Фантомные боли

       Нога опять болела. Тягостно и нудно. Ступню выкручивало и дергало. Он в который раз проводил по голени рукой, и рука снова и снова проваливалась в пустоту. « Фантомные боли, черт их побери.» Но черти на то и черти, боли оставили, ногу забрали. Черт или бог…. Имело ли все это для него значение? Что в жизни складывалось удачно и благодаря чему? Хорошее детство? Они и в самом деле жили безбедно, мать работала ясновидящей, а отец – магом. Когда ему исполнилось 12 лет, а брату -10, мать бросила их, подавшись в религию. Внезапно, вдруг и фанатично. Чем уж она себя вообразила : сестрой божий или невестой, он так и не понял, знал только, что привычный уют, образ жизни и достаток закончился. Вскоре запил отец, стремительно превращаясь из мага в алкоголика, а затем в бомжа. Апофеозом божьего промысла или бесовых происков была потеря их замечательной, с книгами, камином, огромным аквариум и черным котом , квартиры. От прежней роскоши остался только кот. Который через недели две полуголодной жизни сначала облысел, а затем сбежал. После побега кота от прошлого осталось совсем немного – запах. Который становился все слабее и слабее. Вот этот запах, это уносящееся воспоминание он и решил удержать.
       Брат часто прислонялся к нему и говорил своим тихим , каким-то серебряным голосом-« Дай я понюхаю дом, так меньше есть хочется». Потом исчез и брат. Он встал одним утром – ни брата ни отца. Точнее, ни брата, ни того, что раньше было отцом. Так и появилась идея сохранить запах в себе. Он очень боялся о себе забыть и исчезнуть. А так запах, кот, дом. Большие и тяжелые гири его Я.
       Не торопясь, не поспешая, он достал самодельный нож , сделанный из консервной банки, втянул воздух, затаил дыхание и с резким выдохом сделал глубокий и большой разрез на бедре. Кровь брызнула, как густой красный фейерверк. Однако боли он не почувствовал. Ему казалось, от лукавого или нет, что он действует умно и решительно. К надрезу на ноге он приложил рукав потертого пальто, тем местом, которое более всего пахло так обманувшим, так предавшим его домом. Подержал несколько минут, затем отжал набухший кровью рукав и обмотал ногу сначала какой-то тряпкой , а потом газетой.
       Вот так он лишился ноги. Мог бы и жизни лишиться, но жизнь отчего-то врачам спасти удалось. А ногу нет. Может, они не очень старались, может, не умели чего, может, верили не сильно, может, верили не в то. Он не анализировал. Главное было не это. Запах остался. Запах его жизни . Все остальное уже не имело значения.