Дяденька

       
       Помню, лет тридцать назад, я страшно обиделся, когда в автобусе какая-то девушка, зажатая со всех сторон, сказал мне в спину:
       - Дяденька, пройдите немного вперёд.
       Меня как шилом кольнуло:
       - Да какой я тебе дяденька, вглядись-ка лучше в меня, я сейчас к тебе лицом повернусь. Вот видишь, такой же молодой как и ты. Такой же симпатичный. А ты мне «дяденька». Деревенская, что ли?
       В общем, этот день стал для меня нерабочим. Не мог работать – и всё. Как вспомню этого «дяденьку» - руки трясутся, сердце колотится, веко дёргается.
       Но со временем инцидент этот забылся, я успокоился, больше про него не вспоминал. Но как-то пошёл на стадион. Играла наша местная футбольная команда с гостями, главными конкурентами в табели о рангах. Болельщик я вообще-то посредственный, в особый азарт не впадаю, сижу, смотрю, умеренно реагирую, но тут наши забили решающий гол, стадион взорвался криком, ну, и меня понесло – сижу, ору и вдруг слышу над самым ухом:
       - Дяденька, ну чего вы вопите, как сумасшедший.
       Меня будто кипятком ошпарило:
       - Что за бескультурье, - резко повернулся я к соседу – молодому человеку лет семнадцати, - откуда вы набрались этой ненормативной лексики?
       - А что я такого сказал? – смутился парнишка.
       - Как что? – «Дяденька». Ну, могли бы сказать как-то повежливей.
       - Например?
       - Ну, назвали бы меня ... горлопан, горлодёр... я бы не обиделся. А то «дяденька». Прощайте. Я не могу больше сидеть с вами рядом на одной трибуне.
       Прошло ещё несколько лет, я уже и это оскорбление проглотил и переварил, потому что за это время такого наслушался и на работе, и дома, и в городском транспорте, как говорится, одно другим перекрыло.
       И вот приехал я в командировку в Ленинград, то бишь, Санкт-Петербург. Прекрасный город, чудесная погода, иду себе по Невскому, архитектурой любуюсь, неожиданно слышу сзади:
       - Чего, дяденька, проспект загородил. Стоишь тут, рот разинул, ворон ловишь.
       Сказал – и побежал дальше. А меня, как обухом по голове:
       - Стой, - кричу, - гад, враг народа, Саддам Хуссейн, Усама бен Ладен!
       - Где там? – оскорбил человека и побежал, как ни в чём не бывало. Ох,темнота наша. Невежество. Ну, мог обратиться ко мне: «мужчина», «гражданин», «товарищ», что мало слов у нас хороших, со словами у нас,слава Богу, дефицита нет, так мы и из этого сделали проблему.
       Правда, после Ленинграда я ничего подобного в свой адрес не слышал, ко мне вообще реже обращаться стали, может потому, что возраст стал поджимать, сузился круг общения, а может потому, что по моим наблюдениям люди вообще утратили потребность в собеседнике. Если кто-то кому-то хочет что-то сказать, то берёт лист ватмана побольше, пишет на нём аршинными буквами «Кузнецов – дурак», потом к этому ватману приделывает метровую палку, или лучше сказать, древко, и выходит с этим транспарантом на улицу. Выходит, становится против дома, где живёт Кузнецов, или под фирму, где тот работает, и стоит себе час, другой, сколько нужно, пока не выглянет Кузнецов. Выглянул, увидел этого знаменосца, прочитал, что на знамени его написано, и вывешивает из окна встречный лозунг «Сам дурак». Вот и поговорили.
       Ну, а вчера я сам стал жертвой. Сижу в парке, читаю газету, смотрю подходит молодая парочка. И юноша, прежде чем сесть на лавочку, вежливо так, интеллигентно, говорит:
       - Дедушка, подвиньтесь, пожалуйста.
       - Молодой человек, - отвечаю, - я всю жизнь посвятил борьбе за чистоту и красоту русского языка. Разве можно обращаться так к незнакомому человеку, сразу навешивать на него возрастной ярлык.
       - А как же к вам обращаться? - покраснел юноша.
       - Как, как? Ну, могли бы сказать «дяденька».
       Я обиженно встал и двинулся прочь от скамейки, но успел ещё услышать, как юноша сказал девушке:
       - Дяденька, кажется, тру-ля-ля. На мягкий знак говорит «шесть».
       Ага, обрадовался я, всё-таки «дяденька». Какое, между прочим, приятное на слух слово. И главное вполне культурное, литературное.