Рыцарь

Наконец в отверстии появилась рука и забрала мои деньги. Эпоха эрзаца ложных квазипродуктов наступила.

Еврипид шел по пустынной улице в полном одиночестве, изредка попадая под лучи проплывавших мимо него фонарей. Он не думал о том, куда он идет и зачем, все его мысли были заняты одной проблемой: его занимал вопрос о его собственной будущности, которая была, несомненно, предопределена. Откуда известно, что она была предопределена, его не занимало, так как сам вопрос о ее происхождении был слишком глубок, чтобы от него отвлекаться.

Еврипид представлял собой довольно молодого человека, которому некуда идти на ночлег, но, как ни странно, таковым не являлся.

Вдруг из-за угла выскользнуло лицо в шапке и тут же исчезло за другим углом. Я почувствовал себя неловко.

Еврипид начал опасаться подвоха и стал оглядываться по сторонам… Его глаза спонтанно вращались вокруг своей оси и заставляли его терять дух самообладания от головокружительной быстроты своих движений. Открытая пасть косматого льва предстала пред ним в тот самый момент, когда он совершал пятьдесят четвертый оборот вокруг своей оси. Пасть исчезла так же спонтанно как и появилась, а Еврипида продолжало гложить сомнение по поводу возможной интеллектуальной природы пасти.

Лицо в шапке пристально наблюдало за всеми движениями в округе, ни от чего не отвлекаясь.

Еврипид был ошеломлен полетом собственной фантазии, в коем он уже успел представить себя рыцарем на блестящем коне в латах, звенящих новизной и шиком. Он стремительно продвигался в глубь вражеских войск и, рубя налево и вбок, очень сильно выдаваясь вперед, опрокидывал позади себя груды бессловесных уже тел. В этой кровавой бойне он чувствовал себя несколько непривычно, но ведь то был его дебют как война, причем вполне сносный. И вот, не поверженный никем из своих врагов, он приземлился наконец на свои собственные ноги и пошел дальше по пустынной улице. Я стоял в стороне и мрачно улыбался.

Мой кофе остыл, а я уснул. Дождь почти бесшумно накрапывал за окном, безмолвно взывая к молчаливой природе. Осадок легкой грусти остался на асфальте после бесцельно прожитого, хотя в чем-то продуктивного дня, который был скучно сер, как и все остальные дни. Где-то в стороне поскрипывали ржавые качели, совершенно уже не пригодные для детских забав. Дождь капал и капал, а я все спал. Когда я проснулся, прошла примерно половина ночи, и мне захотелось кофе. Я обнаружил его остывшим, что несколько раздосадовало мой заспанный мозг, и я неровным шагом отправился на кухню за новым. Выпив кофе, я немного приободрился. В моем воображении заиграла грустно-печальная меланхоличная музыка, которая через несколько секунд уже играла в колонках. Я сел на тогда еще не слишком узкий подоконник и уставился в ночь, в ее темноту. И я снова лег спать.

Когда-то не так давно Еврипид подрабатывал, параллельно учась в одной из всем хорошо знакомых академий, на одной из всем хорошо знакомых должностей, а именно: главным пресс-секретарем заместителя директора дирекции. Его непрямой непростой путь был усеян трупами желаний и похоти, безжалостно оставленных им на пути к справедливости собственного бытия.

Внезапно Еврипид упал с коня, но так и не понял, почему. Его взору открылись налокотники доблестного рыцаря, который легким движением руки уронил его. Его силуэт был обрамлен заходящим за его спиной и ослеплявшим Еврипида солнцем таким образом, что вокруг него с трех сторон получалось некоторое сияние. Рыцарь коротким движением ноги пнул Еврипида, и тот очнулся.

Я допил кофе, ночь все еще была за окном. Я обнаружил, что у меня кончились сигареты. Я решил выйти за ними в киоск.

Лицо в шапке все еще стояло за углом.

Внезапно Еврипид упал как подкошенный, точно от пинка ногой в челюсть. Его череп раскололся напополам, как будто от сильного удара тяжелым тупым предметом. Его вид мгновенно стал жалким, от чего он уже не в силах был жить.
Лицо в шапке быстро обернулось и исчезло.

Я шел за сигаретами темной улицей с редкими фонарями и, опасаясь опасностей, старался не попадать под свет фонарей, отчего мне приходилось идти почти вплотную к домам. Я невольно заглядывал за каждый угол, ожидая увидеть там какого-нибудь злодея в спортивном костюме. Мои мысли были заняты природоведением, и я всячески старался выкинуть его из головы куда-нибудь подальше, к чему мне приходилось прикладывать достаточное количество усилий. И наконец я дошел до круглосуточного киоска…