Не понимаю

Я приближаю ладони к белой стене.
Такая спокойная.
Совершенно ровная.
Если хотите, пассивная.
Монотонная.
(это всё я – спокойная, ровная, пассивная и монотонная).
Смотрю налево вдоль стены, а она быстро кончается.
Углом.
Пустой угол белой стены пустой комнаты.
Пол, кажется, чёрный крашенный деревянный твёрдый.
Медленно делаю ресницами дугу
от угла
через пол
и в заключении смотрю на стену – 10-15 сантиметров перед носом.
Поднимаю руки ладонями к стене - будто хочу погреть о неё холодные кисти.
Как только влажные ладони соприкасаются со стеной,
душа, между сердцем и лёгкими, чуть позади солнечного сплетения,
делает глубокий вдох, будто я очень долго пробыла под водой,
выныриваю и глотаю воздух, который растратила там, где его нет.
Нелюбовь к воде.
Обалдевшее лицо,
широко распахнутые глаза,
открытый рот и огромный вдох.
Я пытаюсь что-то считать со стены?
Убираю влажные ладони, смотрю на них – они белые от штукатурки.
Видны все линии, у меня их очень мало.
Мало как ни у кого другого.
Делаю лицом отвращение, будто у меня в ладонях нечто омерзительное и вонючее.
Мука.
Не люблю.
И что она делает на стене?
И пахнет полупылью – строительной пылью.
Медленно вытираю ладони о чёрные узкие обтягивающие штаны.
Анькины, но мой размер.
На них остаётся белый след – отпечаток ладони, немного потёкший вниз.
Провожу кончиками холодных пальцев по контуру лица,
на котором остаётся сухо пахнущая штукатурка,
а руки трясутся.
Внутри всё тоже начинает трястись.
Как зимой в тонкой куртке:
все органы внутри сжимаются, группируются, чтоб было теплее.
Стою лицом к стене,
прячу лицо, совершенно ничего не выражающее, в ладонях.
Я ничего не понимаю.

Зачем делать такие стены, которые вымазывают белым?..