Гадючья шкура

- Шикарная корона вышла, – издевательским тоном произнёс Толик и захохотал.
Вика схватилась за голову: в волосах прочно сидели репьи.
- Надо ещё добавить, - прыгал вокруг неё мальчишка, швыряя всё новые колючки.
- Не надо, прекрати, - хотела крикнуть Вика, но горло от обиды сжало, и получился тонкий писк.
- Ах, бедная мышка, - заливался смехом Толик, - а ты попроси хорошенько, может, мы и не будем.
Утро только началось. Ребята позавтракали и теперь, как всегда, убирали территорию. Вика сидела на корточках и поправляла камушки, ограждавшие отрядное место. Мальчишкам уже наскучила эта работа, и они  с удовольствием подхватили развлечение, предложенное приятелем. В девочку полетели хвоинки, шишки, кусочки коры.
- Попроси, попроси, - настаивал Толик, - на коленочки встань.
Он попытался поставить Вику на колени. Она вывернулась, но упала лицом на тропинку. Обидчик с торжествующим видом наступил ей на спину:
- Гладиатор побеждает тигрицу!
Отрядная вожатая Оля, пробегая мимо, приостановилась:
- Хватит дурью маяться! Быстро всё заканчивайте, будем репетировать.
Вика поднялась с земли. Оля брезгливо взглянула на неё и побежала дальше. Мальчишки встали на изготовку. «Сейчас Оля отойдёт, и всё начнётся сначала», - мелькнуло в голове у девочки. Не раздумывая, она повернулась и бросилась прочь.
Баня, забор, подвижная доска, которую она заметила каким-то внутренним зрением, широкая дорога и, наконец, лес. Бежать как можно дальше. Лучше умереть в лесу, утонуть в озере. Ещё лучше выйти в город и вернуться домой. К маме.
Слёзы застилали глаза, Вика не различала дороги. Остановилась только возле озера. Это было совсем не то место, где ребята обычно купались: там был намыт песок и качались на мелких волнах красные буйки. Здесь шумели заросли камыша и рогоза, грелись на солнышке похожие на кулачки жёлтые кубышки. Девочка опустилась на траву, прислонившись спиной к старой повислой берёзе. Слёзы продолжали струиться по щекам, но рыдания стихли, оставив боль в груди.
«Бабушка, милая бабушка, - думала Вика, - зачем ты умерла? Сейчас я отдыхала бы у тебя в посёлке со знакомыми ребятами. Гоняли бы на велосипедах в рощу, собирали ягоды на холмах…»
После бабушкиной смерти Вике пришлось остаться на лето в городе. Она не скучала – две подружки, игры во дворе, разговоры обо всём на свете. Была ещё библиотека. С интересной книгой Вика могла провести весь день, не показываясь на улице. Но профсоюз выделил путёвку в этот лагерь, и мама загорелась идеей оздоровить ребёнка.
Подружки уже бывали в лагерях. Они наперебой описывали, как мальчишки изводят девочек: то полную комнату жуков напустят, то зубной пастой ночью перемажут. То возьмутся орать какие-нибудь песенки – аж слушать стыдно. А могут гусеницу за шиворот засунуть. Или во время купания поднырнут снизу и напугают. Девчонки тоже бывают - ой-ой! Если в отряде, например, соберутся модницы, то обязательно будут насмехаться над простой одеждой, над косами. Рассказывая, подружки почему-то без конца хихикали, переглядывались, подталкивали друг дружку локтями.
Вика слушала их и не очень понимала, над чем тут можно смеяться. Ехать и вовсе не хотелось. Но мама была непреклонна: нужно развивать самостоятельность, общаться с новыми людьми.
А главное, она хотела, чтобы Вика начала плавать – в посёлке, где жила бабушка, не было ни речки, ни даже какого-нибудь маленького пруда, так что научиться было негде.
Уже в автобусе по дороге в лагерь Вика поймала взгляд высокого красивого мальчика. Он скорчил рожу, девочка опустила глаза и сжалась: началось! Потом, когда выходили из автобуса, мальчишка дёрнул её за косу.
- Красотка к нам из деревни пожаловала! – громко сказал он. – С косой и в сарафане!
Девочки вокруг засмеялись.
- Брось, Толик, - сказала одна, - а то заплачет. Не видишь, она же «му-му»!
Толик хмыкнул, пнул чемодан, который несла Вика, так что ручка отлетела, и зашагал к воротам лагеря. Ребята шли быстро, смеялись, галдели, а Вика тащилась позади всех, подталкивая впереди себя чемодан. Так что в лагерь она вошла, когда весь отряд уже собрался вокруг вожатой. Круглощёкая громогласная девушка встретила Вику восклицанием:
- О господи, ну и неряха! Надо же, с чемоданом без ручки приехала.
Вика опустила голову и даже как-то ссутулилась. Ни оправдываться, ни жаловаться на мальчишку она не стала – просто не решилась.
Дальше всё шло именно так, как предсказывали подружки. Девочки насмехались над её одеждой, которую мама покупала на распродажах. Денег у них было мало – одна мамина получка, так что приходилось экономить на всём. Смеялись над тем, что она взяла с собой книги. Что вплетала в косу ленту – ну не держались никакие резинки на тяжёлых, цвета гречишного мёда, Викиных волосах. Кровать ей досталась прямо напротив двери, тумбочку самая боевая девочка бесцеремонно заменила своей – со сломанной дверцей.
Именно Вику в первую же ночь вымазали пастой. В столовой ей доставалась гнутая ложка.
Но хуже всего обстояло дело с плаванием. Кто плавать умел – купался в более глубоком месте под наблюдением физрука, а кто не умел – в «лягушатнике», отгороженном для малышей. Там можно было войти в воду чуть выше колена и присесть-окунуться. Вожатая стояла и насмешливо командовала:
- Раз-два, окунулись, три-четыре – на берег!
Поскольку в отряде одна Вика не умела плавать, то эти издевательские команды относились именно к ней. Если она вообще не заходила в воду, мальчишки с глумливыми усмешками кричали:
- У неё справка от медсестры!
Вика краснела и не поднимала глаз. Она очень боялась, что действительно может «начаться» (ведь было уже один раз) и придётся идти к медсестре. И была уверена, что если ей нужно будет всего лишь смазать йодом царапину на пальце, кто-нибудь обязательно свяжет такой поход именно с «этим» и будет смеяться.
Подготовка к открытию - самое весёлое в лагерной жизни время. Вика не чувствовала этого и старалась ускользнуть куда-нибудь с книжкой. Но вожатая проявляла бдительность и заставляла куда-нибудь идти: на репетицию, украшать отрядное место или собирать хворост для костра. Вика неплохо пела, отлично декламировала стихи, но сказала, что ничего не умеет. Ей казалось, что едва она поднимется на сцену, как все начнут смеяться и выкрикивать какие-нибудь гадости.
В это утро она проснулась рано и, закутавшись в одеяло, сочиняла письмо: «Дорогая мамочка! Забери меня отсюда! Никто плавать здесь не учит, читать не дают, мальчишки обижают, девочки дразнятся…» Она собиралась написать это письмо после завтрака и передать с продуктовой машиной в город, но их заставили убирать территорию.
Вика всхлипнула. Слёзы не унимались. Она не представляла, что ей делать. Лицо и платье в пыли, в волосах репьи. Расчёски нет, чем их вычёсывать? Вернуться в лагерь в таком виде? Ну уж нет, лучше вправду в озере утопиться. Её внимание привлекло шуршание в траве. Она пригляделась и увидела большую змею, которая ползла прямо к ней. Серая, без жёлтых пятнышек на голове. Гадюка.
- Неужели придётся умереть от змеиного укуса? – подумала Вика, замерев от страха и отвращения. – Кажется, главное – не шевелиться и не напугать гадюку. Сама она на человека не нападает. Дроздов – вон как с ними…
Змея, между тем, приблизилась и вдруг вползла Вике на колени. Наверное, ей захотелось погреться. Ужас сменился любопытством. Теперь девочка уже с интересом наблюдала, как гадюка извивается, свёртывается в кольца, потом резко распрямляется. В какой-то момент Вике показалось, что змея ранена, но потом она разглядела, что это просто лопнула шкура. Гадюка тёрлась об оборки и простроченные карманы юбки, стараясь избавиться от старой кожи. И вот освободилась. Оставив серую сморщенную шкуру на коленях у Вики, поползла во влажную траву около озера.
Послышались шаги и блеянье, и на берег из леса вышла пожилая женщина с козой на верёвке. Она привязала козу к кусту ивняка и хотела присесть в тени, как вдруг увидела Вику.
- Ой, да тут девочка! Да такая красавица! Что это с тобой? Почему плачешь?
Она наклонилась, изнанкой фартука вытерла Вике лицо и заставила высморкаться.
- Репьи в волосах? Ну, не иначе мальчишки накидали! Как красивая девочка, так они и начинают вокруг неё безобразия творить! Они ж ещё глупые, это потом они ухаживают, а сейчас им хочется внимание привлечь к себе, дотронуться до девчонки! Ой, а это где ты подобрала? – указала она на гадючью шкуру.
- Я не подбирала. Она у меня на коленях её сбросила.
Женщина внимательно поглядела на Вику.
- А ты необычная девочка. Подбирать такие вещи не надо, но раз уж на коленях гадюка оставила, держи при себе до первого огня. Ты же из лагеря? Вот костёр зажжёте, брось тогда в огонь, все беды твои сойдут с тебя навсегда.
- Не знаю, как репьи-то вычесать, - прошептала смущённая Вика.
- Ну, это не беда, у меня тут вот что есть.
Покопавшись в складках юбки, женщина извлекла огромный деревянный гребень.
- Всегда с собой ношу. Фроська моя вечно колючек нацеплять норовит, а она у меня пуховая, надо холить, не то осенью пуху грязного нащиплешь, как прясть? Давай-ка помогу тебе.
Она стала ловко расплетать косу, попутно вычёсывая репьи. От её говорка, мягких прикосновений Вика успокоилась.
- Мне пора, козу подоить надо – заторопилась женщина. - Я тебе гребень-то оставлю, причешешься, как голову помоешь. Волосы после озёрной воды как пух будут! А гребень сюда положишь, смотри!
Она показала небольшое дупло на соседнем дереве.
- Да как я в озеро полезу, я же плавать не умею!
- В нашем озере не тонут, оно само держит. Зайдёшь поглубже – поплывёшь. А рядом с берегом ил, тут не отмоешься. Ну ладно, побежала я. Фроська, не озоруй, пошли, давай!
Оставшись одна, Вика подумала: «Ну, раз змея меня не укусила, значит, нигде не пропаду!»
Она зашла по пояс в воду, сбросила платье, простирнула его, потом повесила на пологой ветке берёзы, которая была хорошо освещена солнцем, и синтетическая ткань заиграла на ветерке, словно флаг.
«Если утону, по платью найдут», - подумала Вика и решительно вошла в озеро.
Тёплая вода вызывала восхитительное чувство. Когда она дошла до шеи, то словно сама подтолкнула Вику снизу, и девочка легла на спину. Страшно было повернуться вниз лицом. Лёжа на спине, она стала перебирать, промывать длинные густые волосы. Потом ощутила какое-то движение внизу, кто-то подёргивал за волосы. Сначала испугалась, но вдруг поняла: рыбки! Стало смешно и любопытно. Повернулась на живот и почувствовала, что плывёт.
- Плыву! Оказывается, это так просто! И не надо больше выполнять глупых команд вожатой!
У зарослей кубышки оказалось вовсе не глубоко. Она  сорвала цветок и выбралась на берег. Горячий полуденный ветерок быстро высушил волосы. Они действительно стали такими мягкими, что рассыпались под пальцами. Вика едва собрала их, однако сумела вплести стебель кубышки так, чтобы цветок был сверху. Надев чистое платье, она спрятала гребень в условленном месте, взяла гадючью шкурку и отправилась в лагерь. Дороги она не помнила, но подумала: «Я умею плавать. Значит, я всё могу. И дорога сама найдётся».
Всё прямо, прямо… вот и забор, а вон и доска подвижная.
Первой навстречу ей попалась вожатая Оля. Она яростно подбежала, даже, скорее, подлетела к Вике, схватила её за руку и попыталась потащить за собой:
- Идём к директору, с ним будешь объясняться!
Вика не двинулась с места:
- Отпусти руку, - сказала она почти грубо, - я же никуда не бегу!
Оля растерянно разжала пальцы.
- Не бежишь? А кто купаться ходил без разрешения? – спросила она, но уже не так агрессивно.
- Кто сказал, что я ходила купаться?
- А цветок?
- Я у забора стояла, мимо мальчишка шёл, у него их целая охапка была. Я попросила, он и дал мне один.
- Ага! У забора! Да ты же была вся грязная, с репьями в волосах, а теперь чистая!
У Вики сузились глаза, она заговорила резко, тихо, сквозь зубы:
- Грязная, да? А почему? Сама же видела, как мальчишки надо мной издевались! Мне надо было терпеть и грязной ходить, да? Это директору расскажем?
Оля покраснела.
- Иди, обедай, - сказала она, повернулась и пошла прочь.
И Вика отправилась в столовую. На крыльце она снова ощутила желание сжаться в комок, спрятаться. Замедлила было шаг, потом вспомнила: «Но я же умею плавать! Мне теперь ничего не страшно!»
Все ребята обернулись, когда она вошла. С высоко поднятой головой Вика прошествовала на своё место и спокойно взяла ложку. Чтобы змеиная кожа не мешала есть, она завязала её на шее, как галстук.
- Вик, что это? – спросил Толик, впервые назвав её по имени.
- Гадючья шкура, - спокойно ответила она.
Все на мгновение замерли.
- Где взяла? – спросила Тамара, которая больше всех насмехалась над Викиной одеждой.
- Она сбросила её у меня на коленях. Потом уползла в траву.
- Страшно было? – прошептал Витёк – самый маленький мальчишка в отряде. Он всегда лез в самые рискованные мероприятия. Чувствовалось, что он всего боится, но больше всего боится показать свой страх.
- Нисколько, - ответила Вика. Теперь она говорила свободно, не стесняясь показать знания, почерпнутые из книг. – Главное, не напугать змею. Человек для неё не добыча. Швы на карманах жёсткие, она об них тёрлась, тёрлась, чтобы шкура скорее лопнула.
- А кубышку где взяла?
- На той стороне озера. Там их полно.
- Не побоялась лезть – вдруг яма?
- Оказывается, я хорошо плаваю, - ответила Вика, первый раз за всё время улыбнувшись. И ребята заулыбались ей в ответ.
«Дорогая мамочка! – писала Вика через день. – У меня всё хорошо. Ребята ко мне относятся прекрасно. Меня прозвали «Королевой змей». Не знаю, почему. Наверное, из-за косы. Мы готовим концерт. Я буду петь. Даже не ожидала, что всем понравится мой голос. Один мальчик, он считается самым красивым, предложил мне встречаться с ним. Но знаешь, мамочка, у меня был случай понаблюдать за ним, и я увидела, что он может быть очень жестоким. И я отказалась. Но самое главное – я научилась плавать!»
Вечером на поляне возле лагеря разожгли большой костёр. Ребята прыгали вокруг, орали, визжали, поджигали сучья, писали ими в воздухе огненные знаки.
Вика тихонько подошла поближе к костру и бросила туда гадючью шкуру.