Солдатская смекалка

Солдатская смекалка

Стройбат, друзья мои, - это постоянная эстафета между дуростью и солдатской смекалкой, причём последняя часто граничит с преступлением...

1. Благоустройство

Шёл привычный субботний ПХД - парко-хозяйственный день. Время уборки помещений и надраивания полов, скобления плаца и разгона луж… Но эта суббота проходила под негласным девизом: «Завтра к нам приедет генерал». Так что все метались, как веники - лишь бы метаться и не привлекать внимания одухотворённым видом…
И тут (как всегда, вдруг) на заместителя комбата по тылу майора Архипова снизошло откровение. Нет, видите ли, в нашей части приличных урн и скамеек. Некуда, понимаешь ли, культурному военному сплюнуть или опустить свой зад для отдыха. От вида единственной уличной солдатской курилки и туалета майор поморщился и призвал прапорщиков-каптёров на совещание.
Короткевич пришёл в казарму злым и насупившимся. Задача стояла нелёгкая: обеспечить к утру всю часть скамейками и урнами, «как в парке». У прапора появился шанс выслужиться, но как это сделать за одну ночь, он не знал.
Весть быстро облетела роту, и в каптёрку потянулись «пилигримы» с идеями. Предложение изготовить скамейки и урны самостоятельно отмели сразу. Попросить взаймы у соседей-связистов было равносильно унижению воинской чести, которой, впрочем, давно уже не наблюдалось.
Тюрьма и Сильва, два отчаянных военных строителя, как всегда предложили радикальный дерзкий план. После отбоя к казарме 1-й роты подъехала наша войсковая «шишига» (ГАЗ-66). В кузов забрались Сильва, Тюрьма и прапорщик Короткевич. Машина выехала за КПП и скрылась в ночи.
Утром часть была в удивлённом смятении. Ажурные парковые скамейки красовались вдоль дорожек. Возле каждой казармы и в других знаковых местах блестели серебристые вазы-урны. Гордый Короткевич, прохаживался между этими элементами благоустройства в парадной форме и довольно ухмылялся в усы.
Дворники одного из Брянских скверов, видимо, также были весьма удивлены пропаже тяжеленных чугунных скамеек и металлических урн за короткую летнюю ночь…
Генерал, конечно, не приехал. А Тюрьма и Сильва в качестве благодарности получили боль в пояснице и по стакану лечебного белорусского первача …

2. Колесо

Эта история о неудавшейся «экспроприации».
Рядом с нашей частью располагалась часть связистов. Мы, строители, со связистами почти не контактировали, а вот на уровне прапорщиков и младших офицеров дружба была очень даже плодотворная. 
И очередным подтверждением этой взаимовыгодной связи стало дело по тайной переброске «лишнего» мазовского колеса из гаража строительной техники в автопарк связистов. Этот гараж, хотя и обслуживал военную стройку, всё же находился в ведении Брянской гражданской конторы. В общем-то, это был даже не гараж, а территория под открытым небом, огороженная сеткой-рабицой. Техника была представлена тремя тракторами, одним «Мазом» и двумя бортовыми «Газами». Также на огороженной территории располагались две ёмкости с соляркой, которую брали на свои нужды все кому не лень. Охранял «гараж» специально прикомандированный прапорщик из Брянска, который любил закусывать и спать. 
На роль «экспроприаторов» командующим моего взвода были выбраны трое бойцов. За выполнение задания им обещали скостить пару внеочередных нарядов, которыми они обзавелись накануне.
Работа была произведена оперативно. При ярком свете полной луны по девственной  пыльной дороге колесо было откатано нашим соседям…
Казарма ещё только готовилась к пробуждению, а прапорщик-сторож уже взял след в буквальном смысле этого слова. Похмельная дедукция и толстый слой дорожной пыли восстановили всю ночную операцию. Следы солдатских сапог от части строителей вели сначала до гаража. Потом смешанный след тех же сапог и протектора колеса шёл до КПП связистов, а после возвращался в стройбат.
Шуму было много, но прапорщики по старой армейской привычке дело замяли и… запили. А бойцы вместо двух нарядов по столовой чистили картошку неделю. Так-то…

3. Шантаж

Почти год я работал сторожем на объекте, который строила наша войсковая часть. Должность была «тёплой» во всех отношениях. Днём можно было спать законно в казарме, а ночью - незаконно: на посту вне части, на вверенном мне объекте. Рабочее место располагалось в вагончике прораба, в непосредственной близости от стройки. Кроме сна охрана объекта давала некоторые блага, которые, как правило, в армии не поощряются, например: чтение книг или просто свободное время в любимый день всех прапорщиков - субботу. А в субботу, как всегда, проходил парко-хозяйственный день, который мог зае… утомить кого угодно. Но в выходные дни я дежурил на объекте круглосуточно, и меня было не достать…
Поэтому нет ничего удивительного в том, что к зависти моих сослуживцев добавилась нелюбовь нашего «хозяйственника» - прапорщика Короткевича.
- Рано или поздно, - обычно говаривал он, - я тебя поймаю спящим на посту. Тогда ты у меня днём не вылезешь из нарядов.
- Так точно! - козырял я…
Майская ночь с пятницы на субботу выдалась чрезвычайно тёплой и сонливой. Дежурный по части Короткевич уже часа два давал храпака. Несмотря на этот положительный факт мой организм крепился до победного, памятуя о злопамятстве прапорщика. Однако я был смят напором сна уже в половине пятого. Но в пять утра что-то заставило меня подскочить со стульев, временно служивших диваном. И в ту же секунду в дверном проёме появился Короткевич.
- Ну всё, боец, пиз..ц, - сказал он, бодро улыбаясь. - Попался! После подъёма подойдёшь ко мне, и я тебе найду работу в казарме.
- Сегодня суббота, - напомнил я. - Обязан находиться на вверенном мне посту, товарищ прапорщик.
- Тогда в понедельник, - выходя, сказал он.
Настроение у меня было испорчено. Но терять уже было нечего, поэтому я завалился спать снова. А, проснувшись в восемь часов, сразу направился на завтрак в часть, где Короткевич ещё раз напомнил мне о «залёте».
Поскольку до понедельника ещё нужно было дожить, я направился на объект проводить свой обычный выходной день...
Было примерно одиннадцать часов той же субботы. Я перевернул очередную страницу книги, когда услышал лёгкое тарахтенье автомобиля и чьи-то голоса. Выглянул из прорабской, и моему взору предстала следующая картина: прапорщик Короткевич и один боец вытаскивают из инструментального вагончика мешки с дефицитным цементом и укладывают их на верхний багажник «Запорожца». Водитель автомобиля стоит рядом и держит в руках бутыль с мутной белой жидкостью.
Минут через пять ко мне в вагончик ввалился Короткевич и попросил какую-нибудь чистую ёмкость для пробы первача. Я ему дал кружку. Прапорщик опрокинул полкружки зелья, крякнул и готов был уже выйти из вагончика, когда во мне неожиданно проснулся сторож и без пяти минут «дед»:
- Товарищ прапорщик! - окликнул я его.
- Ну?
- Согласно инструкции я обязан подать рапорт командиру части о Вашем нахождении и Ваших действиях на территории военного объекта во внеурочное время, - произнёс я сухим уставным языком.
- Ты оху… что ли? - спросил он, но было видно, что прапор забеспокоился. - Чего тебе надо?
- Прошу Вас в понедельник и в последующие дни не беспокоить меня в дневное время, - предложил я.
- Ну, ты наглец! - сказал Короткевич.
- Служу Советскому Союзу!
Несмотря на то, что мы расстались недружелюбно, в наших отношениях на длительное время установился паритет.

Ноябрь, 2007