилиям Веты Толик оттаял и расслабился. Он полчаса рассказывал ей о тигре, о том, что тот остался последним представителем вида мраморных бенгальских и как ему здесь одиноко, а когда он умрет от старости, этот вид вообще исчезнет с лица Земли. Вета сначала помнила, что он все это сочиняет на ходу, но как-то незаметно увлеклась рассказом и в конце чуть не расплакалась, чем очень сильно Толика удивила. Потом Толик купил ей сахарную вату на палочке и долго веселился и прикалывался, глядя, как она это большое липкое лакомство поедает. В общем, свидание, как отметила про себя Вета, выходило может и не самым романтическим, но уж точно не скучным. Проходя через турникет на улицу, она поймала его руку и нежно погладила пальцами по ладони. Видимо она допустила какую-то ошибку, потому как раковина, из которой она весь вечер доставала Толика, вдруг со вполне ощутимым грохотом захлопнулась.
Вглядываясь в разом окаменевшее лицо своего кавалера, Вета с тоской подумала, что сегодняшнему свиданию пришел конец, и сейчас ее под каким-либо благовидным предлогом проводят домой. Но она ошиблась. После непродолжительного молчания, Толик будто на что-то решился и даже повеселел.
-Знаешь, у меня тут друг недалеко живет. Алекс. Я к нему уже третий месяц собираюсь заехать, да все как-то не складывается. Если он узнает, что я рядом был и не зашел… Короче, пойдем к нему в гости, чаю попьем, согреемся.
-А как он отнесется к тому, что ты без предупреждения и не один?
-Не волнуйся, он будет только рад с тобой познакомиться! И мы к нему не совсем без предупреждения завалимся…
Толик достал мобильный телефон, нашел нужный номер, и через несколько минут они уже шли через по-вечернему опустевшие дворы в гости.
Лифт с привычно выжженными кнопками поднял их на четвертый этаж. Толик подошел к ничем не примечательной двери, обитой синим кожзаменителем, и громко постучал по деревянному косяку.
-У него звонок сломался. – пояснил Толик, не оборачиваясь.
 Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге возникло чудо природы с взлохмаченными волнистыми волосами цвета соломы, огромными серыми глазами и совершенно обворожительной улыбкой.
-Привет, меня Алексей зовут. А вы, наверное, Вета? Заходите в квартиру, а то на лестничной клетке такой холод – в момент окоченеть можно. Ну и ты, Толик, заходи, раз уж пришел… Вета, я специально для вас дико симпатичные тапочки приготовил с помпошками! Вы какой, кстати, чай любите? Черный, зеленый или матэ? А можно я сразу на ты перейду, чтоб не путаться?
-Стоп-стоп-стоп! Алекс, ты непростительно разогнался и тебя уже заносит на поворотах! Не пугай девушку, говори медленней. Не забывай, что она тебя в первый раз видит, и не привыкла еще адекватно воспринимать неконтролируемые потоки твоего сознания.
-Можно, зеленый и спасибо за тапочки. – ребята как по команде одновременно обернулись на Ветин голос.
-Про чай я понял, а что «можно»? – заинтересовался Алексей.
-Можно на ты.
-Слышь, а она мне нравится! Все так адекватно воспринимает! – Алексей подмигнул Вете, и, приобняв Толика, подтолкнул его в сторону кухни. – Пойдем чай пить! Мне мать такое варенье сделала из крыжовника с апельсинами… Закачаетесь!
 Варенье действительно оказалось очень вкусным. Оно имело только один существенный недостаток – очень быстро кончилось. В процессе разговора Вета выяснила, что Леша учится на психолога в институте, название которого она тут же забыла, увлекается НЛП и различными техниками гипноза и с трепетом относится ко всему, что так или иначе связано с подсознанием. Он рассказал о том, как можно запомнить объемный текст, не прибегая к заучиванию и зубрежке, и как при помощи несложных упражнений развить интуицию, которая, оказывается, является голосом нашего подсознания, просто мы уже давно разучились его слышать. Вдруг он перегнулся через стол и взял Вету за руки:
-А ты бы хотела пообщаться с собственным подсознанием? Только честно!
-Я? – Вета, не ожидавшая столь стремительного предложения, немного растерялась. – В смысле? Ты меня в транс ввести хочешь и с подсознанием познакомить лично?
-Ну, «в транс» - это ты сильно преувеличила. Так, слегка загипнотизировать, если получится… Расслабишься, отвлечешься от повседневности…
-А как же обещанное общение с подсознанием?
-Во-первых, я тебе этого не обещал. А во-вторых, это целиком и полностью от тебя зависит. Я тебе только условия могу создать, настрой правильный. А дальше – все в твоей власти.
Пока Вета с Алексеем увлеченно беседовали, Толик незаметно для обоих переместился со своего стула на подоконник, порылся в лежащих там книгах по психологии и нейролингвистическому программированию, и отключился, полностью погрузившись в чтение. Когда Вета обратилась к нему за советом, он, даже не дослушав, лишь неопределенно махнул рукой, что могло быть истолковано как «Решай сама» или «Отстаньте от меня, я занят» или, что наиболее вероятно, оба толкования разом. Впрочем, Вета уже достаточно хорошо знала Толика, чтобы удивляться такому поведению, а тем более обижаться на него.
-Кажется, наш общий друг нас временно покинул… Итак, что желает дама: чай, кофе, легкий гипноз или, может, в картишки перекинемся?
-Предпоследнее. Мне почему-то захотелось побыть «слегка загипнотизированной».
-Отлично! Сейчас найду что-нибудь блестящее на веревочке, и приступим!
Минут через пять Алексей притащил серебряный кулон на длинной цепочке, позаимствованный, видимо, из маминой шкатулки с украшениями.
- Я теорию хорошо знаю, а вот на практике впервые применять буду. Так что ты постарайся не смеяться, а то у нас обоих ничего не получится. Договорились? Тогда, как говорил Гагарин, поехали! Сядь поудобнее, расслабься…
Импровизированный маятник качался неравномерно, то замедляя, то снова ускоряя ход, в такт подрагиваниям держащей его руки. Вета честно следила за ним глазами, стараясь сохранять при этом отвлеченно-задумчивое выражение лица. Через некоторое время со стороны подоконника она услышала негромкий хлопок и шебуршание. Это Толик отложил в сторону недочитанную книгу, заинтересовавшись проходящим в непосредственной близости от него экспериментом.
       На кухне размеренно жужжал холодильник, лифт неторопливо прогудел до первого этажа, за стеной надрывно заплакал маленький ребенок, но через некоторое время затих, и стало слышно изредка проезжающие под окном машины и лай собаки недалеко от дома… А маятник все качался… Вета не ощутила в своем состоянии никаких изменений, просто в какой-то момент в ее сознание проник тихий ласковый голос:
-…Тебе тепло и спокойно. Ты качаешься на этих волнах легко и свободно. Глаза твои закрыты. Дыхание ровное. Ты улыбаешься. Хорошо! А теперь представь себя со стороны. Как ты выглядишь? Что на тебе надето? Все в мельчайших подробностях… чем больше подробностей ты увидишь и сможешь описать, тем лучше…
Вета парила в пустоте на грани сна и яви… Что там сказал Алексей? Увидеть себя со стороны? Легко!
Она мысленно вылетела из своего тела и медленно оглянулась… На месте, где должно было быть ее оставленное тело висело в пустоте бревно насыщенного зеленого цвета. Размером оно было точно с то пространство, что заняло бы ее тело…
-Представила? Опиши мне, что ты видишь.
-Бревно.
- ?.. В смысле?
-Большое бревно, гладкое такое, зеленое-презеленое и с меня ростом.
Вета честно описала в подробностях свое видение и замерла в ожидании дальнейших указаний. Прошло несколько секунд, а Алексей все молчал. Вета разглядывала бревно, ожидая, когда же оно трансформируется в… ну хоть в крокодила, и то логичней будет. Бревно висело в пустоте и трансформироваться не собиралось.
-Хихик!
-Чего это она? – послышался с подоконника удивленный возглас Толика.
-Хихик! Хихик!
-По-моему она не под гипнозом, а просто притворяется! – Алексей был искренне возмущен. – А я ей поверил! Так натурально сыграла загипнотизированную… И вдруг бац, и какое-то бревно зеленое!
Пока Алексей высказывал Толику свое возмущение неспособностью последнего подобрать адекватную кандидатуру для гипнотического эксперимента, Вета окончательно вышла из транса и смеялась уже в голос и от души. Ребята тоже прочувствовали комизм ситуации, и смех моментально стал общим. Отсмеявшись, Толик открыл книжку и стал зачитывать заинтересовавший его отрывок. Алексей тут же принялся комментировать предложенный текст. В результате Вета так и не поняла, в чем там был смысл…
Потом с работы приехала Лешина мама, и Толик с Ветой, вежливо попрощавшись, вышли на улицу.
-Прохладненько, однако. – Вета поежилась и до конца застегнула молнию на куртке.
-Да. Все-таки еще не лето… - Толик достал мобильник и, посмотрев на высветившиеся там цифры, присвистнул. – А до метро-то нам придется пробежаться. Заодно и согреемся!
Толик проводил Вету до дома, даже до лифта, но подниматься не стал, поцеловал нежно в щеку и быстро ретировался, потому что ему самому нужно было до закрытия метро успеть добраться домой. А Вета ехала в лифте и гадала – просто дружеский поцелуй был или намек на нечто большее.

Глава 3.

Сентябрь как обычно подкрался незаметно. Студентка третьего курса, с титаническими усилиями преодолевая скопившуюся за лето в организме лень, передвигала этот самый организм поближе к свету знаний. Проще говоря, Елизавета Демьянова нехотя брела на лекцию.
Войдя в полупустую аудиторию, Вета взмахом руки поприветствовала одногруппников, мысленно улыбнувшись тому, как забавно все они скучковались на галерке. Впрочем, такое расположение было вполне объяснимо – ребята не виделись целых три месяца, у всех накопилась масса новостей, которыми хотелось поделиться, а в непосредственной близости от преподавателя делать это весьма затруднительно.
 Вете делиться впечатлениями сегодня было не с кем. Оксанка недавно укатила с очередной любовью-на-всю-жизнь в Турцию (разумеется, не за свой счет) и ожидалась не ранее, чем к концу следующей недели. А Толик гостил где-то за Уралом в забытом Богом селе у деда одного из своих многочисленных друзей. Каким образом его занесло в места, где в принципе не было сотовой связи (о ней там еще даже не слышали!), вопрос безусловно интересный, хоть и риторический… В общем, друзья отсутствовали как класс, и Вета уверенно села на самый первый ряд. Все-таки не экзамен, а близость к источнику научных знаний, возможно, поспособствует их если не усвоению, то хотя бы непроизвольному впитыванию.
К концу второй пары экспериментальным путем было доказано, что Вета и знания – вещи категорически несовместимые. Девушку этот факт нисколько не расстроил, она сгребла тетрадку с ручкой в сумку и, с чувством выполненного долга и ощутимо улучшившимся настроением, отправилась гулять.
Для начала съездила в книжный, купила себе пару детективов в мягкой обложке и новинку из разряда фэнтези – в подарок Толику. Такой теплый и солнечный день жалко было бы провести дома, а потому Вета, по дороге пообедав в небольшой кафэшке, отправилась гулять в Коломенское. Там на берегу речки, под дивным желтым кленом она и расположилась на скамейке вместе с банкой газировки и одной из новоприобретенных книг. Где-то в половине шестого, Вета с трудом оторвалась от хитросплетения детективного сюжета и неторопливо пошла в сторону дома.
Мама позвонила неожиданно, поймав Вету у входа в метро и перечеркнув одним махом все ее планы на вечер. А причина звонка была в том, что двоюродная мамина сестра, как живописала сложившуюся ситуацию впечатлительная Ветина мама, лежала чуть ли не при смерти, одинокая и несчастная в своей однокомнатной квартире на окраине города. И, разумеется, ей жизненно необходимы были родственное внимание и забота! Ведь только родной человек… А врачи сейчас…
Из пространного маминого монолога Вета поняла две вещи: едет она не домой, а в Алтуфьево к тете, и, вероятнее всего, там и заночует. Перспектива не особо радужная. Хотя… как посмотреть.
Тетю Вета последний раз видела лет восемь назад. Раньше она часто бывала у них дома. Яркая и эмоциональная, она врывалась с их серые (по сравнению с ее жизнью, конечно) будни и игнорировать ее появление было однозначно безнадежным занятием. Саму тетю Вета помнила смутно, зато очень хорошо – разнообразные игрушки, которые та обязательно привозила Вете и прямо с порога торжественно их вручала, после чего девочку часа три было не видно и почти не слышно, и мама с тетей могли спокойно посидеть на кухне, попить чаю и пообщаться. Ближе к ночи приходил с работы папа, и тетя быстро и бесшумно исчезала до следующего приезда.
А потом они с отцом поссорились. Ни когда, ни где это случилось, Вета не знала, равно как и о причине вспыхнувшего конфликта. Просто тетя неожиданно перестала звонить к ним домой, приходить в гости, и даже на разговоры о ней (особенно при отце) стали, негласно, но все же – табу.
Мама общения с сестрой не прервала, регулярно звонила ей с работы и иногда (очень редко и, разумеется, тайком от отца) к ней наведывалась. Но на сегодня родители были приглашены в гости, и мама сама никак не смогла бы приехать.
Договорившись о том, что мама проинформирует папу о причине Ветиного отсутствия и предупредит тетю, они попрощались. Вета убрала телефон в сумку и на обложке тетради записала название улицы, номер дома, код домофона, этаж и квартиру. К тете в гости она ехала впервые.

Дверь открыла высокая черноволосая женщина в черном бархатном спортивном костюме. Огромные потрясающе зеленые глаза заворожили девушку, как будто приковав к себе взгляд, тем более что остальная часть лица оказалась закрыта марлевой повязкой.
-Здравствуйте, Маргарита э-э-э…
-Марго. Просто Марго. Прекращай топтаться на пороге, племяшка. Проходи.
-Спасибо. Конечно… Может, вам какие-нибудь лекарства нужны? Так давайте я сразу сбегаю!
-Вет, во-первых, можно сразу на «ты» перейти. Я еще не такая вроде старая, чтоб меня бояться и обращаться с придыханием и по имени-отчеству. Во-вторых, Наташка как обычно навела панику, наверняка в красках расписав тебе мое якобы бедственное положение. Расслабься! Болезнь не смертельная, всего лишь неприятная разновидность ангины. Успешно лечится таблетками, полосканиями, теплым чаем и приятной кампанией. Пока не хватало только последнего пункта. Но я надеюсь, что с твоей помощью мы его организуем. Как думаешь?
-Ну, я… постараюсь…
Пока Вета пыталась справится с нахлынувшей на нее совсем как в детстве робостью, Марго провела ее на кухню, усадила за стол и налила в чашку ароматного свежезаваренного чая.
-Я так понимаю, ты сегодня у меня ужинаешь?
-Ну…
-Отлично! Ты к морепродуктам как относишься? Нормально?
-Нормально.
-Значит, на ужин будет у нас паэлья. И давай уже переставай меня стесняться! Маленькой ты и то смелее была.
Марго сновала от холодильника к мойке, потом к разделочному столу и обратно к холодильнику. Как заправский повар, она молниеносно нашинковала овощи, отправила их на сковородку, потом туда же отправились рис, специи, морепродукты и, кажется, белое вино. Не научившаяся еще готовить, Вета восторженно следила за всем этим священнодействием, автоматически отвечая на сыпавшиеся на нее вопросы.
Паэлью Вета до этого не попробовала, но после первой же ложки внесла ее в список своих любимых блюд. Сковородка быстро опустела, при том, что Марго Вете почти не помогала. Чай в объевшуюся Вету уже не влезал, и она откопала себе в стоящей на подоконнике вазе с фруктами яблоко позеленее. Разрезая его на неровные дольки, Вета поймала на себе изучающий и чуть насмешливый взгляд и вдруг с удивлением обнаружила, что общество Марго ее больше не напрягает. И тогда девушка решилась таки задать давно мучавший ее вопрос.
-Марго, скажи, а из-за чего вы с папой поссорились?
-А я все думала, задашь ты мне этот вопрос или нет…– Марго собрала грязную посуду со стола, переместила ее в раковину и, стоя в пол-оборота к Вете, продолжила. – Если коротко, то из-за карт и из-за тебя.
Вета от нахлынувших чувств чуть яблоком не подавилась.
-В каком смысле из-за меня? Меня там даже не было!
-Если ты наберешься чуть-чуть терпения, я расскажу тебе все по порядку. Бери свое яблоко, и пойдем в комнату, история длинная, а на диване сидеть гораздо удобнее.
Марго включила бра, расположенные по обе стороны от дивана, и в их свете комната преобразилась, став мягко-уютной и очень располагающей к задушевным разговорам.
-Чтобы объяснить тебе причины наших с твоим папой разногласий, я расскажу тебе историю из жизни нашего рода, точнее, женской его части. Я не знаю, как давно все началось, и которая из наших далеких предшественниц стала первой обладательницей этого, но уже довольно давно в нашей семье в каждом поколении у женщин проявляется своеобразный дар. И заключается этот дар в способности видеть прошлое, настоящее и будущее.
-Как цыганки из табора что ли?
-Не совсем. Цыганки большей частью действуют через гипноз и внушение. С этими же способностями действительно можно заглянуть в жизнь человека. Правда, не любого, а только родственника или очень близкого: мужа, например. Ограничения во времени тоже есть. Прошлое с момента рождения, а будущее всего лишь на месяц вперед. К себе в будущее можно и подальше заглянуть… недели на три… и то не всегда. И не надо на меня такими полными неверия глазами смотреть. Я знаю, как это звучит. И искренне в это верить может лишь тот, кто этим самым даром обладает.
-А ты обладаешь?
Пока Вета воспринимала слова тетки, как некую мистическую сказку, рассказываемую на ночь. Но, задав этот вопрос, она подалась вперед и жадно впилась глазами в глаза Марго, непроизвольно застыв в ожидании ответа.
-Да.
-А мама?
-Нет. Он проявляется только у одной женщины в поколении, причем у той, которая старше. У моей бабушки Серафимы, - твоей прабабушки – был. У тети Полины, твоей бабушки, тоже, так как она из двух сестер старшая. Мама моя дара не имела и в него не верила, но я родилась на полгода раньше Наташки, и, сама не зная, заполучила его в наследство.
-А как же ты узнала, что он у тебя есть?
-О нем мне впервые рассказала бабушка. Я у нее, когда маленькая была, все каникулы проводила. Так вот, Серафима, когда я куда-нибудь из дома выйти собиралась, клала мне руки на плечи и в макушку целовала. Я над этим никогда не задумывалась. Обязательный ритуал – не более. Но однажды, мне лет двенадцать уже было, собрались мы с девчонками в лес за черникой. Я уже оделась, бидон взяла, и Серафима ко мне подходит. Руки, как обычно, положила, поцеловала… И вдруг побледнела вся, затряслась. Я и пикнуть не успела, как она меня в чулан толкнула и на щеколду закрыла. Девчонкам, когда они за мной зашли, сказала, что я приболела. Они без меня и ушли. Бабка меня под вечер только выпустила. Ничего не сказала. Да и я вся такая гордая и обиженная, молча переоделась, проигнорировала оставленный мне на столе ужин и, громко хлопнув дверью, пошла ночевать к Ленке. Только Ленки дома не оказалось. У них вообще никого дома не было. Мне их соседка тетя Шура рассказала, что случилось. Девчонки утром на дальний черничник пошли, он километрах в трех от поселка. А там на них лиса набросилась. Бешенная. Напугала до смерти и искусать успела сильно. Хорошо что дядя Ваня, лесник наш, рядом оказался и на их крик прибежать успел. Он лису прикладом сшиб и пристрелил. А девчонок до своего дома довел и на телеге в город отвез, в больницу. Потом вернулся, родителям их все рассказал и их тоже в город сопроводил.
-А ты потом домой вернулась и тебе бабушка про свой дар рассказала, да?
-Примерно так. Я у нее спросила, как она узнала, что мне лучше в лес не ходить. Она и объяснила, что, когда до меня дотронулась, почувствовала сильный страх и боль. А почему ничего мне не сказала… Так я бы все равно слушать не стала. А даже если бы и выслушала – не поверила бы.
-А ты тоже так… ну… это… дотрагиваешься до человека и чувствуешь?
Марго улыбнулась.
-Знаешь, когда Серафима мне сказала, что у меня тоже такие способности должны быть, я первым делом ей руки на плечи положила и в макушку чмокнула.
-И что?
-И ничего! Абсолютно.
-Так ты же сказала, что у тебя дар есть. Или ты все выдумала?
-Я к бабушке с такой же претензией обратилась. Оказалось, что дар у всех по-разному проявляется. И средства для его проявления тоже индивидуальные. Серафима, например, могла ненадолго погрузиться в ощущения другого человека: прошлые, настоящие или будущие на выбор. Для этого ей всего лишь нужно было особым образом прикоснуться к нему. Ее мама по руке гадать умела. А тетя Полина ауру человека видела и обо всех его болезнях рассказать могла. Только ауру она не вокруг самого человека видела, а вокруг его зеркального отражения. Поэтому она всегда с собой зеркало носила.
-А ты?
-А я ничего «такого» явного у себя не обнаружила. Первое время еще что-то выискивала в себе, старалась почувствовать… Потом каникулы кончились, и понеслось: школа, подруги, увлечения… Короче про бабушкину «сказку» почти забыла. А следующим летом, в июне, меня отправили на море в лагерь. Я там с девчонкой подружилась, мы с ней в одной комнате жили. Она меня как-то, от нечего делать, и научила гадать на картах. Показала, как расклад делается, стала объяснять, что какая карта значит, но, так как сама значения карт плохо помнила, быстро запуталась. А я вдруг поняла, что и без ее объяснений все понимаю. Мне даже в значения вдумываться не надо, я сразу картинку вижу. В общем, так совершенно случайно я обнаружила средство для проявления своего дара – карты. Кстати, тебе погадать?
-Марго. История, конечно, интересная. И предложение на предмет гадания чрезвычайно заманчивое. Только я одного не пойму – из-за чего вы все-таки с отцом поссорились?
-Да все из-за этой же истории. Твоя мама в нее тоже не слишком верила. Когда они с твоим отцом только встречаться начали, Наталья ему историю эту живоописала. Из серии «дивись, какая у меня семья загадочная-презагадочная»! Сергей вежливо выслушал, комментировать не стал, чтоб не обиделась, и благополучно забыл. Твой отец же материалистичный до невозможности. То есть, все, что, по его нескромному мнению, нереалистично, он не воспринимает, а если близкие ему люди в своих заблуждениях упорствуют, он их громко, эмоционально и с обязательным применением мата разубеждает. А когда «разумные» аргументы не действуют, он просто человека игнорировать начинает. Потому мы с ним с самого начала почти и не общались. Не то чтобы избегали друг друга… Просто по взаимному согласию старались не пересекаться. Он, конечно, не был в восхищении от того, что я к вам в гости часто прихожу, но и веских аргументов против у него не было. До похорон Полины не было... Поминки в ресторанчике справляли, там у вас через две улицы… «Кабачок» что ли… не помню, да и не важно. Короче вышли мы с твоей мамой в коридор поговорить. Может быть, тебя это немного удивит, но разговор был о тебе. Если ты еще не сообразила, то я мысль озвучу. Дело в том, что у тебя, скорее всего, тоже есть дар.
-???
-И не зачем изображать вселенский шок! Какова вероятность, что он у тебя есть? Процентов сто! А вот вероятность того, что ты его обнаружишь, если до сих пор этого не случилось… Ведь ты, как я понимаю, за собой никаких странностей не замечала? Ну, там видения чужих аур, предчувствия событий до их непосредственной реализации или еще чего-нибудь в таком роде?
-Н-н-нет. – Вета на минуту задумалась. – Точно нет. Я бы запомнила.
-Вот видишь. Собственно, я тогда на поминках Наташке и говорила, что лучше тебе пораньше рассказать, чтобы, когда дар проявится, ты не пугалась понапрасну, а сразу сообразила, что это и что с этим можно сделать. И она почти согласилась. И все бы было нормально, если бы… Короче мы обе к тому времени уже успели немного выпить и разговаривали, сами того не замечая, довольно громко. А в конце коридора у открытого окна твой папа стоял и курил. Разумеется, он нас прекрасно слышал. Мне он ничего не сказал, а вот Наташке дома изрядно досталось. Она мне потом его длинную нравоучительную речь пересказала. Если коротко и без мата, то смысл такой: я больше к вам в гости не хожу, рядом с тобой меня вообще ни под каким видом быть не должно, Наташка всякую ерунду из головы выбрасывает и тем более ничего такого ребенку – тебе – не рассказывает. Так я и стала персоной нон грата. Вета, что-то ты подозрительно молчаливая... Ве-е-ет! Ау! Ты еще здесь?
-Блин, сколько информации на одну бедную меня! Марго, давай ненадолго прервемся. Мне нужно хоть как-то все это осмыслить…
-Знаешь, давай вот как поступим. Ты пока в аптеку сходишь, я сейчас список напишу. А я на кухне разберусь и чай нам заварю. Заодно матери твоей позвоню и предупрежу, что ты у меня с ночевкой.
-Ладно. А где тут аптека?
-Из подъезда направо до первого поворота и прямо по улице, она слева будет, не пропустишь.

 Глава 4.

Вета шла по освещенной фонарями улице, сжимая в руке врученный тетей список. Мысли в голове бродили самые разные, но уловить что-нибудь более-менее связное не получалось. И дар непонятный, и зачем он нужен – не понятно, и есть ли он у нее вообще тоже под большим вопросом. И самый главный вопрос: оно ей все это надо? Мама не верит, папа не верит и не одобряет в принципе… Короче, тетка – сказочница. Погостить у нее до утра, подыграть чуток для создания дружеской обстановки, а утром с чистой совестью уехать на лекции и не заморачиваться.
Аптека призывно манила яркой иллюминацией. Действительно, не пропустишь. Купив все необходимое, Вета покинула фармацевтическое заведение и весь обратный путь улыбалась, думая, как тетя будет ей рассказывать про ее любовь к бубновому королю, неприятности от трефового в казенном доме и прочую белиберду, которую она якобы в картах увидит.
Марго тем временем успела пододвинуть к дивану журнальный столик, принести чай, всякие вкусности и даже включить музыку. «Энигму». Банально и очень предсказуемо. Вета поймала себя на мысли, что начинает относиться к тете с неодобрением. Формальных причин к негативной трактовке тетиных поступков вроде бы не было, а потому Вета усилием воли постаралась сместить свое отношение в более нейтральное русло. Плюхнувшись на диван, она взяла со столика чашку и осторожно, так как чай еще обжигал, отпила пару глотков.
-Вкусный чай. Тропический коктейль?
-Почти. Зеленый с ананасом. Кстати, Наташка сказала, что у тебя телефон заблокирован. Ты глянь, может деньги кончились.
Вета сходила в коридор за сумкой, достала телефон и обнаружила, что он выключен. Как только она его включила, пришла смс-ка, извещавшая, что мама звонила целых четыре раза. Проверив на всякий случай баланс, Вета убрала телефон обратно и, вернувшись на диван, пристроила сумку рядом.
-Гадать будем, или передумала? – В зеленых глазах тетки плясали озорные искорки. Она, конечно же, чувствовала отношение племянницы к предлагаемому мероприятию.
-Не дождешься! А у тебя карты специальные, с черепами, девами и другими картинками?
-Ты таро имеешь в виду? Нет, обычные.
Марго, не вставая с кресла, дотянулась до тумбочки под телевизором и достала оттуда три колоды карт.
-Ну, племяшка, чего бы ты о себе узнать хотела?
-А какие есть варианты?
-Стандартные: здоровье, успехи в учебе, любовь. Можно общий расклад на все сразу, но тогда это только настоящего момента касаться будет.
-Давай пока общий, а там посмотрим.
Марго взяла среднюю колоду карт, остальные две вместе со своей чашкой и вазочкой с печеньем отодвинула в сторону, освобождая себе пространство под расклад.
-Подержи немного в руках. – Она протянула колоду Вете.
Вета, раскрыв карты веером, осмотрела их в поисках необычных символов.
-Я же сказала – карты самые обычные. – Марго поднялась и достала из застекленного отсека шведской стенки черную обвитую серебристой спиралью свечку в железном подсвечнике. Все из той же тумбочки под телевизором была извлечена зажигалка в виде маленького пистолета, и ровный, аккуратный язычок пламени весело заплясал над черным ложем из воска.
-Для создания правильной атмосферы. – Пояснила Марго, в ответ на вопросительный взгляд девушки. – Можешь колоду вернуть, минуты вполне достаточно.
Она ловко перетасовала карты и неторопливо стала их раскладывать. Вета несколько раз видела, как девчонки гадали, но, судя по положению карт на столе, тетя не пользовалась стандартными схемами, предпочитая создавать свои, более для себя же удобные.
-Со здоровьем все в порядке, зуб мудрости только прорезался… Недавно, но уже мешает. Ты бы в стоматологию сходила, а то он вырастет и удалять гораздо больнее будет. По учебе ничего сказать не могу, что для начала сентября и не удивительно. Можешь ближе к сессии заехать, тогда наверняка на эту тему расклад поинтересней организуется. Любовь… Отсутствует, хотя молодой человек есть. Странные у вас отношения… Очень близкий друг, да?
Вета непроизвольно сглотнула. Про зуб еще ладно, при желании догадаться нетрудно. Щеку потерла или гримаску скорчила, когда жевала и на десну распухшую еда попала, а тетя заметила и выводы сделала. Но как она про Толика узнала? Даже мама всех тонкостей их отношений не знает!
Марго собрала карты и стала раскладывать по-другому.
-Вы с ним года два назад познакомились… Ага, из института, значит. Ухаживал за тобой, вместе часто время проводили, с друзьями тебя знакомил. Потом вы из-за чего-то поссорились, и некоторое время практически не общались. Вас общий друг помирил. И теперь у вас крепкие дружеские отношения. Судя по твоему лицу, карты мне сегодня не врут. Так?
-Я не понимаю, как… откуда…
-За тобой я не следила. И друзей твоих в темной подворотне не пытала на предмет подробностей твоей жизни. Просто карты плюс мой дар ошибаются редко, да и то, только если я что-то по невнимательности не учла. Если не секрет, что у вас там произошло с этим молодым человеком? По картам только в общих чертах видно.
-А в общих чертах все так и было. Молодой человек – Толик. Мы на нашем факультете в одной группе учимся. У нас с самого начала как-то не так отношения складывались. Он меня не понимал, я его тоже не сильно. Долгое время взаимное недовольство копилось, и однажды произошел взрыв. Из-за какой-то ерунды. С чего началось даже и не помню. Тем более что истинная причина к этому отношения не имела. Поссорились, разошлись и три месяца друг друга игнорировали напрочь. А потом позвонил мне Лешка (друг Толика), я у него книжки по психологии брала, а ему они вдруг понадобились срочно. Я приехала, а там Толик сидит. Ну, мы с ним в едином порыве на Лешку с двух сторон и набросились, причем с абсолютно одинаковыми фразами. Ситуация до того юмористическая образовалась, что все дружно рассмеялись. Ругаться после этого было глупо. Так и помирились. А когда Толик меня домой провожал, мы наши с ним отношения обсудили и решили, что поскольку у нас любовные отношения как-то не складываются, а вместе время проводить нам интересно и терять друг друга не хотелось бы… Короче, теперь у нас очень близкие дружеские отношения, без взаимных претензий насчет романов на стороне. Вот как-то так…
-А романов на стороне у тебя и не наблюдается. Так?
-А меня все в моей жизни устраивает. Появится кто-нибудь интересный – хорошо. Но заморачиваться на эту тему, искать кого-то, специально ходить знакомиться… Ни – за –что!
Марго задумчиво разглядывала карты на столе.
-А он где-то рядом…
-Кто?
-Кто-нибудь, который интересный.
-Не поняла.
-Да я и сама не совсем понимаю… Кто-то рядом присутствует… ты его, может быть даже знаешь… хотя и не обязательно… Мистика сплошная. Не знаю я, как это трактовать.
-Маньяк что ли?
-Нет. Не в этом дело. Наверно, слишком отдаленное будущее. Если больше полугода до события или встречи, то почти ничего не видно. Можно повторить гадание через месяца четыре, если тебе интересно. Что-нибудь определенное на этот счет к тому времени сформулируется. Хотя и не факт.
-То есть ближайшие полгода мне никаких романов не светит?
-Тебя же и так все устраивает!
-Угу. Только ко всему прочему у меня была надежда на светлое ближайшее будущее, а ты ее безжалостно разрушила!
-А что я? Что вижу, то и пою.
-Да ладно. Проехали. Давай лучше спать ложиться, а то мне завтра к первой паре, а я еще домой хотела забежать.
-Спать, так спать. Я тебе на диване сейчас постелю.
-А ты?
-А я на кресле. Оно тоже раскладывается.

Сон качал Вету в своей колыбели. Она совсем не удивилась, обнаружив, что алая пульсирующая линия отделилась от общей массы, приблизилась, ощутимо увеличившись в размере. Такое уже когда-то было, и особого интереса не вызвало. Тем более что других изменений не наблюдалось, а это смещение, если судить по прошлому опыту, больше одной ночи не продержится.

Утром Вета проигнорировала звонок будильника и, зарывшись в одеяло, попыталась поймать ускользающий сон. Но разбуженная тем же громким и противным механизмом тетя начала активные и решительные действия по ее подъему с дивана. И, в отличие от будильника, тетю совершенно невозможно было выключить! Пришлось вставать. Зато за сэкономленное за счет быстрого подъема время Вета успела принять душ, привести себя в порядок и неспешно с удовольствием позавтракать. Попрощавшись с тетей и пообещав иногда звонить, она побежала к метро. День обещал быть солнечным, и это радовало.

 Глава 5.

Толик вернулся из поездки загоревший, обросший щетиной и немного одичавший. Он привез с собой рога неизвестного животного. Утверждал, что оленьи, но смахивали они больше на козлиные. А если судить по запаху, то сомнений в их принадлежности вовсе не оставалось.
Неделю Толик носился по Москве со своим трофеем, нашел-таки мастерскую, где ему за умеренную плату приделали к рогам обитую кожей доску, после чего рога заняли почетное место над телевизором у него в комнате.
За это время история получения вышеозначенного экспоната обросла такими невероятными подробностями, что даже самому рассказчику стала казаться запредельно нереальной. Впрочем, Толика это не смущало, и подробностей меньше не становилось.
Хоть и виделись они с Ветой каждый день, но соскучившегося по общению Толика невозможно было поймать в одиночестве. Он щедро делился накопленными впечатлениями даже с малознакомыми людьми, и находил в их лице благодарных слушателей, хотя никто не сомневался, что большая часть из рассказанного – детище его богатой и необузданной фантазии. Но постепенно пыл Толика угасал, впечатления меркли, сменяясь повседневной прозой жизни, да и толпы благодарных слушателей с каждым днем редели. И настал тот счастливый день, когда Вета смогла захватить Толика в свое полное распоряжение. Вообще-то это был вечер, и это самое «полное распоряжение» ей предоставлялось напополам с Алексеем… Но кто обращает внимание на такие мелочи!
Еще на этапе планирования вечернего времяпровождения Вета вырвала у Толика клятву, что про бедного козла, оставленного без самой выдающейся его части – рогов, он рассказывать не будет. Совсем.
Толик за козла обиделся, но с условием согласился, тем более что Лешка, уже слышавший эту историю раз двадцать, просил его о том же.

До дома Алексея добрались около восьми часов вечера. Октябрь теплом не радовал, и холодный влажный воздух пробирал до костей. Алексей гостей ждал, оперативно организовал чай с вареньем и финиками, а для Веты принес теплую мамину шаль. Пока ребята оттаивали, Лешка развлекал их анекдотами из жизни психологов.
Дружеская атмосфера и горячий чай оказали нужное воздействие и, когда ставшая ненужной шаль перекочевала на спинку стула, Вета решила поделиться с друзьями странной семейной историей, которая, видимо, имеет к ней самое непосредственное отношение. Она знала точно, что здесь ее не высмеют за суеверность, а внимательно выслушают и постараются помочь разобраться.
Сначала изложение событий выходило бессвязным, ребята не понимали, в чем суть и где проблема. Толик даже предположил, что она кино пересказывает, которое к тому же не с начала смотрела. Но постепенно ребята вникли в смысл повествования, и дальше обсуждение стало проходить гораздо оживленнее.
-А что она тебе еще про меня говорила? Мне зачет за тот семестр Киселю пересдавать, по этому поводу в гадании что-нибудь было?
-Да подожди ты, Толь, со своим зачетом. Я без всяких гаданий могу сказать, что если ты как обычно готовиться не будешь, то и результат нарисуется с минусом. А у нас здесь вообще не о тебе речь.
-А что, бывают речи не обо мне?
-Толик!!!
-Ладно, неудачная шутка… Вет, а ты сама на картах гадать не пробовала? Может у тебя, как и у тети, способность к гаданию на картах есть.
-Пробовала. Результат нулевой. То есть я могу научиться гадать чисто для развлечения. Может быть, мои предсказания даже сбываться будут… процентов на 30. Но это не дар.
-А другие варианты не пробовали? С зеркалом, например?
-И с зеркалом тоже, и еще много чего пробовали… Пока фантазия не кончилась. Марго сказала, что так искать бесполезно. Либо дар сам как-нибудь проявится, либо не проявится, но искать его «методом научного тыка» по меньшей мере глупо. В конце концов, есть неслабая вероятность, что Марго последняя в роду «одаренная».
-И такое тоже может быть… - Алексей стоял возле окна. Казалось, что он пристально всматривается в освещенную редкими фонарями улицу. На самом же деле задумчивый взгляд его был обращен внутрь себя. – Меня не покидает ощущение, будто я что-то упустил из виду… Что-то необычное и с тобой связанное… Черт, никак не могу вспомнить… Но было же! Точно что-то было!
-Леш, не кипятись! Вспомнишь – скажешь. И вообще, ребят, поехали в кино! Сто лет уже вместе никуда не выбирались! Толь, ну поддержи же меня!
-Ради прекрасной дамы я готов на любые жертвы! Дракона там убить, океан переплыть Северный Ледовитый… или в кино на ночь глядя поехать!
-Спасибо за поддержку, друг! Я этого никогда не забуду… и не надейся! Леш, поехали, а?
-Поехали. Только матери позвоню, предупрежу, что я поздно вернусь.
 
Афиши кинотеатра видны были издалека, так что споры начались еще на подходе к вышеуказанному культурному заведению. Мнения разделились: Алексея заинтересовал триллер, Толик, как человек активный и деятельный, больше склонялся к просмотру боевика, а Вета, явив миру неоригинальность женского выбора, предпочла бы комедию или мелодраму, и, на ее счастье, один из новых фильмов, заявленных в афише, сочетал в себе оба этих жанра. Спор был жарким, но недолгим. Под пристальным жалобным взглядом Веты, Толик быстро сломался, и, с преимуществом в один голос, выбор остановился на Ветином варианте. Хотя Алексей все пятнадцать минут до начала сеанса ворчал, называя Толика предателем, а выбор нечестным, так как Вета воспользовалась женскими чарами, чтобы склонить слабовольного члена кампании на свою сторону, а это определенно запрещенный прием.
Фильм порадовал и наличием свежих шуток, и оригинальным сюжетом. Все остались довольны просмотром. Алексей даже церемонно извинился за свое ворчание и сказал, что комедии изредка тоже можно смотреть. Под настроение и в обществе хороших друзей.
В метро Алексей, поблагодарив друзей за прекрасный вечер, сбежал домой, сказав, что для одной дамы два кавалера все-таки перебор.
На бегство Лешки Вета особого внимания не обратила, поглощенная увлекательным пересказом уральских народных сказок в исполнении Толика. Увлеченный же этим самым исполнением Толик на отсутствие Лешиного присутствия обратил внимание только около Ветиной двери и то, когда она уже за девушкой закрылась.

Вета лежала в кровати и буравила взглядом потолок. Сон не шел. Всякие разные мысли толпами лезли в голову, мешая расслабиться. Вдруг на тумбочке возле кровати завибрировал телефон. Смс-сообщение от Толика. Не успела Вета прочитать текст, как раздался звонок.
-Привет, это опять я!
-Толик, я еще смс-ку не прочла, а ты уже звонишь. Кстати, что там было?
-Вопрос: «Ты спишь или нет?»
-Оригинально. А если сплю?
-Ну так не спишь же! Вет, не сердись. Я по делу.
-Это какое же у тебя ко мне неотложное дело в два часа ночи возникло? До утра оно не могло подождать?
-Ветусь, выслушай сначала, а потом решишь, насколько неотложное, и поймешь, надеюсь, почему до утра подождать не могло.
-Я тебя внимательно слушаю. Все равно мне почему-то не спится…
-Я тут лежал и думал про твой дар, что он у тебя к твоему возрасту уже должен был проявиться…
-Ага, в виде песка, который «к моему возрасту» с меня просто обязан сыпаться.
-Вет, не сбивай меня с мысли, а то я ее до утра формулировать буду!
-Извини, продолжай.
-Так вот, я подумал, что какие-то проявления необычного у тебя уже были, а ты, видимо, не обратила на них внимания. И вдруг меня осенило! Помнишь, когда мы только начинали общаться, ты мне как-то рассказала, что все время видишь один и тот же сон. С тех пор что-нибудь изменилось?
-В целом – нет. А что?
-Отлично! Моя гипотеза пока подтверждается! Понимаешь, Вет, я думаю, что этот твой назойливый сон и есть проявление семейного дара.
-Пока не понимаю…
-Попробую свою гипотезу объяснить. Во-первых, один и тот же сон всю жизнь видеть само по себе необычно. Во-вторых, мне одна бабушка рассказывала, что через сны легче всего всякие предсказания получать…
-С Урала бабушка-то?
-Не важно. А в-третьих, у Лешки тогда под гипнозом ты какое-то зеленое бревно видела. Мне кажется, что это тоже с твоим сном как-то связано.
-Думаешь, это оно?
-Я тебе по этому и звоню так поздно. Мне кажется, что это не просто сон. И еще мне кажется, что ты, при желании, могла бы им управлять и получать из сна информацию о себе и не только.
-И как эту информацию получить?
-Вет, это же гипотеза! Практикой тебе самой придется заниматься. Попробуй что-нибудь изменить в своем сне, или еще как-нибудь на него воздействовать. Але, Вет! Ты куда пропала?
-Зевала. Толь, я дико хочу спать. Обещаю попробовать проверить твою гипотезу, но результат не гарантирую. Давай завтра продолжим разговор, заодно расскажу, если что-нибудь интересное увижу…
-Хорошо. Только обязательно попробуй!
-Спокойной ночи, Толь.
-Спокойной…

Воздействовать на сон? Какая странная мысль. А впрочем… В этом что-то есть. Определенно что-то есть! А что мне мешает попробовать? Тем более – пообещала другу.
А вдруг получится? Как интересно! Вот тетя удивится, когда узнает… Поглощенная мыслями, она и не заметила, как уснула.
Линии. Целый ковер разноцветных линий. Квинтэссенция спокойствия и безмятежности, ее личная, сугубо индивидуальная. Какая-то мысль не давала покоя, настойчиво прорываясь сквозь пелену сна. Что-то нужно сделать… Изменить… Сон?
Прошло некоторое время, прежде чем мысль об оказании влияния на сон дошла до пребывающего в этом самом сне сознания Веты. Она попробовала приблизиться к линиям. Не сразу, но у нее получилось! И она тут же утонула в водовороте красок.
Кое-как восстановив первоначальное положение, она продолжила экспериментировать. Подвигалась влево-вправо относительно линий. Картинка в принципе не изменилась. Тогда ей пришла в голову новаторская идея взглянуть на то, что делается наверху. То есть посмотреть на то место, с которого она обычно свой сон смотрит. Причудливо извернувшись, она сумела мельком бросить взгляд вверх и увидела зеленое-зеленое… Небо? Абсолютно непонятно что, но она так обрадовалась этому своему достижению, что от радости… проснулась.
Было утро, в родительской комнате трезвонил будильник. Обрывки сна испарялись, как роса под солнечными лучами. Вета нехотя встала и поползла в ванную.

Глава 6.

На лекции Толик не явился, прислав смс-ку, что будет ждать ее около метро после окончания занятий. У Веты сразу возникло подозрение, что Толик что-то затевает, причем по ее душу.
Интуиция ее не подвела. Лешкину красную ветровку было видно издалека. Значит, он уже в курсе. Пора пришла выяснить, что там мальчишки напридумывали.
-Привет, заговорщики! Чем порадуете?
-Привет, Ветусь! А мы как раз о тебе говорили.
-Поразительно! С чего бы это?
-Очень хочется узнать, какие кошмары мучили тебя всю ночь?
-Кошмары? Меня? – Вета начала удивляться, но тут же и закончила, увидев, как Толик рысью удирает к ближайшей палатке с мороженым. – Ага, понятно. Что тебе Толик еще наговорил?
-Да больше ничего. Приехал утром, сказал, что тебя кошмар один мучает не первый год уже. Попросил книжки поискать, где бы про управление сновидениями рассказывалось, желательно с подробными инструкциями. Мы полдня провозились, отбирая литературу. Так что – все зря?
-Почему же… Тему он тебе правильно озвучил. А вот почему все остальное своими фантазиями заменил, это мы сейчас у него самого спросим. Толик! Мороженое тебя не спасет!
-Зато когда вы его съедите, у вас выработаются гормоны счастья, и вы сразу перестанете на меня ворчать!
-Ты лучше объясни, при чем тут какие-то кошмары? К этому жанру мой сон на сто процентов не относится.
-Вет, ты же не сказала, что про это можно рассказывать. Вдруг я бы твою тайну выдал?
-Ты ее и так почти выдал. Ладно, считай, что оправдался. И забери у Лешки пакет с книжками. Объяснить – не объяснил, а нагрузил по полной программе! Сейчас ко мне заедем, заодно пакет завезем… И не хмурься, Леш. Я тебе по дороге все расскажу, честно.

Дома Вета напоили ребят чаем, и, наскоро просмотрев отобранную ими литературу, оставила себе две книги для более детального изучения, вернув остальные в пакет. К полному неудовольствию Лешки, которому этот пакет предстояло транспортировать обратно. Они шумно и увлеченно обсуждали перспективы обретения Ветой дара, когда входная дверь открылась и вошла Ветина мама. Мальчишки тут же засобирались домой, чем очень маму развеселили. Она потом весь вечер шутила, какие у нынешней молодежи трусливые ухажеры бывают. Вета же до самой ночи читала отобранные книги, горя желанием как можно быстрее на практике применить вычлененные из текста знания.
Ночью Вету ожидало разочарование. Вчерашний успех оказался пределом ее возможностей. Да, она могла двигаться в разные стороны по своему желанию, но больше ничего сделать была не в состоянии. Только наблюдать предоставленную картинку. Со всех сторон, конечно, а только что это меняло?
Безусловно, у Веты хватило упрямства не сдаться с первого раза. Новые ее попытки приводили к тому же результату, но она все же не оставляла надежды переломить тенденцию.
А время меж тем двигалось вперед. Началась и кончилась зимняя сессия, как видение, скользнули мимо каникулы, на миг обрадовав и тут же растаяв. Казалось бы, только еще намекнувшая о себе весна уже деловито расправляет сочно-зеленые листья на деревьях, украшая попутно клумбы разноцветными тюльпанами. И снова сессия. Курсовые, зачеты, последние лабораторные и заключительный этап, венец концентрации нервного напряжения – экзамены. Но мучения не вечны, экзамены методично отходят в прошлое, а вожделенная свобода радостно раскрывает свои широкие объятья. Можно (наконец-то!) наслаждаться долгожданным летом.
За всеми этими хлопотами Вета давно уже и думать забыла про поиски своего дара. Интерес постепенно угас, а стимула так и не появилось. Так что первые дни каникул Вета провела дома, банально с наслаждением предаваясь лени.
Школьная подруга позвонила как раз вовремя. Вета еще не успела спланировать свой летний отдых, а предложение Ленки пришлось ей по душе. Подруга предлагала подработать в магазине у ее знакомой, и, накопив недели за три достаточное количество денег, махнуть в Анапу или Сочи, чтоб весело отдохнуть на море.
Отдых обещал быть насыщенным и интересным. Тем более что за время работы в магазине к их маленькой компании из двух человек присоединились еще четыре девушки-продавщицы. А накопленных всей тусовкой денег хватило, чтобы почти до осени снять целый дом недалеко от моря!
Вернулась Вета довольная и загоревшая, с кучей фотографий и ярких воспоминаний.

Осень, как обычно, наступила неожиданно. И хотя синоптики в один голос радостно прогнозировали скорое начало бабьего лета, за окном прочно обосновалась серая промозглая хмарь.
Была суббота. Вета сидела на диване в комнате и пыталась читать журнал. Точнее в десятый раз уже перечитывала заголовок на странице, но прочитанные слова упорно отказывались принимать в ее голове хоть какое-нибудь значение. Потому как эта самая голова нестерпимо болела еще с утра. Ни таблетки, ни акупунктура, ни гомеопатия не помогли. Даже радикальное средство типа топора уже перестало казаться таким уж страшным…
Вета застонала и отбросила журнал в угол. А ведь они с Ленкой в кино вечером договорились сходить… А какое ей теперь кино? Если только ужасы. Про жутких маньяков с окровавленными топорами, которые сидят в темном переулке и радостно набрасываются на одиноких дамочек, неизвестно что и неизвестно зачем в этом самом переулке посреди ночи потерявших. А может у этих маньяков тоже голова с утра болит? Может они, махая топориком, так от своей головной боли избавляются? Хрясь-хрясь – и в голове в миг проясняется… Вета злорадно ухмыльнулась, но тут же передернулась, в деталях представив окровавленную свежеотрубленную голову, задорно катящуюся по тротуару прочь от медленно падающего тела… Бр-р-р-р! И откуда только такие мысли берутся? Нет, так дело не пойдет! Надо срочно нормализовывать свое состояние! Аутотренинг что ли попробовать? Спасибо Лешику, благодаря его стараниям и поставляемой им же литературе, Вета значительно расширила свои познания в области психологии и даже иногда применяла кое-что из этих знаний на практике. Идея с аутотренингом ее вдохновила. Кажется, для начала надо принять удобное положение и расслабиться…
Диван протестующее заскрипел, когда Вета попыталась принять на нем горизонтальное положение. Диван был старый, продавленный, жесткая пружина неприятно впивалась в спину… Ну как, скажите, тут расслабишься? Она вздохнула и спустилась с дивана на пол. Пол был жесткий, зато ровный и от батареи шло тепло. Немного подумав, она сбросила на пол обе диванные подушки и, чуток повертевшись, кое-как пристроила на них сосуд с болью, бывший когда-то ее головой. Теперь нужно было расслабиться и представить себе что боль собирается в… ну в воздушный шарик, например. Вета представила воздушный шарик, как он наполняется ее болью и взлетает и улетает в открытое окно… Отлитый из чистого свинца воздушный шарик с трудом долетел до форточки, нехотя перевалился через открытый проем в сторону улицы и камнем рухнул вниз. Ну вот, вроде стало полегче… Теперь представим что-нибудь расслабляющее… Например, море… Тихий шелест прибоя по мокрому песку… Теплый ветерок и белые пушистые барашки пены на волнах… белые барашки… белые… Перед внутренним взором Веты возник чистый белый лист… он стал увеличиваться, разрастаться и заполняться линиями, прямыми, кривыми, изогнутыми под невообразимыми углами, скрещивающимися или проходящими друг над другом, разноцветными. Вся палитра красок, смешанная в невообразимые сочетания, тусклые и яркие, самых причудливых оттенков… Вета вздрогнула, глаза непроизвольно открылись.
Это же ее сон! Только ярче и наяву! Удивление и жгучий интерес моментально отодвинули боль на второй план. Вета отдышалась, успокоилась и, когда дыхание выровнялось, а сердцебиение перестало отдаваться в ушах, снова опустилась на подушки и постаралась повторить медитацию.
С шестой попытки у нее получилось зафиксировать картинку с чистым белым листом. Она абсолютно не знала, чего хочет добиться, потому воспользовалась излюбленным всеми женщинами «методом научного тыка» и решила представить для начала себя.
А прав был Толик, подумала Вета, разглядывая зеленое пульсирующее бревно. Он ей еще год назад говорил, что ее неожиданная галлюцинация на Лешкиной кухне как-то связана с даром. Итак, попробуем детально разобраться в этом вопросе. Значит, бревно – это я. Попробуем двинуться дальше. Вот, допустим, иду я вчера утром к метро… Бревно плавно опустилось на белоснежный лист и превратилось в жирную зеленую линию. Линия потянулась вперед. Рядом с ней тут же стали появляться и исчезать другие линии. Некоторые шли параллельно, другие как бы выныривали из глубины листа, неслись вверх и снова ныряли обратно… Вот сразу несколько десятков линий устремились в одну с зеленой сторону, почти перекрывая ее. Вета следила как зачарованная за этими странными перемещениями… Через некоторое время одни линии стали отсоединяться и уходить в разные стороны от зеленой, но появлялись другие которые ненадолго занимали место ушедших и снова сменялись. Вете показалось, что она начинает понимать смысл всего этого странного спектакля как вдруг…
-Вета! Ау! Тебя к телефону! – Мамин голос прорвался через закрытую дверь и ввинтился Вете в ухо. – Это Лена!
Картинка бесследно растворилась, и глупо было бы пытаться ее восстановить, не решив сначала вопрос с телефоном. Вета нехотя поднялась с пола, чтобы подойти к телефону и сказать Лене, что у нее болит голова и кино отменяется. И вдруг с удивлением обнаружила, что боль исчезла… Абсолютно.
А жизнь-то налаживается! Вета улыбнулась и передумала отказываться от похода в кинотеатр.

-И что бы ты делала без такого умного меня рядом? Так бы и не догадалась никогда, что твой странный сон и семейный дар как-то связаны! А я…
-Толь, спасибо тебе еще раз за подсказку. Ты самый бесценный друг на свете и без тебя я бы, конечно, ни о чем бы не догадалась!
-Но?
-Что «но»?
-Ты мысль не закончила. Судя по интонации, после всех красочных эпитетов в мою честь, должно было последовать какое-то «но».
-Не совсем так, но… - Вета смутилась, потерла переносицу и нерешительно посмотрела другу в глаза. – Толь, ерунда какая-то получается. Сном я управлять не могу, подвигаться из стороны в сторону – это предел моих там возможностей. А осознанно поймать приграничное состояние между сном и явью не всегда получается. Да и если поймать… Свою линию я вижу, маму с папой вроде бы нашла и все.
-А меня?
-Толик, там черт ногу сломит в этих линиях. Я с трудом себе представляю, как в этом всем можно хоть что-нибудь понять. А уж предсказывать... Вот повезло тете – раскинула карты, и все как на ладони.
-Не переживай! Разберешься со временем. Я уверен, что тетя тоже не одну неделю потратила, чтоб к своим картам подход найти.
-А ты оптимист.
-Ага, и всегда им был! Налей мне еще чаю, пожалуйста.
-И бутерброд еще с вареньем сделать?
-Конечно, а в чай обязательно две ложки сахара и ломтик лимона положить.
Вета легко порхала по своей кухне, сооружая другу бутерброд и добавляя поочередно в чай все запрошенные компоненты. Она уже давно перестала удивляться тому, что в присутствии Толика настроение стремительно улучшалось, эмоции становились исключительно положительными, а Неразрешимые Проблемы после обсуждения с ним сдувались до состояния мелких неприятностей с маленькой буковки. За окном быстро темнело, и вдоль улицы уже зажглись фонари. А они ведь еще даже тему курсового Толику не выбрали! Друг хвост за прошлый семестр сдать не успевает, она сама же ему помощь предложила, а вместо этого своими проблемами второй час грузит… Нехорошо. Вета поставила на стол тарелку с бутербродами, блюдце с порезанным лимоном и кружку с чаем для Толика.
-Держи. Подкрепляйся основательно, и пошли уже курсовой твой писать. Разговоры разговорами, а кому-то скоро в деканате по шее дадут, если ведомость не закроешь.
-Вет, ну чего ты вдруг такая серьезная стала? Меня же, если что, отчислять будут, а не тебя.
-А я, может, жить без тебя не смогу… в отдельно взятом институте! Кончай лентяйничать, пошли работать. А то не успеем, и будешь все доделывать дома, ночью и без меня!

Глава 7.

Вета бросила сумку на диван и без сил упала рядом. Ей сегодня практически наизнанку пришлось вывернуться, чтобы в зачетной книжке появилась заветная надпись «Зачет». Хорошо хоть в этом семестре он последний. Можно начинать расслабляться, да и о новогодних подарках уже пора бы задуматься. И о свадебных… Вета улыбнулась, достала из сумки белый конверт и вытащила из него красивую бело-голубую открытку-приглашение на свадьбу друга. Под изображением двух золотых колец – стандартным свадебным символом – аккуратным, явно не Лешкиным почерком было выведено: «Анатолий и Елизавета», далее следовал стандартный текст про время и место действия. Толик уже объяснил Вете, что Лешина невеста Карина (или Марина? – вечно Толик самое важное не может правильно запомнить!) знает только официальную версию, по которой Вета является девушкой Толика. Потому и приглашение одно на двоих.
Сама она Лешку с весны не видела и немножко завидовала Толику, который регулярно с ним общался и даже пару раз был удостоен чести лицезреть загадочную невесту. Алексей со своей девушкой «в свет» не выходил, с друзьями ее специально не знакомил и вообще о ней мало распространялся. Впрочем, вполне в Лешином духе – он свою личную жизнь никогда не любил афишировать.
До свадьбы три дня всего осталось, а ей еще одежду подобрать надо, прическу придумать и еще кучу разных мелочей… Толик, редиска такая, три недели в сумке приглашение таскал – «забывал отдать»! Пустяк такой – друг женится! Вета зло уставилась в окно, усиленно обижаясь на Толика и представляя, как ему в эту минуту должно быть икается. Посопев минуты три и горестно вздохнув напоследок, Вета Толика мысленно простила. Все равно его не изменишь, а претензий ее он не примет, просто потому что не поймет. Он же за целых три дня предупредил, и подарок они завтра вместе покупать поедут. Какие могут быть к нему претензии?
Вета встала с дивана, открыла шкаф и стала придирчиво изучать его содержимое. Спустя пару минут из недр лакированного хранилища была извлечена ажурная салатовая кофточка, которую девушка тут же примерила, покрутилась перед зеркалом и удовлетворенно отложила выбранную вещицу на диван. Оставался какой-то пустяк – подобрать к кофточке подходящую юбку или брюки.
Пол девятого пришла с работы мама, заглянула мимоходом в приоткрытую дверь в Ветину комнату и так и застыла на пороге. По всей комнате были раскиданы вещи из шкафа, на полу стояли открытые коробки с обувью, а на столе сверкала в электрическом свете люстры рассыпанная из шкатулки бижутерия.
-По какому поводу погром?
-Привет, мам! Представляешь, Лешка в пятницу женится, а мне Толик только сегодня приглашение соизволил отдать! Я вот выбираю в чем идти… Как ты думаешь, что к этой кофточке больше подходит: юбка, которая на мне или вот эти брюки?
-К кофте больше юбка подходит, но не думаю, что это хороший вариант наряда для свадьбы.
-Почему? – Вета перестала крутиться перед зеркалом и возмущенно посмотрела на маму, - Я весь вечер потратила, чтобы найти эту юбку! Что не так?
-Солнышко мое, на дворе зима! Ты в этой одежде замерзнешь, как только дубленку свою снимешь. А если вы гулять по улице будете, то и в дубленке замерзнешь. И, кстати, синяя дрожащая девочка даже в очень красивом наряде смотрится плохо!
Вета критично взглянула в зеркало и поняла, что мама права. А если сверху на кофту надеть свитер, то смысл этой самой кофты пропадает напрочь. И летняя юбка с сапогами вряд ли будет смотреться…
-Мам, - Вета стащила кофту через голову и бросила на диван, - Помоги мне одежду выбрать, пожалуйста! У меня вроде всего много, а на свадьбу пойти как будто и не в чем.
-Это вечная женская проблема: чем больше вещей, тем меньше вариантов, - мама задумчиво осмотрела Вету сверху донизу, - А что если тебе мой белый костюм померить? Он теплый, праздничный, с дубленкой и сапогами нормально смотреться будет.
-Давай попробуем.

Пятница пролетела как сон. Сюрреалистический.
В первый момент, увидев Алексея, Вета его не узнала. Темно-серый костюм, белая рубашка, дорогой шелковый галстук и начищенные до зеркального блеска лакированные ботинки – абсолютно нетипичный для него вид. Но даже не в этом дело! Лешка (точнее теперь Алексей и никак иначе) сменил прическу, укоротив и волшебным образом разгладив свои от природы вьющиеся кудри. А еще у него появились усы! Короче, когда молодожены вышли из загса – на роспись Вета с Толиком опоздали (Толик, как обычно, «задержался») – Вета первым делом поинтересовалась у своего спутника, куда дели Лешку, и что это за непонятная личность вместо него оказалась рядом с невестой. Толик подумал, что это она так пошутила, и сказал, что шутка старая и несмешная. После такого комментария Вета внимательно изучила жениха и выискала-таки в нем знакомые черты. И с тоской подумала, что прежний Лешка ей нравился больше… Вот только прежним он уже вряд ли станет.
Потом было катание по городу с остановками у всех попадающихся на пути памятников, белые голуби, отпущенные в небо около памятника Петру I (странный выбор и места и сезона для такого действия…), ресторан где-то в центре города и такси до дома после полуночи. Таким счастливым Вета Алексея еще не видела и была за него искренне рада. И все же отчего-то в этой ее радости присутствовал ощутимый привкус грусти…
Сидя в такси, с легким гудение несущемся сквозь снегопад в сторону ее дома, она устало прислонилась щекой к холодной коже Толиковой куртки и неожиданно со всей ясностью осознала причину этой преследовавшей ее весь день грусти. Ведь не будет больше длительных чаепитий на Лешкиной кухне, жарких споров на психологические (и не только) темы, незапланированных походов в кино или просто в кафешку на углу… И она не сможет как раньше приехать к нему домой за очередной книжкой или новым фильмом на диске… Не сможет просто потому, что теперь у Алексея началась новая семейная жизнь, в которой подруга женского пола вряд ли уместна. Она теперь просто девушка его друга. Да и в этом качестве ей, наверно, недолго придется существовать, ровно до тех пор, пока Толик не надумает влюбиться в какую-нибудь девушку и не начнет строить с ней серьезные отношения. И тогда Толик тоже необратимо уйдет из ее жизни… Вета всхлипнула и зарылась носом Толику в плечо.
-Вет, ты чего?
-Толь, я же тебе друг, правда?
-Конечно. Вы с Лешкой у меня самые близкие друзья.
-А когда ты женишься, ты тоже про меня забудешь?
-Ветка, что за глупости ты болтаешь?! Почему это я должен буду о тебе забыть? Я пока склерозом не страдаю.
-Вон я Лешку полгода не видела, по телефону только разговаривали и то пару раз всего… А он вдруг бац и женился! Теперь у него семья и все такое… И как раньше уже никогда не будет! Вот… - Вета посмотрела на Толика большими влажными глазами и опять жалобно всхлипнула.
-Ах, вот ты о чем! Тебе, наверное, в жизни трагедий не хватает, раз ты их на пустом месте выдумываешь! У Лешки просто сейчас такая насыщенная событиями жизнь, что ему вообще не до друзей. Весной он диплом писал, потом защищался, потом на работу устраивался, теперь вот женился. Некогда ему уже нас с тобой развлекать. Так что в этом ты права – как раньше уже точно не будет.
Вета всхлипнула громче, собираясь разреветься. Толик расстегнул молнию на куртке, достал из нагрудного кармана пиджака белый носовой платок и протянул его Вете.
-Спокойно! Давай посмотрим на ситуацию с другой стороны. Представь, что ты встретила мужчину своей мечты. Влюбилась по уши, и он к тебе далеко не равнодушен. Тебе бы захотелось проводить с ним как можно больше времени?
Вета кивнула, машинально убирая платок в карман дубленки.
-Как ты думаешь, в данной ситуации у тебя хватало бы времени как прежде тусоваться с друзьями? Скорее всего – нет. А если бы мы с Лешкой к тебе в гости неожиданно заехали, когда вы с ним романтический ужин собрались бы организовать у тебя на кухне? По глазам вижу, что ничего хорошего ты бы о нас не подумала.
-Толь, я поняла – я законченная эгоистка! – Вета потерла глаза руками и улыбнулась, – Но я постараюсь исправиться.
-Теперь все в порядке? Больше всякую ерунду придумывать не будешь?
-В полном порядке. Не буду.
-Рад слышать. Кстати, твоя остановка. Можешь выходить. И… платок верни!

Вета сидела на кровати, закутавшись в одеяло и маленькими глотками, очень осторожно пила чай с медом. Перспектива заболеть перед Новогодними праздниками ее совсем не радовала. Ноги в шерстяных носках уже начали согреваться, а когда чай в чашке закончился, она почувствовала, что знобить ее наконец-то перестало. Она поставила пустую чашку на пол и снова нырнула под одеяло, оставив снаружи только кончик носа.
Глаза сами собой закрылись. Вета сладко зевнула и тихонько мурлыкнула от удовольствия, поуютнее устраиваясь в своей теплой норке. В сумке заверещал телефон – это Толик прислал смс-ку, что доехал до дома, что с ним все в порядке и чтобы она не волновалась.
Кто бы мог подумать, что Толик окажется таким предупредительным, заботливым, верным и по-настоящему близким… другом. Конечно, не последнюю роль в их отношениях играет то, что это все-таки дружба между мужчиной и женщиной. Ни с одной из своих подруг Вета не смогла бы быть настолько откровенной, и уж тем более никогда не позволила бы себе в их присутствии впасть в панику, выказав тем самым свою слабость и неуверенность. А Толик, как благородный рыцарь, поддержал, успокоил, подставил плечо в тот самый момент, когда она больше всего в этом нуждалась.
Конечно, она запаниковала немного, когда поняла, что Алексей безвозвратно от них (или только от нее?) отдаляется. Но в большей мере она испугалась того, что то же самое произойдет и с Толиком. Самое смешное состоит в том, что Толик официально подтвердил ее опасения, но, почему-то, ее это успокоило. Да, рано или поздно они оба встретят свою любовь, и тогда их отношения изменятся. Но их дружба на этом не кончится, она просто перейдет на новый уровень, когда можно годами не видеться и даже не общаться, но все равно оставаться близкими друзьями. По крайней мере Вете очень хотелось в это верить.
Она погрузилась в сон, продолжая думать о Толике, Лешке и о том, как дальше сложатся их взаимоотношения. Эта зацикленность мыслей дала неожиданный результат. Вместо привычного многоцветного пульсирующего ковра на белом листе ее ожидали всего несколько линий.
Точнее сначала появилась одна линия. Зеленая. Вета уже знала, что это ее собственное отображение. Линия неспешно устремилась вперед. Откуда-то сбоку выплыла вторая линия, темно-синяя. Сначала она продвигалась поодаль и параллельно зеленой, но вскоре приблизилась. Некоторое время линии двигались довольно близко друг к другу, затем рядом с синей неожиданно возникла третья линия, малиновая, после чего синяя стремительно отделилась от них и теперь продолжала свой путь, отделенная от зеленой новоприбывшей малиновой. Затем ситуация снова поменялась, и синяя вернулась на прежнее место, а расстояние между всеми тремя линия ощутимо сократилось. Эта ситуация некоторое время не менялась. Но вот неподалеку от малиновой замаячила бледно-оранжевая. Малиновая постепенно стала отдаляться от основной группы и сближаться с новой линией. Вскоре они сплелись и продолжили свой путь вместе, увеличивая расстояние между ними и синей с зеленой линиями, которые по-прежнему двигались параллельно очень близко друг к другу. А потом линии побледнели и пропали из виду, затерявшись в образовавшемся над листом белом тумане. А когда туман рассеялся, многоцветный пульсирующий ковер уже занял свое привычное место и не покидал его до самого Ветиного пробуждения.

Проснулась Вета от звонка сотового телефона. В полусне добравшись до сумки, она вытащила распространяющий шум аппарат и хрипло выдохнула положенное «Алле». Трубка отозвалась радостным голосом Толика:
-Привет, красавица! Уже одиннадцать, а ты еще спишь – непорядок! Я, как и обещал, усиленно думал о тебе всю ночь. Надеюсь, что тебе икалось.
-Я еще частично сплю, поэтому не кричи мне в ухо. И я что-то не помню, когда ты пообещал организовать мне икоту...
-Так я же тебе смс-ку из дома уже прислал. Или ты к тому времени десятый сон смотрела?
-Как сообщение пришло я слышала, только вставать и читать лениво было. А сон у меня всего один, правда теперь с вариантами. Кстати, ты темно-синий.
-В смысле?
-Твоя линия темно-синего цвета. Я сегодня во сне видела. А у Лешки малиновая. Еще я его жену видела, у нее бледно-оранжевая линия. Вот.
-Не понял. Ты же говорила, что во сне видишь переплетение множества линий. Как же ты смогла понять, что именно эти три линии обозначают нас?
-По ощущениям, во-первых. А потом, там сначала только эти линии и были. Я, Толь, кажется нечаянно нашла ключ, который открывает замок моего сновидения.
-И что же это?
-Эмоции. Эмоции и ощущения – ключ к сну и к дару. Я все время стремилась увидеть, а надо было настраиваться ощутить и сопережить, если так можно выразиться.
-Выразиться еще и не так можно… Но я тебя примерно понял. И что же ты там наощущала за ночь?
Вета пересказала Толику ту часть сна, которая была до тумана. Он внимательно выслушал и спросил:
-А туман откуда там взялся?
-Мне кажется, он появился, когда я попробовала заглянуть в будущее. Тетя меня предупреждала о чем-то подобном.
-Может, тебе стоит съездить к тете? Она могла бы помочь тебе разобраться. В любом случае, бесплатная консультация специалиста в данной области тебе не помешает.
-Знаешь, а я, пожалуй, воспользуюсь твоим советом. Тем более что я у нее уже очень давно не была. А по телефону она не сильно любит на такие темы разговаривать…
-А что мне полагается за такой ценный совет?
-Могу тебя поцеловать… потом… если захочешь.
-Ну вот! Как обычно ничего интересного!
-А в глаз?
-Молчу, молчу…

Глава 8.

Сказать, что Марго была очень рада ее приезду, значит сильно приуменьшить охватившие тетю чувства. Марго светилась удовольствием от сознания того, что у племянницы открылся дар, излучала радостную готовность помочь советом и нещадно сгорала от любопытства, безудержно стремясь разузнать все-все подробности обретения племянницей новых и удивительных возможностей.
Первые два часа Вета чувствовала себя как на допросе. Вопросы сыпались сплошным потоком, она с трудом успевала ответить на один, как тут же у Марго возникал новый. Пойманная в капкан тетиного любопытства, Вета почти смирилась с мыслью о том, что домой она поедет только завтра, и даже успела придумать для папы более-менее правдоподобную версию о своих планах на ближайшую ночь. Но тут Марго неожиданно выдала:
-Можешь расслабиться, все, что хотела, я уже выяснила. Больше пытать тебя не буду, а то ты уже, по-моему, план побега начала составлять. Пойдем, кормить тебя буду.
-Кормить? – Вета немного растерялась от такого резкого перехода.
-Ну, да. Поздний обед или ранний ужин – на твой выбор.
-Полдник?
-Полдники в детском саду. А я все-таки собираюсь организовать что-нибудь посущественнее печенья с молоком.
Марго накормила Вету полноценным обедом из трех блюд и чая с пирогом в придачу. Девушка особо не сопротивлялась, так как кроме чашки чая и бутерброда с сыром, перехваченных еще дома с утра, за весь день больше ничем подкрепиться ей не удалось. За время обеда Марго успела обдумать полученную от Веты информацию, сделала для себя кое-какие выводы и к концу чаепития уже была готова ими поделиться.
-Ты зря жалуешься на свое восприятие дара. Конечно, ты видишь людей и события схематично, все обозначено линиями и их передвижением, но ты же не только и даже не столько видишь, сколько чувствуешь. А почувствовать иногда можно намного больше, чем увидеть. Я вот, например, вижу картинки без звуков и ощущений. Самый банальный сюжет из кино: увидел кто-то странную ситуацию, неправильно истолковал, расстроился и глупостей наделал, а на самом деле ничего того, что ему со стороны показалось, в реальности и не было. Когда ты ситуацию чувствуешь, такие ошибки исключены. В твоем варианте наверняка найдутся свои минусы, но со временем ты их выявишь и научишься учитывать. И, кстати, мы можем иногда объединять усилия. Картинка и ощущения вместе – самый беспроигрышный вариант.
-Наверное, ты права. Хотя на картинки смотреть гораздо интереснее!
-Кому как. Тебе погадать или ты уже убегаешь?
-Погадай. На Лешку. Хочу знать, будем мы с ним общаться или навсегда разошлись как в море корабли.
-На будущее значит. Ладно. Только со стола уберу…
Минут через пять они обе сидели на диване в комнате, и Марго задумчиво изучала расклад.
-Нечем мне тебя порадовать, племяшка. А вот огорчить могу, второй тоже от тебя скоро отдалиться…
-Второй? – не поняла Вета. И вдруг ее настигло страшное озарение, - Толик?!
-Да.
-Но я ничего такого во сне не видела!
-Возможно, я просто вижу чуточку дальше.
-Так не может быть! – Вета подалась вперед, глаза предательски заблестели, наполняясь слезами, – Он не может бросить меня одну!
-Он же тебе вроде друг?
-Друг.
-Тогда мне не понятны твои претензии. Он нормальный мужчина, умный, симпатичный. Вполне закономерно, что ему в скором времени захочется завести семью, детей. Или ты сама хочешь ему это организовать?
-Н-нет.
-Вот! А находясь с тобою рядом, у него мало шансов найти себе девушку. Да и у тебя, кстати, тоже мало шансов устроить свою личную жизнь, пока он около тебя крутится.
-А я, может, и не хочу ничего устраивать!
-Ну, ну, ну... Не кипятись! Разве тебе не хочется, чтобы у Толика все в жизни хорошо было, чтобы он был счастлив?
-Он и так счастлив.
-Не будь эгоисткой! Дружба между мужчиной и женщиной не может длиться вечно. Она переходит либо в серьезные отношения, либо в плавное, но неизбежное расставание. У вас серьезные отношения изначально не сложились…
-У тебя очень ограниченные представления. В дружбе пол значения не имеет!
-Ой ли? Это у тебя представления слишком идеализированные. К сожалению, вам вряд ли удастся сохранить ваши отношения в том виде, в котором они сейчас существуют. Они непонятны окружающим, а потому нежизнеспособны.
-Но почему? Мы же хорошо друг друга понимаем…
-Этого в вашем случае недостаточно. Представь, себя на месте его девушки. Как бы ты отнеслась к тому, что твой молодой человек общается с другой девушкой, часто заезжает к ней в гости и говорит при этом, что они просто дружат? А его родители, что они об этом будут думать? А ее?
-Допустим, ты меня убедила. Значит, у нас с Толиком в перспективе только один вариант – разойтись, каждый в свою сторону, и сохранить нашу дружбу в воспоминаниях?
-Если постараться, в перспективе вы сможете дружить семьями. Правда для этого семьи у вас должны быть крепкими, чтобы даже намека на ревность не возникало, и примерно одной возрастной категории, иначе общение твое с его женой и его с твоим мужем может не сложиться, и тогда опять же ничего не получится.
-Блин, как все сложно и запутано! Почему обязательно учитывать, кто и что о нас подумает?
-Потому, что человек – существо социальное. Очень немногие могут себе позволить не обращать внимания на чужое мнение. И общественность их при этом считает либо эксцентричными, либо чудаковатыми, либо вообще кем-нибудь нецензурным.
Марго еще раз окинула взглядом расклад и улыбнулась.
-Знаешь, мне кажется, что ты не будешь так уж сильно расстраиваться по поводу ухода Толика…
-Ты еще что-то увидела?
-Я пока не вполне уверена… Но кто-то рядом с тобой появиться… Скоро.
-Скоро? Это обнадеживает.

Два месяца спустя Вета в очередном своем сне увидела, как синяя линия Толика начала отдаляться от ее собственной. Надежда на то, что тетя ошиблась, растаяла. Вете трудно было смириться с предстоящей потерей (а по другому она это сформулировать и не могла) друга, но она уже восприняла, приняла и усвоила информацию об его уходе, и теперь думала о предстоящем событии как об уже давно случившемся, с легкой грустью и слабой верой в то, что когда-нибудь все опять наладится. О второй части тетиного предсказания она давно забыла, а потому и не заметила медленно приближающуюся лимонно-желтую линию. Хотя если бы заметила, не придала бы ей значения. Слишком рано еще было о чем-то судить. Слишком рано…

Глава 9.

Толик смущался, сбивался с мысли и непроизвольно делал длинные паузы между предложениями. Разговор для него был трудный и неприятный, но он мужественно старался довести свои доводы до Веты, чтобы она его поняла и ни в коем случае не обиделась. Ее спокойствие его почему-то пугало.
Вета слушала внимательно, но отстраненно. Она отпереживала положенное по этому поводу несколькими месяцами ранее и разыгрывающееся в ее присутствии действо особых эмоций уже не вызывало. Хотя Толика было чуть-чуть жалко, он ничего не знал и очень старался, чтоб овцы были сыты и волки при этом остались целы (или как там в оригинале?). Вета облегчать ему эту задачу не собиралась. Жестоко, конечно, и мелочно, но он же, пусть и не специально, делал ей больно своим уходом. «Я мстю и мстя моя ужасна!» Вета улыбнулась этой своей мысли, чем окончательно выбила Толика из колеи.
-Толь, расслабься. Я уже давно все поняла и абсолютно не обижаюсь. Жизнь сложная штука и не всегда справедливая, но не ты в этом виноват… И я действительно хочу, чтобы ты был счастлив. А вот мешать тебе в обретении этого самого счастья не хочу… - Она помолчала немного, но любопытство все же взяло верх над взбунтовавшейся не к месту гордостью, – А она симпатичная?
Толик тут же оживился, мгновенно превратившись из мужчины, попавшего в неприятную ситуацию, в мужчину безумно влюбленного и нашедшего человека, еще ничего не знающего о том, какой ангел обитает с ним рядом на одной планете.
-Она невероятная! Хочешь, фотку покажу?
-Давай. Никогда не видела «невероятных» девушек…
Толик аккуратно вытащил из портмоне фото и протянул его Вете. Девушка оказалась белокурой, голубоглазой и омерзительно красивой. «Омерзительно»? Вета с ужасом поняла, что ревнует! Докатилась… Что ж, придется старательно делать хорошую мину при плохой игре, раз уж сама эту игру затеяла. Она вымученно улыбнулась и неестественно жизнерадостно выдохнула:
-Симпатичная. И, наверно, очень умная.
-Не то слово! Она столько всего знает, ты себе даже представить не можешь!
-Куда уж мне…
Кафе, в глубине которого за столиком они уединились для разговора, постепенно наполнялось народом. Вета посмотрела в чашеобразную емкость, в которой еще недавно были разноцветные шарики мороженого, а теперь присутствовала лишь непонятного цвета жидкость, и с тоской подумала, что разговор постепенно заходит в тупик, и самым правильным решением с ее стороны было бы встать сейчас, попрощаться и уйти. Желательно, не оборачиваясь. Когда же между ними успела возникнуть эта холодная стена отчуждения? Ведь ближе него у нее никого не было… Она подняла глаза и увидела, как он нежно провел пальцем по контуру волос на фотографии и бережно убрал ее обратно в портмоне. По крайней мере, мысленно он уже был не с ней.
-Толь, ты извини, но мне пора бежать. Я сегодня к тете обещала заехать, она меня ждет и, наверно, волнуется, а у моего телефона, как назло, батарейка села…
Прежний Толик не повелся бы на такую отговорку и просто дал бы ей свой телефон, или даже сам позвонил бы ее тете, чтобы решить возникшую проблему. Но прежнего Толика рядом не было. А очень похожий на него молодой человек, сидящий напротив нее, лишь радостно улыбнулся в ответ.
-Да, да. Конечно. Мне тоже надо идти. Очень рад был с тобой поговорить. Может как-нибудь еще увидимся, посидим…
-И увидимся, и посидим. В институте. Если ты только не надумал учебу бросить.
-Что? А, ну да, конечно. – Он только что получил смс-ку и теперь увлеченно ее читал. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, от кого пришло это сообщение.
-Пока, Толь.
Она встала, сгребла куртку в охапку и направилась к выходу. За спиной тихо прозвучало ответное «пока», и она была на сто процентов уверенна, что он даже не посмотрел ей вслед, полностью погруженный в написание смс-ки.
На улице уже сгущались сумерки. Весна находилась в той неприятной стадии, когда снег медленно подтаивает за день под еще не жарким солнышком, образуя к вечеру густое месиво из воды и льда, и хмурое вечернее небо периодически радует то ли дождем со снегом, то ли снегом с дождем. Вета подняла воротник куртки, поглубже натянула шапку и нырнула в толпу, сливаясь с уличным движением. Настроение было отвратительным, и погода ему просто соответствовала. Она так увлеченно качалась на волнах своих мрачных мыслей, что не заметила отходящего от киоска молодого человека, врезалась в него на полной скорости и, потеряв равновесие, упала в лужу, успев в последний момент приземлиться на правую руку и правую же коленку. Ее тут же подхватили чьи-то руки и поставили на относительно сухой кусочек асфальта.
Она первым делом осмотрела руку и джинсы, на предмет полученного ущерба. Штанина промокла насквозь, но была целой, рука тоже только намокла и слегка испачкалась. Практически все в порядке. Теперь можно делать все то, на что из-за стремительности развернувшейся ситуации не хватило времени, а именно: испугаться (так положено), выругаться (цензурно, все-таки молодой человек рядом), расстроиться еще больше (хотя куда уж…), извиниться перед молодым человеком (это она же из себя таран изображала) и, наконец, его рассмотреть (вдруг симпатичный?). Проделав всю указанную выше последовательность действий, она встретилась с ним взглядом и поняла, что абсолютно точно его знает. Он ее тоже узнал.
-Лизавета?
-Да. А ты…
-Дима. У Толика на даче…
-Точно! Я вспомнила. Ты как тут оказался?
-Да вот газету вышел купить.
-Ты где-то рядом живешь?
-Нет. Я из машины вышел. Слушай, а может тебя подвезти?
-Мне далеко, в Алтуфьево. Тебе вряд ли по пути.
-Тем более садись. Ты уже мокрая, а пока доедешь, наверняка замерзнешь, заболеешь, а я человек воспитанный и не могу тебе этого позволить.
-Хорошо, воспитанный человек, - Вета широко улыбнулась, - Веди меня к твоей железной лошади, буду в ней греться.
За три года, прошедшие с их последней встречи, Дима успел поменять машину и теперь с гордостью подвел ее к большому черному джипу.
-Ух, ты! Ничего себе! Твое?
-Ага. Залезай, я сейчас тебе подогрев сидения включу.
-Здорово. А сушки штанов встроенной у тебя нет?
-Нету. Как-то не предполагал, что она понадобится.
Джип плавно развернулся и поплыл вдоль ярко освещенной фонарями и разноцветными рекламными вывесками улицы. Легко и непринужденно начавшийся диалог вдруг забуксовал, в нем стали появляться неловкие паузы, и дело неминуемо закончилось бы включением радио, если бы не один, случайно пришедший в голову Вете вопрос. Точнее сказать, этот вопрос там уже был, только все как-то случая не было подходящего, чтобы его задать… В общем, если понимать выражение «у меня созрел вопрос» буквально, то он у Веты действительно зрел, зрел, созрел и самопроизвольно высказался:
-Дим, меня один вопрос интересует: за всю непродолжительную пока, но все-таки историю нашего знакомства ты меня ни разу Ветой не назвал. Почему?
-А тебя сам вопрос интересует или ответ на него?
-Дима-а!
-По-моему, это сокращение твоего имени не очень с тобой соотносится. Оно тебя… огрубляет что ли… Но если тебе не нравится, когда тебя Лизой…
-Нравится. Меня так дедушка называл. Просто Вета – более привычное обращение. Я и представляюсь так. И раньше никому в голову не приходило называть меня как-то иначе…
-А почему Вета?
-Длинная история…
Мелкая изморось за лобовым стеклом незаметно переросла в полноценный дождь. Дмитрий включил дворники и побарабанил пальцами по рулю, глядя на горящие стоп-сигналы впереди стоящей машины.
-Мне кажется, что времени у нас хватит и на очень длинную историю…
-Пробка?
-Она самая…
И Вета рассказала ему о появлении на свет необычного сокращения вполне обычного своего имени. Дима вспомнил историю из своего детства, как его называли Митей, и как ему это не нравилось. Потом разговор зашел о том, у кого какие прозвища в школе были. Потом… Барьер неловкости окончательно и бесповоротно пал, и к тетиному дому они подъехали может быть еще не друзьями, но уже точно не просто знакомыми.
-Спасибо, что подвез. Страшно подумать, как бы мне пришлось добираться без тебя!
-Сухой, на метро и раза в четыре быстрее.
-Без теплой машины и очень теплого общества, и, судя по дождю, вряд ли сухой… И вообще – я его благодарю, а он спорит!
-Всегда пожалуйста. Рад был с тобой пообщаться.
-Я тоже. До свидания, Дим.
-До свиданья.
Вета выпрыгнула из машины, добежала до подъезда и набрала номер тетиной квартиры. Марго ответила почти сразу, домофон призывно запищал, информируя о том, что замок открыт. Вета проскользнула из сырости улицы в теплый и на удивление чистый подъезд, краем глаза успев заметить черный Димин джип, который только начал отъезжать назад. Она поймала себя на мысли, что ей приятно, что Дима дождался, когда она зайдет в подъезд. К чему бы это?
       Марго ждала ее, застыв в дверном проеме с телефоном в руках. Если бы Вета чуть хуже знала свою тетю, она бы подумала, что та за нее волновалась.
-У тебя совесть есть? Сказала, что приедешь, я жду, уже ночь наступила, а тебя нет и нет! И телефон отключен!
Вета проскользнула мимо нее в прихожую, сняла сапоги, повесила куртку на вешалку и направилась в ванную мыть руки. Тете ничего не оставалось, как последовать за ней.
-А в картах романтическое свидание было?
Марго чуть прищурившись посмотрела на племянницу. Вета спокойно вытерла руки полотенцем и, глядя в упор на тетю, обворожительно улыбнулась.
-Судя по всему, раскаяния в своих прегрешениях от тебя не дождешься… Нет. Там были неприятный разговор и встреча со старым знакомым…
Вета вздохнула и, протиснувшись между косяком и Марго, прошла на кухню и упала на табуретку.
-Можно было догадаться. Он же у меня телефон не спросил…
-Кто «он»?
-Старый знакомый, – Вета хитро прищурилась, заметив огонек интереса, мелькнувший в зеленых глазах. – А чай в этом доме водится? Замерзшего человека пытать как минимум бессердечно!
-Может тебя еще в баньке попарить и спать уложить? – Марго включила чайник и достала из холодильника приготовленные заранее бутерброды. – Я так понимаю, неприятный разговор был с Толиком? И ты на него накричала, обвинила в эгоизме…
-Не угадала, – Вета вертела в руках бутерброд с колбасой, не решив еще, хочет она его откусить или нет. – Мы мирно побеседовали, он сказал, что любит свою Как-Ее-Там, а со мной встречаться ему теперь неудобно… во всех смыслах. Я пожелала ему счастья и с гордо поднятой головой удалилась. А уже потом начала ругаться, плакать, обвинять его в эгоизме и все такое… Разумеется, мысленно. И я так увлеклась этим процессом, что перестала обращать внимание на дорогу и со всей скорости врезалась в Димку.
-Старого знакомого зовут Дмитрий?
-Угу, - Вета все-таки откусила кусок от бутерброда.
Марго насыпала заварку в чайник, залила ее кипятком и, накрыв сосуд крышкой, поставила на стол завариваться. Достала чашки и вазочку с конфетами и, закончив на этом приготовления к чаепитию, присела на табуретку напротив племянницы.
-Он тебе понравился, да?
Вета вскинула голову, ожидая увидеть в глазах Марго насмешку, и уже готовясь дать возмущенный отпор. Но тетя и не думала насмехаться. Она спокойно развернула конфету, отправила ее в рот и, свернув фантик трубочкой, положила его на стол. Вета поняла, что это был не вопрос, а констатация факта, и ответа от нее никто не ждет. Еще она поняла, что сама на ситуацию с этой точки зрения посмотреть не удосужилась, и задумалась. Марго разлила чай в чашки и подвинула вазочку с конфетами поближе к Вете, образовавшаяся пауза в разговоре ее нисколько не тяготила.
-Возможно. Я еще не успела во всем этом разобраться… Столько событий за один день… Дима… Тогда я вообще не обратила на него внимания, он же был просто очередным Оксанкиным ухажером и не более того. А сейчас… Я пока ни в чем не уверена, но… – Вета посмотрела на свои руки, отчего-то боясь встретиться с тетей взглядом. – Погадай мне, пожалуйста, на будущее. Я хочу знать, встретимся мы с ним еще или нет…
Марго тихо улыбалась, глядя на склоненную голову племянницы. Не нужно было прибегать к дару, чтобы понять, что с ней происходит. Впрочем, хороший расклад еще никогда и никому не мешал…

Глава 10.

Весь пятый курс Вета просидела за учебниками. Играючи на одни пятерки сдала зимой Госы и уже с февраля принялась за диплом. Преподаватели были от нее в восторге, а руководитель ее дипломного проекта вообще не мог нарадоваться такому рвению и стремлению разобраться во всем самой, так как у него помимо нее были другие дипломники и целая куча своих забот.
Она стала завсегдатаем библиотеки. С ней там даже приключилась почти детективная история. Ей нужна была для диплома одна книга, которая почти не пользовалась спросом и всегда была в наличии, а потому Вета предпочитала изучать ее в читальном зале, а не забирать каждый вечер домой, чтобы на следующий день везти обратно. Тем более что книга была тяжелой, а данная услуга платной. Но неожиданно у нее появился конкурент в обладании этим источником знаний.
Приехав как-то специально чтобы позаниматься в библиотеке, она была очень удивлена известием о том, что почти уже любимая ее книга «на руках». Она проштудировала несколько других книг, зашла на кафедру, чтобы обсудить с Киселевым (руководителем ее дипломного проекта) пару возникших вопросов. Короче, не зря потратила время и вернулась домой довольная. В следующий ее приезд книги опять не оказалось на месте. Вета была раздосадована, но постаралась обойтись без нее. Когда же ее в третий раз за неполные две недели известили об отсутствии (как оказалось, не только для нее ценного) источника знаний, она уже не смогла это просто так оставить. По неохотно предоставленному ей номеру читательского билета она выяснила фамилию и имя конкурента. В родном деканате (а искомый юноша обретался по той же специальности, но на курс младше) удалось достать его телефон. Прямо из института она ему и позвонила. Молодой человек был вежлив и чрезвычайно мил в общении, они быстро договорились о том, в какие дни будут брать книгу, чтобы не мешать друг другу. И хотя книгу она в тот день так и не увидела, это мимолетное телефонное знакомство необъяснимым образом подняло ей настроение.
Учеба занимала все ее свободное время. Точнее она сама себе не оставляла свободного времени, до изнеможения работая над (если честно, абсолютно не интересным ей) дипломом.
Конечно, у нее были подруги, с которыми она иногда встречалась, ходила вместе на дискотеки и очень редко в кино или театр. Но близких, таких, с кем можно поговорить о проблемах или поделиться радостью, среди них не было. Она боялась подпускать к себе кого-либо слишком близко и в то же время остро чувствовала кокон одиночества, который сама же создала и из которого, не смотря ни на что, мечтала когда-нибудь выбраться. Когда-нибудь…
К середине мая диплом был полностью готов. Вета упорно продолжала штудировать литературу по теме, внося в готовую уже работу корректировки и незначительные изменения. В конце концов, Киселеву это надоело, и он конфисковал диплом, передав его в находящийся на кафедре сейф на ответственное хранение, заявив при этом, что лучшее – враг хорошего. Так неожиданно на несколько недель до защиты Вета получила полную свободу от учебы.
Погода стояла теплая и солнечная. Сидеть дома Вете не хотелось категорически, поэтому она очень обрадовалась, когда удалось уговорить Ленку съездить в субботу в Коломенское погулять. Конечно, она бы с удовольствием провела выходные в Питере, или в Киеве, или на экскурсии по Золотому Кольцу… Но, в отличие от нее, остальные ее подруги такой неограниченной свободы не имели и инициативу не поддерживали, а одной ехать энтузиазма не хватало.
Они провели в парке целых пять часов, лежа в густой уже траве под яблонями, болтая о всякой всячине и периодически поедая покупаемое неподалеку мороженое. Лена училась на веб-дизайнера, компьютер был для нее и работой и увлечением всей жизни, и она охотно делилась с подругой некоторыми секретами, как просто познавательными, так и подходящими для использования в повседневной жизни. Вета, контактировавшая с компьютерами на уровне уверенного пользователя, с восторгом слушала о тех необычных вещах, которые, оказывается, можно создавать при их помощи. В четыре часа девушки стали собираться домой, Лене нужно было еще куда-то заехать по дороге, да и острое желание съесть что-нибудь посущественнее пломбира все настойчивее давало о себе знать.
В метро подруги расстались, так как Вета решила посетить книжный с намерением обзавестись чем-нибудь интересным, дабы скрасить часы своего досуга, тем более что часов этого самого досуга у нее водилось в избытке. По дороге она купила слойку с грибами, чтобы унять голодные позывы практически пустого желудка. Желудок ее заботы не оценил, отозвавшись изжогой и неприятным чувством тяжести. Пришлось купить минералки. Грандиозной перемены состояния не произошло, но стало чуть полегче. На некоторое время мир с желудком был заключен.
Столпотворения в магазине не наблюдалось. Оно и понятно – в теплые майские выходные люди предпочитали единение с природой, а не с книжными полками. И Вету это вполне устраивало. Никуда не торопясь, она бродила вдоль массивных стеллажей, разглядывая яркие обложки и читая аннотации тех книг, которые привлекли ее внимание. В результате продолжительных поисков ею было отобрано шесть экземпляров, один из них после некоторых колебаний вернулся на полку, так как с ним общая сумма покупки превысила бы предполагаемый бюджет. По пути на кассу Вета еще раз просмотрела получившийся набор литературы, и осталась своим выбором довольна. На кассе впереди нее оказалось всего два человека, так что уже через пять минут она в компании увесистого пакета направилась к выходу.
-Привет.
Вета не ожидала встретить тут кого-либо знакомого, а потому никак не отреагировала на прозвучавшее за спиной приветствие.
-Лиза, привет.
Услышав этот вариант своего имени, девушка вздрогнула и обернулась. Дима открыл непонятным образом оказавшуюся перед ее носом дверь и галантно пропустил Вету вперед. Так как она и на второе приветствие не ответила, он с самым серьезным выражением лица, которое только смог изобразить, предпринял третью попытку завязать разговор.
-Девушка, не подскажете, где я мог вас раньше видеть? Вы мне кого-то ужасно напоминаете, только не могу понять – кого…
Разыгранная им шутливая сценка наконец-то вывела Вету из состояния транса.
-Привет, Дим. Извини, что торможу… Я просто не ожидала тебя здесь увидеть.
-Я сам себя не ожидал здесь увидеть, но мне понадобился русско-чешский разговорник, а в Интернете я его найти не смог. Давай помогу, - Он забрал у нее из рук пакет. – Тяжелый, однако. Учебники?
-Не угадал. Развлекательная литература. Я свой диплом уже написала, до защиты полностью свободна, вот и развлекаюсь, как умею.
-Точно! Ты же уже на пятом курсе! Поздравляю.
-Пока еще не с чем… Вот когда диплом получу, тогда и поздравишь.
-По специальности будешь работать?
-Не знаю еще. Скорее всего – нет.
-М-м. Слушай, а какие у тебя планы на сегодняшний вечер?
У Веты, не ожидавшей такой резкой смены темы, на секунду перехватило дыхание. А потом волна щенячьей радости прокатилась по всему телу, завершив свое движение где-то в районе ушей, сделав их ощутимо пунцовыми. Как странно и непредсказуемо влияет весна на отдельно взятый человеческий организм…
-Я… Почитать хотела, кино какое-нибудь посмотреть по телевизору… Обычно это называется отсутствием каких-либо конкретных планов. А что?
-Понимаешь, так получилось, что у меня есть два билета в театр на сегодня. Друг с девушкой своей хотел сходить, но они поссорились. Он билеты мне отдал, все равно, говорит, пропадают.
-А ты один собирался идти?
-До настоящего момента – да. Ну, так как?
Вета бросила критический взгляд на свое отражение в витрине. Туфли, платье, сумочка, прическа (слегка растрепалась, конечно, за день, но еще держится), лицо (интересно, есть ли в сумочке помада?) – не шик и блеск, но для незапланированного похода в культурное заведение вполне допустимо.
-Ладно, уговорил. Я уже сто лет не была в театре. Они там, наверное, по мне уже соскучились…
На Димином джипе они довольно быстро доехали до театра и оставшееся до начала спектакля время провели в кафе напротив. Сковывавшее их обоих напряжение постепенно таяло. Они, сами того не замечая, переставали быть просто знакомыми, становясь в своих отношениях на полшага ближе друг к другу.
Когда спектакль закончился, они с удовольствием поддались очарованию ласково-теплого майского вечера, тем более что невысказанное нежелание расставаться оказалось обоюдным. После непродолжительных обсуждений, поехала на Поклонную гору смотреть красные фонтаны. По дороге выяснилось, что Дима хорошо катается на скейтборде, который к тому же всегда лежит в багажнике джипа. Далее, вполне естественно, поступило предложение научить Вету на вышеназванном виде транспорта передвигаться.
К трем часам утра, вытряхнув из аптечки весь запас пластыря и расклев его ровным слоем по всей длине Ветиных ног, они уже колесили по Москве в поисках горячего кофе и чего-нибудь перекусить.
Рассвет застал их на Воробьевых Горах, стоящими на парапете, держащимися за руки и кричащими что-то восторженно радостное прямо в нежно-розовеющую от восходящего солнца высь.
В семь утра Вета без сил рухнула на кровать в своей комнате. Неправдоподобно долгое их вечер-ночь-утро переполнило ее впечатлениями до отказа, опустошив вместе с тем эмоционально, вызвало незнакомый доселе разброд чувств и полное их смятение. Но осознание одного факта даже сквозь изголодавшимся зверем накинувшийся на нее сон вызывало улыбку. Он записал номер ее телефона! Он обещал позвонить!
…Теперь она точно знала, кого обозначает лимонно-желтая линия…

Глава 11.

Марго выходит замуж. Слова, по отдельности вполне понятные и осмысленные, вместе превращались в полную нелепость… Марго! Выходит! Замуж!
Вета сидела на кухне, рассеянно следя глазами за суетящейся около плиты мамой и почти не вслушиваясь в ее пространные разглагольствования о том, как это прекрасно, что сестра нашла наконец свое счастье и что возможно скоро у Веты появится двоюродный братик… или сестричка… или сразу оба… И так далее в том же духе…
Вета только сейчас поняла, что абсолютно ничего не знает о тетиной жизни вне их общения. Марго очень мало о себе рассказывала, да и то только касательно дара. Конечно, что-то она знала и о тетиной работе, и о ее увлечениях, и о ее проблемах, но все эти сведения были вытянуты в основном из области детских воспоминаний, когда маленькая еще Вета тайком пробиралась под дверь кухни, чтобы послушать мамины с тетей взрослые разговоры.
А теперь оказывается, что у Марго был… есть… Вета могла бы поклясться, что в тетиной однокомнатной квартире за все то время, что они общаются ни разу не было и намека даже на гипотетическое присутствие мужчины! Ни фотографий на полке, ни тапочек сорок пятого размера в коридоре, не говоря уже о второй зубной щетке в ванной… Вета не так уж редко (порой без предупреждения) заезжала в гости, и тетя всегда была дома, никуда не спешила, никому не звонила и совершенно спокойно оставляла племянницу у себя на ночь. Когда же она успела?
-Мам, а тетин жених откуда взялся?
-Что значит «откуда взялся»? Всегда там был. Он в соседнем подъезде живет и в Маргариту чуть ли не с детского сада влюблен. Это она все каких-то принцев постоянно искала, а он ее ждал. Удивительно, что дождался…
-А почему они раньше не могли пожениться?
-Да из-за Марго и не могли! Ей, видите ли, карты чего-то там не то показывали! – Ветина мама слепила из фарша котлету, обваляла в сухарях, с раздражением плюхнула ее на сковородку и обернулась к Вете. – Скажи ты мне, почему вы так уверенны, что ваш дар не может ошибаться? Кто вам сказал, что это – истина в последней инстанции?
-Не знаю, мам. Я как-то об этом не задумывалась…
-Марго тоже не задумывается, она просто слепо верит в свои волшебные карты! – Она отвернулась, чтобы перевернуть котлету.
Некоторое время обе молчали.
-Я тебя только об одном прошу – не надо во все это так безоговорочно верить.
-Хорошо, мам. Я не буду.

Было уже довольно поздно. Большая яркая луна светила прямо на Ветину подушку. Вета от нечего делать изучала пятна на этом природном невыключаемом ночном светильнике. В голове бродили тревожные и важные мысли, но стоило ей попытаться сфокусироваться на какой-нибудь одной, и они тут же разбегались в разные стороны, как тараканы от электрического света. Хотелось спать, но сон от чего-то не желал принимать Вету в свои объятья.
Она встала и задернула штору. Села за стол, включила лампу и еще раз пролистала диплом. Завтра защита, нужно быть свежей и отдохнувшей, а она, как назло, не может уснуть! Выключила лампу, резко встала из-за стола, больно ударившись о его ножку, и, пройдя два шага, упала на кровать прямо поверх одеяла. Коленка неприятно ныла. Ну вот, только синяка для полного счастья и не хватало! Она открыла тумбочку, на ощупь нашла в ней крем и помазала больное место. Через несколько минут саднить перестало.
Завтра защита. Мысль нервировала, как жужжание комара над ухом. Она не боялась выступления перед комиссией, ее не пугала возможность получения плохой оценки (ниже тройки вряд ли поставят…), но выработанный за годы обучения предэкзаменационный мандраж уже вошел в привычку и доводам разума не поддавался. Вета вздохнула и повернулась на другой бок.
Почему-то вспомнился вчерашний разговор с Димой. Он позвонил после двухнедельного молчания, когда она уже перестала ждать и опрометью бросаться к трубке на каждый звонок. Она в очередной раз переписывала не понравившийся ей абзац из своего будущего выступления на защите диплома, и, когда сотовый громко и мелодично возвестил о входящем вызове, взяла трубку, даже не взглянув на высветившийся номер. Фраза «Привет, это Дима» за секунду ускорила биение ее пульса ровно вдвое. Он извинился за то, что не мог позвонить раньше и спросил, защитила ли она уже диплом. Она сказала, что еще нет, и он пообещал обязательно вместе отметить получение ею документа о высшем образовании, когда это радостное событие все-таки произойдет. Они поболтали еще некоторое время, и Дима попрощался, сославшись на непомерное количество несделанной им еще работы. Но обещал позвонить…
После их похода в театр и ночной прогулки Вета в радостном предвкушении ожидала начала чего-то нового и многообещающего, но ее постигла горечь разочарования. Эффект дежавю, но за главного героя теперь не Толик, а Дима. Проходить второй раз все заново у нее не было никакого желания…
От нахлынувших внезапно обиды и раздражения стало нестерпимо жарко, она села на краю кровати, свесив ноги вниз, вытряхнула одеяло из пододеяльника, и, встряхнув легкую материю, нырнула под нее, накрывшись с головой. Дима… Впрочем, ситуация пока не до конца прояснилась, а переливать из пустого в порожнее… Она решительно задвинула все мысли о нем поглубже, чтобы не мешали. Это подождет. Пока еще подождет...
В голове вновь бешенным калейдоскопом закружились обрывки фраз и в обрамлении цветных слайдов, надерганных из событий прошедшего дня. Мама вполоборота у плиты, рассуждающая о прелести замужней жизни… предстоящей свадьбе… о Марго.
Марго! Как она могла забыть?!! Мысли перестали путаться и послушно потекли в новообретенном направлении. Марго… Помимо родственных связей их соединил общий секрет, семейный дар и все с ним связанное. Но Вете казалось, что их отношения переросли уже простой взаимный интерес на фоне дара, став более доверительными, дружескими… Сейчас же она предельно ясно осознала, что при всей видимой открытости, тетя никогда не впускала ее в пределы своего личного, строго соблюдая ей одной ведомые границы дозволенной откровенности и дозируя информацию о себе в пределах ею же установленных рамок. Может, разница в возрасте не позволяла Марго подпустить Вету ближе, может, какие-то суеверия мешали раскрыться, а может, она в принципе была замкнутой и всегда неохотно делилась информацией личного характера… Вету это волновало мало. Она не относилась к той категории людей, которые при каждом удобном случае с жадным любопытством стараются заглянуть в чужую личную жизнь. Ее сейчас интересовал совсем другой вопрос, а именно та давнишняя ссора отца с тетей и вытекающие из этой ссоры последствия. Если раньше ей удавалось организовать «ночевки у подруги», благо, это случалось не часто и подозрений у отца не вызывало, то теперь в перспективе маячило нелегальное посещение тетиной свадьбы, укрывание в тайниках совместных фотографий с этого знаменательного события, а в дальнейшем, выдумывание правдоподобных историй для отца про то, где она была и что делала, если вдруг тетя попросит посидеть с ее малышом (в том, что малыш появится, Вета почему-то не сомневалась). Короче, перспектива была какой-то неперспективной.
А между тем глаза у Веты уже давно закрылись, дыхание постепенно стало тихим и ровным… Сон незаметно и необоримо отгородил ее от всех дневных забот и тревог. Последней ее связной мыслью было помирить, во что бы то ни стало помирить тетю с отцом.

Солнце заливало жарким светом окруженный со всех сторон домами скверик, в центре которого на лавочке возле детской площадки сидела симпатичная русоволосая девушка. Студентка Демьянова, окончательно и бесповоротно закончившая в сей уже одним этим знаменательный день обучение в Университете, наслаждалась обретенной, наконец, свободой. Вопреки напыщенности и помпезности момента, основу ее праздничного пиршества составляли не икра с шампанским, а бутылка питьевого йогурта и булка с изюмом. Большую часть последней получили в свое полное распоряжение два до неприличия довольных этим фактом голубя. Ей сегодня ничего и не для кого не было жалко.
Вета отодвинулась от раскаленного солнцем кусочка скамейки поглубже в тень, милосердно предоставляемую замученной временем и плохой экологией липой, произрастающей неподалеку. Радость переполняла все ее существо от макушки и до самых пяток, и этой радостью непременно нужно было с кем-нибудь поделиться. Неожиданно у нее появилась идея, как можно совместить приятное с полезным. Она достала телефон и быстро, чтоб никакие колебания и сомнения не успели зародиться и сбить ее с намеченного курса, набрала номер. После пары гудков на том конце линии немного напряженный голос произнес:
-Алло.
-Привет, пап! Ты сильно занят?
-И тебе привет. Пока сильно, а что ты хотела?
-Хотела с тобой пообщаться, отметить кое-что, ну и пообедать заодно…
-А что, есть повод отметить?
-Есть! Хор-р-роший такой повод! Тебе понравится!
В трубке послышался шелест переворачиваемых страниц. Спустя минуту задумчивого молчания отец произнес:
-Хорошо, через полтора часа у меня запланирована встреча, которую я ради такого случая перенесу на завтра. У нас будет примерно час. Так что не опаздывай.
-Спасибо, пап! Я буду ждать тебя внизу, в холле.
-Так даже лучше. Может быть, я смогу выйти чуть раньше... Ладно, Ветусь, мне пора.
-Я выезжаю, пап. До встречи…

Она сидела напротив отца в маленьком уютном ресторанчике и настойчиво дробила ложкой последний кусочек десерта, как будто это как-то могло помочь ей набраться решимости сказать отцу все то, что она собиралась. Конечно, приятно было похвастаться успешно прошедшей защитой дипломной работы, и разговор о ее планах на будущее получился небесполезным – отец предложил ей поработать в его организации, но она сказала, что хотела бы попробовать сама чего-то в этой жизни добиться. На том и остановились. Отец подозвал официанта и попросил счет. Вета поняла, что еще чуть-чуть и то, ради чего собственно эта встреча и была ей организована, так и останется невысказанным. Она глубоко вдохнула и, оттолкнувшись от возопивших об осторожности доводов рассудка, рухнула как с обрыва в пропасть, в так и не продуманный ею заранее разговор, чувствуя за собой лишь ненадежный купол парашюта уверенности в своей правоте.
-Пап, я хотела с тобой поговорить о тете Маргарите…
Отец, казалось, был совсем не удивлен таким поворотом разговора. Он неторопливо изучил счет, вложил внутрь необходимую сумму, закрыл его и отложил на край стола.
-Я тебя слушаю.
Вета немного растерялась под спокойным и внимательным взглядом отца, но отступать было некуда, и она продолжила:
-Я знаю, что вы когда-то из-за меня поругались… Но прошло столько времени… И сейчас, когда она выходит замуж, я подумала, что… - Вета сбилась, подыскивая аргументы. - Она очень хорошая, правда. Мне с ней интересно общаться и… Короче, все это из-за меня случилось и я теперь просто обязана вас помирить! Вот…
Боевой запал растаял быстрее, чем лед на раскаленной сковородке. Вета внутренне вся сжалась и даже зажмурилась, готовясь к бурным проявлениям отцовского гнева. Медленно текли секунды, но взрыва все не было. Не дождавшись реакции, она открыла глаза, чтобы тут же встретиться с его насмешливым взглядом.
-Не трясись, я не собираюсь тебя ругать. И то, что вы с мамой тайком общаетесь с Маргаритой, для меня секретом никогда не было…
Если бы проводили конкурс на живое воплощение удивления и глубокой степени шокированности, то Вета без сомнений заняла бы на нем первое место с большим отрывом от остальных конкурсантов.
-Не знаю, расстроит тебя это или обрадует, но ты заблуждаешься, считая себя причиной наших с твоей тетей разногласий. Они начались еще до твоего появления на свет. Наталья, когда мы только-только познакомились, рассказывала что-то о семейном даре и прочих суевериях. Я тогда не обратил на это внимания, думал, что повзрослеет, поумнеет и само пройдет. Она быстро поняла, что мне не интересно, и вообще перестала при мне об этом упоминать. Все вроде успокоилось… И вдруг на поминках я случайно их с Маргаритой разговор услышал… Меня просто из себя вывела эта их слепая вера во всякую мистическую ерунду, а тут они еще и тебя захотели в это втянуть! Я в тот вечер сильно накричал на твою маму… До слез довел… - Отец вздохнул и покачал головой, давая понять, что сожалеет о своей тогдашней резкости и невыдержанности. Но вдруг улыбнулся, как будто вспомнив что-то смешное. – А с Маргаритой я, кстати, и не ссорился. Наталья просто процитировала ей все, что я сказал, и твоя тетя сама решила больше к нам не ходить. И общаться с ней я не запрещал, просто твоя мама знала, что мне это не приятно, вот и делала тайком, чтобы не расстраивался. Развели они тут тайны Мадридского двора, сами в них запутались, и тебя запутали.
Вета молчала, не зная, что и сказать. С папиной позиции ситуация выглядела несколько по-другому, и ей требовалось некоторое время, чтобы заново все пересмотреть.
-Что надулась, как мышь на крупу? Хотела на свадьбу сходить – пожалуйста! Можешь даже с мамой. То, что мы с Маргаритой не нашли общего языка, вас, я считаю, касаться не должно. Ты уже девушка взрослая, сама разберешься, верить всяким сказкам или не верить. И хватит на меня волком смотреть! Я же не кусаюсь!
-Пап! – Ветино лицо озарила вдруг широкая до ушей улыбка. Она порывисто вскочила, обежала стол и, повиснув на широких папиных плечах, поцеловала его в чуть шершавую щеку. – Папка! Я тебя люблю! Сейчас позвоню Марго и напрошусь в подружки невесты, а то она наверно думает, что мы вообще не сможем прийти. И еще подарок нужно будет придумать… Блин, пап, у меня тут куча дел нарисовалась, так что я побегу, ладно? Ты же не будешь сердиться?
-Не буду. Беги. Мне уже тоже на встречу ехать надо…
-Пока, пап!
-До вечера.

Глава 12.

Весь субботний день Вета носилась по магазинам в поисках красивого платья. Многое из перемеренного подходило к случаю и было очень даже симпатичным, но ее не устраивал вариант «примерно подходит», ей хотелось быть неотразимой. И она прилагала все свои силы, чтобы с ее стороны все точно получилось по высшему разряду.
 В конце концов, она отыскала платье, идеально вписавшееся в придуманные ею жесткие рамки и отвечающее всем опять же ею и придуманным критериям. Донельзя довольная собой, она продолжила свой рейд уже по обувным магазинам и всего за каких-нибудь два часа сумела подобрать к платью подходящие туфли.
Окончательно выдохнувшись, на негнущихся ногах она доползла до метро и, проведя в сидячем положении около сорока минут и дав, таким образом, ногам немного прийти в себя, уже гораздо бодрее проделала оставшийся путь от метро до дома.
Поднявшись в квартиру, она первым делом нашла в шкафу пустую вешалку и, аккуратно расправив, вывесила свое новое платье на самое видное место, то есть попросту зацепив за дверцу шкафа с внешней стороны. Сделав несколько шагов назад и облокотившись о край стола, она некоторое время любовалась обновкой, параллельно предвкушая получение удовольствия от ожидающего ее принятия ванны с аромамаслами и большим количеством пены. Настроение зашкаливало за отметку «лучше не бывает», Вета легким движением руки разбудила свой старенький магнитофон, тут же отозвавшийся зажигательным ритмом в стиле латино, и танцующей походкой направилась в ванную включать воду и искать пузырек с цветной пеной. В коридоре ее взгляд совершенно случайно скользнул по тумбочке с телефоном, да так там и замер. На ней, прижатый телефонным аппаратом, белым пятном на темно-коричневом фоне выделялся свернутый пополам листок бумаги – квитанция в ателье, куда мама отнесла перешивать любимое платье, которое ее дочка Вета должна была бы сегодня забрать, но о котором она же абсолютно забыла. Вета судорожно схватила квитанцию, отыскала в ней информацию о времени работы ателье и сверилась с часами. До закрытия оставалось чуть больше часа. Если сильно поторопиться, то шанс успеть еще был… Очень призрачный шанс.
Роняя ключи и на ходу застегивая босоножки, она выскочила из лифта и побежала к метро. Где-то в глубине сумки, как обычно очень вовремя, зазвонил сотовый. Стараясь не сбавлять темп, а потому не глядя, она пошарила рукой в сумке и, спустя пару минут и несколько непечатных ругательств, извлекла все еще заливающееся соловьем чудо техники на свет.
-Привет. Что делаешь?
-Бегу! Привет, Дим.
-Куда бежишь, если не секрет? В новостях, вроде, ничего ни о каком марафоне не было.
-При чем тут марафон? Я в метро бегу.
-Так в метро же ездят. Или я ошибаюсь?
Разговаривать на бегу оказалось чрезвычайно неудобно, мысли добирались до головы с опозданием, как будто с трудом успевая за ее стремительным движением вперед. Умные мысли вообще, видимо, основательно отстали… А тут еще Дима решил посостязаться в остроумии…
-В метро бегают, когда опаздывают. А я как раз сейчас ну очень опаздываю!
Дима понял, что его шутки не найдут в ее лице благодарного слушателя, и резко сменил тон, переходя к более конструктивному диалогу:
-Давай я тебя подвезу! Только скажи, куда подъехать.
В это самое время Вета добежала-таки до метро, протиснулась через турникет и блаженно замерла на ступеньке эскалатора. Умные мысли догнали, наконец, родную им голову, и Вета вместо уже почти слетевшего с губ вежливого отказа сообщила Диме название нужной ей станции метро и приблизительное время ее туда прибытия. Дима тут же временно попрощался, чтобы успеть доехать до указанного места к моменту ее там появления.

Дима гнал так, что не привыкшая к такой скорости Вета чувствовала себя участницей гонок Формулы-1, причем в особо жуткие моменты появлялось желание пожаловаться на отсутствие шлема и еще более острое желание закричать что-нибудь вроде: «мама!», «спасите!» или «выпустите меня отсюда!». Но Димины усилия не пропали даром – они успели вовремя, и мамино обновленное платье расположилось на заднем сидении автомобиля; можно было отдышаться и расслабиться, что они и сделали, остановившись у ближайшего кафе в поисках приятной компании чая с пироженными.
И снова прогулка по набережной, шоколадно-ароматный ветер с другого берега, огромный памятник на фоне темного неба и громкая музыка на проплывающем мимо корабле… но все это уже не до утра. После полуночи Вета в полной мере почувствовала, как сильно успела вымотаться за прошедший день. Усталость и сонливость вцепились в нее мертвой хваткой, она попыталась с ними бороться, но быстро сдалась и попросила Диму отвезти ее домой. Дима, прекрасно видя ее состояние и, ввиду этого, бесперспективность продолжения прогулки, согласился. Особого энтузиазма возвращаться к машине у обоих не наблюдалось, но Вета, сославшись на катастрофическую усталость в ногах, взяла его под руку, и это нехитрое действо несколько исправило ситуацию.
До машины дошли молча. Разговор возобновился уже в дороге.
-Хорошо, что ты мне сегодня позвонил, - Вета первая нарушила молчание, главным образом потому, что не горела желанием уснуть прямо в машине, а в тишине шансы это сделать существенно возрастали. – Без тебя я бы точно в ателье опоздала.
-Это как-то спонтанно получилось… Захотелось тебя услышать до отъезда.
-Ты куда-то уезжаешь?
-Ну да, послезавтра уезжаю в Ригу. Точнее улетаю. Будем контракт подписывать. Перспективы потрясающие!
-Надолго?
-Пока на три дня. А там – как пойдет. Может, и жить туда перееду на некоторое время. А что?
-Да так… Интересно просто. Я же о тебе почти ничего не знаю.
-Так и я о тебе тоже! – Он улыбнулся.
Она поймала себя на мысли, что уже минут десять не отрываясь разглядывает его профиль, четко очерченный оранжевым светом фонарей. И весь ужас в том, что это ей безумно нравится! Она быстро загнала крамольные мысли подальше и поглубже, испугавшись напрашивающегося из них вывода. Хорошо, что они уже подъезжали к Ветиному дому, и можно было легко переключить разговор на нейтральную тему. Этой возможностью Вета с радостью и воспользовалась:
-Сейчас на перекрестке направо, а за ним третий поворот тоже направо уже к моему дому.
-Спасибо, я помню. Ты контролируй, на всякий случай, а то я там дальше во дворах могу ошибиться с поворотом.
-Не волнуйся, я прослежу.
Дима остановил машину около указанного подъезда и повернулся к ней. В полумраке машины его глаза казались почти черными, а взгляд таким всепонимающе-внимательным, что она была уверенна – стоит на секунду расслабиться, и ей уже не выбраться из этого бездонно-темного омута. Она судорожно сжала ручки сумки… Только бы голос не задрожал…
-Спасибо тебе за этот чудесный вечер. И за то, что подвез, тоже.
-Да не за что. Может, на той неделе пересечемся, посидим где-нибудь?
-С удовольствием. Ладно, я пошла… Пока.
-До встречи.
Она захлопнула дверцу машины и, пересекая свет фар, пошла к подъезду, распрямив плечи, подняв подбородок, стараясь двигаться плавно и неспешно, спиной чувствуя, что он за ней наблюдает. Около двери произошла небольшая заминка – ключи от дома, как обычно, нашлись не сразу и на самом дне сумки. Но она справилась с задачей в рекордно короткие сроки и, в последний раз махнув ему на прощание рукой, скрылась за стальной дверью.
Родители давно уже спали. В квартире было так тихо, что биение собственного сердца казалось нестерпимо громким. Вета переоделась, умылась, почистила зубы и, сочтя все необходимые ритуалы соблюденными, залезла на кровать и накрылась с головой одеялом. День выдался длинным, перенасыщенным разнообразными событиями; она устала, вымоталась и потому вполне обоснованно ожидала незамедлительно провалиться в сон. Не тут-то было! Непринужденно отброшенные ею в машине мысли бумерангом вернулись обратно, обзаведясь по дороге несокрушимыми аргументами в пользу единственного к ним прилагающегося вывода. Чтобы ослабить напор нахлынувших чувств, Вета для себя самой решила с ними частично согласиться. Допустим, Дима ей нравится…
Вета хронически не умела обманывать. Более-менее близко знакомые с ней люди без труда могли догадаться, когда именно она начинает сочинять небылицы. А уж обмануть саму себя у нее вообще не было никаких шансов!
Внутренний спор угас не начавшись. Она влюбилась! Окончательно, бесповоротно влюбилась. И противоречить этой истине бесполезно и бесперспективно.
Как и следовало ожидать, ее мысли и новоосознанные чувства не захотели так просто ее покидать и не преминули проложить себе дорогу в ее дарованное даром (в обоих смыслах этого выражения) сновидение.
Вместо сна, закрыв глаза, она увидела две линии на белом фоне: свою зеленую и Димину лимонно-желтую. Еще совсем недавно шедшие параллельно линии теперь сближались медленно – медленнее, чем ей хотелось бы, – но неуклонно. Жгучее любопытство (и – что скрывать! – не только оно одно) породило мучительное желание узнать, что будет дальше. Она не стала противиться этому желанию и поднялась повыше, чтобы заглянуть в будущее, чуть-чуть, всего несколько дней… Да, линии сближаются и… она отказывалась верить увиденному, но… не достигая белого тумана закрытого для ее дара будущего лимонно-желтая внезапно обрывалась!
Она вернулась назад. Вот сегодняшний день. Все нормально, линия есть. И завтра, и … всего каких-нибудь три-четыре дня вперед и – обрыв. Нет! Не может быть… Просто линия свернула вниз! Ну, да. Свернула вниз, поэтому продолжения не видно, вот и кажется, что обрыв. Вета приободрилась. Он просто останется жить в Риге. Резко изменил жизнь, и линия резко ушла в сторону… Сейчас посмотрю с другого ракурса и увижу… Черную точку. Желтая линия не уходила ни вниз, ни вверх, она просто обрывалась. И Вета видела перед собой только черную пульсирующую точку. И это могло означать лишь одно...
Сердце кричало: «Нет, нет! Это неправильно! Так нельзя!» А разум тихо нашептывал: «В конце следующей недели… в Риге… его не станет. Не станет. В Риге.»

Проснулась Вета около десяти часов утра с непонятным чувством встревоженности. Она накинула халат, наскоро причесалась и как обычно занялась мелкими утренними делами. Странное чувство не проходило и все труднее становилось не обращать на него внимание. Видимо, это непонятное внутреннее напряжение нашло отражение и в выражении ее лица, потому как мама, когда Вета пришла на кухню завтракать, с одного взгляда прочувствовала и оценила состояние дочери, тут же поинтересовавшись: «Что случилось? У тебя такой вид, как будто кто-то умер!»
Даже цистерна ледяной воды, единовременно вылитая на бедную Ветину голову, не смогла бы по силе ощущений соперничать с сокрушительным эффектом этого случайно подобранного мамой сравнения! Всесокрушающей волной нахлынули воспоминания о приснившемся накануне, сметая напрочь старательно возводимый ею с утра заслон безмятежности. Вета побледнела, пробормотала маме что-то о внезапно разболевшемся животе, опрометью выбежала из кухни и заперлась у себя в комнате.
Первой мыслью было позвонить Диме и рассказать все как есть. Но она вспомнила мечтательное выражение его лица, когда он говорил о «потрясающих перспективах» ожидающих его в этой поездке… В данной ситуации, без весомых аргументов, при полном отсутствии фактов, и принимая в учет его абсолютную неосведомленность о ее даре, шансы на то, что он поверит ей, были практически нулевыми.
Она довольно долгое время сидела на кровати, обхватив голову руками. Нужно было незамедлительно что-то придумать, найти хоть какой-то выход из положения, но в голове как назло не то что не было ни одной мысли – там царила даже не пустота, а какой-то вселенский вакуум. Вместо бурной деятельности наблюдалась полная апатия и отрешенность от происходящего вовне.
Неизвестно сколько бы еще продолжалась эта непреднамеренная медитация, если бы не случайно всплывший в памяти мамин вопрос из их не столь давнего разговора. «Почему вы так уверенны, что ваш дар не может ошибаться?» Нет, этот вопрос ни тогда, ни сейчас не зародил в ней сомнений в точности собственного дара, но он внезапно указал ей дорогу к действию. Проверить и перепроверить! Всеми возможными способами! И для начала, конечно же, следует постараться увидеть этот «сон» еще раз.
То ли она сильно перенервничала, то ли излишняя нервозность мешала полностью расслабиться, но, не смотря на все ее усилия, дар проявиться отказался. День был в самом разгаре, когда она оставила, наконец, бесплотные попытки добиться чего-либо таким образом, и вспомнила о еще одном незаслуженно обойденном ею вниманием варианте. Взяв со стола сотовый телефон, она набрала тетин номер.
Сперва линия оказалась занята, но с третьей попытки ей удалось пробиться и услышать тетин голос:
-Привет, племяшка! Чем порадуешь?
Вета не стала сразу нагружать Марго подробностями, лишь попросила встретиться на тетиной квартире и сказала, что это срочно и очень для нее важно.
-Я то думаю, что за гость с кучей проблем у меня в картах высветился… Приезжай, что-нибудь придумаем.

Марго открыла после первого же звонка. Едва взглянув на бледную как смерть племянницу, она разом отбросила все дежурные шутки, молча пропустив Вету внутрь квартиры. Уже на кухне так же молча поставила перед девушкой чашку с чаем и тихо выдохнула:
-Рассказывай.
Казалось, Вета только и ждала этого разрешения. Путаясь и поминутно сбиваясь, она все же смогла донести до тети суть проблемы. Правда, последние слова ее рассказа сильно перемежались с громкими всхлипываниями. Марго оставалась предельно собранной и серьезной.
-Подожди реветь, давай сначала проверим. Может, ты свой сон неправильно истолковала и напрасно сейчас в истерику впадаешь. Ты, кстати, ему что-нибудь обо всем этом говорила?
-Нет, - Вета громко шмыгнула носом, и стерла тыльной стороной ладони успевшие набежать слезы, - Еще не успела.
-Хорошо. Может, все не так страшно…
Марго сходила в комнату за картами, отодвинула чашки к стене, освобождая себе место, и быстро набросала расклад. Вета пристально, с жадной надеждой вглядывалась в лицо Марго, подмечая малейшие изменения, стараясь не пропустить даже слабого намека на лучший исход. Но лицо Марго с каждой секундой мрачнело все больше и больше. Наконец, глубоко вздохнув, она откинулась на спинку стула.
-Подтвердилось? – Упавшим голосом спросила Вета, заранее зная ответ.
-Да.
-Что же теперь делать? – Сквозь вновь проступившие слезы и всхлипывания вопрос прозвучал приглушенно.
-Ничего.
От удивления Вета даже дышать на мгновенье перестала.
-Ничего?!
Марго некоторое время молчала, словно собираясь с мыслями. Потом еще раз вздохнула и монотонным голосом начала объяснять:
-Мне очень неприятно это говорить, но тебе придется смириться. Я не вижу точно, какой именно несчастный случай произойдет с ним в этой поездке, но это и не важно... Пойми, это – судьба, а от нее, как известно, не уйдешь. Мне жаль, что жизни твоей первой настоящей любви суждено трагически оборваться…
-Не смей его хоронить раньше времени! – Вета одним резким движением вскочила, с грохотом отбросив стул к стене. Волосы ее растрепались, лицо было мокрым от слез, и нос успел слегка распухнуть, но она не собиралась так просто сдаваться. Взгляд ее пылал такой яростной решимостью и жаждой действия, что тетя непроизвольно отшатнулась и опустила глаза, не выдержав этого взгляда. – Он жив! И я не допущу!..
Последняя фраза долетела уже из коридора и оборвалась громким хлопком входной двери. Марго покачала головой и медленно стала собирать со стола карты.

Глава 13.

Весь вечер она набирала его номер, и весь вечер он упорно не подходил к телефону. От нескончаемых длинных гудков веяло безнадежной безысходностью и, в конце концов, не выдержав, Вета прекратила попытки дозвониться.
Время было позднее, ее, не смотря на все тревоги и волнения, со страшной силой клонило в сон, но она была абсолютно уверена – стоит только закрыть глаза, и этот сон-предсказание, этот провидческий кошмар не преминет повториться вновь, а потому она сидела на стуле возле окна и всеми силами старалась не уснуть.
Поднимающееся между противоположными домами солнце неприятно слепило и без того зудящие после бессонной ночи глаза. Утро. Как же медленно двигается стрелка! Ровно в семь Вета вновь набрала Димин номер. В трубке длинные гудки. Девять… десять…
-Алло? – Его голос, еще хриплый ото сна.
-Дим, привет. Это Лиза.
-Здравствуй. Ты чего в такую рань?
-Понимаешь, боялась, что ты уедешь, а мне тебя увидеть надо.
-Прям так срочно?
-Очень срочно. Можно я к тебе заеду?
Несколько озадаченный такой настойчивостью Дима на пару секунд растерялся, но причин для отказа как-то не придумалось, и он согласился.
-Ну, заезжай. Адрес знаешь?
-Помню. И адрес и номер квартиры. А этаж 7?
-Да. Во сколько ты заедешь? Учти, у меня в три самолет…
-Я через сорок минут буду. Жди!

Дима встретил ее на пороге. Слегка взъерошенный и какой-то растерянный.
-Я в окно тебя увидел… Проходи.
Вета поймала себя на мысли, что в майке, шортах и в этих шлепанцах он кажется таким уютным, домашним.
-Может, скажешь уже, что стряслось?
-Ничего не стряслось. Пока еще ничего. Просто… Дим, а мы в коридоре будем разговаривать?
-Извини, любопытство – мой главный, но далеко не единственный порок. Я за пол часа убраться в квартире не успел, так что могу пригласить тебя только в зал. Там хотя бы видимость порядка присутствует.
-Помнится, когда я у тебя прошлый раз была, тут вообще что-то невообразимое творилось. Так что зря ты смущаешься.
-Это на третьем курсе, когда у меня отмечали окончание очередной сессии всей моей группой, а тебя Оксанка тогда с собой привела? Так я потом неделю квартиру в божеский вид привести не мог. Тебе чай или кофе?
-Дим. Подожди.
Вета поймала его за руку и усадила рядом с собой на диван. Она всю ночь готовилась, придумывала, как и в каких подробностях обрисовать ему ситуацию, чтобы потом без особых возмущений с его стороны можно было бы плавно и не торопясь подвести его к основному вопросу об отмене предстоящей поездки. Но бессонная ночь не прошла для Веты даром, в голове из продуманной заранее связной и красивой речи осталось… собственно, один последний вопрос и остался. Дима смотрел на нее, ожидая продолжения. Деваться было не куда, и она выпалила:
-Ты можешь отменить поездку? Ну или хотя бы перенести?
-Почему? – Он даже не удивился, скорее заинтересовался.
-Ну, понимаешь… - Казалось, что Дима тоже слышит, с каким скрипом крутятся в Ветиной голове воображаемые шестеренки, подыскивая весомые (или хотя бы какие-нибудь сносные) аргументы в пользу отказа от путешествия. – Мне сон про тебя приснился… про твою поездку… вещий сон. У меня плохое предчувствие, Дим. Очень сильное и очень плохое. Отмени поездку, пожалуйста. Я очень тебя прошу – отмени.
-Лиз, мне, конечно, очень приятно, что ты за меня так волнуешься… Но, что бы тебе там не приснилось, это все пустые страхи. Правда. Все хорошо будет.
Он аккуратно высвободил свои руки из ее пальцев.
-Давай-ка я тебя чаем напою, успокоишься заодно.
Он поднялся и ушел на кухню.
Вета в отчаянии рухнула на диван и обхватила голову руками. Не верит. Даже если объяснить все в подробностях, вряд ли поймет и уж точно ничего менять не будет… Тупик. Неужели нет выхода? Должно же быть хоть что-то… Взгляд Веты бездумно скользил по стене, полкам серванта, тумбочке около телевизора… Стоп. Что это у нас? Билеты на самолет! Что ж, хотя бы так… Она спрятала билеты в карман и вышла в коридор.
-Дим. Я домой. Ты извини за беспокойство. Действительно, мало ли что может присниться…
Двери лифта бесшумно закрылись, и откуда-то уже сверху донесся приглушенный Димин крик «Лиз, а как же чай?»
Солнце светило по-утреннему ласково, не успев еще прогреть слегка прохладный с ночи воздух. С теневой стороны дома, куда выходили парадные двери подъездов, на траве влажно блестела не успевшая испариться роса. Вета зябко передернула плечами, на мгновенье пожалев о том, что не захватила с собой кофту, и быстрым шагом направилась в сторону метро. На душе было пусто и холодно…
На секунду вынырнув из мрачных своих мыслей, Вета резко затормозила возле попавшейся на глаза урны, достала из кармана билеты и, разорвав их на мелкие клочки, бросила вниз. Теперь пути назад уже не было.
В сумке призывно заверещал мобильник. Дима. «Прости меня, если сможешь». Она отключила телефон, и убрала обратно.
Все что могла, она сделала. Оставалось только ждать. И надеяться.

Понедельник кончился на удивление быстро. Вета прекрасно понимала, что вторую ночь без сна не выдержит, а потому решилась на кардинальное средство – стащила у мамы из аптечки снотворное, приняла указанную на упаковке дозу, после чего спала без сновидений. По крайней мере, на утро она не смогла вспомнить, снилось ей что-нибудь или нет.
Во вторник вернулась из командировки мама, и весь день прошел в сплошных хлопотах. Вета постоянно что-то делала, исполняла какие-то мамины поручения и просьбы, они даже куда-то ездили вместе, вроде бы в магазин за туфлями к маминому платью. День прошел как-то мимо Веты. Вечером она несколько раз набирала Димин номер, но не смогла пробиться – было постоянно занято. Смс-сообщения тоже не доходили. Ей очень не хотелось признавать, что он просто заблокировал ее номер, но другого объяснения, похоже, не было. Она по-прежнему боялась своих сновидений, и потому в ход опять пошло снотворное.
Утро встретило ее головокружением, тупой болью в висках и металлическим привкусом во рту – прием сильнодействующего снотворного начинал сказываться на самочувствии. К сожалению, мама заметила ее мягко сказать не цветущий вид и, не получив удовлетворивших бы ее объяснений (точнее – не получив вообще никаких объяснений, потому как фраза «Я откуда знаю?» объяснением не считается), решительно и непреклонно потащила Вету к знакомому врачу на прием. Врач осмотрел Вету, задал несколько вопросов (конечно же, про снотворное она ни маме, ни врачу ничего не сказала) и, сказав что-то про синдром хронической усталости, выписал какие-то микстуры и таблетки. В первой же аптеке, попавшейся им по дороге домой, мама приобрела весь указанный в рецепте ассортимент микстурно-таблеточных медикаментов и, запихнув Вету в кровать и запихнув уже непосредственно в Вету все, что доктор прописал, сочла свой материнский долг выполненным, исчезнув куда-то по своим делам. Вета до вечера провалялась в кровати, бездумно глядя в экран телевизора и периодически ради разнообразия переключаясь с канала на канал. Лечение дало определенные результаты, вызвав состояние абсолютной апатии, благодаря чему Вета уснула, даже не задумавшись о том, какой сон может увидеть. Всю ночь ей снился густой белый туман.
Проснулась она с улыбкой на губах. Белый туман означал крайнюю степень неопределенности, но был намного лучше предыдущего варианта. У Веты появилась слабая надежда на благополучный исход. Тонкий лучик пробил темноту тоннеля, он хоть и не смог рассеять мрак, но дал понять, что, возможно, не все еще потеряно, и выход обязательно найдется…
Четверг. Сегодня Дима должен был вернуться из командировки. Вета не знала точно, утром он возвращается или вечером, но в том, что именно в четверг, она была абсолютно уверенна. Его телефон все еще был недоступен. Она нашла Димину визитку, где помимо сотового имелся его рабочий номер, и позвонила. На работе секретарша механическим голосом сообщила, что Дмитрий Витальевич еще не вернулся из командировки, и что она не знает, когда он появится на своем рабочем месте. После недолгого обмена любезностями она благосклонно разрешила Вете перезвонить завтра по этому же вопросу. Телефонный разговор не порадовал получением обнадеживающей информации, но и по негативному сценарию фактов не прибавилось.
Сжимавшие сердце все эти дни тиски наконец-то слегка ослабли, Вета приободрилась и принялась разгребать неожиданно накопившиеся дела. После полудня она уже по инерции набрала Димин номер, в очередной раз прослушала серенаду из прерывистых гудков, и, не совсем понятно зачем, набрала номер Марго. Тетя ответила сразу, как будто ждала этого звонка. Вете ничего другого не пришло в голову, как вновь попросить Марго раскинуть карты. Она была уверена, что тетя тоже не увидит ничего определенного, и потому смысл услышанной фразы не сразу дошел до ее сознания.
-То есть, как «ничего не изменилось»?
Марго сочувственно вздохнула, но последующие ее слова несли в себе все тот же смысл:
-Расклад остался прежним. Мне очень жаль, но…
Вета повесила трубку и смутно, где-то на границе сознания пожалела о том, что нет у нее под рукой такой же кнопки, только отключающей мысли и чувства.
Красивый мужской голос старательно выверенной сочувственно-взволнованно-сопереживающей интонацией продекламировал: «Весь мир в одночасье рухнул. Боль сдавила горло, перекрыв дыхание. Ей казалось, что она умирает…» Далее по сценарию следовал крупный план рыдающей от непереносимого горя героини…
Неподвижным изваянием она застыла возле окна. Слез не было. Боли тоже. Только пустота.
А потом была ночь, и белый туман, ватным покрывалом закрывающий пространство ее сна, стоило ей только попытаться увидеть Димину линию. И уверенность, железная уверенность в том, что тетя на этот раз ошиблась, и что-то все-таки изменилось… Что-то все-таки ей удалось изменить.
День пятницы прошел тихо и даже скучно. Она никуда не ходила, никому не звонила, телевизор и радио не включала. Просто убиралась, мыла посуду, пылесосила, занималась другими домашними делами и старалась ни о чем не думать. Ближе к вечеру позвонила Ленка. Ее двухнедельный отпуск в Сочи пролетел быстро, бурно и с целым шквалом романтических впечатлений, которыми она и горела желанием поделиться с Ветой. Вета подруге обрадовалась и встретиться согласилась без раздумий, потому как этих самых раздумий и старалась всеми силами избежать. Лена свою задачу выполнила на пять с плюсом, за весь вечер Вете удалось вклинить в ее монолог от силы пару междометий. Расстались они уже глубоко за полночь. Подруги бы и до утра в кафе просидели, благо оно круглосуточное, но Ленин папа, заранее выяснив, где именно они собираются устраивать посиделки, заехал за ними на машине и, без разговоров, развез по домам.
Едва коснувшись головой подушки, Вета провалилась в сон.

Глава 14.

Оказывается, что во сне можно по-настоящему испытать всепоглощающе-безграничную радость. Удивление, шок, радость, счастье и вообще весь спектр чувств, которые только может испытать человек, внезапно выяснивший, что конец света отменяется. А для Веты появление в ее сне лимонно-желтой линии, целой, длинной и без намека на обрыв, иначе как отменой конца света и назвать было нельзя.
По положению зеленой и желтой линий относительно друг друга легко можно было проследить развитие их с Димой отношений с момента его появления в ее жизни и до настоящего времени. Будущее, даже ближайшее (даже завтрашний день, до наступления которого оставались считанные часы), по-прежнему тонуло в белом тумане. Вета сначала испугалась, что страшное событие не исчезло, а просто переместилось по времени, из-за чего и остался этот настораживающий белый туман. Но ее опасения не подтвердились, ведь линия Дмитрия, взятая отдельно от ее линии, живо и радостно тянулась вперед и ближайшие несколько недель прерываться точно не собиралась. Так же как и ее линия, взятая отдельно от его. Белый туман неопределенности окутывал только их совместное будущее. Но это обстоятельство Вету ни в малейшей степени не расстраивало. Главное, что обрыв исчез и с ним теперь будет все в порядке! А обиды и недопонимание со временем либо пройдут сами собой, потеряв остроту и актуальность, либо появится возможность еще раз объясниться…
Субботнее утро беспардонно вмешалось в ее сон и голосом мамы ласково поинтересовалось, поедет ли она вместе с родителями на дачу или останется дома, дабы впасть в спячку на все выходные. Вета представила себе два с половиной часа поездки по пробкам до дачи, мамино усердие, с которым она будет загонять их с папой на плантацию для сбора плодово-ягодно-овощного витаминного урожая, и ее же не меньшее усердие по впихиванию всего собранного в вышеназванных ни в чем не повинных членов семьи. Перспектива воображения не потрясала, а удручала оное. Поэтому Вета лишь глубже натянула одеяло на голову и пробурчала из-под него нечто невнятное, но однозначно трактуемое в пользу второго варианта развития событий. Ее оставили в покое. Через некоторое время возня затихла, хлопнула входная дверь, и в квартире воцарилась тишина.
Около часа дня Вета решила, что пора переставать валяться на кровати, а заняться чем-нибудь более интересным. Например, умыться, одеться, позавтракать и начать валяться на диване в гостиной, так как там хотя бы телевизор есть. На осуществление составленного плана ушло чуть больше получаса, и вот уже Вета с удовольствием распростерлась на диване с пультом в одной руке и огромным яблоком в другой. Она некоторое время бездумно переключала каналы, пока ее внимание не привлекла яркая заставка, оповещающая о начале какой-то комедии. Она подключила музыкальный центр к телевизору, чтобы звук шел через все шесть колонок центра, прибавила громкость. Ей нравилось смотреть фильмы с почти оглушающим звуком, как в кинотеатре. Фильм оказался довольно занимательным, и только в перерыве на рекламу Вета обнаружила, что от яблока осталась одна палочка. Просто так идти ее выбрасывать было лень, поэтому Вета успешно мотивировала саму себя на этот поход пачкой соленых орешков, лежащих в кухонном столе. Пересыпав орешки в маленькую мисочку, она направилась обратно в комнату, но тут совершенно неожиданно раздался звонок.
Она замерла посреди коридора, прислушиваясь. Телевизор по-прежнему надрывался, исходя громкими рекламными речевками. Остановивший ее звук вполне мог оказаться всего лишь частицей рекламного ролика. Вета почти убедила себя, что все дело в телевизоре, когда звонок прозвучал во второй раз. Теперь сомнений уже не оставалось – звонили в дверь.
Она подошла к двери и посмотрела в глазок. Все видимое ей пространство перед дверью занимал огромный букет белоснежных роз. Она вспомнила, что мама хотела заказать цветы для Марго по Интернету с доставкой на дом, чтобы самим не бежать перед свадьбой в цветочный, а спокойно и не торопясь собираться дома. И привезти их должны были бы как раз в субботу… Только утром… и на следующей неделе. Вета открыла дверь, собираясь сказать курьеру о том, что произошла ошибка, и застыла на пороге, разом забыв всю заготовленную речь и не замечая, как из наклоненной миски на придверный коврик с тихим шуршанием сыпятся орехи.
-Дима?!
-Здравствуй, Лиза. Я… - Он замялся, как будто разом забыл все слова. Видимо, ее вид не способствовал мыслительному процессу, он поспешно перевел взгляд на цветы, которые судорожно сжимал в руках, и только тогда смог кое-как продолжить. – Я только сегодня прилетел… и из аэропорта прямо к тебе… Со злости стер твой номер, а на память не смог вспомнить… Я… Прости меня, пожалуйста!
Появление Димы с цветами на ее пороге было настолько неправдоподобным событием, что тот факт, что он пришел просить у нее прощения, уже решительно ничего не менял, и лишь подчеркивал степень иррациональности всего происходящего. Поэтому следующий свой вопрос Вета задала не из любопытства, интереса и иже с ними, а чисто механически, в целях поддержания беседы.
-За что простить?
-За все! За то, что тебе не поверил; за то, что обозлился на тебя, когда ты билеты унесла; за то, что твой номер телефона стер и свой заблокировал; за то, что…
Пока он яростно перечислял все свои прегрешения, усиленно вглядываясь в полураскрывшиеся бутоны роз, как будто в одном из них был запрятан сакраментальный смысл бытия, она немного отошла от вызванного его появлением шока, поверила, наконец, что перед ней живой человек, а не плод ее вышедшего из повиновения воображения, и внутренне вздрогнула, невольно отметив изменения, которые произошли с ним за эти несколько дней. Похоже было, что он как минимум пару суток не спал, и минимум столько же не ел. На пепельно-бледном, не смотря на загар, с ввалившимися щеками и заострившимся на их фоне подбородком лице в обведенных темными кругами впадинах как-то болезненно ярко блестели глаза, красному цвету которых позавидовал бы любой вампир (впрочем, как и всему облику). Вета коснулась ладонью сжимавших букет пальцев и попыталась заглянуть ему в глаза.
-Дима, что с тобой случилось?
-Не случилось, понимаешь, не случилось! Он погиб, а я жив остался! А должен был с ним ехать… и не поехал! Из-за билетов не поехал… Потому что ты их забрала! А новые…
Какое-то шестое чувство подсказало Вете, что Дима находится на грани истерики и нервного истощения, и если не принять экстренных и радикальных мер, он эту грань перейдет, со всеми вытекающими из этого последствиями. Вета не была специалистом по предотвращению истерик и смутно представляла себе значение выражения «экстренные и радикальные меры», а потому она просто позволила себе сделать то, что ей безумно хотелось сделать с самого начала. Она аккуратно отвела его руку с букетом в сторону, приблизилась к нему вплотную, приподнялась на цыпочки и, прикрыв глаза, пылко и нежно поцеловала его в губы. Ее порыв был столь стремителен, что Дима еще целую секунду продолжал что-то говорить, прежде чем осознал, что именно с ним происходит. И в тот момент, когда она уже была готова испугаться содеянного и отстраниться, он обнял ее, обеими руками прижимая к себе, и ответил на поцелуй.
Сколько они так простояли – сложно сказать. Всего лишь несколько минут в реальном времени и целую вечность внутри их тесного новообразовавшегося мирка взаимной и безграничной нежности. Она первой нарушила это хрупкое единение, отступив на два шага назад в прихожую и потянув его за собой. Как только дверь за его спиной закрылась, он попытался вновь начать что-то объяснять и доказывать, но Вета непреклонно заявила, что ничего не желает слышать до тех пор, пока он хотя бы не поест. Конечно, он не сразу смирился с ее условием, из-за чего был изгнан с кухни в гостиную, чтобы телевизор смотрел и не отвлекал Вету от приготовления пищи, а то так и порезаться не долго.
Вета довольно быстро организовала обед из овощного супа, макарон по-флотски и чая с печеньем. Закончив все приготовления и красиво сервировав стол, она пошла звать Диму, не преминув по дороге взглянуть в зеркало в прихожей и слегка поправить сбившуюся прическу.
Фильм еще не закончился, и герои увлеченно что-то обсуждали, правда, очень тихо – громкость была снижена до минимума, а колонки отключены. Вета пересекла комнату и опустилась на корточки перед диваном. Дима спал, по-детски трогательно подложив ладонь под щеку. Она некоторое время просто сидела рядом, слушая его тихое размеренное дыхание, потом поднялась, выключила телевизор и, накрыв Диму пледом, на цыпочках вышла из комнаты.
Он проспал до самого вечера. Проспал бы и дольше, но кто-то позвонил ему на сотовый. Ответить на звонок он не успел, но от настырной вибрации под боком проснулся. Пару минут ушло на то, чтобы вспомнить, где он находится, и как здесь очутился, а заодно прислушаться к окружающей действительности и определиться с тем, что делать дальше. В квартире было тихо, лишь со стороны кухни доносился еле различимый звук, похожий на шелест переворачиваемых страниц. Собственно, в сторону звука он и направился.
Вета сидела за кухонным столом с чашкой холодного чая и детективом в руках. Когда Дима появился в дверном проеме, она во всей красе смогла лицезреть виноватость и раскаяние в чистом виде. Конечно, он тут же начал извиняться, что уснул, бурно и многословно оправдываться, и этот нескончаемый словесный водопад грозил рано или поздно вылиться в чувство взаимной неудовлетворенности и общего дискомфорта… Но Вета прервала все эти продиктованные моральными аспектами, но абсолютно не нужные ей извинения, и прервала уже проверенным способом, после применения которого необходимость этих самых извинений отпадала сама собой.
И опять ей первой пришлось размыкать объятья. Как бы то ни было, а мужчину прежде всего нужно накормить, а уже потом расспрашивать… и не только… Но сначала – накормить. Чем Вета и занялась. За рекордно короткое время весь стол оказался уставлен имеющимися в наличии съестными припасами, и Вета, вернувшись на свое место на противоположном конце стола, с умилением наблюдала, как Дима, все еще не до конца избавившийся от чувства неловкости и смущения от ее присутствия, приступил к ужину.
Вета с трудом дождалась окончания ужина, убрала грязную посуду в раковину, разлила по чашкам чай и, с милостивого благоволения успокоившийся, наконец, совести, накинулась на Диму с расспросами. Конечно, по большому счету не важно было, что произошло на самом деле, ведь главное, что ее вмешательство все же повлияло на первоначальный сценарий, и Дима остался жив. Однако, любопытство – страшная штука, и успокоить его можно только получив ответы на все возникшие у нее за это время вопросы.
Дима и не думал сопротивляться. За вычетом постоянных извинений и лирических отступлений сам рассказ получился у него не очень длинным.
Конечно, он сразу понял, куда пропали билеты на самолет. Эта командировка была для него очень важна, и он дико разозлился из-за ее дурацкой, как ему тогда казалось, выходки, а когда она еще и на телефонные звонки отвечать не стала, он вообще пришел в ярость и стер ее номер из памяти сотового. И блокировку на ее входящие поставил.
Но поездка должна была состояться во что бы то ни стало, и, немного успокоившись, он приступил к активным действиям. Билеты, к сожалению, восстановить не удалось, и пришлось покупать новые. Хорошо, что есть Интернет! Ему удалось выкупить билет на тот же рейс до Риги – кто-то отказался от брони незадолго до вылета. А вот вылет обратного рейса у него теперь был на пол дня позже, что его даже немного обрадовало – в образовавшееся свободное время можно прогуляться по городу, ведь он ехал в Ригу впервые, а все дни командировки были расписаны буквально по минутам, и времени на осмотр города взять было бы просто неоткуда.
В командировку он ехал не один, а с сотрудником из другого отдела их фирмы Олегом. Контракт предстояло подписывать многоплановый, некоторые его части не входили в компетенцию Дмитрия, зато в них хорошо разбирался Олег, потому и было решено отправить их вместе. По работе они пересекались редко и знали друг о друге мало: как зовут, за что отвечает, расположение рабочего места в офисе, ну и примерный круг вопросов, по которым, если что, можно обратиться. Впрочем, для дела их близкое знакомство и не требовалось.
В аэропорт Дима примчался с небольшим опозданием. Регистрация уже заканчивалась, и он прошел в салон одним из последних. Наскоро объяснив стюардессе ситуацию, он получил разрешение после взлета перейти на свое первоначальное место рядом с Олегом, и все оставшееся время до посадки они обсуждали предстоящую встречу с будущими партнерами и координировали план действий.
В этот же вечер – они едва успели найти нужную гостиницу и разместиться в еще из Москвы заказанных номерах – состоялась первая встреча по поводу подписания контракта. И практически сразу появились разногласия по поводу некоторых его пунктов. Дима предлагал варианты разумного компромисса, но и Олег и их рижские коллеги были настроены решительно и своих позиций менять не собирались. Встреча завершилась в атмосфере общего недовольства, и само подписание контракта оказалось под угрозой. Следующие два дня Дима метался между двумя сторонами, стараясь смягчить возникшие разногласия и вернуться в русло нормальных переговоров. Критическая рабочая ситуация и долгое время не проходящее в связи с ней напряжение вытеснили все прочие мысли на задний план. За эти дни о Лизе он не вспомнил ни разу.
Он злился на Олега, не понимая причин его стойкого нежелания идти на какие-либо уступки, из-за которого они все упорно топтались в тупике. Но, после длительного разговора с Москвой, удалось выяснить, что эта гибельная для переговоров позиция была навязана Олегу его непосредственным начальником, который по каким-то одному ему ведомым причинам не одобрял строящийся союз с рижскими коллегами. Подковерные интриги раскрылись, Олегу была предоставлена возможность действовать в рамках сложившейся ситуации по собственному усмотрению (естественно, под собственную же и ответственность), и ранним утром четверга контракт был торжественно подписан.
Вдвоем с Олегом они наскоро отметили радостное событие в баре гостиницы. В двенадцать часов дня им напомнили, что номера необходимо освободить. Дима сдал свои вещи на хранение гостиничному портье, а Олег прошел с собранной сумкой прямо в бар, так как его самолет вылетал намного раньше Диминого, и времени у него осталось всего лишь до приезда такси.
Они успели выпить по чашке кофе, когда официант сообщил о прибытие вызванного транспорта. Олег оказался неплохим человеком и интересным собеседником. Дима искренне жалел, что обратно они летят не вместе, и что из-за непонятной выходки, мягко скажем, неадекватной девочки Лизы он лишился приятной компании на обратную дорогу. Но разница между их с Олегом рейсами теперь составляла почти пять часов, и ехать им вместе в аэропорт не было никакого смысла. Дима проводил Олега до такси, пожелал ему приятной дороги и отправился гулять по городу.
Он уже возвращался в гостиницу, когда ему позвонили на сотовый и на ломанном русском поинтересовались, знает ли он некоего Олега Милованова. Дима сперва подумал, что это такой розыгрыш, так как высветившийся на дисплее номер принадлежал Олегу. Но, на всякий случай, решив подыграть пока еще не до конца озвученной шутке, он на поставленный вопрос ответил утвердительно. Дальнейшая полученная от незнакомого собеседника информация категорически отказалась укладываться в Диминой голове. Последняя здравая мысль, промелькнувшая в стремительно замороженном шоком разуме, была о том, что такими вещами не шутят.
Хозяин поселившегося в трубке голоса оказался чем-то вроде местного эквивалента сотрудника ГИБДД. Из всего им сказанного, Дима усвоил только то, что в 13.15 по местному времени на трассе, названия которой расслышать не удалось, произошла авария. В результате пока не выясненных обстоятельств, фуру, перевозящую замороженные овощи, занесло и развернуло поперек дороги, и в нее на полной скорости врезалось такси. Водитель фуры не пострадал, а вот в легковом автомобиле выживших нет. Семью водителя такси уже известили, с пассажиром же пришлось повозиться. На официальный запрос ответ еще не получен и не известно, когда он придет. Вот и решили позвонить на последний набранный с сотового пассажира номер…
Дима дал согласие приехать на опознание, продлил на сутки номер в гостинице и по дороге в морг заехал в аэропорт, чтобы сдать обратный билет.
Оказаться в такой ситуации, да еще и в чужой стране – врагу не пожелаешь. Хорошо, что рижские теперь уже партнеры согласились помочь.
После опознания Дима вернулся в гостиницу в невменяемом состоянии. Уснуть в ту ночь он так и не смог. Непроходящее шоковое состояние было вызвано не только внезапной гибелью коллеги и нового друга, но и четким осознание того, что если бы не Лизина выходка, в той в один миг превратившейся в груду железа машине был бы и его труп.
День пятницы прошел как в тумане. Рижские коллеги взвалили на себя львиную долю обязанностей, и от Дмитрия требовалось только присутствовать, изредка отвечать на вопросы и подписывать необходимые документы. В номер он вернулся около полуночи, а в четыре часа утра уже ехал на служебной машине в аэропорт. Спал он или нет – он не помнит. Так же как и не помнит, чем питался в эти дни, и питался ли вообще.
В Москве его вместе с грузом встречала целая делегация во главе с директором фирмы, который лично отправил Диму в отпуск сроком на одну неделю. Отказавшись от предложенной помощи, Дима попрощался и поехал домой. Оставив вещи, наскоро приняв душ и переодевшись, он, с трудом разыскав по телефону Оксану, выяснил, на каком этаже находится Лизина квартира. Номер квартиры Оксане вспомнить не удалось, но ее уверения, что «точно справа от лифта» несколько убавили количество возможных вариантов. Дальше все просто – он без приключений добрался на метро до нужной станции (в таком состоянии садиться за руль автомобиля было равносильно самоубийству), купил по дороге цветы, нашел запомнившийся по минувшим встречам подъезд, поднялся на указанный Оксаной этаж и позвонил поочередно во все три квартиры, находящиеся справа от лифта. В двух из них никого не было дома, зато третья попытка оказалась успешной. Последующие события пересказа не требуют, так как Лиза сама принимала в них непосредственное участие…
Ночь казалась бесконечной. Вета рассказала ему о своем даре, и что увидела тогда во сне, и что с ней происходило все дни его командировки… И как-то так получилось, что Вета первой призналась в своих чувствах.
В неожиданно возникшей тишине стало слышно, как где-то рядом звенит комар. Уже стемнело, и в мертвом электрическом свете Дима казался еще более уставшим и осунувшимся. Вета как-то отстраненно подумала, что ей следовало бы испугаться его молчания. Ведь это значит, что ему нечем ответить на ее чувства, и он сейчас, наверно, решает, как бы помягче об этом сказать. Но тревоги не было. Совсем.
Ей удалось невозможное – она перехитрила судьбу, внаглую переписав утвержденный ею сценарий. И теперь у Димы не было предопределенного будущего, каждый его новый день начинался с чистого листа, на котором он сам волен был писать то, что считает нужным. А Вете открылась одна простая истина: когда по-настоящему любишь человека, то становиться не важно близко вы или далеко друг от друга, вместе или врозь – главное, чтобы он был жив и здоров. А все остальное – так… мелочи жизни.
В мировосприятии Веты прошла целая вечность, хотя в реальном времени не успело пробежать и двух десятков секунд. Дима аккуратно обнял Вету и крепко прижал к себе.
-Я тебя люблю. С той самой первой встречи у Толика на даче. Темнота, свечи… и ты у окна, очень красивая и отчего-то очень грустная… – Он поцеловал ее в макушку, слегка покачивая в своих объятьях. – Мне Оксана сказала, что ты любишь Толика. Я не хотел мешать… Потом мне говорили, что вы вместе, что у вас все хорошо и что скоро свадьба. И вдруг встречаю тебя на улице… От Оксанки узнал, что вы расстались и у него новая девушка. Я подумал, что у меня появился шанс и постарался его не упустить. Я не хотел торопить события или как-либо давить на тебя… очень боялся нечаянно испугать, оттолкнуть… Я готов был ждать столько, сколько нужно… и просто быть рядом.
-Глупый. Ты и до старости мог прождать. Я же мысли читать не умею!
Он наклонился, чтобы ее поцеловать. Но Вета вдруг слегка отстранилась от него и пристально посмотрела в глаза:
-Дим, ответь мне честно на один вопрос…
-У тебя еще остались вопросы?
-Я серьезно!
-Хорошо. Спрашивай.
-Что у тебя с Оксаной?
Дима как подкошенный рухнул на диван, судорожно всхлипывая и сотрясаясь всем телом. Вета не сразу сообразила, что он… смеется!
-Ты… ревнуешь… меня… к Оксанке?! – Сквозь смех выдохнул он. – Ты серьезно?
-Серьезней не бывает. Может, все-таки объяснишь? Вместе посмеемся…
Дима выпрямился, придал своему лицу более-менее серьезное выражение и, потянув Вету за руки, усадил рядом с собой на диван.
-Понимаешь, наши с Оксанкой мамы дружат с детства. Ее мама – моя крестная и наоборот. Короче, с самого раннего детства мы довольно близко общаемся. И не хмурься! Мы как брат и сестра общаемся, а не то, что ты подумала.
-Но ты же был тогда для нее Любовью-всей-жизни…
-Да. Я иногда играл роль Любви-всей-жизни, когда она ссорилась и расставалась с очередным кавалером, а нового на горизонте еще видно не было. Она же хронически не любит появляться где-либо в одиночестве! Так что я служил чем-то вроде манекена, которым можно прикрыться до появления нормального ухажера.
-А тебе это зачем было надо?
-Так я же человек малообщительный. А она меня изредка на тусовки разные вытаскивала. С тобой вот познакомила…
Дима развернул ее лицом к себе и прервал очередной заготовленный уже вопрос поцелуем. И на этот раз Вета не стала отстраняться.
       
Послесловие.

Ясное теплое майское утро. Голубое небо, по-весеннему ярко-зеленая трава и нежно-салатовые листья на кустах и деревьях, тонкий дразнящий запах едва начавшей распускаться сирени в воздухе, в пьяняще-чистом воздухе… Видя, чувствуя, осязая все это великолепие вокруг, неосознанно и неконтролируемо радуешься жизни, и влюбляешься в эту жизнь во всех ее проявлениях, и улыбаешься… непроизвольно, но искренне улыбаешься окружающим, и, ловя ответные улыбки, радуешься еще больше, становясь как будто частичкой хорошего настроения целого огромного города…
Вета пружинящей легкой походкой шла к метро, улыбаясь окружающему ее миру, абсолютно не торопясь. На работе ее как обычно ждали важные и неотложные дела, но работа вряд ли куда-нибудь убежит… А вот хорошее настроение…
Около метро ей загородила дорогу неожиданно вынырнувшая из толпы гадалка и быстрым речитативом затянула свое извечное:
-Ай, девушка-красавица, позолоти ручку – все как есть расскажу: что было, что будет, чем сердце успокоится! Вижу суженого на пороге, любовь и счастье обретешь скоро, если все верно сделаешь! Все тебе расскажу, ничего не утаю…
Цыганка настойчиво схватила Вету за левую руку, стараясь разжать ладонь и взглянуть на расположение линий. Девушка, вежливо, но твердо отстранила настырно-навязчивую женщину.
-Спасибо, но со своей судьбой я сама разберусь, без чьих-либо советов и посторонней помощи. И ваши заверения, что все будет хорошо, мне не нужны – я в этом и так уверенна. Прощайте.
Вета выскользнула из цепких рук и, смешавшись с толпой, скрылась за распахнутыми дверьми метрополитена, быстро оставив озадаченную таким оборотом событий цыганку где-то далеко позади.
Не смотря на немыслимое количество народа на станции, ей с первого раза удалось попасть в вагон и даже занять относительно удобное место возле стенки. Неровно покачиваясь из стороны в сторону в такт движению поезда, она полузакрыла глаза, отдалившись от мира внешнего в пользу мира внутреннего. Улыбка ее стала нежной, мечтательной, потому как открывающиеся ее внутреннему взору горизонты будущего были разноцветно-радостно-счастливыми. Разноцветно потому, что Вета не собиралась все видеть только сквозь розовые очки, ведь жизнь намного разнообразнее и удивительнее, и не за чем себя ограничивать цветом ее восприятия.
Сегодня утром сила чувствительнее любого медицинского теста, точнее и надежнее ультрасовременной медаппаратуры через интуицию, через неведомые внутренние ощущения, через неотделимый от ее жизни дар, открыла ей простую и банальную, но, вместе с тем, непостижимо-таинственную и непередаваемо-безценную истину – с недавнего времени она не одна в своем теле! И, хотя она пока никаких изменений не ощущала, где-то внутри уже появилась еще совсем крошечная новая жизнь, с нетерпением и любовью ожидаемое продолжение их с мужем союза.
Конечно, придется отложить взлет собственной карьеры на неопределенный срок. Конечно, придется вновь пересматривать казалось бы уже обустроенный и налаженный быт. Конечно, найдутся еще тысячи вопросов и проблем, которые потребуют немедленного решения. И это благодаря всего лишь одному новому фактору!..
Но вопросы решаемы, трудности преодолимы, и выход найдется из любой ситуации, если научиться находить в жизни главное и не размениваться на мелочи. А судьба… Судьба не застывший монолит предначертанных заранее событий и действий, она пластична и может меняться в любую сторону, в зависимости от приложенных к этим изменениям желания, терпения, усилий и при наличии четкого и ясного видения конечной цели.
Ведь даже из безвыходных ситуаций есть как минимум два выхода.