Отчаянию назло

      

(...Рассказ "Отчаянию назло" не имеет никакого отношения к индийскому фильму "Объектив желаний" и написан за несколько лет до выхода последнего на экраны.
 Прим.автора от.25.12.2013  ...)




                1

     "Петрова Наталья Федоровна" - ровные буквы на граните в который раз ударили по глазам, разбили их в мокроту. Год рождения, год смерти, два пересекающихся колоска - единственное о чем успела попросить умирающая, выдержанная в коричневом визаже фотография. Баночка, в ней тюльпаны. Мусор аккуратно сметен грабельками. Редкий сосновый лес.
 Водяная колонка недалеко.

         Сегодня ко многим приходили. Выходной. Ира прибиралась у могилы матери вот уже два часа и повидала порядка десяти компаний, пришедших помянуть родных на десять-пятнадцать минут. В кино опаздывают? Часа через полтора она и сама собралась было уходить, но вдруг почувствовала как что-то тянет ее к могиле, как будто услышала жалобный стон матери.
         - Мама, прости меня, плохую дочь, - шептала она, гладя землю, зная, что вовсе не была плохой, что мама ее любила очень сильно. Ира никак не могла привыкнуть к отсутствию мамы, как и не считала мать в шестьдесят пять лет старушкой. Мама, она всегда оставалась мамой, молодой и доброй.
         И вот уже в который раз Ирина почти слышала этот тягучий стон, пыталась уйти и вновь возвращалась, поправляла цветы, протягивала потереться руку лесному коту. Наконец мать отпустила.

         Ирина брела по тропинке между кучками мусора, вчитываясь в имена, фамилии справа и слева, всматривалась в фотографии. "Петров Михаил Николаевич". Папа лежал здесь, недалеко, четыре ряда правее. Такая же ухоженная, аккуратная могила. Он умер за два года до мамы. Хоть они и были уже четверть века в разводе, мать плакала сильно, долго и там же, на кладбище попросила Ирочку, если что, похоронить ее рядом с мужем. Если что не заставило себя долго ждать в виде очередного сердечного приступа, но место пришлось выбирать другое-кого-то, видать, по ошибке положили на второе(место), возле папы. Даже после смерти родители не были рядом.
         Возле папы Ирина кроме грусти чувствовала всегда сильный прилив любви и нежности направленный на нее, казалось, что ветки сосен тянутся навстречу, тот самый увязавшийся кот ободряюще подмигивает, а, изредка появляющийся ветер как бы обнимает и похлопывает по плечу.

         После родителей она никогда не могла сразу переключиться на привычные дела, выходила за четыре остановки, чтобы прогуляться до опустевшего дома, не так быстро его приближая. И каждый раз, даже через несколько дней ей чудились среди прохожих то отец,  то мать. То высокий пожилой мужчина в заячьей серой шапке и темном пальто, то полненькая, медленно плывущая с целлофановым кульком женщина в старомодном берете и светло-зеленом плаще. При виде этих людей, напоминающих родителей походкой, манерой оборачиваться, выходить из автобуса, Ира хваталась за спасительную мысль : это неправда, отец не умер, вот же он идет, просто ему зачем-то понадобилось всех уверить в своей смерти, ах, он даже изменил лицо, как же он ловко всех провел, ну что ж, пусть делает вид, что не замечает меня, я все равно рада, что он жив, главное - я это знаю.

         Мама, ну что же ты опять набила полную сетку, ведь можно два раза сходить на базар, да и я бы помогла. Но тебе же нельзя ко мне подходить, наверное, это какой-то эксперимент, посмотреть как ведет себя человек, если отнять у него родителей. А я и не буду скрывать, как веду, так и веду. Только скорей бы все закончилось, а то я очень быстро теперь взрослею, когда вернетесь, можете меня и не узнать...

         2
         Спустя некоторое время, это состояние проходило, но в моменты одиночества накатывало опять. Сейчас как раз был один из таких дней. Чтобы унять отчаяние, Ира пыталась смотреть кино по телевизору, но люди, даже попав в безвыходную ситуацию, были там безупречно причесаны, включала "времена года", но исполнители, играя в тысячный раз одно и то же, утратили свежесть чувств, музыка звучала слишком ровно, не забирала. Правда, почти всегда помогал третий способ - перестановка старых книг, укладывание их ровнее, чем раньше. Среди страниц находились засушенные когда-то цветы, листки со стихами, дневниковыми записями, которые можно было часами перечитывать, не отрываясь.

         Из очередной книги выпала фотография отца. Вот так удача! Мама давным-давно порвала и выбросила все открытки, где они вместе. А эта чудом сохранилась. Он, облокотившись на какую-то ограду в парке, с фотоаппаратом через плечо. Ира решила было сразу спрятать подальше снимок, но вдруг с грустью, затмившей испуг, вспомнила,что прятать-то больше не от кого.
 И тут зазвенел телефон. Это была Светка.
         - Ириш, ну ты будешь сегодня?
         - А вы?
         - Мы точно, я чего звоню, Ир, у тебя фотик есть? Ну, афтапарат. Там перед спектаклем в фойе выставку гобеленов можно будет посмотреть, ну это такие вышивки разные. Вот я и решила, а что если сфоткать, а вдруг что классное, можно и на платье, а?
         - Есть у меня мыльница, но села я на нее недавно, не работает теперь.
         - А у твоего, может, есть?
         - Спрошу, что-то не звонит он.
         - Ладно, ждем вас с Вадюшей в четыре, пока.
         - Пока.
 Ирина положила трубку, взяла фотографию папы и прижала к груди. Потом отняла, пристально всмотрелась. Ну да, этот папин фотоаппарат, он ведь где-то там, на антресолях, может, еще работает. Его, а также еще и старенький проигрыватель пластинок "Аккорд" Ира получила со склада в управлении милиции. С этими двумя вещами отца нашли уже холодным рано утром на троллейбусной остановке в одном из микрорайонов, тоже приступ. С матерью он был в разладе, видимо, поэтому среди близких родственников была указана только дочь.

         "Афтапарат" нашелся быстро, в коричневом,кожаном, похожем на коробку футляре, но без ремешка, увесистый, не ровня современным. "Смена". Марка значилась на черном корпусе, крутящийся объектив, какой-то рычажок справа, кнопка сверху, вход-паз, видимо, для вспышки, глазок, колесико, чтобы перематывать, но куда вставлять батарейки было непонятно. Поискав в коробке, она нашла инструкцию. Ира ничего не понимала в фотосъемке, но путеводитель по "смене" оказался увлекательней любой книги. Оказалось, что когда пасмурно или вечер, надо передвигать булавку справа на символ тучи с дождем, а когда утро-на солнце, выбирать дистанцию, покрутив катушку объектива, зашторить линзу, вращая пуговицу диафрагмы. Вот только ничего не было сказано про рычажок "норм-су", вделанный кем-то, наверное, папой, не очень аккуратно.

         Она попробовала переключить на "норм", но упрямый рычаг стойко перенес этот легкий жим, ничего не изменилось. Су, так Су, напомнило название каких-то денег. Су-это, скорее всего сумерки, решила Ира, годится, сумерки можно приравнивать к освещению в холле театра.
         - Алло, Свет, я нашла у нас еще один фотик, да, даже пленка есть, кажись. Ну все, до вечера.
         Пленка внутри какая-то была, колесо промотки вращалось туго, и отметка на счетчике кадров после каждого оборота менялась. Направив объектив просто вглубь комнаты и щелкнув затвором, Ира еще раз попробовала промотать кассету. Теперь на счетчике была цифра "два".

         3
         Света с Иваном ждали на набережной.
         -Добрый день,- прогудел спутник подружки, Ваня, упитанный, с румяными щеками, одетый в светлые брюки и куртку, весело горящие глаза.
         - Добрый, добрый, -поздоровалась Ирина.
         - Ну, где твой ухажер? -Света, в отличии от Вани, худенькая, бледная девушка в жгуче-зеленом осеннем пальто при виде "Смены" недовольно поморщилась. - Это еще что за телескоп? Да такими еще Чарли Чаплина снимали.
         - О, позвольте-ка взглянуть, - вмешался Иван, - редкий, как, собственно и вы экземпляр, если бы существовала красная книга техники...
         - Это папин, - перебила Ирина.
 На этом шутки кончились. Некоторое время шли молча, затем хозяйка редкой вещи сама нарушила тишину:
         - А, давайте я вас сниму, попробовать-то надо, да,старый, но вдруг получится!Встаньте поближе, та-ак, внимание, сейчас вылетит синичка!
 Пока шли до театра, она успела отснять городской фонтан, панораму площади, играющих детей, деревья в парке, знакомого дворника, встретившуюся подругу по институту. Дошла очередь и до гобеленов. Радости Светки не было предела. Это были настоящие картины из тканей, целый праздник вышивки.

         Через два часа из театра, где играли комедию Мольера Ира выходила подавленная.
         - Брось ты его, Ирк, сколько раз подводил тебя, вот опять не пришел, -возмущалась подружка.
         - Не сердись, Ир, наверняка что-то важное, раз не пришел, - успокаивал Ваня своим гудящим басом.
         - Ладно, -подвела итог Ирина, - вам налево, мне направо, пойду в ателье пленку сдам.
         - А примут ли..? - начала было Светка, но прикусила язык.

     Фотосалон закрывался через час. Молодая приемщица долго вертела в руках "смену", но так и не решившись ее открыть, умчалась куда-то за шторы.
         - Алик, - донеслось глухо, издалека,-иди, посмотри.
         Алику на вид было лет шестьдесят и он быстро во всем разобрался. Перемотал пленку обратно, отворил заднюю панель, вынул кассету, долго изучал надписи.
         - Да-а, срок хранения давно истек. Но,если вы платите, попробуем проявить. Повезло, что попали ко мне. В другом месте бы не взяли. На всякий случай спрошу, печатать будем все или выборочно?
         - Все, все, - в голосе Ирины были смущение, робость и одновременно благодарность. -Я заплачу сколько надо.
         - Давайте так, сегодня платите за проявку, завтра за результат, Сашенька, пишите на завтра. - Сашенька что-то быстро черкнула на листке и отдала его в дрожащие руки клиентки.

         По дороге домой, в автобусе, потом пешком она пыталась вспомнить содержание комедии, но все напрасно. Не шел из головы Вадик. Ухаживает, иногда прям-таки облетает, лучший из тех, кто хотел с ней подружиться за последний год. Потому и отношения держатся уже месяц. Но, нет-нет, да и выкинет номер! Не придет в театр или с работы не встретит. Ира чувствовала злость, но какую-то ненастоящую, не могла она на него злиться, и он, видя это, пользовался. Можно было рассердиться, но лишь потому что так было принято и ненадолго. Ведь только он был таким классным... "твои слезы разбивают мое сердце, дай мне руку и мы пойдем по звездам, когда я вижу тебя мой пульс бьется в такт твоим шагам, только мысли о тебе спасают меня от дурных снов..."

         Светка говорила, что это все фразы из каких-то банальных песенок, лапша на уши, примитивный и устаревший способ запудрить мозги и заманить на диван. Ирина соглашалась, но тут же понимала, что ей нравится все, что Вадик говорит. Будь кто другой, она бы и рассмеялась в ответ, но здесь было прямое попадание, она была готова к этим словам, ждала их с нетерпением, ждала их именно от него. А Вадик был не дурак, по словам Светки, он сначала приучил ее к себе частыми появлениями у проходной,ежевечерними звонками, затем, видя, что не гонят, стал нашептывать, а теперь, решив, что она у него в руках, появлялся когда хотел, чем нарушал ее душевное равновесие. Ладно, решила душа, получит строгий выговор с вычетом ста граммов конфет "арабеска", миндальных.

         4
         На следующий день, явившись, как и было предписано квитанцией, в четырнадцать ноль-ноль за фотографиями, Ирина застала у стойки самого Алика.
         - Вас-то я и хотел видеть, - начал он извиняющимся тоном, - ну что ж, снимки получились, но какие-то странные, то люди непонятные, то вообще все вперемешку, машины, животные. Вот, полюбуйтесь, - и он бросил на стекло пачку снимков.
         Верхний заставил Иру напрячься. Да,это был самый первый кадр, тогда она просто нажала для проверки на спуск, повернув объектив вглубь комнаты. Но теперь, после проявки на фото сквозь современные обои просвечивали какие-то картины в витиеватых рамах, в углу нечетко вырисовывался старомодный шкаф, на месте стола с компьютером стояла швейная машинка с ножным приводом. Но все эти детали она заметила не сразу, главное - на переднем плане ярко выделялись три человека : молодые папа, мама и она, Ира, ребенок лет семи. Она сидела на коленях у отца, обнимавшего мать, лица всех троих светились счастьем...

         Ира вытерла слезу и постаралась взять себя в руки. Вот до чего дошло, родители и на фотографиях мерещатся. Следующий снимок, Светка с Иваном, точнее, не совсем они. Светка на голову ниже, с вытянутой, ехидной физиономией, Ваня же красавец-принц, одухотворенное лицо, никакой полноты и румяности, добрые улыбающиеся губы, тут Ира вспомнила, что в жизни Ваня добряк, каких мало. Площадь недалеко от театра. Ничего необычного, но все же что-то не так, но что? Машина стоит на перекрестке, а телега с лошадью едет. Странно, хотя что странного, вон еще телега...Стоп, откуда в наше время в центре города телеги?

    Дальше смотрим,  дворник, так, тоже ниже себя, но какой длинный нос! В жизни короче. То что он слухи разносит, все знают, но почему нос...?
     Следующий, дерево в парке. Дуб, нет, тополь, нет, скорее, все же, дуб, нижние ветви толстенные, каждая по центнеру весом. Вон та, самая здоровая ветка - совсем прозрачная.
     Подруга по институту на фоне книжного. Вся черная, лицо, одежда,вся. А магазин и другие пешеходы отлично вышли. Какая же в ней черта была? Точно. Зависть! И на снимке она черная, потому что зависть ..."черная" !

    Вот это да! Значит, вот что это за переключатель слева, "Су" - это суть, суть предмета, человека, места. Ай да папа! Мать, даже когда ругала его, не забывала упомянуть, что он занимался не только съемкой, но и ремонтировал, улучшал фотоаппараты, что-то с пленками химичил. Но заканчивала она всегда тем, что в конце концов дохимичился - с работы выгнали. Теперь ясно, за что выгнали.

         Ирина вернулась к первой фотографии. Теперь у нее есть, наконец-то, целый снимок, где они, вся семья, вместе! Где все друг друга любят!..
         - Да-а, я вижу, вы тоже удивлены. Вот такие странные снимки, мы тут, знаете ли , ни при чем, вероятно, или кто-то хотел сделать фотомонтаж или в нескольких кадрах без перемотки по два раза нажали на спуск, просчитав выдержку. Вобщем, не знаю.
         - Спасибо-спасибо, а пленку можно себе забрать?...
         - Конечно, забирайте, она же ваша, там все в конверте уложено, Сашенька, получи с человечка.

         Мельком пролистав несколько изображений с гобеленами и расплатившись, она почти выбежала из мастерской. Парк, дерево...Направо,потом через дорогу, нет, через переход ближе будет. Возле мощного дуба играли двое мальчишек лет десяти, один пытался подсадить другого, чтобы тот, дотянувшись до той самой ветки, влез на нее.

         Ирина подошла ближе, остановилась и стала неожиданно для себя на немецком языке отчитывать ребятню. Она давно заметила, что врать, говорить что-то плохое на чужом, не родном языке намного легче. И звучит это всегда убедительнее.
         Мальчишки испугались, крикнули со смехом "хенде хох" и побежали прочь. Ира подошла к дереву, положила руку на ствол этой ветви...Хрясь!! Ветка рухнула с громким скрежетом, и  ударившись о землю, переломилась пополам. Права была папина "смена". Поблизости раздалось чье-то "ой", прохожие останавливались. Ирина развернулась и побежала за мальчишками, крича примирительно:
         - Стойте, стойте, я же пошутила...

         5
         Купленная в киоске цветная пленка к "смене" подошла, но все кадры вышли обычными, один светлее, другой темнее, более резкий сменял менее резкий, вещи и люди оставались такими же какими были в жизни, не обнаружив своей сущности. Повесив нос, Ирина отрешенно плелась домой, но вдруг вспомнила, что в футляре были еще какие-то кассеты или пленки. Может, все дело в них?

         В футляре нашлись еще одна запасная кассета и такая же, как и первая кассета с пленкой. Значит, у нее есть еще тридцать шесть возможностей увидеть что скрывают вещи, кем являются люди! С чего же начать? Или с кого?
      Вадик, что же он за человек, в конце концов? Взяв лист бумаги, она набросала список кандидатов на рентген, подруг, друзей, но после отложила его и задумалась. А стоит ли?Ведь так нечестно. Но ведь жизнь с ней тоже все время поступает нечестно! Так, в размышлениях она не заметила как вычеркнула все имена по очереди, Андрей, Рита, Валя,Оксана, Горюнова, Черкасов. Остался только Вадик. Его не вычеркнула, а обвела жирной линией и дописала ниже -"я".

         У "смены" была жужжалка, автопилот, которую, видимо, также встроил отец. Можно было поставить аппарат на треножник-штатив, нажать кнопку, отбежать и воссесть пред обьективом во всем величии. Это называлось-автопортрет. Место треножника на письменном столе заняли три толстых словаря, к ковру на стене была пришпилена белая простыня, в ход пошла расческа, немного помады и тушь. К съемке автопортрета будь готов! Всегда готов!..

         Вадим недавно звонил, извинялся и должен был через полчаса подъехать. Что ж, вперед, к ближайшему киоску. Там Ира купила несколько лотерейных билетов, и разложив их дома на том же столе, щелкнула. Что дальше? Хотелось поскорей получить результаты, но надо же было как-то разумно истратить оставшиеся кадры. А что, если сфотографировать небо? Что на нем проявится? Летучие тарелки? А вдруг!!!

         При выходе из подъезда она столкнулась с соседкой Людой, вечно молчаливой, здоровающейся через раз, выглядящей старше своих сверстниц, примерно одного возраста с мамой. Она и в подъезд входила тихо-тихо, как шпион.

         От неожиданности и столкновения Ира выронила фотоаппарат.
         - Люда! Вечно вы крадетесь! Ну вот, мою "смену" разбила!
         - Прости, - даже в темноте подъезда она разглядела как по щеке соседки сбежала крупная слеза.
         - Да ты что, Люда! - начала Ира, позабыв про разницу в возрасте, -да,ладно...ничего там не разбилось.
         Она нагнулась и подняла камеру. Видимых поломок не было.
         - Люд, пойдемте ко мне чай пить.
         - Нет, лучше ко мне, - соседка уже вытерла слезы, -я виновата, с меня и чай.

         В комнате на столе горела свеча, рядом стояли две стопочки, блюдца с порезанным хлебом, сыром, зеленью.
         -...Когда-то в этот день в наш дом попал снаряд, все сравняло с землей, мои родители...вот, поминаю. Была такая паника, -она налила себе и еще одну, -будешь?
         - Буду, - сквозь комок в горле прошептала Ира. Выпили, не чокаясь, закусили.
         - Я их не помню, совсем маленькая была, - продолжала соседка, - дом завалило, ничего не осталось, вот только мамин шелковый платок, подруга потом бабушке вернула, да рубашка отца, я в нее одета была, -на кресле, Ира сразу не заметила, лежали аккуратно сложенные пестрый платок и простенькая потертая рубаха. - Нас с бабулей эвакуировали, но я после школы вернулась, я же здесь родилась...

         Тишину вдруг нарушил громкий щелчок, донесшийся со стороны "смены". Ира вскочила, поднесла аппарат к окну, где посветлее. Рычажок! Самодельный проволочный рычажок от Су медленно полз в сторону Норм. Видно, от удара что-то разладилось. Что же делать? Она попробовала вернуть рычажок на место, но кусок проволоки не слушался, а неумолимо полз вверх. Минут за пять доползет. Вот-вот подъедет Вадик! А если не успеет? Ведь это может быть последний кадр! Она подбежала к Людкиному  телефону и стала лихорадочно жать на цифры, но, глянув на Люду, застыла.

         Отчаяние было написано не только на лице хозяйки квартиры, но и читалось во всей фигуре, в наклоне головы, в удаленном взгляде, в прижатых друг к дружке коленях, в виновато сложенных руках.
         Ира положила трубку.
         - Так ты никогда не видела своих отца и мать? - спросила она, подходя к окну и , отводя занавеску.
         - Нет, не видела, даже ни одной фотографии не сохранилось, но бабушка много о них рассказывала...
         - А ну-ка, включай люстру!
         - Зачем?
         - Быстрей же, разложи платок, а рубашку повесь на спинку кресла...
         Но Люда уже снова беззвучно плакала, думая, что над ней издеваются. Пришлось все проделать самой. Щелк!!
         
         6
         Через месяц, зайдя в продовольственный и поздоровавшись с женщиной на фруктах, Ирина по привычке направилась к полке с вареньями, но, услыхав свое имя, обернулась. Это была старая знакомая, одна из продавцов.
         - Ир, новость знаешь? Людка с вашего подъезда родителей нашла.
         - Да ну!
         - Какая-то далекая родственница без обратного адреса прислала ей их фотографию. Ну а та, недолго думая, пошла по газетам, где за деньги, где так напечатали, мол, кто что-нибудь знает о них, или помнит, или вещи какие остались, писать туда-то и туда-то. Ну вот. Живы они, оплакивали ее, думали, завалило их с бабкой, а эти про них то же самое думали. Но уверены не были. Ведь такому разве хочется верить?...Чего ты улыбаешься?

         - Ну а где она сама, я ее давно не видела, -попыталась спрятаться улыбка.
         - Наверное, и не увидишь. Она ж теперь к ним подалась, где-то в центре они. Вот так. Ладно. Кстати, апельсины возьми, только что привезли, сладкие. Твои-то как дела? Что-то этот парень к тебе зачастил. Он же, вроде, с подружкой твоей прогуливался. Отбила?
         - Неа, не отбила, просто я на него раньше меньше внимания обращала, а он не такой каким кажется...
         - Пусть похудеет сначала, такую девчонку зацепил.
         - Это не главное.

         - Нет, ну ты сама смотри,.. слышала, ты на работу новую устроилась?
         - Это просто я к анкете фотографию хорошую приложила. Спасибо, встретишь Люду, передай, я очень за нее рада. Все, побегу,пока.
         Из магазина она вылетела как на крыльях. Дойдя до канцтоваров, купила самую нарядную рамку для портрета, в кулинарии по пути набрала булочек с маком, в книжном взяла "Занимательную фотографию" и "Сам себе оператор", после чего вернулась в продуктовый и прихватила там бутылку "Игристого". Надо же когда-то начинать. И повод есть! И есть с кем.
         Она нальет им по фужеру. И сама выпьет.

         За папу, за маму. За всех пап и мам!

2007