Призрак

Осеннее хмурое небо, из которого сыпался мелкий холодный дождик. Пустынный тракт, по которому ехал одинокий всадник. Ехал не спеша, даже опустив поводья, отчего его конь шел шагом, слегка цокая. Этот мерный звук был единственным, что смел, отдаваться в натянутой, словно тетива, тишине.
Вокруг мелькали темные силуэты деревьев, порой выглядевшие настолько устрашающе, что глаза простого обывателя, могли принять их за притаившихся бандитов, коих к слову, было не так уж и мало в этих кроях. Бандиты «с большой дороги» есть везде, и раз их еще не истребили королевские солдаты или баронские дружины, то кто-то получает долю с награбленного. Конечно, соблюдается некое подобие справедливости. Что-то вроде принципа «и нашим и вашим». Несколько повешенных преступников, дабы создать иллюзию законности и защищенности для блеющих, словно стадо овец мирных селян или купцов, что каждый раз рискуют не только возможной прибылью, ожидаемой от удачной торговли, но и своей жизнью. Да и не только своей, надо быть честным с самим собой.
Редкий лесок, сменялся открытыми полями, что напоминали морские волны, лениво надвигающиеся на пологий берег. Иногда вдали виднелись силуэты деревенек. Можно было догадаться об этом лишь по бледным огонькам – это горели лучины в окнах. Наверняка, там, в сенях сидели молодые девушки на выданье и вязали себе приданное, сопровождая свое занятие негромким, но мелодичным и завораживающим пением. Пели, конечно же, о любви, о своих суженных, что возможно ушли на войну (говорят на юге снова неспокойно) или просто на охоту за мясом, что завялят на зиму, обещанную злой и голодной, и звериными шкурами, служивших для торговли и изготовки теплой зимней одежды. Пели о весне, об отцах и матерях. О жизни, надеждах и чаяньях.
Путник, лишь еще больше натянул капюшон плаща на глаза, лишь бы не промокнуть окончательно. До предполагаемой остановки еще миля пути, а конь устал, тяжело дышит и волочит ноги, но все еще несет своего наездника. Из его рта вырываются клубы пара – становиться все холоднее. Побыстрей бы попасть под крышу, поесть теплой похлебки, выпить подогретого вина, а потом провалиться спать, на пусть не очень мягкую, но все же пастель. А не сырая, начавшая промерзать земля, на которой приходилось ночевать несколько дней к ряду.
Человек успокаивающе погладил своего скакуна, тот лишь повел ушами и пристукнул передним копытом, выражая свое недовольство. Молодой воин, а это был именно воин, пожалев своего верного друга, спешился. Остальную часть пути он проделает пешком, ведя Астальдо, так звали коня, под уздцы.
Они шли, его сапоги месили грязь, в которую превратился тракт, ибо дожди лили, уже несколько дней не прекращаясь. Осень, одним словом. Холодная, мерзкая осень, лишенная всякой радости и тепла, сквозь серые тучи не проникали солнечные лучи, не радовали своим разноцветным окрасом листья. Они уже давно лежат на земле увядшие и втоптанные в грязь, потерявшие свой золотисто-багряный оттенок. Полы плаща воина промокли насквозь и перепачкались, отчего двигаться стало тяжелее. Он стал замерзать, даже надел кожаные перчатки – лишь бы не околели руки, которые даже потеряли чувствительность….
Его путь длился еще полчаса, до тех пор, пока в темноте не появился силуэт городских ворот. Это городок со странным названием - Лоссе-Аре, по древним приданиям тут была эльфийская крепость, на руинах которой люди воздвигли свою твердыню.
Подойдя к массивным воротам, уже был готов постучаться с помощью тяжелого стального кольца, которое держала чья-то когтистая лапа, но видно его заметили еще на подступах, так как открылось маленькое окошко и властный голос, городской стражи произнес:
-Кто таков? Откуда будешь? И с чем пожаловал странник?
-Мое имя Дикан Эторос. Я наемник из «Призрачной роты». Тут проездом. Надолго не задержусь, будь уверен.
Призраки… о них, ходили легенды. Слава лучших наемников, разлетелась на много миль вперед, обрастая самыми что ни наесть неприглядными и порой кровавыми подробностями, которые надо добавить по большей частью были правдивыми. Но солдат на то и солдат. Среди них нет невинных овец. Они рождены, чтобы проливать кровь врагов, упиваться ей и платить положенную цену за то, что реши, что имеют право судить, кому жить, а кому умирать.
Стражник изрядно удивился, все-таки наемники давно не появлялись в этих кроях, а тем паче поодиночке. Ходили слухи, что сейчас Призраки служат королю Иториону, что правит Наритом – одним из ведущих западных держав. Так что он тут забыл? Но, все же стражнику пришлось открыть ворота, одинокий путник вызывал не страх, но удивление.
А наемник, сунув стражнику серебряник, отправился дальше, не обращая более на того внимания. Ему, еще предстояло найти постоялый двор для ночлега – завтра снова в путь. Сколько это еще продлиться?
Никто не рискнул напасть на одинокого всадника, никому нет дела до чужака. Таких как он не один десяток и даже не одна сотня – так что же на каждого обращать внимания, словно тот один из сановников или дворянинов? Высока честь…
Дикан прошел почти весь город, как можно ближе ко вторым воротам, нашел гостиницу на окраине – «В гостях у Била», паршивая забегаловка, но какая разница, где спать? Лишь бы его скакун отдохнул и дальше в путь…
Он, отдал поводья мальчишке-служке, который сразу же повел Астальдо к стойлам. А сам Дикан вошел в зал гостиницы. Собственно, все ожидания оправдались: деревянные столы, кое-где грязные, постояльцы уже изрядно навеселе, служанки с ярко раскрашенными лицами и говорящими глазами, дрянная выпивка, нарочито громкий смех, пока еще тихие перебранки в углу. Кто-то играл в карты – любимое местное развлечение, кто-то пил в три горла, а кто-то щупал этих самых служанок. Посетители лишь на краткий миг взглянули на незнакомца, но увидев меч, притороченный к поясу, тут же потеряли всякий интерес. Тут любили махать кулаками, но не ввязываться же в драку с вооруженным солдатом? Видать, народ еще не настолько раззадорился от пива, льющегося через край, чтобы добровольно лезть в пасть льву.
Наемник, все еще осматривался в поисках места, куда можно бросить уставшее в дороге тело, а к нему уже слегка прихрамывая, спешил хозяин сего чудного заведения. Как водиться тучное, тяжелое тело, круглое лицо с хитрыми глазами, нарочито любезная улыбка, грязный фартук, об который не единожды вытирали руки – сколько себя помнил Дикан, почти все держальцы постоялых дворов выглядели именно так, и никак иначе. Про себя же солдат лишь усмехнулся…
-С чем пожаловали, сударь? – обращение господин, как-то не подходила к этому человеку. Господа в таких грязных одеждах не хаживали, так что «сударь» подойдет. Хозяин постоялого двора оценивающим, почти наглым взглядом сверлил нового гостя. Будто обдумывал что-то.
Дикан не обратил на это никакого внимания, только одна ночь и завтра его снова тут не будет, и вряд ли трактирщик запомнит его. Он один из многих, тень среди теней:
-Мне комнату и ужин, это все.
-Хорошо, сударь. Второй этаж, третья комната с лева. Ужинать будете в зале или?
- В комнате (никого не хотелось видеть). Сколько с меня?
- Пять Серебренников, сударь. – невозмутимо ответил этот не очень-то приятный тип.
Наемник не спорил, деньги для него уже давно ничего не значат – рано или поздно все надоедает, особенно если этим пересытиться. Сколько в его жизни было этих самых денег? Сколько продажных, легкодоступных женщин? Сколько выпито вина за победу или поражение? Да вам и представить трудно, господа. Надоело! Верите? Нет? Ну, это ваше право. Каждый волен делать то, что хочет. И каждый будет платить за свои поступки. Рано или поздно, так или иначе.
А потому Дикан просто-напросто достал из кошелька пять монет и отдал их хозяину постоялого двора, и направился на второй этаж. Усталость давала о себе знать. Он, почти бегом поднялся по деревянной лестнице, чьи ступеньки жалобно стонали под солдатскими сапогами, так же быстро нашел положенную ему комнату, открыл дверь. Эх, все как он и ожидал увидеть, кровать, тумбочка, стул и стол – все, что тут было. Никаких изысков или удобств, но и это казалось благодатью после холодной земли.
Скинув с себя промокший плащ и сапоги, он улегся на кровать в ожидании ужина, который, впрочем, не заставил себя долго ждать. Что ж это лучше чем ничего…

Глубокая ночь. В гостинице давно уже все спали, даже самые отчаянные повесы и гуляки отправились на покой, а Дикан лежал без сна. Ловил отсвет свечи на стенах, что догорала на той самой тумбочке. За этими отсветами, бликами скрывалось прошлое, что каждый раз возвращалось к нему. Прошлое, от которого не спрятаться и не убежать, которое будет приходить снова и снова, сколько бы времени не прошло. Это не важно, и ничем не избыть свои ошибки, не загладить вину, что разрывает когтями душу. Это совсем не важно, что будет потом. Для одного из Призраков существовало лишь… прошлое.

-Дик, ты бы вылезал из воды. Холодно же! – уперев руки в боки, говорил мальчишка лет тринадцати от роду. Его серые глаза с гневом смотрели на старшего брата. Сколько можно?
Сильный порыв ветра, окончательно подтвердил наихудшие предположения, а раскат грома, что все еще долек, но отчетливо слышан, только укрепили их. Надвигалась гроза, а они с братом стоят у берега реки в миле от дома! И лично он, Наттон, уже замерз.
- Иду-иду! Ты зря отказался искупнуться. Перед грозой вода похожа на парное молоко. – произнес Дикан, старший из братьев. Но все же он вылез из воды, памятуя о том, что Нат едва оправился после лихорадки… и пребывание на остывшем воздухе может сулить плачевные последствия. Быстро оделся, не стал даже вытираться – не до того.
Затем они вскочили на коня. Дикан впереди, а Нат держался за брата. И подгоняемые раскатами грома, которые все приближались, они поскакали домой.

Тяжелый вдох и следующий виток воспоминаний,… что уносил все дальше и дальше, грозя унести и разметать осколки сознания по закоулкам вселенной.

Он стоял перед отцом и объяснял, почему же принял такое решение? Отчего воспротивился воле отца. Душа ушла в пятки, прячась где-то за гранью бытия, а врожденное упрямство не давало повернуть назад. Чтобы сейчас не произнес отец, как бы ни умолял небо над головой, холодное и глухое, образумить старшего сына – ничего не изменится. Решение принято, карты розданы – осталось лишь принять свою участь.
-Ты твердо решил, идти служить?
-Да… - голос явно не его, чужой, и как бы со стороны.
Его отец все смотрел в окно, руки убраны за спину – лишь бы не смотреть в глаза сыну. Сейчас старый барон был сражен горем, безумная тяга к приключениям Дикана, будет стоить слишком многого, но и удержать не хватало сил.
За окном был виден яблоневый сад, что был гордостью старого вельможи, они цвели. Красивыми белыми с розовым отливом цветами, что пахнут не хуже роз, радовали глаз, уставший смотреть на обезумевший от крови мир. Такие красивые… и беспечные. Барон Эторос тяжело вздохнул, не так давно потерял жену, вот теперь и сына. Сына? Слишком больно было называть этого юношу своим сыном. Больно и почти невозможно. Простить тоже не хватало духу, такое ослушание! Впервые в жизни.
Их глаза встретились. Уставшие и повидавшие много за свою длинную жизнь и молодые и дерзкие, еще не видевшие ничего, но считающие что все тайны раздернуться и лягут к их ногам. На дне глаз Дикана все же плескалось беспокойство, которое никак не удавалось преодолеть или заглушить – оно шло из самого сердца, что сейчас замирало от острой боли в груди. Он почти с мольбой смотрел на отца. Боже, как он постарел! Сразу стали видны глубокие морщины, сеточкой опутавшие глаза, седина серебром окрасила темные волосы, стан как-то ссутулился, но в глазах была все та же твердость духа, пусть и спрятавшаяся за маску усталости и безразличия. Это все напускное, лишь бы не пускать чувства наружу, иначе они разорвут на части, словно стая изголодавшихся гиен, ни оставив ровным счетом ничего. Барон, окинув взглядом Дикана, что ни жив, ни мертв, стоял перед ним, снова отвернулся к окну:
-Иди…
-Отец… - он что-то еще хотел сказать, но слова так и застряли в горле. Умерли, так и не успев родиться. Да и имело ли смысл что-то говорить? В очередной раз оскорблять звенящую тишину звучанием голоса? Все уже сказано, сделано и ничего не вернуть, будь ты хоть трижды богом.
-Я сказал,…иди! – на сей раз отцовский голос больше походил на удар хлыста. Резкий и холодный. Чужой.
Дикан вздрогнул, но все же повиновался. Он лишь на секунду замер у двери, взявшись за ручку. А правильно ли я делаю? Но сомнения он привык давить в зародыше, для воина они смертельны. Раз, усомнившись в себе - проиграл, без права реванша. Да и разве отец не учил никогда не отступать? Любое начатое дело должно быть закончено. Он решительно открыл тяжелую дверь…
Он уходил…
Они расстались. Пусть не врагами. Но уже и не отцом и сыном…
Не останавливаясь, он направился к выходу. Чего ждать? Вещи собраны, упакованы и ждут притороченные к лошади. Его ничего не держит здесь более. Вниз. Вниз, еще виток лестницы, коридор, холл, дверь. Свобода? Честь? Победы? Что зам за порогом отчего дома?
-Все-таки ты уходишь? Бред. – брат ждал его на крыльце, подперев плечом одну из балок, его глаза были грустными, лицо бледно.
-Ухожу, Нат. Только давай без лишних слов, хорошо?
Наттон горько усмехнулся, покачал головой, пытаясь разогнать грусть-тоску. Но получалось плохо, а точнее совсем не получалось. Больше говорить было нечего. Не хотелось, лишний раз показывать чувства и эмоции, которые и так рвались через край, будто обезумевшая река через плотину. Дикан положил руку на плечо брата, как бы утешая, тот же резким движением сбросил ее. И также молча, вошел в дом.
Больше его никто не провожал….

Как нас самих пугает наше прошлое? Пожалуй, нет ничего страшнее, чем наши воспоминания, наша память, что каждый раз так безжалостна и неумолима. Сколько раз мы, таким образом, проживаем те моменты, которые хотелось бы изменить? И каждый раз нам кажется, что это вполне возможно, что это всего лишь сон, иллюзия, повергающая в ужас. Но нет, не сон и тем паче не иллюзия. Мы не властны над временем. Наша память будет с нами всегда, укором или наоборот как благодать. Имеет значение? Возможно,…мы живем один раз.

 Дикан был весьма удивлен, тем, что его вызвал капитан. Чем он заслужил такое внимание? Он был не самым худшим из Призраков, но и отнюдь не лучшим. За плечами всего два года службы в этом отряде наемников. Два года. И за все это время он так и не удосужился вернуться домой, хотя бы заглянуть на день-два. Узнать как отец, посмотреть на повзрослевшего брата. Нет, находились иные дела. Кажущиеся такими важными, по сравнению с оставшимся где-то далеко домом. Да что там побывать?! Он так и не выбрал время написать пусть пару строк, но написать письмо! Каждый раз он брат в руки перо и бумагу, и каждый раз слова убегали от него, будто стадо перепуганных овец. Он так и сидел, глядя на лист и чернила, сидел и понимал, что и в этот раз сказать нечего, да и незачем. А на завтра, молодой воин снова шел в бой, снова шел за своей Викторией. Побеждал, а воспоминания о доме тонули в веселом хмельном бреде.
Он еще несколько секунд медлил, прежде чем войти в шатер. Разбитый лагерь. Осада города Аскетль, снова война. Снова победа, что примет завтра их свои объятия. Нет сомнений. Разве может сомневаться сильный? Вряд ли лев убивающий антилопу сомневается в своей правоте. Так и тут. Из-за мятежного наместника началась гражданская война. Приказ короля Иториона прост и понятен. И выполним, впрочем, для лучших наемников, что вооружены не только мечами, но и магией – нет ничего не возможного. Что уже не раз доказано, словно теорема по геометрии.
И вот он стоял перед начальством, вытянувшись по струнке. Сердце замирало от волнения. Капитан вызывал к себе лишь в случае крайней нужды. В знак благодарности или наоборот неодобрения тех или иных поступков. Надо отдать должное, дисциплина в Призрачной роте была не хуже, даже лучше, чем в королевской регулярной армии. Чем не повод для гордости? Да и вообще Призраки мало походили на обычных наемников, что предадут нанимателя при малейшем блеске золота. Кто больше заплатит? Тому и служим. Нет ни чести, ни искусства, ни веры, ни доблести. Раз, заключив контракт, они выполняли его целиком, не предавая и не отступая от канонов чести.
Капитан, уже не молодой мужчина, в полной боевой амуниции, кивком поприветствовал Дикана. Внимательные голубые глаза изучали молодого воина. Правда, взгляд был довольно-таки странным. Не холодным и злым, не радостным – но задумчивым. В руках, он вертел какое-то письмо, явно уже прочитанное.
Капитан встал из-за стола, мерным шагом прошелся взад-вперед, руки убраны за спину, вдруг резко остановился - его взгляд ожег Дикана, заглянул в душу, но это ощущение быстро пропало. И вновь перед молодым бароном стоял усталый человек, которому назавтра вести в воинов в бой. Помедлил и все же заговорил:
-Тут у меня письмо на ваше имя от наместника Императора. Возьми его, Дикан.
Письмо?! На его имя?! Что-то говорило, что ничего хорошего в этом грешном письме не написано. Но вот что именно..?!
-Читай… - капитан Призраков протянул наемнику письмо. Тот принял его, рука чуть-чуть дрожала, хотя юноша и старался скрыть свое волнение.
Следующие минуты, пока Дикан читал письмо, превратились для него в вечность. Сердце то бешено колотилось о ребра, словно дикий зверь пытающийся выбраться на волю, то замирало от боли. Ни жив, ни мертв. Мысли в хаотичном порядке носились в голове, разрывая ее на части, не давая вздохнуть полной грудью, сжимались тиски боли. Этого не может быть!!! НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!! Кричало испуганное сознание, метавшееся на закромах бытия, что рассыпалось на части под грузом обрушавшегося на землю неба.
Мертвы… стучало в висках. Мертвы… отстукивало сердце.
НЕ верю!!!
-Гражданская война приняла следующий оборот, гораздо опасней, чем предыдущий. Да и вы и сами это понимаете, молодой человек. Не так ли? – спокойный голос капитана вырвал его из объятий умирающего бытия.
-Да… понимаю… - одними губами произнес Дикан.
Теперь это уже не столько битва за власть, сколько его личная месть…
Та гражданская война закончилась победой законного правителя. Летели годы, дни, минуты. Казалось бы, прошлое уже давно развеяно, словно прах по ветру. Отгремели отголоски, затих ропот недовольных. Он мог вернуться домой, если разрушенное поместье можно было, так назвать. Но не возвращался, его никто там уже не ждал. И его титул, приобретенный после смерти отца и брата (они сражались за своего императора), давно истаял, потерял силу, забылся. И нет смысла возрождать его, не имеет смысла хвататься за былое, если оно ушло безвозвратно. Так ему тогда казалось…
Годы службы превратили его в идеального воина. Он не делал ошибок, не давал своим жертвам второго шанса. Его меч был частью его самого. Неотъемлемой частью надо добавить. Те, кто служили в Призрачной роте, слыли мастерами и легендами, и он был одним из них. Новое задание казалось ему пустячным – детская забава не более того. Ну, разве жалкая кучка мятежников могли быть серьезной проблемой?! Глупые романтики - во что вы верите? Какие идеалы преследуете? Император Иторион не был идеальным правителем, но и тираном или сумасбродом тоже не являлся. Вполне заурядный монарх – не плохой, не хороший. Такие не оставляют след в истории. Так чем же он вам не угодил? Или вам надоели серые будни? Что ж эта ночь будет слишком веселой…. сами напросились.
Кривая усмешка исказила его губы…
Его глаза видели в темноте не хуже, чем днем. Убежище этих глупцов, больше напоминало сарай, такой и не заметишь сразу. Видать, на это и рассчитано - не плохо для простых обывателей, но в корне не годиться для таких как он…
Дикан бесшумно залез в окно. Тишина, будто все вымерли. Странно. Почему нет охраны?? Ну не могут же они быть совсем идиотами?! Собственно, тут он был абсолютно прав – не могли. Противник вывернул из-за угла, словно черт из коробочки. Великолепная атака, стремительная и опасная. Дикан увернулся - не на того напали! Молодой наемник понял, что с воином в маске не покончишь так быстро, как бы того хотелось. Лязг мечей уже привлек к себе внимание, но соратники мятежника не спешили на помощь, да они просто сматывались! Дикан зарычал, из-за этого парня он проваливает операцию! Впервые в жизни! Но мятежник не отступал, все уворачивался и уворачивался от ударов. Черт!
Вспыхнул амбар, служивший прибежищем для кучки наемников – поджог!
Наконец-то яркое пламя озарило арену, где бились двое противников, глаза воина в маске расширились от удивления, меч опустился – и это ошибка!- Дикан воспользовавшись замешательством противника, нанес удар сначала мечом, но его отразили, а кинжал в левой пробил незащищенный бок. Противник осел на пол, он умирал медленно. В пробитое легкое входил воздух.
Дикан развернулся и уже готов был убираться из этой огненной геенны – и чем скорее, тем лучше! Он, уже почти подошел к двери, как изломанный болью голос произнес лишь одно короткое слово:
-Брат…
Дикан вздрогнул и обернулся, воин, сняв маску и прислонившись к стене, смотрел на него. В них было непонимание и немой вопрос: КАК ЖЕ ТАК?!
Призрак кинулся к поверженному врагу. Врагу?!!! Брату…брату, которому жить осталось несколько секунд от силы.
-Нат….- только и сказал он, точнее даже прошептал побелевшими губами…
Как выбрался из горящего амбара, а затем и из города он помнил плохо. Бежать! Чем дальше, тем лучше. Сознание не готово было принять такую реальность, не готово. Как же это так получилось?! За что….?!
Наутро уже все говорили о том, что отряд наемников уничтожен. Призраки потерпели первое поражение. Дикан не предупредил об опасности, которую узрел собственными глазами. Да и ему уже было все равно….
Ночь смежила усталые веки…
Через несколько дней пути, он заночевал в лесу, что назывался Сумеречным из-за туманов, что всегда обволакивали землю и болот, что славились своей безжалостностью и коварством. Но собственно не было смысла спать где-нибудь в поселке или городе – погоня, пущенная за ним уже близко. Так какой смысл убегать от своей судьбы?
Так что он спокойно развел костер, поужинал, будто и не чувствовал приближения смерти.
Их было четверо, карательный отряд, безжалостные и справедливые – им тоже есть, за что убивать бывшего товарища и командира.
Они вынырнули из-за холма, преспокойно спешились, подошли к костру, уселись. В воздухе повисла минута молчания. Они смотрели на Дикана, а он на них, усталыми и печальными глазами.
Призраки удивились. По их мнению, предатель должен был попытаться хотя бы оказать сопротивление, но что-то шло в разрез с их представлении о действительности, которая любит преподносить сюрпризы и ускользать из-под ног, а потом тихо посмеиваться над глупыми, нелепыми людьми, почитающими себя творцами и хозяевами.
-Я знаю, зачем вы тут. Не медлите. Не у костра же сидеть в обнимку с собственной смертью – горько усмехнулся Дикан.
-Капитан,… зачем вы так поступили? Вы…один из нас…
-Тебе меня не понять… - Дикан вскочил на ноги, выхватывая меч. Быть зарезанным словно собака, ему не хотелось, если и умирать, то с оружием в руках, как и подобает воину. Воину? Что за бред? Глупые, нелепые идеалы….
Сказать по правде боя не было, Дикан был слишком уставшим, слишком отрешенным и потерявшим жизненный огонек, что горел у него в груди – братоубийце не место среди живых.
За свои ошибки надо платить сполна. И за смерть Ната, и за предательство. За все. За города, что он захватывал, за людей, что убивал. За все…
Призраки уехали, их было трое. Все же Дикан был мастером, пусть и потерявшим желание жить. Они так и не поняли, что произошло. Что толкнула их капитана на предательство. Есть тайны, которые не любят быть разгаданными и видать это одна из них.
А из тумана вышел молодой призрак, ему было тяжело удерживать эту форму, тело порывало расплыться, растянуться, слиться с этим самым туманом. Он подошел к бездыханному телу брата, он заберет его с собой…