Юбилей

Петра Николаевича Караваева на работе любили и уважали. Даже сложно сказать – какое чувство он вызывал больше. Он продолжал работать и после наступления этого условного пенсионного возраста. Дело своё знал, в работе был аккуратен, последователен. Был хорошим наставником, к молодым относился с интересом. Получить его совет стремились многие.

Конечно, на юбилей Караваева собрался почти весь завод. Готовился к празднику Пётр Николаевич долго, особое внимание уделил спискам приглашённых. Не хотел никого обидеть, но и хотел собрать близких ему людей. Итогом этого компромисса стал полный банкетный зал хорошего ресторана.

Караваев сидел по центру, вместе с супругой, как когда-то на своей свадьбе. Только рядом сидели не свидетели, а дети – три сына, их жёны, внуки. Потом друзья, коллеги, начальство. Пётр Николаевич волновался – перед собой он видел итог жизни к этому почётному семидесятилетнему юбилею. Успешность этой жизни мог бы отметить не только сам Караваев.

Атмосфера была очень тёплой. Лились речи, вино. Поздравляли, хвалили. Караваев наклонял голову, слегка улыбался, глаз не опускал, благодарил сдержанно – он чувствовал заслуженность этих слов.

Наконец, слово предоставили самому юбиляру.

Караваев неторопливо встал, взял бокал, некоторое время смотрел на него. Потом обвёл взглядом зал и начал говорить. Все молчали, лишь тихо играла музыка.

 - Спасибо. Большое спасибо. Всем. – каждое слово было на своём месте. – Всю жизнь я ставил перед собой цели, достигал их, ставил новые, стремился к лучшему. И вот итог. – взглядом Караваев обвёл зал. Гости посмотрели друг на друга, на шикарный интерьер.

- Хочется поблагодарить мою жену. Сонечка, - Караваев слегка приподнял бокал в сторону жены. Она едва заметно поклонилась. – Мы вместе около полувека. Её значение в моей жизни трудно переоценить. Спасибо тебе.

Софья Караваева напряжённо выдохнула, мало кто заметил некоторое замешательство на её лице, так как сразу же красивая улыбка счастливой жены заняла своё место. Софье было горько, что этих простых слов она ждала так долго.

Караваев продолжал.

- Да, от многого пришлось отказаться, многое я себе запретил. Но я считаю, что моя жизнь может служить примером жизни непростой, праведной даже, но счастливой. Жизни, в которой не было случайностей, были лишь заслуженные результаты.

Караваев замолчал. Очередная песня закончилась, и мгновенье стояла полная тишина. Потом гости зааплодировали, выпили. Вечер продолжился.

Когда все немного устали, в зале стало тише. Лишь приглушённые разговоры, стук посуды. Поэтому слова Антона Валентиновича Березина прозвучали особенно чётко.

- А сделайте погромче. – уже нетрезвым голосом произнёс Березин, коллега Караваева, его давний товарищ.

«Ах, какая женщина, мне б такую…» полилось по залу. Березин сосредоточил взгляд на стакане.

- Что же, Антон, загрустил? Что вспоминаешь? – спросил Караваев.

- Да жён своих. Их 5 у меня было. И я всех любил. А уж они меня…- Березин залпом допил очередной стакан. – И даже первая красавица города. Случай разлучил. А потом жизнь как-то свела с подругой матери. Сколько я уж с ней прожил…- Антон старался вспомнить.

Гости улыбались. Караваев был рад возможности повеселить публику.

- Ну а какую же ты любил больше? – спросил юбиляр чуть ли не со смехом.

Березин замер, сжал пустой стакан, тяжело поднял глаза на Петра и процедил сквозь зубы: «Да пошёл ты…». Затем встал, взял сигарету в рот, пиджак накинул и вышел из зала.

Всем стало неуютно.

Караваев виновато улыбнулся и предложил десерт.

Юбилей закончился. Караваев устал. Но засыпал довольный.

Софья ложилась позднее мужа, сказала надо отстирать пятно с платья. А на самом деле она сидела на краю ванны и думала о своей долгой жизни, слушая шум льющейся воды.

Березин не появлялся на работе неделю. Пил.