Нечаянная встреча

   Два офицера – полковник и старший лейтенант – играли в шашки. Выигрывал командир полка. Нет, старлей не поддавался, он ему не подчинённый, наоборот, старался поймать соперника в третью уже ловушку, но тот их в третий раз избегал, а потом и сам, перескочив через три «побитые» шашки, превратил свою в дамки.
   - Три ноль в мою пользу, если по шахматному, то тебе мат в три хода, можешь, чтоб не тянуть время, сейчас сдаваться.
   - Придётся. Давайте, Иван Степанович, ещё три партии – до ничьей. Я же кандидат в мастера!
   - А у меня, - насмешливо парировал полковник, - третий разряд, и тот давно не подтверждённый. В своё время в дальней точке, ещё командиром роты, так наигрался, что сейчас могу хоть с мастером на равных сразиться. Один рядовой, мой постоянный напарник, как раз мастер, меня и научил, советуя играть каждую партию как последнюю, приговаривая, что вся наша жизнь игра, в которой победит тот, кто видит не на один, а на пять ходов вперёд. Он вот видел, у меня до старшины к концу службы доигрался.
   К столику в углу комнаты отдыха Дома офицеров подошла супруга полковника.
   - Вань, не нагружай юношу. Сколько он проиграл? Всего три партии? Ну, ему и довольно. А вы бы, молодой человек, чем сидеть со стариком пошли бы в ресторан, потанцевали девушками. Да, не удивляйтесь, я заведующая этой столовой, которая у нас после шести вечера теперь превращается в ресторан: всё для отдыха офицеров. Вы, кажется, из Горьковской области?
   - Из Нижегородской, - согласно кивнул головой старлей Шкарин.
   - Вот и хорошо, там у меня новенькая официантка, как раз из Горьковской, - полковница не привыкла к новым географическим названиям, - области, вот её и пригласите, пока у неё мало работы, на танец. И мне выгодно: музыку из офицерской гостиницы услышат, клиенты придут. А за это вам завтра разрешу с моим Ваней ещё несколько партий сыграть, хоть здесь, хоть у меня в кабинете. Её Наташей звать, беленькая такая, худенькая, зато бюст какой!

   Этот единственный танец, когда в ресторане кружились лишь три пары – молодые офицеры с официантками – вечер-разгуляй ещё впереди, командир отдельного строительного батальона подполковник Шкарин вспоминал, сидя с утра в том же самом ресторане, теперь тут давно не столовая, а водку клиентам в погонах наливали с самого открытия. Гостиница при Доме офицеров всегда полна, желающих похмелиться было достаточно. Вот и за его столиком только что выпил стопарик полковник, по говору с оканьем узнавший в соседе земляка – он тоже из нижегородчины. Тот всё хвалился, как однажды ещё в Горьком лейтенантами напились-расшумелись в ресторане «Москва» так, что их попросили уйти, а их весельчак из компании сразу, закрыв одной рукой глаз, пародируя Кутузова, сострил: «С потерей «Москвы» не потеряна «Россия»! Пошли, парни, пить в «Россию»!» Слава Богу, этот с лейтенантских лет пьяница, опрокинув стопку, отправился снова в гостиницу – досыпать.
   К Шкарину принять заказ подошла та самая официантка, такая же беленькая, но пополневшая, с пышными грудями, кажется, звать Наташа. Подумать только, двадцать лет с тех пор прошло!
   - Что будете заказывать, товарищ подполковник? Ой, а я вас вспомнила! Мы с вами танцевали давным-давно...
   - Давным-давно, - в тон ей ответил Шкарин. – Солянку, бифштекс и сок, какой есть.
   - Выпить не закажете?
   - С утра сроду не пил. Да и вечером предпочитаю коньяк. Чуть-чуть, для расширения сосудов. Шучу. Я вообще выпиваю редко, - разоткровенничался подполковник с официанткой, как с давней знакомой. – Через час у меня самолёт в Нижний Новгород. Приехал в Екатеринбург вечером, переночевал в офицерской гостинице. А вечером буду у тётки в Умботине.
   - Где-где?
   - В Умботине. А что, вы знаете по этот посёлок?
   - Да. Я же сама из города, а к вам надо через Оку добираться.
   - А как сюда попала?
   - Техникум окончила, направление – в Уралмаш. Но не думала, что так тяжело мне в их прессовом цехе покажется. А тут объявили комсомольский набор официантками в столовую Дома офицеров, обслуживающего персонала там тогда не хватало. Вот я и согласилась, тем более, что и сразу комнату в общежитии предложили, а в заводской общаге у меня была лишь койка.
   - И с тех пор на этом месте?
   - Да, комнату давно приватизировала. Замужем два года побывала, вышла за майора, переехала с ним на север области, через два года вернулась с маленькой Оленькой, хорошо, что меня опять взяли сюда на работу и даже ту же комнату в общежитии отдали, только вот с дочкой жить в ней не рекомендовали. Отправила её к маме, думала, что сниму квартиру и заберу назад, а дочка с бабушкой так сдружилась, что и сперва ехать не захотела. Потом сама мама мне её не отдала, сказав, что я ещё могу своё счастье найти, а дочка мешать будет, а если человек хороший найдётся, то он и с дочкой тебя примет. А вы бы, товарищ подполковник, раз Умботино едете, не могли бы дочке посылку передать, она с бабушкой у вас по пути на мост будет, живет с бабушкой на Красноармейской. Почти у самой Оки. Я сейчас быстренько сбегаю в общежитие, через десять минут буду здесь.
   Наташа прибежала ровно через десять минут, Шкарин допивал томатный сок.
   - Вот, товарищи подполковник. Там тюбики с краской для дочки, а ещё я туда вложила десять тысяч рублей с запиской – это для мамы. Я тут одну фотографию захватила, посмотрите, нет ли, как мне кажется, там вас.
   Шкарин достал из футляра очки: несколько мальчишек и девчонок в пионерских галстуках вместе с вожатым. Вспомнил! Да это же члены кружка выжигания по дереву, в который он ходил всю третью лагерную смену, когда перешёл в третий класс. Вот он, рядом с вожатым, а по правую сторону к мальчишке, остриженному почти наголо, прижалась какая-то девчонка. Неужели это Наташа?
   - У меня в альбоме такой же снимок. Но почему я тебя совершенно не помню?
   - А я всего два раза на занятия ходила, потом стало скучно. А на последнее, когда приехал фотограф, Иверсков, кажется, я специально пришла, чтобы сесть рядом с тобой.
   - Почему?
   - Ты был в соседнем мальчишечьем отряде, мне очень понравился, я за тобой бегала, даже однажды в окошко палаты за тобой подглядывала. Когда фотограф стал всех нас рассаживать, я к тебе и прижалась.
   - Вот дела! А я и не заметил.
   - А я, - тут Наташа снова перешла на вы, - вас долго вспоминала. Когда двадцать лет назад вы пригласили меня на танец, я, узнав, растерялась... Надо было заговорить, напомнить, как сейчас, о себе. Потом я всё ждала, что снова увижу вас в нашем ресторане, поэтому и продолжала тут работать.
   - Давайте все же на ты, - офицер встал, - Шкарин Юрий Валентинович.
   - Помню я. А вот мне представиться надо. Наташа. Сорокина. У нас в городе много Сорокиных.

   Самолет из аэропорта «Кольцово» вылетел без задержек в 10.00, точно по расписанию. В 10.00 по местному он приземлился в Нижнем Новгороде – вот такая разница во времени. На такси домчался до почти родных мест быстрее, чем думал: попутчики до Ворсмы нашлись уже в аэропорту.
   Дом, где жили бабушка и внучка Сорокины даже и не искал – вышел на Красноармейскую, подошел к Оке, позвонил в квартиру на втором этаже, а его уже ждали, предупрежденные звонком по сотовому из Екатеринбурга. На столе даже торт к чаю был.
   - Садитесь, Юрий Валентинович, мне про вас Наташа уже всё рассказала, - пригласила гостя к столу хозяйка. – Сегодня Оленька в техникуме народных художественных промыслов диплом на «отлично» защитила, а, да вы и не знаете, это бывшее художественное училище, вот и собираемся отметить это событие.
   - Оля, примите мои поздравления. Теперь к маме в Екатеринбург?
   - Только на недельку. Буду поступать в художественно-промышленную академию, что в Санкт-Петербурге.
   - А вы когда, - обратилась хозяйка к Шкарину, - на службу назад поедете?
   - Через три недели. Хочу оставшиеся от отпуска дни на турбазе на Невьянском озере, самое красивое место у нас на Урале, отдохнуть в компании ещё двух сослуживцев.
   - У меня вот такая просьба: зайдите к нам, пожалуйста, на обратном пути, как раз грибы к этому времени пойдут, хочу Наташе немного послать.
   - Обязательно зайду ровно через три недели.

   На левом берегу Оки пассажиров ждали сазу две «ГАЗели». Вот какие перемены, обрадовался дополнению к рейсовому автобусу Шкарин, теперь за ту же цену можно ехать без толкучки.
   В Умботине не был несколько лет. Родители умерли, вторую, сестрину, половину пятистенного дома тётка давно продала, для неё хватит и оставшейся комнаты с просторной кухней и сенями. В сенях-то в такую жару и спал её племянник Юрка.
   В первый же день гостевания, выпив со встречей тёткиной настойки, Шкарин попросил фотоальбом, быстро нашёл ту фотографию кружка по выжиганию. Почему же он не запомнил Наташу? Почему, наконец, не обратил на не внимания тогда, двадцать лет назад, в Доме офицеров?
   В армию он попал почти сразу после окончания автомеханического техникума, проработав полгода на медико-инструментальном заводе мастером. Через полгода после начала службы его уговорили, поскольку у него среднетехническое образование, поступить на ускоренные, всего девять месяцев, офицерские курсы, чтобы потом служить в строительных войсках. Из всех десяти приглашённых к командиру полка только он один и согласился. То ли на такое решение повлияла тяжёлая физическая работа в бригаде-отделении, в котором все смеялись, чуть ли не издеваясь, над слабачком, то ли единственное письмо от девушки, которая, как написал об этом отец, начала встречаться с его другом. Через девять месяцев он уже был младшим лейтенантом, заместителем командира роты по воспитательной работе.
   Первый раз женился старлеем, неудачно, приняв за любовь согласную со второй встречи на постель девушку из маленького городка, в котором располагался их отдельный строительный батальон. В капитанах женился во второй раз, увы, тоже, хоть и старался, жизнь не наладилась, в уральский город за колючей проволокой, куда Шкарина перевели заместителем командира полка по политической части, вот как удалась карьера, жена с ним не поехала, алименты дочке Тане ему платить ещё восемь лет. Хотел поступить в военно-политическую академию, но в политуправлении почему-то решили его направить в Высшую партийную школу. Одна радость, что эта школа находилась в Горьком, недалеко от его родного поселка, где жили его отец и мать, тётка. И ещё хорошо, что в двух группах первого курса училось пятнадцать офицеров, капитаны и майоры, из двух военных округов.
   Он давно дорос до своего служебного потолка – подполковника и командира отдельного строительного батальона, в котором когда-то служил рядовым.
О Наташе почему-то думал постоянно, жалея, что он не с ней, хотя они почти незнакомы. Она-то его, оказывается, даже в детстве любила. Что же, дурочка, не сказала об этом! Может, вся бы жизнь его пошла по-другому, не тянул бы сейчас надоевшую офицерскую лямку. Вот и несколько дней назад растерялся, мог бы попросить номер её сотового телефона. Домечтался о Наташе до того, что хоть сейчас собирайся – и лети на Урал. А может, тут же начинал сомневаться, у неё есть кто-то, недаром дочка по-прежнему живёт с бабушкой. Сходить что ли под каким предлогом ли на улицу Красноармейскую, узнать всё поподробнее? Нет, неудобно, сам же обещал через три недели. А, может, старушка уже грибов насобирала?
   Вот, придумал, надо самому идти за грибами, хотя не грибник, может, нечаянно встретит её, жаль, имя-отчество не спросил. Может, как раз с Наташей и надо связать свою судьбу? И он, и она уже в годах, будет кому в старости стакан воды подать. Да и Оля у неё растет, по всему видно, умная, она всё поймет, будущая тёща – тем более.
   Напротив универмага одна женщина уже начала торговать грибами. Попросил у соседа велосипед, чтобы побыстрее объехать все грибные умботинские леса – территория-то вон какая большая. Заехал в такую даль, что чуть не заплутался, но всё равно, перенеся двухколесного коня через нефтепровод, в обратный путь отправился другой стороной леса. Там, а дело уже шло к вечеру, вообще ни кого не заметил. На подъезде к Умботину, уже на асфальте, проколол шину.
   Извинялся-извинялся перед соседом за ущерб, обещая завтра же купить камеру и покрышку. Но сосед успокоил – не беда, у него в сарае ещё два запасных комплекта есть, а вот он лучше бы ему завтра помог фундамент пристроя к дому заливать.
   Согласился, три вечера вдвоем месили и заливали бетон, поднимали опалубку. А потом, уже пешком, с корзиной, Юрий опять ушёл в лес. Знакомых не встретил, зато вернулся с почти полной корзиной удачных находок.
   - Ты, оказывается, везунчик,- обрадовалась тётка.
   - Хорошо бы так во всём везло.
   - Не судьбу ли свою хочешь устроить? - догадалась хозяйка, очищая грибы. – Пора, давно пора тебе, племянничек, обзавестись семьей.
   Но вот, наконец, и прошли три недели. Рано утром Юрий был уже на Красноармейской. Попил чайку, получил для Наташи зашитую сумку с грибами и письмо.
   Обратно ехал по железной дороге с пересадками - до Нижнего Новгорода на пригородном поезде, потом до Кирова, затем до Екатеринбурга, минуя свой город. Остановился в гостинце Дома офицеров. Как раз пора идти в ресторан ужинать.
Наташин ряд столиков полностью занят, сел поблизости. Незнакомая официантка приняла заказ.
   - Позвольте узнать, а где Наташа Сорокина?
   - У неё сегодня выходной.
   - Жаль, а я ей от мамы гостинец привёз и письмо.
   - Сейчас позвоню ей по сотовому, тут же прибежит, общежитие-то в пяти минутах ходьбы.
   - А будет ли удобно отрывать от дел, грибы не испортятся, письмо – тем более, может, она занята очень?
   - Наташка-то? Нет, сидит одна-одинешёнька, любимый сериал «Солдаты» смотрит, потом по НТВ что-то начинается интересное. Такому сообщению Шкарин обрадовался: значит, у Наташи кавалера нет.
   Наташа пришла через полчаса, в красивом платье, пахнущая духами. Шкарин встал, подвинув стул.
   - Здравствуйте, товарищ подполковник!
   - Добрый вечер. Мы же, Наташа, договорились на ты. Это во-первых, потом, я же в гражданской одежде – это во-вторых, в-третьих, может, посидишь со мной? Выпьем красного сухого, я рассажу вам новости с малой родины.
   - Мне ресторан во время работы надоел, а новости можно послушать и у меня дома. Приглашаю.
   - С удовольствием. Вы подождите в фойе, я мигом в гостиницу, захвачу сумку с грибами и письмо.
   На своем этаже в буфете купил, хорошо, что очереди не было, сухого вина и коробку конфет.
   Комната у Наташи обставлена современной мебелью, напротив телевизора единственное кресло, значит, обрадовался Шкарин, гости тут бывают редко. Рядом с креслом узкий столик с телепрограммой, пультом и вазой с искусственными цветами.
   - А ты, Юра, включи телевизор, у нас почти сорок программ, выбирай, что нравится. Я сейчас на кухне что-нибудь приготовлю. Хочешь, картошку с грибами?
   - Можно, но я лучше с тобой на кухню, грибы - за тобой, а я картошку почищу. Заодно и все узнанные новости расскажу.
   - У меня же Оленька полторы недели жила, только что уехала в Санкт-Петербург экзамены вступительные сдавать.
   - А я ведь, Наташа, в Умботине всё время о тебе думал. Как жаль, что раньше мы не смогли встретиться! Может быть, Оленька моей дочерью бы была.
   - Наверное, так судьба распорядилась, так Богу было угодно, что он устроил нашу встречу именно сейчас. Но я рада и тому, что есть. Недаром говорят: что ни делается – всё к лучшему. Мы теперь намного опытнее, ошибок молодости сумеем избежать. Отпуск, Юр, скоро заканчивается?
   - Через пять дней. Думал с сослуживцами на нашей базе, что на Невьянском озере, порыбачить, но, пожалуй, останусь в гостинице ещё дня на два-три. Ты, Наташ, не возражаешь? Вечером сходили бы куда.
   - Возражать-то не возражаю, но у меня с завтрашнего дня как раз три вечерних смены подряд.
   - Ну, тогда по утрам по городу побродим.

   В первое же свободное воскресенье подполковник Шкарин на утренней электричке прибыл в Свердловск-Екатеринбург. Наташа уже ждала на вокзале.
Потом она приехала к Юрию. Походили по молу, который недавно соорудили его солдаты, Невьянского озера, пообедали в столовой медеплавильного завода, пока шёл холодный осенний дождь.
   Затем снова встреча в Екатеринбурге и первая ночь с Наташей.
   - У нас в городе строго, чтобы тебе переехать ко мне, нужна официальная регистрация брака,- сказал на следующий вечер на вокзале Юрий.- Давай официально поженимся, после этого ты поселишься у меня в полуторной квартире, а если ещё и Бог даст ребёночка, то мне, командиру стройбатовцев, трёхкомнатную квартиру дадут без проблем – у нас же всё жилье ведомственное, а если до пенсии тут проработаю, то квартира переходит в мою собственность и её можно приватизировать. Я люблю тебя, Наташа!
   - Вот с этого и надо было начинать, - смеясь, ответила, давно готовая к такому разговору, Наталья. – Я согласна!
   - А свадьбу когда назначим?
   - Так заявление же сперва нужно подать.
   - Приеду в следующий четверг. У нас в этот день в округе совещание.
   Свадьбу решили играть в ресторане Дома офицеров. И за аренду не надо платить, и товарки у Наташи все здесь работают. А для Юриных сослуживцев закажут номера в гостинице, чтобы утром они помогли перевести на электричке Наташины вещи.
   Оля поздравила маму и Юрия Валентиновича из Санкт-Петербурга телеграммой, а старшая Сорокина прислала молодожёнам письмо – ей в такую дорогу ехать тяжело, зятя с дочерью на следующее лето обязательно ждёт в гости.