За край Черно-Белых рисунков

Я снимаю с себя галстук и поправляю манжет рубашки.
Женись на мне и увези меня за край черно-белых рисунков.
Я буду вышивать крестиком зимние узоры на стекле… если ты любишь зиму.
И наше окно будет совсем не таким как другие. Мы поставим маленький ночничок на подоконнике, и я разобью весь столовый сервиз.
Я потом соберу замок.
И там будут жить бумажные птицы.
Я немного не красива в отражении зеркала и укладываю нелепо челку, что бы казаться еще смешнее. Я буду кататься на эскалаторе вверх-вниз, пока последние отморозки не разойдутся по домам, и таких как я не останется двое. Это будем мы, с рюкзаками, набитыми осколками от столового сервиза. Это будет последнее, что мы сделаем для этого мира. Бросим эти осколки вниз, к тем людям с пустыми глазами, которые даже не умеют улыбаться. Прячась за воздушными шариками, мы будем смотреть, как они будут спотыкаться на стекле и грязно материться про себя или вслух. Они ведь все равно никогда не поймут, что из этих осколков можно собрать замок. Их жизнь заключается только в черном тоннеле от станции к станции, ничего больше. Только этот тоннель и противный голос, из барахлящего громкоговорителя, который безжизненно вновь и вновь повторяет «следующая станция», «следующая станция», «следующая станция». Они, наверное, и не понимают что следующая станция это вовсе не выход, а лишь продолжение этого вечного черного тоннеля. Поэтому то мы, громко смеясь, будем рисовать голубыми мелками в вагоне небо.
И ты увезешь меня на настоящую «следующую» станцию. Далеко за край этих черно-белых рисунков. И я буду носить цветные рубашки с такими же яркими галстуками… и красить оконные рамы в салатовый цвет.
Я буду читать тебе на ночь сказки. Ты, определенно, в них влюбишься.
Они самые лучшие. Ты убедишься в этом, как только я их придумаю.
Но это всё будет потом, когда я засну.