Вместо письма

Моей любви посвящается...

«Слов моих сухие листья ли
       заставят остановиться
       жадно дыша?
       Дай хоть
       последней нежностью выстелить
       твой уходящий шаг».
       В.В.Маяковский

 - Красивая женщина. – Сказал я стоящему рядом мужчине, глядя на фото на надгробии. – Вы её родственник?
- Нет. Просто проходил мимо, увидел причудливый памятник и решил взглянуть поближе, вот и всё. Но я уже ухожу. Моя старушка будет волноваться. – Он усмехнулся краем губ. – Она не одобряет мои долгие прогулки в одиночестве. Эх, женщины… - Он покачал головой, перемахнул через ограду и неторопливо пошёл к выходу с кладбища. Я опустился на скамью подле неё и пристально вгляделся в эти прекрасные глаза. Её звали Евгения. Это имя ей не подходит. Интересно, чем она жила, что сгорела всего за тридцать пять лет? Сделала «пшик», как бенгальский огонь и растворилась в бездонном тёмном небе. Я смахнул перчаткой сухие листья. Я глядел и глядел на её лицо: губы, волосы, нос, глаза - всё волновало меня. Вдруг что-то внезапно ворвалось в мою голову метеором, и я бросился бегом домой. Я жил недалеко от этого кладбища. Я бежал и думал, только бы успеть, только бы не потерять эту нить. Не раздеваясь, с порога, я бросился за письменный стол и принялся писать, вспоминая ту истому, что я ощущал, сидя подле неё. Она будто нашёптывала мне историю о том, как она жила. Как она могла бы жить…
       Евгения. Нет, это совсем не для неё. Женя, Женечка, Женька. Нет, не то, не то. Дженни! Вот как! Только Дженни, и не иначе! В порыве внезапно накатившего счастья я и не заметил, как разломал пополам ручку, и пришлось тратить время на поиски другой, а мне хотелось скорее начать писать. Поиски оказались тщетными, и от досады я бросился на диван прямо в плаще и ботинках. Я сложил руки на груди и не переставал думать о её прекрасном лице. Она так мало радовала свет своим присутствием. Я и не заметил, как сон смежил мои веки. Вот Дженни бежит ко мне навстречу в узкой юбке и белой блузе с не застёгнутой верхней пуговкой. Строгий узел на затылке растрепался, но так она выглядит ещё прекраснее. Каким-то странным образом она оказалась сзади и я почувствовал её горячие объятия. Она прислонила голову к моему плечу, я слышал её дыхание совсем рядом. Она произнесла: «Я расскажу тебе всё. Я расскажу…» Дженни, ты могла бы жить так. Ты могла бы, но ты мертва и я напишу твою жизнь такой, как ты захочешь. Пожалуйста, лги мне. Лги мне всё, приукрашивай, смейся надо мной, только не оставляй наедине с собой, милая. Не заставляй меня проснуться, Дженни. Говори со мной, я хочу слышать твой голос. Мне нужен твой голос, без него я - ничто. Мне нужно твоё дыхание и твои объятия. Мне нужна ты вся, всецело. Поглоти меня, живи во мне, а я буду жить тобой. Сегодня, сейчас. Дженни…
- Милый, наконец-то ты дома. – Она сидела за туалетным столиком и смазывала руки кремом с запахом фиалок. – Где ты пропадал так долго? – Она нравилась сама себе. Длинные светло-русые волосы, собранные на затылке в пучок, большие тёмно-зелёные глаза с пышными чёрными ресницами, прямой нос, идеально ровные губы: всё нравилось ей. А особенно фигура, будто выточенная из дерева или камня. Муж вошёл в ванную и «клюнул» Дженни в щёку.
- Аврал на работе, родная. Прости, что опоздал на ужин, я найду, чем поужинать, не волнуйся.
Дженни пристально всмотрелась в его глаза.
- Мой сладкий лжец. - Она притянула его к себе за галстук и взяла за подбородок. Она вертела его голову так, будто он – баран, а она сейчас вспорет ему глотку. – Аврал на работе. – Она влепила ему звонкую пощёчину и улыбнулась. Дженни встала, схватила сумку, повесила на неё пиджак и двинулась к выходу.
- Куда ты, уже поздно, ты видела, сколько время?
- Ну надо же, ты задумался о времени. Мне двадцать лет, а чувствую я себя на все шестьдесят. Я хочу заняться с тобой любовью, Господи Боже мой, а ты… Да что тебе объяснять. Взгляни на себя в зеркало. – Она поправила ремень на плече и вышла, хлопнув дверью.
- Чёрт возьми. – Произнёс её муж, разглядывая в зеркале след от губной помады у себя на щеке. – Дженни! – Он бросился за ней. – Дженни, это не то, что ты подумала! Это просто…
- У тебя всегда всё просто. Оставь меня.
- Подожди, я же твой муж! Женя, поговори со мной! Давай во всём разберёмся! – Он чуть ли не плакал.
Она остановилась на лестничной площадке и с пренебрежением взглянула на него.
- Слушай меня внимательно, может быть это последний раз, когда я говорю с тобой. Не называй меня этим дурацким именем. Я Дженни. Меня знает полгорода под этим именем и ты не авторитет, чтобы его менять. Второй момент: не хочу находиться в одном доме с человеком, от которого за километр разит «Серебристым ландышем», и который приходит домой, когда я уже заканчиваю вечерний туалет. Мне нужна семья. Я женщина, я создана для того, чтобы вить гнездо. Я хочу ребёнка, я хочу, чтобы тебе было дело до меня и моих интересов. Ты ненавидишь всё, что связано со мной. Ты критикуешь все мои книги, хотя самые строгие критики от них без ума. Ты ненавидишь моих подруг, потому что они говорят о тебе правду. Мы с тобой, как с двух разных планет, но, не смотря ни на что, я люблю тебя, и всегда буду любить.
Дженни выбежала на улицу и остановила первую попавшуюся машину.
- Как насчёт прокатиться по городу? Исколесим все улицы, как вы на это смотрите? За платой я не постою.
- Садитесь. – Пожал плечами водитель.
«Нужно написать очерк. Нужно придумать развитие сегодняшнего сюжета, который пришёл прямо мне в руки. Я сама становлюсь героиней своих собственных выдумок. Это то, что заставляет меня верить в себя. Многие люди читают мои россказни, сочувствуют героям, восхищаются или ругают их. Но они не догадываются, что каждый герой-это я сама. И так, героиня выбегает из дома, садится в машину и катит… Куда? К подругам, точно. Она набирает чей-нибудь номер, и все подруги мигом собираются в одном месте, выслушивая её излияния. Они дают ей очень дельные и ценные советы, но она ослеплена любовью. Это будет что-то вроде:
- Он убьёт в тебе всё живое, он убьёт в тебе тебя саму.
- Я люблю его, вы не понимаете.
- Какие твои годы! Ты красивая, умная, талантливая девушка, если ты сбросишь с себя этот балласт, то мужики гроздьями будут висеть на тебе, вот увидишь.
- Я замужем, и я не уйду от мужа.
- Он изменяет тебе.
- Боже, всего один след от помады и «Серебристый ландыш»…
- И поздние приходы, и срывы, и, дорогая, когда-нибудь он изобьёт тебя, это опасный человек. По твоим рассказам он или неуравновешенный псих, или наркоман.
Наркоман? Я сама зародила сомнение в своей голове. Как можно представить моего мужа, принимающего наркотики? Специально весь дом перерою, но выкину эти сомнения из своей головы. А пока… Нужен ещё один герой. Мужчина? Не знаю. Нужен кто-то, кто возродит её, нечто вроде болеутоляющего. У меня слипаются глаза. Дженни, не спи, не засыпай в машине незнакомого человека. Ты приняла контрацептивы, чудовище? Кажется, да. Нет, я не могу побороть сон, я засыпаю».
       Дженни проснулась от громкого пения птиц где-то поблизости. Она по очереди открыла глаза и осмотрелась. Она лежит на заднем сидении автомобиля, заботливо укрытая мужским плащом. Дженни выглянула в окно. Машина стояла на солнечной поляне, а кругом стеной стоял смешанный лес. Она вскрикнула, кто-то постучал в соседнее стекло.
- Вы так сладко спали, я не решился вас будить. – Он кинул окурок куда-то вдаль.
- Курить вредно, особенно в лесу. Если он сгорит, то много маленьких зверюшек останется без крова. – Дженни потянулась и вылезла из машины. – Где мы?
- В пятнадцати километрах от цивилизации. Люблю этот лес. Никогда не видел, чтоб здесь ещё кто-то бывал. Пока я охранял ваш сон, на дорогу выбежал лось необыкновенной красоты. Он скрылся так же быстро, как и возник, но это мгновение я запомню надолго.
- Любите природу? – Дженни ухмыльнулась. Она первый раз встречает такого странного типа.
- А за что её не любить?
- Вы изнасилуете меня?
- Это просьба? – Мужчина засмеялся. – Здесь ни одной живой души, только мы с вами. Я романтик, но не подлец, и вам повезло, что вы сели именно в мою машину. Не делайте так больше никогда. Не ведите себя опрометчиво.
- Подбросите до работы? Это 16 школа, в центре. Я провожу там лекции по мировой литературе.
- Не подброшу, юная леди. Оставлю вас здесь в лесу. – Он улыбнулся. – Идите в машину, мне тоже нужно ехать по своим делам.
Водитель высадил Дженни у крыльца школы.
- Надеюсь увидеть вас вновь. Вы замечательная девушка. – Он подмигнул ей.
- Я? – Брови Дженни поползли на лоб. После года унижений от мужа это заявление звучало немного дико.
- Забавная вы. – Он с улыбкой покачал головой и скрылся за поворотом на своём стареньком «Форде», а Дженни так и осталась стоять с печатью удивления на лице.
       Она примчалась домой со скоростью света. Первым делом Дженни бросилась в ванную комнату. Она перевернула здесь всё с ног на голову. Проверила все шкафчики, за зеркалом, под ванной.
«Думай, думай, думай, монстр. Представь, если бы ты была наркоманкой, где бы ты хранила дозу».
Дженни села на пол и закрыла глаза. Она прислонилась затылком к холодному кафелю.
«В ванной сыро, наркотики нужно хранить в сухости. Под ковром? Нет, их можно раздавить. В шкафу? Нет, глупо. Надо проверить все карманы. Нет, стоп, я же сама стираю его вещи. Он будет круглым дураком, если они действительно в карманах. Я всё поставлю на голову. Но сначала я приму аспирин. От волнения у меня разболелась голова».
Дженни открыла ящик, заваленный лекарствами. Здесь чёрт ногу сломит, прежде чем найдёт что-нибудь нужное. Но в глаза ей тут же бросился целлофановый пакет, полный белых таблеток без облаток. Дженни взяла пакет в руки и аккуратно развязала его. Она достала одну таблетку и принялась её разглядывать.
«Это маленькое чудовище и есть наркотик? Но какой? Я должна знать, что это, чтобы все козыри были у меня. Пойти в аптеку и прикинуться чайником? Да, хорошая идея. Так я и сделаю».
Дженни отправилась в аптеку, крепко сжимая в кулаке таблетку. Она боялась потерять её, будто это был её спасательный круг. К счастью, в аптеке никого не оказалось. Она нагнулась к окошку.
- Добрый вечер. Я сегодня разбирала свою аптечку и наткнулась вот на это. – Девушка протянула фармацевту таблетку. – Она была одна и без облатки, меня заинтересовало, что это за лекарство, и я решила, что вы можете мне в этом помочь.
- Она действительно была одна?
- Да, совершенно одна.
- Тогда вам крупно повезло. Потому что за хранение запрещённых препаратов дают срок. Это амфетамин. В народе у него много названий, белое палево, например. Избавьтесь от него поскорее. Я не знаю, как он оказался у вас, потому что амфетамин встречается в виде порошка, из которого самостоятельно делают таблетки. Так же его можно использовать ингаляционно, то есть через нос или курить. И внутривенно, но, думаю, это вам понятно.
- Да, спасибо. А как меняется состояние человека, принимающего амфетамины?
- У амфетаминов стимулирующий характер воздействия. Эффект заключается в повышении активности и бодрости, снижении утомляемости, приподнятом настроении, в увеличении способности концентрировать внимание, понижении аппетита и снижении потребности во сне. При окончании действия препарата обязательно возникает депрессия и утомление. В целом, для всех стимуляторов подобного рода характерен эффект накопления усталости — при прекращении приёма проявляются подавленные препаратом потребности в еде и во сне. Это объясняется тем, что стимуляторы активируют «резервы» организма и после прекращения эффекта требуется их восстановление. Длительное применение способно привести к истощению как психическому, часто проявляющемуся в виде психозов, так и физическому, в виде слабости, сильного похудания. Кроме того, возможно нарушение работы почек, печени, снижение иммунного ответа, ухудшение зрения. При злоупотреблении может отказать сердце.
- Но, но… Это же лечится? – Дженни чуть было не расплакалась, но справилась с собой. Фармацевт поманила её пальцем к себе поближе.
- Наркоман всегда останется наркоманом. Вы будете лечить его, поверите, что вылечили, убьёте на него всё здоровье и всю жизнь, а после он снова начнёт принимать наркотики. Бегите от этого человека. В каких количествах вы нашли препарат?
- В больших дозах, в очень больших. Что мне делать? Я люблю его, я не могу оставить его наедине с его бедой.
- Я никому ничего не скажу. Но если это дойдёт до милиции, то вас посадят за хранение запрещённых препаратов.
Дженни еле дошла до дома. По инерции она надела на ватные ноги тапочки, вымыла руки и взглянула на себя в зеркало. Она убрала волосы за уши и вгляделась себе в глаза. Раздался звонок в дверь. Дженни было метнулась к двери, но вернулась к зеркалу.
«Что мне делать, мудрая сторона Дженни? Продолжать быть тупой овечкой, какой он меня считает, или действовать?»
В дверь звонили всё настойчивее и настойчивее.
«Думай, думай, думай! Надо быть умницей и сыграть роль разоблачителя».
Дженни расправила плечи и, наконец, открыла дверь. Муж за талию притянул её к себе и жадно поцеловал в губы.
- Где ты была прошлой ночью? Я скучал.
- Я была в лесу. – Тихо прошептала Дженни, глядя на человека, которого она любит уже 6 лет, совсем другими глазами. Она будто бы видит его в первый раз.
- Когда ты уже снимешь этот костюм? – Муж отправился на кухню вымыть руки. – А что у нас в ванной, кто-то совершал налёт?
- Да. Чем тебе не нравится мой костюм?
- Дженни, милая, что с тобой? – Он выключил воду и внимательно посмотрел на жену. – У меня голова разболелась.
- Я принесу таблетку.
- Не стоит, я сам возьму.
Он вошёл в их спальню и принялся искать лекарство. Дженни стояла в дверном проеме, и устало наблюдала за его действиями.
- Аспирин лежит прямо перед тобой. Может быть, ты вот это ищешь? – Она потрясла в воздухе пакетом с лежащими в нём наркотиками. – Набрался наглости и решил уже принимать их при мне, жалкий наркоман?
- Дай сюда! – Он бросился к Дженни, но девушка оказалась ловчее. Она кинула пакет в унитаз и смыла его.
- Мерзавец, как ты мог всё это время травить мою жизнь! Ты унижал меня, оскорблял, а оказывается, это не я плохая, а ты конченый! Убирайся вон!
- Сучка, ты ответишь мне за это! – Он замахнулся и ударил Дженни по лицу. Она упала на колени и схватилась за щёку. Из её глаз градом текли слёзы. Муж опомнился и опустился рядом с ней.
- Ублюдок, я тебя ненавижу! – Она колотила его кулаками в грудь.
- Дженни, Дженни! – Он сжал её руки так, что она не могла двигаться, и прижал её к себе. – Прости меня, малышка. Прости. Всё, успокойся, тише. – Дженни обмякла в его руках, и он позволил себе погладить её по распущенным волосам, но она дёрнулась и резко встала на ноги.
- Я поживу у друзей, а ты позаботься о том, чтобы развод скорее состоялся. Мне от тебя ничего не нужно, только оставь меня в покое.
- Дженни, не оставляй меня, ты нужна мне! – Он плакал, и её сердце сжалось. Нет, она не сможет доиграть до конца, она уже сдаётся.
- Иди ко мне. – Она крепко обняла его и зарылась пальцами в его густые волосы. – Что ты наделал, идиот? Уже год, да?
- Больше.
- Всё твой ушастый друг?
- Да.
- Я завра позвоню тебе, скажу телефон, по которому ты позвонишь. Ты ляжешь в самую лучшую клинику, и будешь лечиться. А я ухожу от тебя.
- Нет, нет! – Он хватал её за рукава, а после упал на колени и схватил за подол юбки. – Ты не уходишь?
- Нет, видишь, ухожу. – Дженни взяла дорожную сумку и потрясла ей перед носом мужа. – В течение всего года ты бросал меня сотню раз. Моя нервная система совсем слаба, а я хочу родить здоровых детей от нормального здорового человека. Ты говорил, что я тебе не жена, а теперь я тебе говорю – ты не мой муж. – Дженни застегнула сумку, взяла со стола ключи и направилась к выходу.
- Ты всегда так жалобно говорила Рооома, когда боялась, что я уйду. А меня это смешило. Ты живёшь чувствами, мне и это смешно тоже. Ты смешная и совсем не взрослая. Без меня ты пропадёшь. Рооома, когда боишься темноты, крови, насекомых. Ты боишься всего. Кого ты позовёшь, когда тебе будет страшно?
- Я поборю свой страх.
- Нет. Ты слабая. Ты не сумеешь. У тебя сотня имён, ты не умеешь быть сама собой.
- Это моя работа, чёрт возьми! Ты знал об этом, и тебе это нравилось! Здесь с тобой я такая, какая есть. Мне хотелось, чтобы ты замечал во мне некоторые вещи, их немного, но они важны для меня. Я выпячивала их наружу, а тебе было наплевать.
- Останься, без меня ты ничего не стоишь.
- Я знаю себе цену. И я ухожу. С завтрашнего дня иди лечиться. И знай… - Её нижняя губа задрожала. – Знай, что я, не смотря ни на что, люблю тебя всё так же сильно.
Ей некуда было пойти. И даже, если бы было куда, ей было бы стыдно. Она шла по пустому ночному городу одна с сумкой в руке. Мимо проносились редкие такси, да иногда встречался одинокий пешеход. Дженни сама не заметила, как ноги принесли её к школе. Дженни постучала, ей открыл охранник. Он не задавал вопросов и ничего не сказал, кроме приветственного слова. Дженни вошла в свою аудиторию, составила стулья вместе, положила под голову сумку и уснула. Утром она проснулась в девять. До лекции оставалось пол часа, и она привела себя в порядок. Всё тело болело, но ещё больше болела душа. Она спустилась в вестибюль и набрала номер своего знакомого психиатра.
- Добрый день, это Дженни. Вы не подскажете мне телефон наркологической лечебницы? Где получше, точнее самую лучшую, чтоб вылечили уж наверняка. Деньги – это не проблема, у нас есть деньги. Да, минуточку, записываю. Спасибо большое, очень вам признательна.
Дженни позвонила домой и оставила сообщение на автоответчике для своего мужа. На часах 9:40. Она снова опаздывает. Действительно, аудитория уже была заполнена людьми, желающими подискутировать на темы мировой литературы. Когда она шла между рядами, ей аплодировали стоя. Наконец, она заняла своё место на кафедре и все уселись.
- И так, всем здравствуйте. Мне наскучил Бегбедер, Коэльо и прочие олухи современной литературы, которые так интересуют вас, и поэтому сегодня я решила повести речь о бессмертных сёстрах Бронте, в большинстве об Эмили, потому что она написала одно из моих любимейших произведений – «Грозовой перевал». Дженни говорила и внимательно рассматривала присутствующих. Кто-то из них конспектировал, кто-то внимательно слушал, а кто-то со скучающим видом смотрел в окно. Дженни взглянула на часы. Пора заканчивать.
- У вас есть вопросы? Нет? Тогда всего доброго, до завтра.
Все разошлись. Дженни остановилась у окна и принялась наблюдать за тем, как льёт дождь.
- У меня есть вопрос. – Раздался голос из конца аудитории. Дженни очнулась и с интересом посмотрела на этого человека. Она узнала в нём вчерашнего водителя и почему-то несказанно этому обрадовалась, но не подала виду.
- Я вас внимательно слушаю.
- Почему Кэти любила Хитклифа, не смотря на его дурной характер, злобу и прочие отрицательные черты.
- У него было большое сердце.
- Ерунда. Я всё равно не понимаю.
- Да потому что человек не выбирает, кого ему любить, а просто любит. И вообще, я не готова сейчас что-то объяснять, голова забита другим.
- Девчонка! Пойдите в ясли, вы не готовы преподавать! Вы не можете объяснить элементарные вещи о том, что свято! – Он усмехнулся. – Скорее, дайте мне свой номер телефона, я расскажу вам, что думаю по этому вопросу.
- Пожалуйста, уйдите.
- Нет. Вы не отработали положенный час. Вы пришли позже на 10 минут и закончили лекцию раньше.
- Цифры, вы хотите цифры? – Она начинала закипать. – Хорошо. Шесть лет я люблю одного мужчину. Двадцать – мой возраст. Три года назад я вышла замуж. Один год назад я превратилась в ничтожество. Один день назад я ушла от мужа-наркомана, которого я продолжаю любить так же сильно, ещё сильнее, как никогда прежде! Вас устраивает такой ответ, чёрт возьми! И жить мне негде. Я ночевала в школе, в этой самой аудитории. Поэтому идите-ка отсюда.
- Нет. Тогда мои цифры. Мне тридцать семь. Дважды женат, дважды разведён. Тринадцать лет моему сыну, восемь лет дочери. Двенадцать лет борозжу небеса, перевозя пассажиров отсюда до любой точки света, куда они пожелают. Я частный пилот. У меня свой небольшой самолёт. Но это всё не те цифры. Два прекрасных глаза буравят меня и готовы выплеснуть всю боль. Десять изящных пальчиков барабанят по собранию сочинений Бронте. Тридцать два зуба скрываются за двумя алыми губами, которые могли бы сложиться в милую улыбку. Всё в вас трогает меня. Это невероятно, но я влюблён. – Он схватился за голову и улыбнулся во весь рот. – Давайте пообедаем где-нибудь.
- Позавтракаем. Я с утра ведь ничего не ела.
- Значит вы согласны!
«И вот я снова в его стареньком «Фордике». Я даже не знаю имени этого мужчины, а он уже меня любит. Я, должно быть, чокнулась совсем. Следом за своим мужем. Я ловлю себя на том, что разглядываю его в зеркале. Должна признать, он хорош собой. Вежлив, опрятно одет, хорошо говорит, начитан. Но дважды разведён. Значит что-то в нём не так. И это стоит выяснить. Надо собрать мужа в клинику. Нет, я же ушла от него. О нём стоит забыть. А этого человека можно использовать, как героя повести, которого я не могла найти. Что-то должно произойти, чтобы получилась качественная драма».
- Выходи. – Он протянул Дженни руку. Дженни направилась в самый конец кафе, где поменьше людей. После того, как официант их оставил, она решилась заговорить.
- Как тебя зовут?
- Владимир. А у тебя сотня имён, как я понимаю. Я все твои книги прочёл, я плакал и смеялся вместе с героями. Да, я же говорил, я романтик. Женька. – Он с нежностью посмотрел на Дженни.
- Дженни. – Мгновенно поправила она его.
- Нет, слишком сухо, это не для тебя.
- В чём твоя проблема, приятель? Ты куришь? Кури тогда, это моя зависимость – сигаретный дым.
- Ты о моих разводах, я так и знал, что ты спросишь. Понимаешь, шанс найти того, кто тебе нужен – мизерный. Это почти невозможно. И те, кто находят – счастливчики. Но большинство же ошибается. И я ошибся дважды. Я любил своих жён, но это не та любовь, это не настоящее. В день я могу влюбляться по двадцать восемь раз, много прекрасных женщин. Но нет, не уходи! – Он схватил Дженни за руку и привстал. – Выслушай меня. У меня ещё никогда прежде так не трепетало сердце. Я не сплю и не ем с тех пор, как воочию увидел тебя. Своим внезапным появлением в моей жизни, ты возродила веру в любовь. И если ты сейчас уйдёшь, я уже не смогу подняться. Останься, прошу.
Дженни вновь опустилась на стул. Это всё так странно. Муж, которого она умоляла на коленях, чтобы он не бросал её, и этот странный человек, который с ней едва знаком, но тем не менее обращается с ней так, будто она из хрупкого хрусталя и вот-вот разобьётся. Он продолжал говорить. Он осыпал её комплиментами, использовал в речи такие прекрасные обороты, что она невольно заслушалась и забыла обо всём на свете. Позавтракав, они отправились на прогулку в парк и гуляли там до самой темноты.
- Куда ты пойдёшь ночевать?
- Вернусь в школу. – Дженни плотнее укуталась в его плащ.
- Как ты оказалась в этом скворечнике? Нет ни одной столицы мира достойной тебя, а ты прозябаешь здесь.
- Я поехала сюда за своим мужем.
- Снова муж. Ты можешь хоть на секунду забыть о нём? Хотя бы раз в жизни скажи, чего ты хочешь. Чего ты хочешь сама, ну? Выскажись, Женька.
- Я… - Она замешкалась. Дженни разучилась говорить открыто, она боялась сказать лишнее слово.
- Смелее, доверься мне.
- Я постоянно планирую свою дальнейшую жизнь. Я мечтаю о танцах, я очень люблю танцевать, а муж не хочет со мной танцевать, и меня это очень расстраивает. После свадебного вальса мы так ни разу и не станцевали. – Она обречённо вздохнула. – Я бы хотела быть режиссёром, снимать гениальные вещи. У меня очень много идей, и это невыносимо, когда они все живут во мне. А ещё мне очень хочется быть понятой. Хочется быть любимой, желанной и единственной, чтобы со мной носились, а не говорили постоянно, что я дерьмо собачье! Хочется плечо, на которое можно опереться, хочется чувствовать себя женщиной в конце-концов! – Дженни расплакалась. – Прости, прости меня, что я плачу. Мне очень плохо, а никому и дела нет. Ему нет дела. Я пыталась привлечь к себе внимание, а он… Ну да, куда уж ему, он в это время травил мою жизнь наркотиками! А я мечтала о танцах и далёких странах, я хотела родить ему ребёнка!
- Тише. – Владимир обнял Дженни и погладил по спине.
- Думаешь, я глупая, да? Потому что всё ещё люблю, потому что не ушла раньше. – Дженни теребила его рубашку, положив голову ему на плечо.
- Нет, нет. Я понимаю. Можешь ничего не объяснять. Я живу недалеко. Если хочешь, можешь какое-то время пожить у меня.
- Но я не стану спать с тобой.
Владимир разразился хохотом.
- Наивный ребёнок. Почему ты думаешь, что я стану с тобой спать? Почему ты считаешь, что все пути ведут в постель, это твой горький опыт, у тебя была дюжина мужчин?
- Нет, один.
- Тогда не говори ерунды. Ты замужняя девушка, и я не собираюсь рушить твою семью. Если ты сама этого не захочешь. Я тебе уже говорил, что я романтик, но не подлец. Я пытаюсь помочь тебе, Женька.
       С того дня они везде появлялись вместе. Она была его Женькой, а он её Владей. Он будто тень следовал за Дженни. Это стало великой дружбой, которую не разрушат никакие преграды. Он учил Дженни водить машину, она учила его понимать литературу. Он рассказывал ей о других странах и людях, она учила его танцевать. Несколько раз ему приходилось отлучаться на работу, но Дженни каждый раз встречала его в аэропорту и с разбегу кидалась ему на шею.
- Моя Женька. – Он крепко сжимал её в объятиях и кружил над землёй.
Но однажды она не пришла встречать его. Он вызвал такси и помчался домой. Владимир всегда мчался к ней, даже если шёл из магазина, но сейчас его терзало плохое предчувствие. Он взлетел на лестницу, открыл дверь ключом и вошёл в квартиру. Дверь в ванную была приоткрыта, и он позволил себе заглянуть в щёлку. Дженни лежала в полной ванне совсем одетая. На краю ванны лежал нож, а в руке, вяло висящей над полом, была бутылка портвейна. На щеках у неё были чёрные бороздки от потёкшей туши.
- Интересно, от чего я раньше умру? От того, что остановится сердце, когда я перережу артерию, или от вида крови? Я не говорила тебе, я панически боюсь крови. – Дженни отхлебнула вина из бутылки и поморщилась. – Редкостная гадость. А ты сегодня рано. Уйди и не мешай мне.
Владимир запустил руки в ванну, пытаясь вытащить Дженни, но она рванулась, расплескав тёплую воду по полу, взяла Владимира за волосы и приставила ему нож к горлу.
- Не смей меня спасать! Всё равно мне жизни нет! Только мучаюсь… - Она сверкнула своими кошачьими глазами. – Я убью тебя, а следом себя. Так будет проще. – Она отпустила его волосы и снова потянулась за вином. Сделав большой глоток, она приблизила своё лицо к Владимиру так, что своим носом касалась его носа. – Если ты меня тоже обманешь, я не переживу. – Шептала Дженни. – Лучше скажи сразу, что пообещаешь мне манну небесную, а потом скажешь, что ты передумал. Говори сейчас, пока ещё не поздно! Нет, нет, мой дорогой, Дженни больше не наивный ребёнок. Она не будет больше верить волосатым мотылькам. Ну, говори! Что ты молчишь? У меня нож, а у тебя пустые руки.
- Женька, я не смогу защитить тебя от этого мира. Он огромен, и негодяев в нём гораздо больше, чем хороших людей. Но я обещаю, что всегда буду рядом. В горе и радости, в здравии…
- Не продолжай! – Вспыхнула Дженни. – Мне уже хватило одной клятвы, которая оказалась ложной. Я хорошая жена, а он каждый день брал ложку и медленно, как заправский маньяк выскребал мою душу. И вот теперь уже ничего не осталось. Сердце разбито.
- Я не вру тебе. – Он отвёл её волосы от лица. Ему было трудно дышать под их натиском. – Ты всегда можешь рассчитывать на меня. Я рядом, Женька. Убери нож, пожалуйста, убери.
Владимир взял её руку с ножом и попытался отвести в сторону. Дженни послушно подчинилась ему, и её рука с ножом бессильно повисла над полом. Через несколько минут нож со звоном упал на кафель в лужу воды. За весь вечер они не проронили ни слова. Они разошлись по своим комнатам, затаив какую-то необъяснимую обиду друг на друга. Дженни не могла сомкнуть глаз. Темнота пугала её. В ней поднималось странное чувство тревоги, будто что-то ужасное должно было произойти.
- Владя. – Тихо позвала она в надежде, что он ещё не спит.
- Что? – Мгновенно откликнулся он.
- Мне страшно, полежи со мной.
С глубоким вздохом он поднялся с кровати так неловко, что заскрипели пружины. Что-то пробурчав себе под нос, он взял подушку и кинул её на постель рядом с Дженни.
- Чего ты боишься? – Спросил он. – Ты же такая смелая, не боишься делать глупости, не боишься последствий.
- Прости меня.
- Нет, не нужно.
Она пыталась подобрать слова, чтобы объяснить этот ужасный поступок, но никакие объяснения не приходили ей на ум. Дженни взяла его за руку, и он вздрогнул, но не убрал руки.
- Что ещё мне сделать для тебя, чтобы ты перестала страдать?- Сказал он безжизненным голосом. – Хочешь, мы полетим с тобой в какую-нибудь загадочную страну, мы полетим с тобой куда угодно, только скажи. Я летал на своём самолёте до самого Кейптауна. Летал один, без пассажиров,
останавливаясь в небольших аэропортах, чтобы заправиться. Когда я долетел, я понял, что хочу облететь всю землю, но я покурил, сел в кабину, и отправился домой, потому что это слишком много. Иногда мне кажется, мой наивный ребёнок, что ты хочешь объять необъятное.
Дженни лежала и глотала горькие слёзы. Владимир приподнялся на локте и заглянул ей в лицо.
- Нет, не плачь. Я не хотел обидеть тебя.
- Я плачу не потому. За то время, что я живу у тебя, ты ни разу не попытался меня поцеловать.
- Это не потому, что ты не нравишься мне. Моё сердце разбивали два раза, третьего раза я не перенесу. Я довольно уравновешенный мужчина, и, если это снова произойдёт, я уже не смогу летать. Каждый раз меня поднимает в небо любовь, любовь не к определённому человеку, а любовь к образу, к милому идеалу, к которому я стремлюсь. Если сердце будет разбито снова, то этого чувства мне никогда не достигнуть больше.
- Идём завтра гулять. Погуляем за руку по городу, так, как будто мы с тобой женаты.
И на следующее утро они действительно пошли гулять. Стоял ослепительно - солнечный день. Те, кто встречал их, не могли усомниться в том, что они крепкая пара, не один год прожившая вместе. Они дошли до самого сердца города, дошли до центрального фонтана, около которого Дженни часто сидела на скамейке и писала очередное своё произведение.
- Сделай глупость. – Смеялся Владимир. – Однозначно сегодня день создан для того, чтобы делать глупости.
- Какую именно?
- Прыгни в этот фонтан.
- В одежде? – Удивилась Дженни.
- Ну конечно, чудачка. Забавно будет наблюдать потом за реакцией вон той степенной парочки снобов, что с таким жадным интересом наблюдают за нашей святой любовью.
Мгновение, и Дженни погрузилась в фонтан, подняв кучу брызг. Она смеялась, как ребёнок, наконец, соответствуя своему возрасту, обнажая для наблюдателей ту скрытую часть её, что всегда жила в ней, но старательно была спрятана за маской деланной усталости идеальной жены. Она кружилась под струями воды, создавая много шума и привлекая внимание. Владимир стоял в тени и с грустью наблюдал за ней. Когда она наплескалась вволю, он подал ей руку с откровенной улыбкой, будто несколько мгновений назад на его высоком лбу не залегала тревожная складка. Почему-то именно в этот момент он ясно осознал то, что её теряет.
       Шла вторая неделя их совместной жизни. Дженни ушла в отпуск, а Владимир стал чаще откладывать полёты, чтобы проводить больше времени с ней. Они поехали за город, и Владимир учил Дженни водить машину. Когда они возвращались домой, они выехали на ту часть дороги, где был положен новенький чёрный асфальт, гладь его могла опьянить любого автолюбителя.
- Дай я попробую повести машину здесь сама. Надеюсь, что хотя бы секунду я смогу вести её ровно. Я никудышная ученица.
Они поменялись местами. Владимир мог предугадать, что может случиться, но не смел отказать ни в чём своей Женьке. Она надавила на газ и уверенно повела машину.
- Ух ты, у меня получается. Почему я еду на первой передаче? – Она переключила рычаг скорости на третью передачу.
- Не пережми сцепление. – Спокойно сказал Владимир и закурил. Его не заботило, что это могла быть последняя сигарета в его жизни. Он любил этот Фордик всем сердцем, но ему и на него было плевать. В его голове не было мыслей об ужасном конце, мыслей не было вообще. А Дженни всё гнала и гнала вперёд. Наконец, впереди показалась машина, и Дженни выехала на встречную полосу. Машина сигналила ей, но Дженни не сдавалась. Когда до машины оставалось совсем немного, и они могли вот-вот столкнуться, Дженни вывернула руль и съехала на обочину.
- Я не смогла. – Она рыдала навзрыд, прислонившись лбом к рулю. Она делала всё на сто процентов и не могла смириться с тем, что от чего–то ей пришлось отступить.
- Вот что, давай-ка я поведу. Приедем домой, выпьем кофе, успокоимся, и забудем это, как страшный сон.
- Нет. Отвези меня в мой дом, мне нужно забрать некоторые вещи.
- Он может быть там. Вполне возможно, что его уже выпустили.
- Отвези меня в мой дом. – Повторила Дженни. – Я доберусь до тебя на такси. Отвези меня и поезжай, не оглядываясь.
Владимир взялся за сердце, но, совладав с собой, решился выполнить её просьбу. Она имела над ним власть, эта девочка. Она всегда добивалась своего.
       Дженни открыла дверь своим ключом. Она вошла, тихо притворив за собой дверь. Перед ней мигом всплыли воспоминания о том дне, когда она отсюда ушла. В спальне послышалось шевеление, и она не могла не войти туда. На кровати, заложив руки за голову, лежал её муж, ковыряя большим пальцем ноги дырку в своём носке. Увидев Дженни, он мгновенно оказался у её ног.
- Ты вернулась ко мне. Прости меня, я завязал, этого никогда больше не будет. Я стал другим человеком. – Он поднял свои огромные глаза на неё, и уже не мог усомниться в том, что она снова простила.
Она бросилась из дома в надежде, что Владимир ждёт её.
- Ты возвращаешься к нему. – Он всплеснул руками. – Я знал это, и я не сержусь.
- Владя, я…
- Не объясняй ничего, я всё понимаю.
- Ну, я пойду.- Виновато сказала Дженни. – Спасибо тебе за всё. А вещи, бог с ними, может я ещё к тебе вернусь.
Владимир долго смотрел ей в след, когда она вбегала в подъезд, ему казалось, будто он слышит стук её каблуков по ступеням, и шелест её платья, когда она кидалась мужу на шею.
«Где ты была?»
«Мой друг приютил меня».
«Ты спала с ним?»
«Нет».
«Он целовал тебя?»
«Рома…»
«Отвечай».
«Я вернулась, ты просил прощения, но всё повторяется вновь. Ты и сам знаешь ответ».
Владимир тряхнул головой, отгоняя от себя эти мысли, и поехал домой. А внутри него звучала фраза, употребляемая многими классиками для усиления сюжета: «И вот она ушла…»
       Он прожигал жизнь в баре на углу и читал о ней в газетах. О её новых книгах, о её достижениях. Владимир лишился нити, связывающей его с мечтой о милом идеале. Дженни своим уходом погубила его душу. Когда Владимир оправился, он снова стал летать. Но, уже не так, как раньше. Теперь он просто делал свою работу.
       Шли дни, дни сливались в недели, недели в месяцы. Через двенадцать месяцев он понял, что не видел Дженни целый год. А ещё через пол года она позвонила в его дверь. Она пришла с ребёнком на руках, Дженни родила дочь. За слоем пудры Дженни скрывала синяк, но до сих пор утверждала, что любит своего мужа.
- Я боюсь дотронуться до тебя, вдруг ты исчезнешь, мой наивный ребёнок.
Но Дженни сама бросилась ему в объятия. И они были настолько крепки, что невозможно было разобрать, одно это тело или же это два отдельных человека.
- Я часто представляю, какой могла бы быть наша с тобой... Ну, ты понимаешь...
Владимир взял Дженни за плечи и посмотрел
ей в глаза.
- Я рад тебе. Женька... Запах твоих волос, мой наивный ребенок, я всё это время хранил его в памяти.
- Ты, верно, подшучиваешь надо мной. Ты не мог всё это время любить меня.
- Я всегда буду любить тебя, малышка. С тех пор, как я первый раз увидел тебя, я не могу не думать о тебе хотя бы час в день.
- Мы не виделись полтора года.
- Это всего лишь мгновение. Кажется, только вчера ты ушла. И вот ты снова рядом... Я снова могу прикоснуться к тебе, видеть и слышать тебя.
- Мой муж никогда не будет моим. Господи Боже мой, почему эти слова говоришь мне ты, а не он. Он был во мне, был у меня внутри, ты понимаешь, о чем я? И даже не в плоти дело... Он и сейчас во мне, когда мы не рядом, он в моем сердце, в душе, в мыслях... Я всё бы отдала за то, чтобы он любил меня так, как любишь ты. Я бы всё отдала, чтобы он был тобой... Но он единственный мой мужчина. А я просто несчастная женщина. Мне больно от того, что ему на меня плевать. Может меня завтра машина собьет насмерть, а ему будет всё равно.
- Ты снова кличешь смерть.
- До сих пор она не торопилась за мной. Я никому не нужна, даже смерти... Я ему не нужна.
Они уселись на диван. Дженни спрятала лицо у него на груди и разрыдалась.
- Я плачу, прости меня.
- Нет! Не проси прощения. Плачь, рыдай, можешь разбить что-нибудь, а я буду плакать вместе с тобой. – Он гладил её по волосам.
- Я не плачу при нём, я вообще больше не плакала с тех пор, как…
- Не объясняй. Выпусти всю свою боль.
Да, Дженни уже не была той, что прежде. Теперь она женщина с выжженной душой.
- Ты всегда можешь прийти ко мне с дочкой. Мои двери открыты для тебя в любое время дня и ночи.
Но она качала головой.
- Владя, я замужем. Я люблю мужа.
- Посмотри на меня, посмотри. – Он приподнял её заплаканное лицо за подбородок. – Меня ты любишь? Только не лги себе.
- Да, я люблю. Но не связывайся со мной.
- Поздно, я уже связан тобой. Я полтора года ждал того, что ты вновь позвонишь в мою дверь. Хватит издеваться над собой. Теперь у тебя ребёнок, думай о дочери.
- Ей нужен отец.
- Я стану ей хорошим отцом. А тебе мужем.
- Я без него не смогу, Владя. Он слишком много значит для меня.
       Иногда Дженни приходила к Владимиру. Это были моменты либо огромной радости, либо огромного горя. И он и она любили друг друга без памяти, но Дженни была одной из тех людей, что выбирают партнёра на всю жизнь. А потом её не стало. Она исчезла так же внезапно, как и появилась. Дженни сбила машина. Она умерла в машине скорой помощи, когда до больницы оставалось совсем немного. Просто она перестала бороться. Она умерла тихой смертью, о которой всегда говорила. «А если меня машина собьёт». Но никто ей не верил. Муж ей не верил. А она снова доказала свою правоту. Ей было 35 лет. А её мужчины… Но эта история о Дженни, она мертва, поэтому пора заканчивать.
       Я пробудился ото сна и резко встал на ноги. Я бросился к цветочному ларьку и купил три тёмно-бардовые розы, чтобы отнести их Дженни. Я пришёл на место, где была её могила, но там её не оказалось. Я прошагал всё кладбище, но нигде её не нашёл. Я оставил цветы на надгробии какой-то женщины и вернулся домой, чтобы записать эту историю. Она перед вами. Можете высмеять меня, но я всё ещё верю в любовь. Я всё ещё верю.