Что ты играешь, дядя?

Я смотрю спектакль «Кукольный дом» в киевском ТЮЗе, и меня не покидает ощущение, что я это уже видела! Я вспоминаю нашу симферопольскую "Брехню", поставленную по пьесе Винниченко. Но она, написана позже, чем написал свою «Нору» Ибсен… И тут же возникает мысль об авторском плагиате. Кажется, что Винниченко украл у Ибсена идею сильной женщины и ничтожного мужчины.

Валерий Тюленев, исполнитель роли Тося, играл ибсеновского адвоката Хельмера!!! Вот только почему Наталья Павловна решила умереть ради такого ничтожества(?), было непонятно...

Непонятно, потому, что не мог Винниченко взять у Ибсена всё, ну, прямо «один к одному»!
Каким должен быть этот ничтожный мужчина, чтобы женщина смогла умереть ради него? Спасая его. Каким он должен быть, чтобы было за что его спасать? Чтобы зрители почувствовали, что его нужно спасти, и только так это можно сделать.

Понятно, что он должен быть не трусливым и не хвастливым, как Хельмер, а несчастным, достойным сострадания, достойным смерти за него. Для Хельмера самым страшным в сложившейся ситуации было общественное мнение: "Что скажут подчинённые?"
Для Тося самым страшным было ощущение предательства любимого человека.

Парадокс! Но, чтобы сделать это произведение реальным, необходимо было добавить туда нечто мистическое, нереальное. Какую-то идею. Светлую идею, ради которой стоит жить и умереть!

Если бы Тось разоткровенничался и сказал что-то вроде того: "Мы приходим в этот мир всего лишь на миг, чтобы найти того, с кем останемся в вечности". И тогда потерять эту вечность с любимым - это зря прожитая жизнь! Никакой мотор, никакой контракт, никакая другая женщина не сможет заменить ту, которую ты любишь, и с которой должен быть там, на небесах.

Романтик, мечтатель, большой ребёнок, верящий в вечное счастье...
Наталья Павловна и все зрители в сцене рассказа о смерти должны были понять и почувствовать весь ужас правды. Правды, разрушающей не жизнь, а вечность! Не судьбу, а Вселенную...

С кем ты?
Он - был с ней, она - с другим.

Она убивает себя своей изменой, она спасает чью-то вечность своей смертью...
Тосю не хватило слов, чтобы объяснить это.

Да и не могло хватить, ибо Винниченко был атеистом. Он не верил в какую-либо божественную идею. Он был экспериментатором-неудачником. Задумал сюжет, который должны были воплощать актёры, заведомо лишённые необходимого для этого текста...
Получалось что-то наподобии «шести персонажей в поисках автора», способного донести смысл не дописанной, не выстроенной пьесы...