Художественный очерк

       Порой интересно ассоциировать человека с каким-то предметом или явлением. Иногда это даже бывает полезно. Я думал об этом, глядя в пустоту. В пустой коридор казённого здания. То есть он, конечно, был не пуст, мне так просто казалось. Сложно что-то видеть, когда так глубоко залез в свои мысли. Вдруг меня выдернуло со дна размышлений. Так бывает всегда, когда в поле зрения попадает она. Мозг отрубает все иные процессы, фокусируясь на ней.
       Знаете, я привык считать, что некрасивых девушек не бывает, хотя исключения возможны, в таком случае девушка сама виновата. Бывают девушки не в моём вкусе.
       Она в моём вкусе. Нет, не так, чёрт возьми, она прекрасна на любой вкус. Нет такого мужского взгляда, который, скользнув по ней, не заблестел бы заинтересовано.
       Аромат. Аромат её духов. Я, наконец, пришёл в себя. Её уже не было, она прошла мимо. Мне остался только запах. Слёгка сладковатый, но свежий. Он напоминал запах весеннего сада, где перемешиваются, перетекают друг в друга ароматы сотен разных цветов, из которых вскоре появятся прекрасные фрукты. Я глубоко вздохнул, наслаждаясь запахом. Но он вскоре растаял. Очень быстро растаял, исчез как снег в тёплую погоду, постепенно, оставляя следы и всё-таки истаивая подчистую.
       Вечер хорошее время подумать о завтрашнем дне, но я не хочу. Я хочу вспоминать сегодняшний. Прокручивать в голове ту короткую беседу. Те минуты близости. Пусть иллюзорной, но всё-таки мы были рядом. И говорили, нет, болтали, это даже приятней чем разговор. Пустая милая болтовня. Звуки её голоса так волнующие моё сердце.
       Чёрт, приятный у неё голос. Нет, он не певуч, и это хорошо, ведь она не соловей. Он спокоен и мил, что действует весьма успокаивающе, как классическая музыка. Приятно остановится рядом с ней, и отвлечься от гудения вокруг, получить минуту спокойствия, очень приятную минуту. Голос не высок, и не низок, он где-то на золотой середине. В нем нет ни крупицы писклявости, порой встречающейся у девушек, той самой, что превращается в звуки царапанья по стеклу, как только девушка повышает голос. Он был естественен. Да, лучшее определение. Естественен, и очень приятен, лишён чего-то бы ни было раздражающего. Иногда, её голос даже слишком обычен, при этом чуточку менее эмоционален, чем мне хочется.
       А смех… Он сдержан и тих, но искренен, порой кажется, что нарочито сдержан, что она старается не смеяться громко. Зря, в нём скрыто очень много очарование, в эти тихих, чётких сдержанных нотках веселья. Впрочем, возможно именно то, что смех не громок, добавляет ему очарования, делая его нежней и загадочней.
       Я уже плохо помню, о чём мы говорили, но вот это, голос… смех… острым ножом врезалось в память, жестоко врезалось, ведь теперь эти воспоминания и чувства, пробужденные ими, играют со мной, не дают покое.
       Мне понравилось с ней болтать. Редко, когда в одном человеке соединяется, столько светлого. Она романтична, как-то по-французски, лёгко и возвышено. Скромна, ведь даже собственная красота, не кажется ей ни чем особенным. Она добра и отзывчива. Порою жизнерадостна, но чаще замкнута. Интеллигентна и умна, Ей нравятся, для кого-то странные, но для меня такие близкие, вещи. Я не знаю, есть ли в ней что-то плохое, или она действительно ангел, спустившийся с небес.
       Вот она стоит передо мной, мило улыбается. Тепло, где-то внутри меня разливается тепло. От её улыбки? Может быть. Не знаю.
       Она не высокая, на голову ниже меня, это заставляет чувствовать, себя значительней. При этом у неё очень хрупкая фигурка, как хрусталь, красивый, но очень хрупкий. Не произвольно, рядом с ней, чувствуешь себя защитником и героем. Она одета обычно, нет ни чего крикливого и откровенного, тёмные серо-синие джинсы, белая кофточка, нежно-голубой шарф, скрывающий от глаз прелестную шею. Украшений тоже самый минимум, маленькие серёжки в ушках, и два кольца на длинных пальчиках. Косметика подчёркивает естественность, вот только маникюр… он тебе не нужен, не идёт тебе эти кроваво-красные ногти, не сочетаются они с твоим образом. Господи, вроде ничего особенного, но она украшает эту одежду, эти кольца, даже эту косметику. Она их, а не они её. Будто красивейшую розу запаковали в букет. Но ведь это не букет красит розу, а роза букет.
       Её волосы… они чудесны. Они ярчайший мазок картины. Прямые до плеч, но не так важно, как они лежат или какой они длинны. Цвет, вот что важней. Очень красивый и очень редкий цвет. Яркий цвет, вызывающий целое море ассоциаций и бурю в душе. Цвет одного известного металла, меди. Идеально чистого металла, о Господи, хвала тебе, что этот цвет не подвластен всякой химической чуши. И я смогу наслаждаться им, не боясь за него.
       Она смотрит на меня. Я на неё. Глаза в глаза, о чём она, интересно, думает? Я вот думаю о её глазах. Синих, как сапфиры, когда она на улице, и серо-голубых, будто небо в самый последний миг перед рассветом. Нет, я ошибся. Вовсе не волосы, самое яркое в ней. Глаза. Именно глаза, ярчайшее и красивейшее. Так и должно быть, ведь очи – это зеркало души. Её душа также красива, как и глаза. Боже, как мне нравится, когда она удивлено распахивает глазки, отчего ресницы, взметнувшиеся вверх, добавляют ей ещё больше шарма. Я всегда готов её удивлять, ради этих мгновений.
       Это тяжело, но я отвёл взгляд, вырвался из пленительной синей красоты. Лицо. Нет не правильно. Личико. Так и только так, ведь даже лицо звучит слишком грубо. Оно чудесно. Нежная светлая почти белая кожа, словно мрамор, но живой мрамор, потому лишенный мёртвой бледности, дышащий жизнью. Лёгкий розовый безумно милый моему сердцу румянец на щёках. Он играет не всегда, но сейчас он есть и это восхитительно. Аккуратные, не сильно изогнутые, брови. Нос… Носик как носик, самый обычный аккуратненький носик, он ни чего не добавляет и не портит. Её губы скорее полные, чем тонкие, манящие, нежные, на первый взгляд, да и на второй, но чтоб действительно узнать это, нужно их поцеловать. Только тогда можно понять их мягкость и нежность. Под помадой не видно, но я знаю, они нежно розовые, как лепестки Лаватеры.
       Осень. За окном осень. Я люблю осень. Любую. И хмурую, дождливую. И красивую, яркую. Вот дерево его листья ещё не осыпались, они горят, они прекрасны. Над ними сияет голубизной чистое небо, Такие дни редкость. Как и такие девушки. Пусть листья, лишь отдаленно напоминают её волосы, а небо имеет совсем другой оттенок, чем её глаза. Но лучшей ассоциации мне не найти. У нас есть кое-что общее, но этого мало, ужасно мало. Я мрачная, дождливая, вредная осень, та которую ненавидят, а она яркая, светлая, чудесная, та которую любят…
       У нас так мало общего, только осень.
       Санкт-Петербург сентябрь 2008