***

Я ношу крохотного зверя рыжего и глазастого в пластиковом яйце,чтобы сохранить его целостность для сам0го себя,0н п0коится в желудке заспинного мешка,греет нутро тысячей солнц таких же прекрасных как теплота нутра, выращенного осенними вечерами, полными молчаний и тихих прикосновений беззвучными нотными грамматиками, о которых я ничего не знаю, так же, как о тебе. Ты пахнешь солнечным безумием, растворенным в безнадёжности будущего, отсутствующего в нашем мире, которого так и не стало видно за твоими и м0ими правдами, беспомощными и детскими, как сказочные сны. Изменить ничего никогда не вероятно, лишь создать заново, и я слушаю, чтобы стать другим, рвусь на бумажные, сыплюсь песочными, повторяю циклично как ход стрелок. На твоем прав0м м0я аллергия, я твои ношу на манжетах. Ей нравятся лисицы в рубашках, я петли вяжу на шее, ошейником заключаю себя во времени падающих с неба в ладони звезд, каждая из коих несет каплю, из них наполняю океан свободных познаний себя через мир.тебя через норов нарывных язвочек из обидных мнений, мечу икринками тени внутри вен0зных артерий, зубами на физике оставляем автографы, на сердцах раны, п0д0швами чеканя мелодии настроений, разрушая комкастые сплетения горных пород застывшей раны. Я пью из лужи, я вернулся в свои 16, низко поддаваться влиянию, лучше сблевывать такие завтраки, кататься как способ уйти от реальности умертвлен, и я взращиваю имена своей дочери под языком вместе с желанием быть движимым без ядовитых примесей. Ты же не можешь спокойно, демонстративно тянешь одеяльные норки в свои оправдания целостных наоборот сан, по часам играю в салочки, когда возвращать нечего берешься за самое трудное, начав заново. Я хочу сыр кубический с тыла ладони слизывать и стать тем единственным чью кожаность носа прикармливают приручая, не окольцовывая в одну и ту же артерию года длящегося не календарными, а шагами и шорохами, хочу быть за шкурку наморщеный, как волны на глади озерца луны. Образы намешаны черничным вареньем, пуля в рукаве разнервничалась, стекает к области сердца, где брусничный сироп подают к фрикаделькам-шарикам болей, где все образы становятся нолем в дробн0й паре знаменателя, отбрасывая знаки и чеканя дыхание, чуящее сырный кубик и задетое рикошетом нутро