Разлучница

- Валя, ну как ты умудрилась не поправится за все эти годы? – взывала к лучшей подруге Таня.
Впервые за много лет она согласилась пойти с подругами в сауну, но стоило ей снять бесформенный балахон, скрывающий тело, как тут же об этом пожалела. Грудь и плечи представляли сплошной валик, плавно переходящий в огромный живот, который заканчивался ляжками галифе.
- Зато у тебя хоть целлюлита нет, – рассматривала Таню соседка Маша, - пару столетий назад ты бы еще та красавица была. Кожа, смотри, ни одной морщинки, лицо свежее. Не то, что у меня. Только тридцать исполнилось, а уже и кремы не помогают. А волосы, Танька, ну зачем ты их скублишь?
Волосами Татьяна гордилась - густые, черные. Она безжалостно постригла их под ежик, когда родила Женю. На мытье… да что там на мытье, их даже расчесать времени не было. А с тех пор так и не отпустила их, привыкла – удобно.
- Танька, сколько ты весишь, небось центнерчик перевалило? – пошутила над подругой Валя. Таня никогда не обижалась на нее. Валька, тощая как вобла, давно жила одна, бросив своего занудного и скупого мужа. С тех пор все горести бабьей доли они помогали разделять друг другу. Вместо ответа Таня вздохнула.
- Ну и когда ты возьмешься за себя?
- Ну вот, Женя в 11 класс перейдет, совсем самостоятельный станет, и сразу в зал пойду. Плаванием займусь.
- Ага, а там выпускные экзамены, а потом поступление, и станет наша Таня самой толстой женщиной планеты.
Парилка наполнилась женским смехом, но на душе у Тани было нелегко. Кирилл все реже приезжал домой. Командировки в этом месяце были одна за другой.
Он часто разъезжал по разным городам, обеспечивая семью, и Таня никогда не жаловалась. Она видела его несколько месяцев подряд только в их первое лето. Им обоим было по девятнадцать лет, когда они познакомились на пляже. Он был красив как греческий бог. Когда жаркой душной ночью она запустила пальцы в его волнистые волосы, то, задыхаясь от счастья, мечтала только о сыне, частичке его красоты, которая всегда будет рядом с ней.
Он увлекся той стройной смуглой девушкой с длинной косой, которую она иногда распускала, и волосы, достигая колен, струились черным бархатом по телу. Вряд ли он рассчитывал, что летний роман продолжится осенью, но она не собиралась ставить точку. Окутав его цепями трех У: уютом, внимательным уходом и удобством, она легко завладела им. Вскоре он уже не мог представить свою жизнь без чистоты, сытости и внимания. А когда Таня сказала, что ждет сына, он понял, что попал, но скорее был рад этому сладкому плену.
Рождение ребенка изменило внешность Тани, но не ее хозяйственность и заботливость. Она успевала все: заочно учиться, растить малыша, поддерживать чистоту в доме и разнообразие меню. Но килограммы, набранные во время беременности, предательски притягивали к себе новые, вместо того, чтобы покинуть навсегда ее когда-то стройное тело.
Таня много раз обещала себе взяться за фигуру, пойти в бассейн, начать качать пресс, но после домашних забот она могла лишь обессиленной упасть на кровать и дать себе слово, что завтра она спланирует день совсем по-другому.
Она догадывалась, что у Кирилла есть другие женщины. Ее красавец-муж начинал притягивать к себе взгляды, как только выходил из дома. Выбрит, причесан, с едва заметным шлейфом терпкого мужского запаха, он привык не тратить много времени на новое знакомство.
Таня старалась, чтобы к приходу Кирилла все в доме манило любовью. Наглаженные рубашки, любимая музыка, блюдо, не повторяющееся дважды, нежный поцелуй - все это стирало из его памяти образ очередной знакомой. Таня чувствовала себя победительницей над стройными красавицами, которых он менял и оставлял. Обнимая его в редкие совместные ночи, она улыбалась, зная, что возвращается он все равно к ней.
Подруги завидовали ей и жалели одновременно: прилично зарабатывающий муж, умница-сын и вместе с тем нелегкая женская доля.
- Я бы хотела, чтобы мой муж ночевал дома, - как-то заметила Маша на замечание Вали о заработке Кирилла.
- Да, и надоедал изо дня в день. Танька за все дни и соскучится, и тем для разговора наберет, - Валя уже давно жила в разводе со своим занудой и до сих пор не могла насладиться живым общением с нормальными людьми.
- А он нагуляется, и только что дороги назад не забудет. И как она только такого козла блудного терпит, - возмущалась Маша.
- Да просто любит она его, непонятно за что, но на то и любовь, - вздыхала Валя, и Маша вслед за ней.
Таня любила Кирилла, как в первое лето их знакомства. Он совсем не изменился, прибавил только солидности и важности. Она гордилась и восхищалась им. Кирилл знал, что надежное плечо жены всегда будет рядом. Они уже пережили несколько финансовых кризисов, и ни разу он не услышал ни одного упрека:
- Мы справимся. Ты умница, обязательно выберешься и пойдешь дальше.
В дни трудностей Кирилл всегда был дома. Он знал, что здесь он нужен, что его поймут и поддержат. Но стоило кризису миновать, как он уходил разделять триумф с теми, кто умел радоваться жизни. Усталый вид Тани начинал его раздражать:
- Ты никогда не расслабляешься. С тобой даже в ресторан не выйдешь - ты и там будешь сидеть напряженная.
- А зачем нам в ресторан идти? Я приготовлю и вкуснее, и дешевле.
- Дома всю жизнь сидеть будем… - отмахивался Кирилл и спешил покинуть серость будней.
Времени на ремонт у мужа не хватало, но Таня объясняла подругам, что мужчине не обязательно пачкать руки, если он в состоянии оплатить расходы. После очередной командировки, квартира встретила Кирилла обновленным уютом.
- Как ты это все успеваешь, - мурлыкал сытый муж, пытаясь охватить талию жены.
Таня, смахивая с лица пот, счастливо улыбалась. За эти 2 недели мастера полностью изменили внешний вид стен и мебели, а на ее новой кухне уже несколько дней жарилось, тушилось и пеклось.
Сейчас, сидя в жаркой сауне, Таня никак не могла расслабиться. Второй месяц муж забегал домой только поменять рубашки, бросив что-то невнятное на ходу и избегая разговоров с ней. Она понимала, что дело не в новом проекте, и предчувствовала, что на этот раз ей попалась непростая соперница. Кирилла не интересовала не китайская кухня, которую Таня изучила за эти дни одиночества, ни успехи сына в выпускном классе, ни предложение провести отпуск заграницей. Первый раз домашний уют перестал манить Кирилла.

Сейчас, любуясь Леной, он не мог оторвать взгляда ни от ее тела, ни от лица. Она вся излучала молодость и красоту. Ей еще не исполнилось 20 лет, и свой день рождения она хотела отмечать в Венеции. Он ласкал светлые волосы и, теряясь в зеленом взгляде, был готов на любой каприз этой девушки. От нее исходил пряный запах, но это были не духи, так пахла кожа, волосы, каждая клеточка тела. Он мог съесть ее всю - она так сладка и нежна. Он рычал, как хищный зверь, когда сжимал ее в объятиях, а она смеялась над его страстью, наслаждаясь властью над этим сильным и обеспеченным мужчиной.
Сначала он снял квартиру, чтобы никто не мог помешать им встречаться, но она хотела быть хозяйкой в доме, и он купил и оформил квартиру на нее. Там всегда царил художественный беспорядок, и им приходилось заглушать голод после любовных утех заказной пиццей или полуфабрикатами, но Кирилл не замечал вкуса еды. Он был поглощен любовью и страстью настолько, что боялся лишь одного - что Лена предпочтет ему более богатого или молодого самца. Он заваливал ее подарками, выполнял любую прихоть, но не становился ей нисколько интереснее. Сидя в кресле в прозрачном халатике на обнаженное тело, она подпиливала ногти, закинув ногу за ногу. Он лежал на ковре из шкуры какого-то зверя, последнем заказе Лены. Ее надутые губки задевали сердце:
- Чем ты недовольна?
- Завтра ты идешь туда?
- Завтра выпускной у Жени, я не могу не увидится с ними.
- А я? Кто я? Любовница, временная прихоть?
- Лена, я прошу тебя. Ты самое дорогое в моей жизни.
- Слова, просто слова. А что ты делаешь для того, что доказать это?
- Но, дорогая, все в этом доме доказывает мою любовь.
- Вещи? Забирай все, и уходи. Можешь не возвращаться. Никогда.
Лена допилила последний ноготь и встала. Кирилл вскочил на ноги, пытаясь обнять. Она отмахнулась и начала одеваться.
- Куда ты?
- Какое твое дело? Я тебе не жена.
Ее слова резали самолюбие. Но он не мог дать ей уйти - чувствовал, как тонкие веревки, привязывающие к ней, впиваются в кожу.
- Я уйду от жены. Ты единственная в моей жизни, - он был готов стать на колени перед этой молодой, но такой могущественной женщиной.
- Когда уйдешь, тогда и поговорим, а сейчас не стой у меня на пути.
- К кому ты идешь?
- Какой ты смешной, когда ревнуешь, - улыбнулась Лена, обняв его поникшие плечи, - у меня сегодня девичник, Катька выходит замуж.
- Стриптизеры будут?
- А как же, - закинув кивком головы золотистые локоны за плечо, ответила Лена.

Таня, волнуясь, ждала мужа. Она так давно готовилась к этому дню. С первого дня школы до последнего она не отходила от обязанностей внимательной мамы, проверяя все домашние задания, привлекая дополнительную литературу, учителей, все, чтобы Женя успешно закончил школу. И сейчас на глазах блестели слезы гордости за сына.
Он совсем не был похож на отца. Волосы такие же волнистые, но черные как у Тани, и глаза голубые, жизнерадостные и добрые - тоже в маму. Женя, словно стараясь порадовать несчастную душу матери, вырос заботливым, усидчивым, веселым юношей. Он никогда не бросал дело на полпути и серьезно относился ко всему, за что брался. Видя, как страдает мать от невнимания отца, он дал себе слово беречь женские сердца. И до сих пор так и не ответил никому взаимностью, ожидая ту, с которой сможет идти за руку по дороге жизни.
Когда вечером он вышел в выпускном костюме, такой взрослый и красивый, Таня не удержалась и заплакала.
- Мама, чего ты? Ну, перестань, не плачь, - подбежал Женя к матери и обнял ее.
- Мальчик мой, ты так быстро вырос. Как же это время пролетело. Еще так недавно я была молода.
- Мама, - укоризненно сказал Женя. – Ну тебе еще даже сорока нет. Ты еще молодая и красивая.
- Ой, сынок, не будем. Я уже давно не женщина, а мешок с салом и костями. Даже отцу твоему не нужна, - горько, навзрыд заплакала Таня, не в силах больше сдерживать обиду и боль, - он обещал, что в этот день будет рядом с нами, и где он?
- Он придет, мама, но зачем он нам нужен? – сжал в кулаки пальцы Женя. Он привык расти без отца, а когда понял, что тот свое время с большей радостью проводит в обществе новых знакомых, чем с родным сыном, просто перестал называть его папой. Детский максимализм и стремление к правильному зачеркнули в нем сыновьи чувства.
- Он твой отец, - вздохнула Таня.
- Мне такой отец не нужен, - твердо произнес Женя, и в этот момент распахнулись двери.
- Что ты там сказал, щенок? – все раздражение, ревность и порезанное самолюбие вскипели сейчас в Кирилле. Он увидел заплаканные глаза Тани и ее опущенные плечи. Теперь он знал, на кого сольет боль.
- То, что ты слышал, - невозмутимо ответил из-за плеча Женя, даже не поворачиваясь к отцу.
- А ну, повтори,- дернул за плечо сына Кирилл.
Обида на мужа всколыхнулась в душе, поднимаясь яростью и захлестывая волной негодования.
- Ты не посмеешь пальцем его тронуть, - волчицей кинулась она между сыном и мужем.
Он не ожидал такой выходки от вечно покорной и уступчивой жены. Кулаки толстых рук, сильных от тяжелых сумок и работы по дому, промелькнули у него перед носом. Она взяла его за ворот пиджака и, казалось, приподняла на ногах. У Кирилла пересохло в горле. Первый раз в жизни он испугался женщины. В ее глазах было столько лютой ненависти, словно она была готова задушить его собственными руками.
- Ты больная на всю голову! Лечись, пока бесплатно, - пробормотал он и попытался освободиться от железной хватки.
- Убирайся из этого дома! Чтобы ноги твоей здесь не было! - Сквозь зубы проговорила Таня и отпустила руки.
Кирилл с облегчением поправил рубашку и вышел на улицу.
Таня, обессиленная, сползла по стенке.
- Мама, что с тобой было? Я никогда тебя такой не видел.
- Сама не знаю, сынок. Что я наделала, - Таня только сейчас осознала все, что наговорила мужу, словно в нее вселился какой-то бешеный демон, покинувший теперь ее несчастное тело. – Он хотел ударить тебя. Если бы попал по лицу, как бы ты пошел на выпускной? – монотонно, глядя в никуда, произнесла Таня.
- Ты как зверь напала на него!
- Он больше не вернется, - без оттенка эмоции сказала Таня. Она словно перегорела в этой непонятной схватке.
- Я горжусь тобой, мама, - с восхищением сказал Женя, - ты не за меня, ты за себя постояла. Давно пора показать ему место в доме.
- Что я теперь буду делать? – так же безжизненно пробормотала Таня.
- У тебя еще вся жизнь впереди, - рассмеялся Женя. – Ну, идем же!
- Иди сам, сынок. Мне надо прийти в себя.
- Хорошо, мама, отдохни!
- Празднуй первый взрослый вечер!

Тане пришлось еще раз встретиться с Кириллом на разводе, куда он позволил себе прийти с той, что, прильнув к нему всем телом, не стеснялась разыгрывать страсть прямо при жене. Получив уведомление о разводе, Таня почувствовала глухой удар в груди. До сих пор в сердце теплилась надежда, что все было лишь страшным сном. Сейчас откроются двери, в теплый дом зайдет Кирилл и иллюзорное счастье вернется. Бумажка в руках перечеркивала 18 лет жизни, отданных на служение семейному очагу. В голове промелькнуло: «В отставку».
Таня первое время сидела у окна, подперев голову рукой. Так она могла провести несколько часов, пока звонок телефона не срывал ее с места. Подруга Валя, зная на своем опыте, что у Тани сейчас на душе, старалась вытащить ее в жизнь, увлечь хоть какой-то ниточкой, привязывающей к действительности. Таня сопротивлялась. Горе всеми силами тянуло ее на дно одиночества и тоски.
- Слушай, одно хоть пошло тебе на пользу - ты похудела. Осунулась, правда, но живот спал. А ну, встань на весы, - заявила с ходу Валя, заявившись в гости.
- 10 килограмм, взвешивалась на прошлой неделе.
- И сколько это всего получается?
- 85
- Мать, да из тебя будут люди! – восторженно воскликнула Валя.
- Отстань, подруга, кому это теперь надо.
- Так, слушай меня, в воскресение ты приходишь в Шанхай. Ты, надеюсь, не забыла, сколько лет мне исполняется?
- Ой, Валя….- спохватилась Татьяна, - я же совсем…
- Конечно, забыла, и я ничуть не удивлена. Как тебя зовут еще помнишь? - язвительно усмехнулась Валя, - подарков не надо, но если ты не придешь, обижусь до самой смерти. Такая дата бывает раз в жизни.
- Любая дата бывает раз в жизни, - вздохнула Таня.
- А сорок лет, это билет во вторую молодость! – заявила Валя, - вот доживешь до моих лет, узнаешь.
Таня засмеялась.
- О, ну это же совсем другое дело, так моя подруга еще к жизни вернется, - обняла Валя ее за плечи. - Смотри, я буду ждать!
- Хорошо, хорошо, ты мертвого уговоришь, - устало сказала Таня, но она на самом деле была рада возможности отойти от мыслей и от одинаковых дней, бегущих друг за другом.
В воскресение в Шанхае было людно. Валя пришла с новым другом, моложе ее и сражающим своим обаянием всех присутствующих женщин. От его комплиментов не ушел никто. Даже Таня, несмотря на темные круги под глазами и смертельную тоску в глазах, услышала от него изысканное:
- В восточном ресторане, сказочная Клеопатра!
Благодаря похудевшей талии, Таня смогла надеть длинное благородное платье, а жгучие волосы, теперь достигающие скул, и подведенные глаза и впрямь придавали ей сходство с египетской царицей.
Тяжесть одиноких дней давила на плечи, и она выглядела старше именинницы, но это не помешало Евгению заметить одинокий задумчивый силуэт в толпе гостей.
- Таня, Таня, иди сюда, - энергично махала рукой Валя, держа в руках бокал с вином.
- Евгений Александрович, это Татьяна, с которой я обещала вас познакомить.
Таня смутилась от такой дерзкой выходки подруги. Она не собиралась ни с кем знакомиться. Тем более с этим круглым, лысеющим мужчиной. Евгений держался непринужденно, словно никогда не видел в зеркале ни голову, как мячик, ни живот, как шарик. Он был похож на снежную бабу, и вызывал улыбку еще до разговора с ним. Но вскоре Таня обнаружила в нем внимательного собеседника и доброго человека. Голос у него был мурлыкающий, как у кота. Тане хотелось раскрыть ему всю душу, и его понимающие глаза лили на раны живительный бальзам.
Они встретились после вечера в Шанхае и несколько раз гуляли по городу, а потом он без долгих разговоров пригласил ее на морской курорт, и она, удивляясь самой себе, согласилась.
Евгению уже давно за сорок, но в его жизни было мало женщин: все не проходили жесткого контроля мамы, которую он боготворил. Возможно, благодаря этому он преуспел в карьере, постепенно, ступенька за ступенькой поднимаясь на пост управляющего крупным банком. Но если сначала женщины, по мнению мамы,пользовались его доверчивостью, то теперь всем им нужны были только деньги. Шли годы, и отсутствие внуков вызывали в старой женщине злобу на жизнь и всех женщин, включая саму себя.
На этот раз Евгений не спешил знакомить Таню с мамой. Ему нравилась эта ранимая и чувствительная женщина. Ему хотелось сначала отогреть ее, дать почувствовать, что такое радость. Они много путешествовали вместе. Таня сопровождала его во всех поездках, согревая уютом гостиничные номера и съемные квартиры. На выходные они ездили к морю или в горы, а иногда вырывались на недельку на курорт или экскурсию. За один год Таня пережила то, что не испытывала за всю свою жизнь. Она светилась счастьем, и оно озарило ее черты, придав им молодости и свежести.
- Таня! Это ты? – Валя взмахнула руками при встрече.
Таня подтянула живот тренировками в зале, отпустила волосы ниже плеч и выглядела моложе лет на 10.
- Валечка! Как же я благодарна тебе…- обняла подругу Таня.
- Мне? Ну что ты, я здесь ни при чем. Ну, рассказывай, что у тебя нового.
И две женщины, пережившие столько горя и счастья вместе, присели на скамейку, чтобы передать друг другу новости последних лет.
- А как Женька твой отнесся, что мама из дома ушла?
- Женя уже совсем взрослый, он даже, скорее обрадовался. Он с уважением относится к Евгению, правда меня тревожит другое. Сыну скоро 20, а девушки возле него я не видела.
- Да брось ты. Он еще молод, может, не остановился на одной, вот и не спешит тебя знакомить. А как ты перенесла знакомство с его мамой? Говорят, на этом этапе заканчивались все знакомства, - Валя захихикала, а Таня вспомнила их встречу.
Она не ожидала, что та самая мама, чье имя он никогда не называл без благоговейного страха, окажется маленькой сухой старушкой. Вся ее сила осталась разве что во взгляде, пронзительном, видящем насквозь, заставляющем невольно опустить глаза и осмотреться: все ли на должном месте.
- Мама, это Таня, - взволнованным голосом представил ее Евгений, то засовывая руки в карманы, то почесывая нос.
- Ужель та самая Татьяна, - подняв уголок губы, не то улыбнулась, не то ухмыльнулась мама, - прошу к столу, пирожки остывают.
- Ты напекла мои любимых пирожков! Стоило ли так утруждать себя, - заботливо взял под руку маму Евгений.
- Я еще не настолько стара! Мне сил и на пирожки, и на внуков хватит, если ты мне их когда-нибудь приведешь, - ворчала в ответ мама.
Таня удивлялась, как у такой брюзжащей старухи вырос добрый и внимательный сын. Но она привыкла скрывать свои чувства, радуясь простому присутствию любимого человека, и не замечала ни колких замечаний старой женщины, ни его сюсюкания и заискивания перед всем недовольной старой женщиной.
Таня наслаждалась тающими во рту пирожками и светилась счастьем, потому что научилась ценить его быстротечные моменты. Этот свет невольно передался его маме, и на следующий день она сама позвонила сыну.
- Милая женщина, красивая и домашняя, сразу видно. Но сынок, а как же дети? Она уже не в том возрасте.
- Мама, у нас еще все впереди.
- Поздние дети - большой риск. Не знаю, стоит ли. Подумай о здоровье потомства.
- Хорошо, мама, я подумаю об этом в первую очередь.
Через несколько месяцев Евгений предложил Тане стать его женой. Таня не раздумывала ни минуты. Она приняла дорогое, но простое на вид кольцо. На свадьбу пригласили только самых близких и в тот же вечер отправились в свадебное путешествие.
Как-то Валя спросила ее:
- А как он, ну, ты меня понимаешь?
Таня смутилась. Она не любила обсуждать такие моменты своей жизни.
Ей впервые не надо было бороться за свое счастье, держаться за него зубами и ногтями, отдавая все свои силы, чтобы никто не украл, не увел, чтобы любимый всегда возвращался к ней. Сейчас счастье было только ее, она расслабленно наслаждалась им, хотя сперва, по привычке, вздрагивала, есть ли оно еще рядом.
Сначала Евгений стеснялся своей неопытности в таком возрасте, но его нежность, терпение и желание доставить ей удовольствие трогали до глубины души. Подталкивая его и поощряя, она шла навстречу своему первому взлету.
В том возрасте, когда Татьяна и не думала почувствовать радость близости, крики ее первого оргазма наполнили всю спальню. Сейчас она могла с уверенностью сказать, что когда-то неуклюжий и застенчивый Евгений приносил ей больше удовлетворения, чем опытный любовник и знающий толк в женщинах - бывший муж.

Валя встретила Кирилла случайно на улице. Она сразу узнала его и отметила седеющие виски и усталый вид.
- Привет - небрежно сказала она, когда они поравнялись на дороге.
- Валя? Не узнал, столько времени прошло.
На языке так и вертелся вопрос о его жизни, но она сдержалась - Тане в ее положении ничего знать о нем не нужно. Затянулось неловкое молчание. Она уже была готова прощаться и бежать дальше, но тут Кирилл, глядя в сторону, спросил:
- Как она?
- Кто, - сделав вид, что не поняла, спросила Валя.
- Таня, - все-таки произнес ее имя Кирилл.
- Хочешь, покажу фотографию? – не дожидаясь ответа, открыла сумочку Валя и достала кошелек, в котором находились фотографии близких людей.
- Ты знаешь, Кирилл, я вот иногда думаю, - прищурив глаз, сказала Валя, - а ведь рядом с тобой она никогда не стала бы такой. Просто не смогла бы поверить, что такой может быть.
Кирилл повел бровями и ничего не ответил.
- Ладно, извини, я спешу, - буркнул он и пошел в своем направлении.
Валя поджала губы в усмешке над этим стареющим красавцем, одиноко спешащим в дом, где его никто не ждет.
Однажды Лена устала от его постоянной ревности, попреков подарками, требованиями внимания. Она встретила его в коридоре и не пригласила войти, а когда он грубо отодвинул ее, навстречу вышел молодой парень с накаченными бицепсами и предложил уйти по-хорошему. Кирилл еще несколько раз умолял Лену о встрече, хотя бы на миг, просто посмотреть на нее, но она не хотела больше его видеть. Он ушел из ее жизни, но так и не смог забыть. Он задыхался без ее запаха и, выходя на улицу, как кобель искал носом, кто может пахнуть, как она. Он пытался заглушить зов плоти водкой, но утром просыпался с головной болью и памятью в сердце. Он постарел за один год, словно боль в душе сжигала его тело. И сейчас, уже привыкнув жить один, он вспоминал ее лицо, как расплывчатый образ знаменитой картины, увиденной однажды в музее.
Кириллу не нужно было рассказывать Вале, что он живет один, опытный взгляд женщины сразу заметил и неглаженую рубашку, и небритые щеки, и загнанный взгляд. Она так и не рассказала об этой встрече Тане, не желая волновать ее перед родами.

Татьяна родила крепкого и здорового мальчика, превратив двух близких ей людей в самого счастливого отца и самую довольную бабушку. Сама она была наполнена внутренним спокойным и ровным светом счастья, которым хотела делиться со всеми. Она назвала сына Егор, и отдавая свою нежность и заботу малышу, снова чувствовала себя молодой мамой. Евгений, переживая за здоровье и покой супруги, обеспечил ее всем необходимым, чтобы она могла уделить внимание и сыну, и себе, и ему.
Женя заходил проведать братишку, поговорить с мамой, но пока не радовал ее новостями о невесте. Впрочем, Татьяне сейчас было не до этого. Но когда Егорке исполнилось 2 года, Женя позвонил и спросил, может ли он прийти не один. Сердце Тани застучало от волнения, она представляла себе девушку, которая покорила сердце ее сына и не могла подобрать нужный образ. Когда раздался звонок в двери, она как раз возилась с малышом, и, подняв глаза, увидела Женю, робко постучавшего и зашедшего в комнату:
- Можно?
- Конечно, конечно, заходите.
- Мама, знакомься, это Лена.
Взгляды двух женщин встретились и застыли, словно под гипнозом. Таня уже видела эту блондинку с кошачьими глазами. Тогда она держала за руку ее мужа, сейчас эта же ладонь сжимала локоть ее сына. Кровь застучала в висках, и она подумала, что сейчас упадет в обморок.
- Мама, что случилось?
- Сынок, ты привел в наш дом девицу, торгующую своим телом, - с трудом выговаривая слова, произнесла Таня.
- Нет, мама, ты ошибаешься. Я знаю про Лену все. Правда, Лен, это ошибка? - но, увидев, каменное лицо подруги, Женя и сам почувствовал напряжение.
- Покажи девушке, где у нас выход.
Лена прошептала , что сама найдет двери, и поспешила из дома, где разрушилась ее самая светлая мечта.
Они познакомились в солнечной Испании, где Лена отдыхала от надоевших ей знакомств и любовных связей, а Женя учил язык и узнавал новую культуру.
Они сначала не обратили друг на друга внимания - она сознательно избегала мужского общения, а ему не нравились блондинки. Несколько раз они пересекались на улице, без малейшего шанса познакомиться, пока проливной дождь не столкнул их вместе. Они бежали босиком в отель. Она подняла руки вверх и по-детски радовалась теплым струям, а он, любуясь ее непосредственностью, закрыл от ливня пиджаком. Оказалось, они жили в одном отеле. Она первый раз влюбилась в парня, понимая, что он не стремится завоевать ее. Он не видел ее манящей красоты и омута глаз. Ему нравились ее нежность и беззащитность. Она напоминала ему котенка, которого хочется взять на руки и приласкать. Лена была старше его на 5 лет и опытнее на целую жизнь, но он казался ей намного взрослее своей мудростью и духовностью.
Она стремилась к их встречам, пытаясь задержать его как можно дольше.
Он первый уехал домой, и дни без него были пыткой. Она ходила по улицам, где они недавно держались за руки, и чувствовала касание его пальцев. Он снился ей по ночам, и утром ее звал его голос. Когда она вернулась, то первым делом позвонила ему, забыв про гордость. Он был рад услышать ее, и они снова встретились, чтобы видеться вновь и вновь.
Но сейчас, узнав, кем она была до встречи с ним и кто любил ее, он вздрогнул, словно на него вылили ледяную воду. Он не мог поверить, что за ее ангельской внешностью и открытой душой могла скрываться та самая ведьма, разбившая его семью. Хотя, мать сейчас, отошла от встречи с призраком из прошлого, и он невольно почувствовал благодарность к той, которая сама не зная, помогла построить новое счастье, разрушив старое несчастье.
Он попрощался с ее образом легко, как провожают в забытье лица из счастливого детства.

Лена шла под мелким осенним дождем, который колол по лбу острыми иголочками. Она куталась в пальто, но не могла защититься ни от пронизывающего ветра, ни от холодных капель. Каблучки отчаянно стучали, но не могли заглушить голос в сердце:
«Он был единственным, ради которого я была готова на все, почему из всех женщин мира он оказался именно ее сыном?»
В серой пелене дождя всплыло лицо Татьяны: «Неужели я в ее возрасте смогу так шикарно выглядеть? Конечно, смогу! Я не позволю запустить себя. Они все будут делать так, как я захочу!»
Стук каблучков все тише раздавался на мокрой осенней улице, пока в дожде не скрылась стройная и одинокая фигура.