Рейс в Кабул

       
       Глава. Тяжелый рейс.

       Рейсы выдавались все труднее. Более напряженная дорога, особенно на заснеженном обледенелом Саланге. Перед выводом на дорогах стали чаще стрелять. Чаще приходилось надевать бронежилеты. До этого они оставались лежать на правом сиденье, а еще раньше вывешивались на дверцу. Но с холодами окошки пришлось закрыть, и даже топить иногда печку.
В этот раз вышел в рейс вместе с Сергеем из Воронежа. Хороший друг еще с учебки. Немного флегматичный, но добрый. Не балуется наркотой и выпивкой. Мою машину отдали на один рейс на испытание одному из водителей, который долгое время сидел в караульной службе в части, а теперь изъявил желание ездить.
 Вдвоем даже веселее. Однако, в этот раз было не до веселья. С началом зимы или началом вывода все чаще на дорогах можно встретить остовы недавно сгоревших машин. Сегодня на Саланге стояла сгоревшая целая колонна грузовиков. Командир роты сообщил, что машины бачовские, но все равно, на душе не весело. За полгода такого еще не было.
Проезжая короткий высокий мост, обратили внимание на лежащий внизу БТР. То ли не замечали раньше, то ли его не было.
Серега берет влево, что бы лучше рассмотреть. Я тоже перекидываюсь через него. Иначе не видно.
- Нет, он давно лежит - говорит тезка, не отрывая взгляда от броника. Весь ржавый, без колес. Мы его просто не замечали раньше.
- Да, наверное так - в голосе облегчение.
Частые сигналы снаружи привлекают внимание.
Отрываем взгляд от железного остова.
Впереди, прямо перед нами в двух-трех метрах БТР комендантской части. Мост без боковых ограждений, очень узкий. Две машины, не больше. БТР, пытаясь избежать столкновения, берет максимально вправо, прижимаясь к опасной кромке.
Сергей берет руль вправо, резко тормозит. ОТ столкновения не уйти. Хорошо, что скорость не большая.
Удар. Насколько возможно, упираемся руками. Я в панель, Серега в руль. Инерция делает свое дело, бросая тело вперед. Ничего, удар не сильный. Без царапин и, наверное, даже без синяков. Стекла целы.
Выскакиваем из машины с трясущимися руками и дрожащими коленками.
Картина печальная, но, кажется, не все так плохо, как могло бы быть.
БТР лежит брюхом на мосту, правая сторона колес висит над пропастью (мост около пятидесяти метров. Из броника по одному, но очень быстро выходят: подполковник, два майора, капитан и солдат. Лица у всех очень похожи. Белые, как стена, перекошенные с приоткрытым ртом, как будто судорога запечатала их в одно мгновение в одной позе. Глаза большие, круглые бегают с Сереги на меня.
В такой же очередности, какой они выскочили из люка, бросаются на Серегу, определив в нем виновника. Наверное, его вид это выказывал.
- Да как ты мог! - кричит подполковник. Его руки напряжены, застыли в воздухе словно он уже душит шею несчастного водителя.
 - Ты что спишь? - подключается тонкий, но такой же грозный голос майора.
- Ты что, не видишь! Твою мать - все нервно жестикулируют, желая ни то высказать что-то еще, но не находят слов, ни то приложится этими руками к виновнику.
- Фамилия! - наконец, вспоминает подполковник. Давай сюда права.
Сергей молча протягивает книжечку.
- Ты их никогда больше не увидишь! - все еще кричит начальник. Тебе больше никогда не сесть за руль. До конца жизни - словно уточняя значение слова никогда.
Крики - криками, но опускаться до рукоприкладства офицеры не стали.
К этому времени вокруг собралось множество водителей, подошли офицеры нашей роты. Их звание и должность значительно ниже, чтобы спорить с подполковником комендантской службы. Они молча соглашаются со всеми выводами, обещают наказать нерадивого солдата.
Как только улеглись страсти, идем со страхом осмотреть нашу машину. Скорее всего, ехать на ней уже нельзя.
У Уралов не продуман передний бампер, что выяснилось уже на первом рейсе, когда, сдавая назад, кто-то въехал в другую машину. Оказалось, фаркоп на них длиннее, чем толщина бампера. Поэтому даже небольшое столкновение ведет к пробою радиатора. Чтобы предотвратить подобные неприятности в будущем, командир роты приказал повесить всем доски, бревна - любые подручные материалы, что бы усилить бамперы.
Сергей где-то нашел шпалу. Неизвестно где он ее взял в стране, где нет поездов, но факт остается фактом. У него оказался самый мощный бампер во всей колонне. Тогда еще шутили, что может даже с танком встретиться.

 Удар пришелся в крайнюю часть шпалы. При этом дерево выдернуло с корнем и бросило вниз с моста, а мощный железный бампер исполинская сила согнула, словно пластилин. Нужно сказать, согнула очень красиво под углом в девяносто градусов, словно так было задумано на заводе. В первые секунды мы даже не поняли ничего.
Кроме этого, наружных повреждений не было, но мокрое пятно под двигателем говорило, что пробит радиатор.
- Все, доездились - голос у Сергея поникший.
Под капот заглянул даже командир взвода. Вентилятор от удара просел и проехался лопастями по радиатору. Медленные капли сползают по железу, падают в грязную лужу.
- Не беспокойся, Сергей - успокаивает лейтенант, командир взвода.
Все будет в порядке. Главное все живы остались, а железяки... Вон их скольку тут осталось - лейтенант кивнул в сторону лежащего внизу БТРа.
- Еще никто не видел этих в таком виде - командир тихонько засмеялся, указывая кивком в сторону пострадавших, осматривающих свой броник. Они, наверное там и в штаны наделали. Военную комендатуру недолюбливали все. Слишком много они из себя ставили.
Все, кто был вокруг дружно рассмеялись.
- Сергей, сцепки у нас больше нет - тон голоса командира стал серьезным. Одна тащит ПХД-шку( машина походной кухни), другая в тех замыкании.
- Товарищ лейтенант, - вмешиваюсь в разговор, - думаю, можно ехать. Большой пробоины нет, вода только сочиться. Так что будем подливать по мере надобности. Саланг почти проехали. Остался последний подъем. На спуске нагрузки на двигатель нет, так что не перегреется. А в Кабуле придумаем что-нибудь.
- Ладно - комвзвода согласился после небольшого раздумья.
Только смотрите, не запорите двигатель. Машины новые. Нам головы снесут или платить до конца жизни заставят.

Наливаем в канистру воду из всех фляжек, кто был по близости, заполняем радиатор. К сожалению, водовозка уже ушла вперед.
- По машинам - командует лейтенант.
Смотрю на друга. У него все еще трясутся руки.
- Даа, говорю в пустоту со вздохом. Еще немного и внизу бы лежало два БТРа.
- Я думал, они меня расстреляют прилюдно - отвечает Сергей.
Вместе улыбаемся, улыбка переходит в смех.
- Хочешь, я поведу?
- Я в порядке - машет рукой.
Запрыгиваем в машину, вперед. Остаток подъема и спуск проходят относительно спокойно. Как только стрелка термостата ползет за допустимый предел, доливаем воду. Пару раз чуть не обожглись. Приспособили бушлат для защиты от пара.

       До Кабула остается всего семьдесят километров.
       С левой стороны зеленка ( зеленые насаждения - очень удобное место, что бы спрятаться, ну, и для обстрела, естественно - прим автора), справа развалины кишлаков. То есть, остановиться будет практически негде, а воды в канистре чуть чуть.
Эти места всегда проезжаем на максимальной скорости.

Стрелка термостата еще в пределах нормы, но неумолимо движется к красной отметке. До поворота налево на Баграм ( наш военный городок, аэродром - прим автора) еще можно остановиться, но там ни колонки, ни колодца. Ехать до Баграма тоже далеко, да и одним не годится.

Останавливаемся, заливаем в радиатор последнюю воду. Ждем какое-то время. Проходит наша последняя машина. Дальше должно быть тех замыкание. Но их нет. Застряли где-то. Стоять тут одним мысль неудачная. Тем более, что вечереет.
 
Смотрим друг на друга. До Кабула скорее всего не дотянем. Если двигатель закипит, приятного будет мало.
Развожу руками - делать нечего. Нужно ехать.
- Нужно догнать наших - соглашается Сергей.

Быстро набираем скорость. Едем сто десять - сто двадцать в час. Вот и остался позади поворот на Баграм. Впереди только тридцать километров зеленки. Едем в бронежилете и каске. Привычно работает двигатель. Оба каждую минут смотрим на показатель температуры. - Держись, не грейся! - словно от него зависит такая мелочь в машине.
Все-таки, стрелка предательски ползет в запретную зону.
проехали только половину. Наши прежние маневры разгона и перехода на нейтральную скорость результата не дают, значит воды совсем мало. Еще пять километров пролетают незаметно. Мы оба мокрые, словно сами закипаем вместе с двигателем. Стрелка на красной черте. НЕ дотянем.
Замечаем впереди справа от дороги несколько больших луж.
Переглядываемся, понимая друг друга без слов. Останавливаться опасно, но делать больше нечего.
Все нужно сделать как можно быстрее. Мозг работает на все сто, как говориться.
Останавливаемся быстро напротив лужи так, что бы со стороны зеленки нас не было видно. До нее всего метров десять. Справа развалины глиняных домов и заборов - уже не поймешь где что. Все изрешечено пулями. Запрыгиваю в кузов - там есть железная банка литров на пять. Ведь канистрой из лужи не зачерпнуть.
Бегу с ней к луже, Сергей в это время открывает капот и радиатор - тоже работа не из приятных. Ведь кипящий пар под давлением.
Лужа оказалась неглубокой, но полбанки зачерпнуть удалось. Пока хватит и этого. Еще не успев разогнуться, замечаю слева от себя фонтанчики, всплески песка. Ни свиста пуль, ни звуков выстрелов не слышно за шумом проезжающих машин. Пытаюсь бежать по зигзагу, на ходу машу Сергею, что бы закрывал все по быстрому.
Но он и сам все видит.
Когда я добежал до машины, он уже сидел в кабине, пригнувшись ниже руля. Взвыл мотор, колеса рванули тяжелую ношу, оставляя черные полоски на горячем асфальте. Машина увозила нас подальше от опасного места. Теперь уже не до стрелки термостата или закипевшего двигателя. Машина цела. Значит, скорее всего, стреляли со стороны развалин с узким углом обстрела.

Снова трясутся у обоих руки. С тоской смотрю на банку. Почти вся вода расплескалась. забрасываю ее в кузов прямо из окна. Через несколько минут приходит успокоение. Снова смотрим на стрелку, уверенно обосновавшуюся в красном диапазоне. Двигатель работает ровно, словно знает, что подводить сейчас нельзя.
Как только пересекли наш блок-пост на въезде в Кабул, заглушили двигатель. Залили воду. К этому времени уже смеркалось. На стоянку приехали поздно. Сказалась дорога. Разгружаться поедем только на следующий день.

Наше временное пристанище, обнесенное колючей проволокой, охраняют с одной стороны наши, с другой царандой. Этим верить, к сожалению, нельзя.
Хорошо, что не наш черед заступать на охрану. Спали как убитые. Не до еды и разговоров. Сергей в кабине, я на в кузове на мешках с пшеницей. Ночь прошла спокойно. Одинокие выстрелы уже никто не считает за беспокойство.
С самого утра бегаем за прапорщиком из тех части. На наши требование о ремонте радиатора ноль реакции.
- Что вы от меня хотите? Нечем мне паять и заменить нечем.
- Но ехать как-то нужно - не сдаемся мы.
- Замесите глину, да заделайте дырки. Старый проверенный прием. Приедем домой, там отремонтируем.
Идея сносная. Начинаем месить глину. Но какая тут глина? Это ведь не Российский глинозем. Песок и пыль. Залепили как смогли. Дали высохнуть. Вода сочиться, но не так быстро. Может и пройдет.
Все равно делать больше нечего, разве что набрать побольше канистр с водой. Даже подумывали поставить канистру в кабину, а трубку протянуть в радиатор. Но осуществить эту идею не хватило времени и средств.
Разгружаемся едем на элеватор, расположенный почти в центре города.
Кабул чуть ли не единственный город в Афганистане с широкими дорогами, разметкой и дорожными знаками. На некоторых перекрестках даже стоят полицейские для регулировки. Кое где видны пятиэтажки советского типа. Совсем по другому одеты люди. Конечно, большинство мужчин в традиционных серых грязных балахонах и широких штанах а-ля "из неприкосновенного запаса". ( Помните, как у Жванецкого -"штаны есть. В случае войны их хватит на всех")
Но многие, особенно молодежь по европейски в шорты, разноцветные футболки, джинсы. Не много женщин без паранджи. Люди суетятся, читают книги, в общем, живут. Подобной картины не встретишь нигде по дороге. Там людей больше волнует вопрос выживания. Что стащить, что купить, что продать.
Кишит людьми и разноцветьем местный рынок. Как выглядят дуканы мы знаем. Рынок, собственно, это очень много дуканов. В каждом из которых можно найти от ржавой железяки до овощещй, фруктов и японской оргтехники. Может быть, чаще встречаются лавки, специализированные на чем-то одном.
Нам туда путь заказан.
Еще обратил внимание, что в Кабуле по-другому смотрят на нас люди, хотя, присутствует полный набор. От одобрительных взглядов стариков, равнодушных людей среднего возраста, до откровенно злобных у мальчишек, которые видят в нас скорее врагов.

   

Продолжение следует.