кн. 3 Долг продолжение 7-9

       7) ПРОСТОЕ ДЕЛО.

       9 ноября к вечеру из глухой деревни позвонил бригадир колхозной бригады. Взломали замки на складе и украли несколько мешков зерна. Дело заурядное. Деревня недалеко от райцентра, но дороги туда хорошей не было. Зима пришла рано, выпал снег и все занесло. Единственное средство передвижения по бездорожью зимой – лошадка. В милиции было четыре лошади, две у участковых на участках и две непосредственно в милиции, так как эти двое участковых жили в Лысых Горах. Были в милиции и выездные санки.
10 ноября все пришли на работу в белых рубашках. Начальник милиции Дьяков утром поздравил личный состав с профессиональным праздником: днем советской милиции. Потом вызвал в кабинет Николаева.

       Надо ехать. В помощь дали милиционера Сазонова. Хороший парень, из деревенских, весельчак и балагур. Отличный «водитель» кобылы. запрягли лошадку в санки, одели два тулупа и поехали. Ехали не быстро, чтобы лошадь не запалить, но и чтобы она не замерзла. Виктор, так звали Сазонова, знал, как ехать. По дороге он рассказывал анекдот за анекдотом. Незаметно добрались до деревни.

       Приехали на ферму, зашли в красный уголок. Здесь и поведал им бригадир о своей беде. Кража была в ночь на 9 ноября, все гуляли, сторожа – тоже. 8 и 9 ноября, как и «полагалось» в деревне после праздника, похмелялись. И поэтому 10 ноября некоторые скотники еще ходили с «деревянными» головами. Они недоумевали, что это милиция приехала к ним в белых рубашках, ведь праздники для них уже прошли.

       Тяжело начинать, когда время упущено. Но неписаное правило гласит: прибыл на место происшествия, сделай осмотр. В результате осмотра установлено, что воров было двое, были они на лошади с санями, украли более 10 мешков зерна.

       Размышляли вместе: бригадир, животновод, Николаев и Сазонов. Во- первых, если судить по времени совершения кражи, праздник, кому-то не хватило спиртного и решили продать зерно. Но тогда взяли бы мешков пять-шесть. Взяли больше. Значит, с кем-то была договоренность, продать большую партию зерна.

       Во-вторых, кражу совершили местные жители. Об этом заверили и бригадир и животновод. Никто в деревню не приезжал, и никто не уезжал.
 
       Надо искать в деревне. С фермы следы саней расходились по всей деревне. Решили объехать по улицам по следам саней. Там, где предполагалось, что воры продадут зерно: пенсионеры, одинокие женщины – следов не было. Объехали тех, у кого есть колхозные лошади, то есть люди работают на ферме. Результаты оказались неутешительными.

       Решили проверить лиц, занимающихся самогоноварением. Один дом, второй. Обратили внимание на один дом. Около двора, как проезжая дорога, много следов, но не видно ни одного зернышка. Неужели ночью брали все мешки без дырочек и завязывали хорошо. Еще один дом, другой …, на дорожке у калитки рассыпано зерно.

       Осмотрели со всех сторон. Зерно во дворе и около сарая. Дом добротный, сараи солидные, живут зажиточно. Две коровы, бык, овцы, гуси, куры.
       – Кто к вам приезжал и когда?
       – Был Толька, привозил мешок зерна на праздник.
       Хозяин идет, открывает сараи. Лежит мешок с зерном. Бочки наполнены зерном.
       – Чей мешок?
       – Его.
       – Как его фамилия?
       – Не знаю, зовут Анатолием.
       – Больше зерна нет?
       – Нет, не привозил.
       На задах по сугробам в огороде следы саней. Следы ведут к стогу сена.
       – А там, что?
       – Сено.

       В стогу – прикрытые сеном двенадцать мешков зерна. На некоторых мешках инициалы «ДАД», крупными буквами.
       – Сколько отдал за зерно?
       – Две трехлитровые банки, а он и еще раз привез, но за второй раз ничего не давал.
       Стало ясно. Воры привезли один раз зерно. Хозяин рассчитался одной банкой. Они сделали еще один рейс – еще одна банка. А уж один мешок хозяин занес в сарай. Если будут, мол, спрашивать – один мешок привезли.

       Ноябрьский день короток. Не успел оглянуться, и сумерки, а там и ночь. Фонарей, как водится, на улицах в деревне нет. Улицы не освещаются, несколько лампочек виднеются на столбах на ферме. Возвратились в красный уголок. Несмотря на позднее время, здесь много скотников, и просто любопытных. Еще бы: на двух санях привезли мешки с зерном.
Кто же воры? Их в красном уголке сами скотники «вычислили» довольно быстро.

       – Толька у меня ночью лошадь брал с санями, говорит, за фельдшером, жена, мол, заболела.
       – А баба его третий день на работу не ходит, и сам не появляется.
Поехали к Тольке. Дома только жена.
       – Ушел с другом картошку продавать, по улицам ходят.
На правду не похоже, по-видимому, кто-то предупредил. На небе светит луна. По огороду видны две пары следов.
       – Следы в ботинках, далеко не уйдут. Снега много, – заметил подъехавший скотник. Да мы сейчас объедем вокруг и найдем.

       Нашлись добровольцы, и вскоре в красный уголок привезли воров. Стыдили, стыдили их, а потом решили: «Забирайте их в милицию».

       Пришлось потесниться на санях и поздно ночью Анатолий со своим другом, лязгая зубами от холода, предстали перед очами начальника милиции.








       8) НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ПРАЗДНИК.

       Седьмое ноября. Раннее утро. Дежурство в оперативной группе утром заканчивается. Сутки почти пошли. Серьезных происшествий не случилось. Выезжать практически не пришлось. Сидели в дежурной части, разговаривали и делились планами, кто, чем будет заниматься после дежурства. День обещал быть теплым. После обеда 6 ноября отпустил, стало теплее. Дороги развезло, они превратились в непроходимые.

       Четыре часа утра. Звонок. Звонил участковый Светкин. Поймал каких-то браконьеров на мотоциклах. Везли мясо. То ли олень, то ли лось? Посовещавшись, решили оперативную группу не посылать, участковый на месте разберется. Не посылать же за семьдесят с лишним километров по бездорожью машину с опергруппой из-за каких-то браконьеров.

       Через два часа опять звонок. Опять Светкин. В отделении совхоза, что в соседнем селе, украли корову. Дело принимало серьезный оборот, может браконьеры и воры одни и те же лица. Смена в девять утра. Времени – начало седьмого. Ехать придется этой смене. Собрались и быстро выехали.

       Машина – старенький ГАЗ-69, бежала весело и резво по асфальтовой дороге. ГАЗ-69 как–то еще «шмыгал» по грейдеру, но, когда съехали на проселочную полевую дорогу, то доехали до первой низины и встали. Оказалось, что водитель «забыл» подключить передний мост. Наказан сам. Полез в грязь, чертыхаясь, соединять, подключать «трещотки». Едва выбрались из низины на косогор – опят беда. Что-то с передним колесом.

       - Ступица, - пробормотал водитель. – Без трактора не доедем.
       Все кинулись на водителя:
       - Ты, что! Трактор может через неделю поедет. А до ближайшего села (цели нашей поездки) километров пятнадцать-двадцать. Делай, как можешь.

       Пешком идти никому не хотелось. Попутной машины не предвиделось: праздник. Участковый ждет помощи, а мы загораем. Все вылезли из машины, столпились у колеса. Возиться в грязи не пожелали, давали советы. Шофер оказался запасливым. В своих железках нашел подшипник. Тут уже кинулись помогать все. Через некоторое время (сколько возились, никто не обратил внимания) с божьей помощью тронулись дальше. Пришлось всем изрядно испачкаться. А все были в белых рубашках. Вспоминая дороги Россию, медленно по грязи добирались до своей цели.

       Подъехали к конторе совхоза. Вышел участковый, повел во двор. Там стояло два больших комка грязи. Из-под грязи угадывались детали мотоциклов.

       - Два «УРАЛА». «Кировцем» на буксире притащили, - пояснил участковый. – Мясо в совхозный холодильник пока положили. Эти два «охотника» продолжают настаивать, что лося убили. Оружия – никакого, только ножи. Говорят, кто-то машиной сбил лося, а они его зарезали, разделали, мясо взяли, шкуру оставили. Сейчас их дружинники в конторе караулят. Всю ночь охраняли. «Кировец» есть, можно на нем съездить на отделение, у нас больше ни на чем туда не доберешься. Там корова пропала.

       «Кировец» не автобус, много людей в кабину не уместятся. Поехали втроем: тракторист, участковый Светкин, опер. Николаев. Трактор ехал переваливаясь с боку на бок, то ныряя вниз, то взбираясь на бугорок, по тому месту, которое можно было назвать дорогой только условно.

       - Шестого ноября еще можно было с утра проехать на мотоцикле по обочине. К вечеру потеплело, в ночь пошел дождь, и дороги развезло, - пояснил Светкин.
       Проехали половину пути, когда Светкин указал на небольшой бугорок: «Вот здесь «охотников» ночью увидел тракторист. Он мне позвонил, сам вытаскивать не стал, рискованно. Вместе с ним и притащили мотоциклы к конторе. В колясках мясо. Я стал разбираться, потом вам позвонил.

       Подъехали к ферме. Подошли животновод и управляющий со сторожем.
       - Вечером сторож пересчитал коров, закрыл помещение и пошел ужинать. Всю ночь находился на месте. Утром доярки пришли доить коров – одной нет. Как в воду канула. Стали звонить участковому. Он – в конторе. Пока нашли, сообщили, - управляющий докладывал подробно.

       -Давайте посмотрим следы. Ведь что-то должно остаться, - предложил Николаев.
Осмотрели коровник. Выяснилось, что ворота завязаны на проволоку, но сторож вязал иначе. Значит, корову могли вывести, пока сторож ужинал. На ферме непролазная грязь. Хорошо, что сапоги догадались обуть, когда выезжали из милиции.

       «Резать должны где-то во дворе или около строения, - подумал Николаев, - тушу разделать, погрузить в мотоциклы и увезти. Что же, в деревне никто не видел мотоциклов?»
 С этим вопросом он обратился к управляющему. Тот вспомнил, что осенью к одной женщине – пенсионерке приезжал на мотоцикле «УРАЛ» зять из Саратова. Фамилии его не знает.

       - Да, кстати, - заметил животновод, - она собиралась к праздникам телку резать.
       Решили пойти к ней. По договоренности со Светкиным Николаев остался во дворе, а остальные зашли в дом к женщине. Как только Светкин с управляющим вошли в дом, Николаев решил осмотреть двор. Сарай теплый. Значит для коровы. Открыл дверь. Стоит корова, телка. За сараем навес. В углу валяется свежая коровья шкура, за забором, рядом с навесом кишки, требуха и другие внутренности. Корову резали здесь. Остается узнать, чью: совхозную или хозяйскую. Николаев пошел в дом.

       Все сидели, разговаривали. Владимир включился в разговор. Уже выяснилось, что зять приезжал неделю назад. У хозяйки две «рогатки»: корова и телка. Хотела к празднику телку зарезать, да зять не приехал.
       - Так значит, говорите, у вас корова и телка? А кого зарезали вчера?
       - Никого не резали, - хозяйка заволновалась.
       - Нехорошо обманывать. Под навесом резали, там и шкура, а внутренности за забором.
       - Так я и говорю, хотели к празднику зарезать…,- она не знала, что говорить дальше. Но, видимо, почувствовала, что недаром ней пришли, все рано выведают.
       - Был вчера зять?
       - Да, приехали с другом. Мясо, говорит, надо к празднику. Я им говорю, режьте телку, а они… Мы, говорят, купили корову, вечером приведем. Вечером привели корову, по виду дойная. Кто, думаю, им продал? Они ее зарезали, разрубили и быстрей, быстрей уезжать, чтобы успеть в Саратов по морозцу, а пошел дождь.

       Здесь проблемы были решены. Оформив все документы, поехали на центральную усадьбу. Кажется, все подходило. Не будут же мотоциклисты отказываться от очевидного.
В конторе совхоза Николаев увидел «браконьеров». Бегло поговорив с ними, он выяснил, кто знает дорогу, значит, был здесь не раз. Начал с него.

       «Тяжелый» попался «охотник». Твердил, что зарезали лося. Потом осмелел и дошел до того, что заявил: купили мясо у браконьеров, им неизвестных. Пригласили ветврача. Тот категорически утверждал, что мясо – говядина, от домашнего животного: коровы или телки, возможно, бычка. Еще не открывая своих козырей, Николаев хотел добиться, чтобы этот «охотник» признался сам. Но тот стоял на своем. Придумал новую версию. Был, говорит, недели две здесь проездом и ему неизвестный дяденька предложил к празднику говядины. Вот он и приехал. Да еще и друга прихватил, тому тоже мяса надо. Опознать этого дяденьку не может: видел только два раза. Привез мясо на машине, встретились в соседнем селе. Взяли мясо, рассчитались деньгами и поехали.

       - Что же, вы, ночью решили встретиться? Замерзли, наверное, ждав его? Куда-нибудь заходили чайку попить?
       «Охотник» заерзал.
       - Нет, я никого здесь не знаю, никуда не заходили, ждали на улице в селе, где, сейчас не вспомню, темно было.
       - Картошку тоже в этой деревне покупали, у какой-нибудь бабули? Недели две назад, - уточнил Николаев.
       - Да, был недели две назад, покупал картошку, у кого, не помню.
       - Знакомых и родственников в этой деревне нет?
       - Нет, нет!
       - Женат?
       - Да.
       - Где теща живет.
       Замешательство. Немного оправившись:
       - В Волгоградской области.
       - Первая или вторая?
       - У меня одна.
       - Петрову Анну Ивановну знаешь?
       Замешательство.
       - Нет, даже не слышал.
       - Что же ты, товарищ, забыл, как твою тещу зовут? А она переживает, добрались ли до города, дождь, грязь.
       - Ничего не знаю, не путайте меня, нашли какую-то Петрову.
       - Что ж, поедем к ней на свидание, трактор есть.
       - Далеко?
       - Да нет, рядом, в соседней деревне. Там, где топорище сломалось (под навесом Николаев видел топор со сломанным топорищем). Где топор брали?
       - Теща от соседа принесла.
       - Ну, что, легче стало?
       - Надоело, запутался. А нас домой отпустят? Праздник пропал. Когда теперь доберемся?
       - Как прокурор решит.

       Выйдя в коридор, Николаев сказал, обращаясь к членам своей опергруппы: «Собираемся домой, на улице подмораживает».
       Все зашевелились, стали готовиться к отъезду. Водитель пошел прогревать машину.
       - Анатолий, «браконьеров» твоих мы забираем. Мясо пусть в холодильнике лежит. Мотоциклы нужно в совхозный гараж поставить. Посматривай за ними, чтобы не растащили. Следователь потом решит, что с ними делать, куда их отправлять. Наше дело – раскрыть преступление, задержать преступников, добиться, чтобы они признались, закрепить все. Следователи любят такие материалы. Доказательств набрали, так, что свою задачу мы выполнили. Тебе спасибо за помощь. И ребятам твоим – дружинникам, огромное спасибо. Помогли тебе хорошо.
Светкин ответил:
       - Мне-то, за что? Вам спасибо, что приехали, по такой дороге. Один, без вас я не знал бы, что с ними делать. «Браконьеры!»
       Те, сгорбившись, виновато оглядываясь на Светкина, пошли к выходу уже под охраной опергруппы.









       9) ПОСЛЕДНЯЯ СТАВКА

       Предисловие: Второго января 1974 года главный бухгалтер совхоза
       «Дмитриевский» Н.К.Трушко получил в отделении
       госбанка вместе с прорабом Ш. более 13 тысяч рублей.
       Положив в свой портфель деньги, которые ему дове-
       рил Ш., бухгалтер бесследно исчез
       Поисками преступника занялись правоохранительные органы.

       1.Улыбка фортуны.

       Это было в конце прошлого года. Ему, как считал он, везло. Двадцать третьего декабря он пришел в областное объединение совхозов, где в это время проходило совещание бухгалтеров. У куривших в перерыве участников совещания спросил, не нужны ли бухгалтера в хозяйствах области, и получил ответ: обратитесь к главному бухгалтеру объединения совхозов.

       Мельком взглянув на прилично одетого уже не молодого человека, глав. бух. сказал ему:
       - Я позвоню в трест молочных совхозов и, думаю, вам работу найдут. Зайдите туда завтра.
       Он тихо радовался, что ему везло в очередной раз: звонок сверху, думал он, пусть даже ничего не значащий, иногда дороже любой характеристики или рекомендации.

       Двадцать четвертого он был в тресте молочных совхозов. Первым делом спросил: был ли телефонный звонок из объединения?
       - Звонили, работа есть, - ответили ему и попросили написать заявление и заполнить анкету.
       Изменяя, насколько возможно, свой почерк, он написал: «Прошу принять меня на работу во вверенный вам трест на должность главного бухгалтера совхоза «Дмитриевский». Трушко 22.12.73.»
       Наискосок виза главного бухгалтера: «Не возражаю».

       Он благодарно улыбнулся: чтобы не прерывался трудовой стаж (в трудовой книжке, в которую заглянули лишь мельком, он значился уволенным из Иркутского треста плодоовощных совхозов 22 ноября), его зачислили на работу двумя днями раньше. В душе Трушко посмеялся над этой наивной добротой.
       В этот день, 24 декабря, был издан приказ по тресту: «Назначить Трушко Никифора Корнеевича главным бухгалтером совхоза «Дмитриевский согласно заявлению».

       Фортуна явно улыбалась ему: с трестовским приказом он накануне нового года появился в совхозе «Дмитриевский». Встретили гостеприимно. Поселили пока на квартире у бабушки: отдельная большая комната, еду готовила бабуля. Кто-то даже предложил «обмыть» нового главного бухгалтера. Но он скромно отказался: «И не курю».
Это в какой-то мере подкупило всех.

       31 декабря Никифор Корнеевич Трушко заверил в сельском совете образцы своих подписей для денежных документ и узаконил их в тот же день в госбанке. Попутно решил вопрос о получении здесь в ближайшее время 70 тысяч рублей.
       Новый год главный бухгалтер совхоза «отмечал» в своей квартире, по-холостяцки, но без спиртного, тихо, спокойно, отказавшись от приглашений. 2 января он аккуратно вышел на работу, оформил денежный чек для получения 13455 рублей на прораба совхоза Виктора Ш. и вместе с ним отбыл в райцентр.

       Когда прорабу у кассового окошка отсчитали положенную сумму, он в растерянности оглянулся: такие деньги получал, да и видел впервые. И даже не подумал о том, в чем же повезет их.
       Никифор Корнеевич услужливо подставил свой черный портфель:
       - Кладите!
       На улице он отсчитал прорабу 155 рублей и, перехватив его вопросительный взгляд, объяснил:
       - Тебе неправильно до этого платили, а я добился у директора повышения твоей зарплаты. Бери, бери, Виктор. В ведомости в бухгалтерии распишешься.
       И, немного растерявшийся, но благодарный Виктор взял.

       Все шло как по нотам. Только в какой-то миг, казалось, инструмент зафальшивил. Это, когда Виктор, краснея, спросил:
       - А как же вы с такой суммой в Саратов? Деньги ведь, Никифор Корнеевич.
Но опытный дирижер тут же взял нужную ноту:
       - Да ты что, Виктор!? Кто знает, что у меня в портфеле? Не бойся, отвечать-то мне.

       На этом они расстались. Виктор направился в совхоз, а Трушко в Саратов, чтобы заменить в тресте совхозную печать и угловой штамп. По дороге в Саратов Никифор Корнеевич еще сомневался: правильно ли он поступил. Мысль о 70 тысячах, которые он мог бы получить в ближайшее время, сверлила ему голову. Но жадность победила. Тринадцать тысяч тоже деньги. И он решил не отказываться от малого, плюнув на большее.

       Прибыв в трест к самому концу рабочего дня. Мог бы, конечно, не показываться, но ему не давала покоя маленькая деталь: там была анкета, которую он до этого заполнял. Хоть и было там все фальшиво, и не имелось даже фотографии, но кто знает…
       - Печать получите завтра, сегодня уже поздно, - сказали ему.

       Он не настаивал и вежливо попросил дать ему анкету: надо было исправить некоторые данные о трудовой деятельности, там он не верно записал их. С анкетой устроился за пустым столиком, и никто в суматохе конца рабочего дня не заметил, как он исчез.
Исчез, забрав последний (разумеется, липовый) документ о себе, забрав 13300 рублей, совхозную печать и угловой штамп. В совхозе он ничего не оставил, на квартире тоже (все мое ношу с собой). Даже тщательно протер все вещи, где могли бы остаться его отпечатки пальцев.

       В этот же день он спокойно выехал в Ртищево. На вокзале, в туалете Трушко выбросил свой черный портфель, деньги разложил по карманам, а главное – паспорт на имя Никифора Корнеевича Трушко спрятал поглубже.

       Трушко не стало. Появился совсем другой человек, чьего имени не знали ни в тресте, ни в совхозе, ни в органах милиции.
       Сидя на вокзале, он еще раз анализировал свои действия. В лицо его видели мало, даже шапку он старался снимать реже, фотографий, документов – никаких. Поддельные паспорт, трудовая книжка, анкета – все в кармане. Он злорадно улыбнулся: ищите теперь Трушко, ищите!

       Он радовался удаче хищника, радовался самозабвенно и нагло. Тут же из Ртищева отправил долги: 100 рублей своей снохе, 50 рублей одной из сожительниц.
И, наверное, захохотал бы, узнав, что в совхозе его ждали второго, третьего, четвертого января. И только пятого заявили в милицию об исчезновении главного бухгалтера и денег.
Кто он? Преступник или жертва преступления, пропавший без вести? На этот вопрос стремились ответить органы милиции. Всех смущал тот факт, что он не позарился на 70 тысяч рублей, которыми мог бы при возможности воспользоваться. А поэтому некоторые его считали жертвой преступления, и искали его не как преступника в начале поиска.

       2. Поиск

       Начинать было трудно. Потому, что почти не с чего. Преступник действовал квалифицированно. Следов не оставлял. Но искать надо. Оперативная группа, возглавляемая начальником районного отдела милиции Иваном Андреевичем Дьяковым, принялась за розыск.
В первую очередь начали с совхоза. Инспектор уголовного розыска Николаев выехал в село Большая Дмитриевка. Опрос лиц, с которыми общался Трушко, документы, написанные его рукой – все необходимо было изъять, проверить. Николаев придерживался версии, что Трушко был настоящим матерым преступником. Записей после себя Никифор Корнеевич почти никаких не оставил. Дом, где он ночевал, Николаев осматривал особенно тщательно. Никаких отпечатков пальцев на посуде и предметах быта не нашлось. Да и бабуля постаралась: очень аккуратно все помыла и прибрала. Может вернется?

       В рабочем кабинете главбуха Николаев в настольном календаре нашел небольшой листок бумаги. Список должностных лиц и руководства совхоза. «Главбух – Трошко Никифор Корнеевич.» Красивый почерк и, вдруг … ошибка в написании фамилии. Узнал у сотрудников бухгалтерии, кто писал записку.
       - Это Никифор Корнеевич писал, - категорически подтвердили все в бухгалтерии.
       С этими «уликами» возвращался Николаев в райцентр. «Значит, Трушко, никакой не Трушко, а просто выдавал себя за него. Только тогда можно написать свою фамилию с ошибкой. Откуда же он появился?
       В совхоз он прибыл 25 декабря с утра. Из Саратова его никто не повезет, поэтому Трушко мог приехать только на поезде. Поезд из Саратова прибывает поздно ночью. Знакомых и родственников в райцентре нет. Неужели он всю ночь просидел на вокзале (необходимо проверить)? Или стучался в окна, прося ночлега? Вряд ли. Оставалась гостиница. Как-то не верилось, что преступник допустит такой промах».

       С этими мыслями Николаев прибыл в Лысые Горы, и, не заходя в милицию, направился в гостиницу. И совершенно неожиданно фамилия Трушко Никифора Корнеевича обнаружена в книге регистрации проживающих в гостинице.
       - Был такой, - вспоминает дежурный администратор. – И паспорт предъявил. Паспорт как паспорт.
       Аккуратная запись. Номер, серия паспорта, кем выдан, место прописки…- Ялта!

       В кабинете начальника милиции собрались члены оперативной группы. Доложив все, что сумел добыть, Николаев высказал предположение, что паспорт был похищен у хозяина и кто-то, воспользовавшись им, выступал от имени Трушко. Имея такие данные, приметы, можно было уже искать преступника. При содействии областного управления внутренних дел перекрыты многие пути бегства: железнодорожные вокзалы, аэропорт, автобусные маршруты. По приметам составлялся фоторобот Трушко. Николаева направили по железной дороге от Саратова до Ртищева. Он останавливался на каждой железнодорожной станции, ориентировал работников линейных отделений милиции о приметах и особенностях телосложения разыскиваемого. Был он и на вокзале в Ртищево. Трушко появлялся там несколько дней назад. Конечно, его там никто не запомнил.

       Солнечным январским утром в одной из квартир дома №4 по улице Красномаякской в Ялте раздался звонок. Через несколько минут сотрудник милиции мирно беседовал с Никифором Корнеевичем Трушко. С Трушко настоящим, не имеющем никакого представления о совхозе «Дмитриевский». И никогда не бывавший там. Волнуясь, он рассказал о том, что летом прошлого года у него исчез паспорт. Кажется, его держал в руках во время вечеринки брат соседа – Николая Тихоновича Дьякова. Брат – Иван Тихонович Дьяков живет в Пензе.

       В Пензу для задержания преступника Дьякова Ивана Тихоновича немедленно вылетели старший инспектор уголовного розыска капитан Бондаренко, а затем следователь майор Комаров. Но опоздали. Жена Дьякова сообщила, что ее муж, с которым она уже давно вместе не проживает, действительно был несколько дней в Пензе и, по ее словам уехал в командировку. Куда? Она не знает.

       Так оборвалась нить, которая, казалось, вела прямо к преступнику. Как быть? Под контролем держали Саратов, Пензу, Куйбышев, много других больших и малых городов. Руководила розыском опытный сотрудник управления уголовного розыска областного УВД Барышникова А.М.
       И, наконец, след отыскался. Капитан Бондаренко в самом конце января сообщил из Пензы, что по добытым им сведениям, Дьяков будет числа 6-7 февраля на главпочтамте в Краснодаре.

       Глубокой ночью с взлетной полосы Саратовского аэропорта поднялся рейсовый самолет, взявший курс на Краснодар. Вместе с участковым инспектором старшим лейтенантом Чакрыгиным летел милиционер Сазонов. Утром они уже были на главпочтамте. Начались утомительные часы и дни ожидания. Дьяков не появлялся. Чакрыгин с Сазоновым установили, что отсюда, с Краснодарского главпочтамта Дьяков отправлял посылки жене и сожительницам. Не подозревая, на какие деньги покупаются и отправляются эти дорогие вещи, одна из работниц главпочтамта услужливо помогала преступнику упаковывать вещи.
       - Он такой вежливый и обходительный, - рассказывала она потом. Чтобы завоевать доверие этой женщины, преступнику было достаточно сходить с ней в ресторан, подарить кольцо за семь рублей и коробку дешевых духов за два с половиной рубля.

       Но в то время как кое-кто проявлял благодушие и ротозейство, десятки, сотни людей помогали органам милиции. И хотя преступник в Краснодаре не появился, его след отыскался. Поступившие оперативные сведения говорили о том, что Дьяков находится уже в Молдавии, в городе Кишиневе.

       Он любил такси, удобно, быстро и, главное, едешь один. На такси он проделал экскурсию из Кишинева в Одессу, сфотографировался на фоне оперного театра и снова – поездка в столицу Молдавии.
       На этот раз за рулем такси сидела женщина. Несколько шуток, комплиментов – и Иван Тихонович добился ослепительной улыбки, обнажившей ровный ряд золотых зубов у их обладательницы.
       - Недавно вставляли? – вежливо спросил он.
       - Да, но если хотите сделать это же, то скажу: в Кишиневе долго, три месяца придется ждать очереди.
       - Долго не смогу, - с сожалением вздохнул Дьяков.
       - А я помогу, снова улыбнулась женщина, ловко управляясь с баранкой такси. – Поезжайте в Комрат. Это недалеко от Кишинева. Там сделают все быстро.
       Комрат. Городок районного подчинения. Туда и отправился Дьяков, чтобы превратить часть похищенных денег в золотые зубы. В 57 лет это необходимо, считал Дьяков
А его уже искали в Молдавии. Петля затягивалась.

       3. С поличным.

       Лишь несколько часов прошло с тех пор, как Дьяков покинул клинику, и сюда прибыли сотрудники милиции.
       - Был такой сегодня, сообщили здесь. Зубы вставили ему, он аккуратно уплатил деньги в кассу и ушел.
       Неужели опять исчез? Ведь приняты все меры.

       Сотрудники Комратской милиции Гетьман и Корня сидели в это время в гостинице и терпеливо ждали. Заходили и выходили жильцы, но того, кто их интересовал, все не было.
И вот, наконец, дежурный администратор чуть заметно кивнул головой - Он!
Ему дали пройти в комнату, потом постучали и вежливо спросили:
       - Вы гражданин Трушко?
       - Нет, я Дьяков.
       - Иван Тихонович?
       - Да.
       - Тогда пройдемся с нами, пожалуйста.
       Когда его спросили, ему ли принадлежит желтая кожаная сумка, спокойно ответил:
       - Нет, это сумка моего соседа по номеру.
       Но, когда открыли ее и на стол легли два паспорта на имя Дьякова и Трушко, две трудовые книжки, похищенные печати и угловые штампы, десятки оттисков других печатей, он сник.
       - Все, взяли, - выдавил Дьяков. – Это была моя последняя ставка в жизни. И она бита.

       В Комрат выехал следователь Комаров. Началась кропотливая, требующая большого опыта и знаний работа следователя с места задержания преступника. Сколько он «поколесил» по стране, сколько городов объехал. И в ходе следствия вырисовывалось лицо преступника.
Из прожитых 57 лет он 18 просидел в тюрьме. Судим пять раз, впервые еще в мае 1937 в Свердловске. Затем в Тернополе, Дрогобыче, Акмолинсе, Караганде. И все за хищение государственной собственности. Но благодаря своим способностям перевоплощаться, «перевоспитывался», освобождался досрочно, наказание было уменьшено на шесть лет. Главным для него было: деньги, спиртное, женщины.

       Дьяков предстал перед судом, который поставил точку в этом деле. На длительный срок он уехал в места не столь отдаленные. «Я свое пожил, не жалею. До освобождения не доживу»,- последние слова Дьякова следователю.