Летний день

       
 
       Лёшу разбудил кот. Он настырно тыкался мордочкой в руку хозяина. Кормить было нечем, пенсия по инвалидности давно закончилась.
       На завалинке сестра, со следами глубокого похмелья на лице, курила сигарету с фильтром.
- Утро доброе! Куревом угостишь?
       - Свои надо иметь!

       Он поплёлся кривой улочкой, где родился почти полвека назад и где, похоже, закончит свои дни. Те соседи, что помоложе, справлялись с хозяйством сами, а со стариков за работу сколько возьмёшь?!
       Семёныч, ветеран Отечественной, крепкий ещё старик, распахнул калитку и радостно затараторил:
 - А я только тебя вспоминал. Что ж ты, Лёха, слова не держишь. Обещался ведь нынче дров наколоть, да и пропал. Пил, небось? Я ж не просто так, - заплачу тебе.
       Июльское солнце пекло нещадно, когда Лёша закончил работу. Сговорились всего-то на 50 рублей, а сколько сил и времени ушло. Семёныч вынес из хаты бутыль мутного самогона, плеснул четверть стакана, протянул Лёше и запричитал:
- Дрова-то нынче, слыхал, как подорожали? И пенсию отдал, и в долги влез. Ты… это… Лёх, может, подождёшь месячишко до пенсии-то?
       - Семёныч, в прошлый раз ты вот точно так же меня обманул!
       - Вот те крест: отдам!
       - Ладно, налей хоть для души.
- Не уж, брат, забыл про «голоса» свои? По психушке соскучился? Нельзя тебе – значит, нельзя!
       Много чего хотел Лёша сказать, да ведь прав дед. И жалко его, одинокого. Но характер проявил – ушёл не попрощавшись. Обидно было Лёше, что все в округе безвольным его считают.
       И ведь не зря брёл с опущенной головой: почти у самого дома в траве завалялся полтинник. Люди не дали, а Бог подал.
       Вмиг отступили голод и усталость. У колонки умылся, забежал в летнюю кухню, куда его из дома выселила сестра, причесался, сверкнул напоследок в осколок зеркала горячим взглядом и отправился в магазин. Купил бутылку «Пепси», пачку хороших сигарет и себе – «Приму».
       - Лёш, а ведь у тебя долга 30 рублей!
       - Валя, голубушка, завтра со мной расплатятся, верну с процентами!
       Он шёл к любимой женщине, нёс гостинчик – знал её вкусы, и был абсолютно счастлив.

       Встретила так, будто кого другого ждала, отчитала за ненужные траты, о здоровье справилась. Подарок приняла, чтоб не огорчать. Жалела она его и человеком считала, может, одна из всех. Он старался не думать, что стыдится она его, и надежды не терял.
       Напоила кофе и завернула окорочок замороженный, дав понять, что свидание окончено. Он и взял-то этот окорочок от растерянности: как же? столько времени не было повода увидеться, а поговорить не удалось.

       Музыка грохотала на весь двор: сестра веселилась с друзьями. Вызвал её на крыльцо, отдал окорочок (электроплитку она давно уже отобрала, чтоб не устроил пожара). Расщедрилась, вынесла горбушку хлеба и остатки консервы, - всё, что осталось от закуски.
       Коренные зубы Лёша потерял то ли из-за экологии (три завода травили горожан), то ли от плохого питания, а передние ему выбили случайные собутыльники.
       Самодельным кипятильником заварил пустую воду в эмалированной кружке, размочил горбушку, отмыл алюминиевую ложку, а тут и кот объявился:
       - Ах ты, хитрец! Ладно, консервы – твои. Пируй!
       Сорвал лук на огороде, пока сестра не видела, позавтракал, да и пообедал разом. Сказалась усталость, ныла поясница, голова начала болеть. Летний день больше ничего не сулил. На полу матрас (без простыни и одеяла) так и приманивал. Но Лёша опустился на колени и стал долго, истово молиться Господу, справедливому и милосердному.