Бразильское счастье нашей Маши

“Очень хочется поблагодарить бывшего мужа за то, что 15 лет назад он меня бросил. Вот только не знаю, где его искать. Мне известно лишь, что еще десять лет назад он жил в Бишкеке. К сожалению, по старому адресу его больше нет”, — так начиналось письмо, которое я получила из... Бразилии. Интересное кино! То есть “мыльная опера”. Это ж надо, из самой Бразилии да с таким сюжетом. Присланный из Латинской Америки материал вполне тянул на сценарий. И я попробовали его “экранизировать”.

Эпизод 1. Непризнанный гений
 Фрунзе. Однокомнатная “хрущевка” в недрах микрорайона. В кухоньке на табуретке примостилась девятнадцатилетняя Маша. Она не поднимает головы. Уставилась в пробивающуюся плешь на линолеуме. В очередной раз ее муж Жора выражает ей презрение, обвиняет в материальной беспомощности и супружеской пассивности. После недельного загула это его перманентное состояние. “В стране черт знает что происходит, — с пеной у рта кричит супруг. — Люди как–то приспосабливаются. Перестраиваются. Работают на двух работах, чтобы семью прокормить. А что ты? Уселась около люльки, и подумать тебе некогда, чем мужа порадовать. А я говорил, что ребенок отравит нам жизнь”.

Во всем был прав Жора. Народ перестраивался, страна разваливалась, дети рождались. Он был еще тот философ. Без постоянного заработка, но с амбициями и желанием выиграть миллион в лотерею. Однако все мечты непризнанного гения материализоваться не торопились. И во всем этом была виновата Маша. Уже два года он жил в ее квартире, доставшейся девушке после смерти бабушки, и ни разу ему не пришло на ум благоустроить жилье или хотя бы купить хлеба к ужину. И что бы там Жора о себе ни думал, на самом деле он был просто тунеядцем и гулякой. Он и на Машке–то женился лишь потому, что к тридцатилетнему рубежу подползал с бутылкой паленой водки и язвой желудка.

Эпизод 2. Любовь зла, полюбишь и художника
А Маша? Зачем за него ухватилась? “Ой–ой–ой. Это между нами любовь”. — Кажется, так поется в одной известной песне. Она действительно влюбилась в него до беспамятства. Высокий, симпатичный, ну немножко потрепанный. Так ведь мужик по чужим квартирам скитался. Жена первая его с одним чемоданом выставила. Вот какая несправедливость. Машка искренне верила, что, если Жору обогреть и приголубить, из него еще может получиться великий художник.

Впрочем, сравнивать ей было не с кем. Она всегда считала себя гадким утенком. Кроме бабушки из родных у Машки была еще тетка. Очень шустрая женщина. Та все племяннице мысль внушала, чтобы не проглядела счастья в жизни. Вот Машка и “постаралась”. Жора быстро освоился с новой ролью. Уже через полгода его молодая супруга неловко чувствовала себя на своей же жилплощади. Нахлебница, лентяйка, иждивенка — это все о ней.

Работала Маша в поликлинике медсестрой. Денег на жизнь катастрофически не хватало. Поэтому взялась мыть полы в соседнем роддоме. Там и родила дочку Катю, что называется, на рабочем месте... Трудилась до последнего, ведь Жора пообещал уйти, если она снова “сядет ему на шею”. В роддоме мать с малышкой пробыли почти месяц. Молодой отец в очередной раз загулял, а без него попасть в квартиру не представлялось возможным. Когда Машина тетка его все–таки разыскала, он заявил вполне компетентно: “Девочка не от меня. Кормить будете сами. Я умываю руки”.

Катеньке исполнился год. Существовать в одной квартире с “гением” молодой женщине с дочкой стало совсем невыносимо. Бесконечные выяснения отношений между мужем и женой сказывались на нервной системе ребенка. Девочка вздрагивала от стука в дверь и даже от шума дождя за окном. Тогда Маша решила попросить супруга уйти окончательно. Да не тут–то было! Жора со свойственным ему хладнокровием покидал вещи жены и дочери в чемодан и выставил их за порог. А на прощание напутствовал: “И не вздумай претендовать на мою квартиру. Пожалеешь. И ты, и твоя тетка, и эта нервная маленькая дрянь”. Больше они не виделись.

Эпизод 3. Долгая дорога в Бразилию
“...Славная моя, милая и любимая тетя Люсечка, — пишет в письме Мария Лобова. — Это она спасла меня от неминуемой гибели. Приютила, обогрела, все заботы о Кате взвалила на себя. В придачу активно взялась за устройство моего личного счастья”.

Маша вышла на работу. Она и представить себе не могла, что в ее отсутствие тетка, схватив Катю в охапку, как заведенная, бегает по городу в поисках женихов. Для племянницы, конечно. Какие–то знакомые знакомых, приятели приятелей обещали Люсе хороших парней с присказкой “твоя Машка не пожалеет”. Тетка этих хороших пересмотрела с десяток. Тот алкоголик под стать Жоре, тот престарелый идиот, мечтающий о молодой жене... Люся забраковала всех.

“Маня, — как–то раз сказала тетка, — есть возможность выехать в Бразилию”. — “У нас там родственники?” — машинально спросила племянница. “Мань, ты совсем свихнулась? У нас родственники — ты да я да мы с тобой. У вас с Катериной появился шанс пожить по–человечески. Подумать только — Бразилия. Солнце, море и бразильцы в белых штанах. Собирай документы...”. Услышанную новость Маша списала на теткин почтенный возраст. Но та маразмом явно не страдала. Наоборот, взяла Катьку и Машку за руку и уверенно зашагала к “хорошей, надежной подруге”. Подруга эта и объяснила суть дела.

Нелегальная переправка людей за границу. Дело рискованное, тем более если учесть, что в стране середина девяностых. Маша скорее с перепугу согласилась. Долгими были сборы и проводы — пока продавали Люсину двухкомнатную квартиру, пока покупали ей однокомнатную, деньжат наскребли... Стали ждать. Но поездка все откладывалась. Тетка грешным делом подумала, что ее вокруг пальца обвели. Слава Богу, обошлось. Полгода спустя Маша и Катя Лобовы навсегда попрощались с Люсей, которая очень скоро умерла.

Хеппи-энд
“Не буду подробно останавливаться на деталях моего отъезда в Бразилию. Понятно, что было нелегко осваиваться и привыкать к местным традициям. Я ведь до двадцати четырех лет из Бишкека никуда не выезжала. Поэтому чужая страна для меня была даже не омут, а космос. Однако риск и впрямь благородное дело. Сейчас я так счастлива, что вся жизнь — и прошлая, и нынешняя — мне кажется сказкой”.

Про свою бразильскую жизнь Маша написала скромно. Оно, конечно, и правильно, зачем собак дразнить. Однако все же некоторые подробности нам стали известны.
По закону жанра “мыльных опер” по прибытии в чужую страну русская девушка из далекой провинции должна была стать проституткой. Ребенок непременно бы оказался в приюте для бездомных. А встретиться им суждено было бы через двадцать лет, пройдя множество испытаний. Нет, у нашей Маши вышло все с точностью до наоборот.

Ее спасла профессия. Она не стала, как все остальные, проедать пособие в лагере для беженцев. Не привыкла жить на дармовщинку. Устроилась в больницу медсестрой. Заодно и язык выучила, общаясь с пациентами. Вечерами они с Катей гуляли по Рио–де–Жанейро и любовались красотами города. И однажды...

Они встретились, как это водится, совершенно случайно. На берегу моря. Маша с дочкой дышали морским воздухом и вспоминали Люсю. Они говорили по–русски. Он оглянулся на русскую речь. Через два месяца сценарист из Сан–Паулу и медсестра из Бишкека свой медовый месяц проводили в Швейцарии. Да, чуть не забыла. Шестнадцатилетняя Екатерина Лобова–Каррейро теперь снимается в бразильских “мыльных операх”. В общем... спасибо, Жора!