Садист поневоле

Учился в нашем классе Федька Макаров, по прозвищу Макарон.
Худой, длинный, в очках, отличник, он четко попадал под определение ботаника. И жизнь его в классе была бы тяжела, если бы не его совершенная меланхолия. А, вдобавок, и бескорыстие, граничившее с идиотизмом.
Три четверти класса писало именно его вариант контрольной, допуская его фирменные ошибки. Ставить ему показательные двойки не имело смысла, так как он их исправлял устными ответами. А на следующей контрольной всё повторялось заново, пока учителя не догадались давать ему индивидуальный вариант.
В проказы его давно уже не брали, так как из-за своей неуклюжести, он никогда вовремя не смывался с места преступления. А из-за патологической честности, всегда брал вину на себя, что было в глазах учителей такой уж нелепицей, что вожаков тут же выводили на чистую воду. Благо, при наличии классной заложилы, тихушницы Люсеньки, это не составляло труда.
Люся, любимица дамской части педагогического персонала, сама была учительской дочкой, что выводило её в касту неприкасаемых, так как, не то, что угроза, а и косой взгляд в её сторону грозил вызовом к завучу. А кому это надо?

Так вот! Тихий Макарон вдруг стал героем дня!
Люся сорвала урок!
Чтобы Люсенька сорвала урок?
Да!
Сорвала!

А дело было так!
Макарон имел одну особенность – впадать в ступор на скучном уроке. Причем он четко мог повторить последнюю фразу раздраженной невниманием учительницы, поймать его было невозможно. Хотя, реально, мысли его при этом были далеко-далеко.
Так вот, находясь в такой задумчивости, он уставился в затылок Люсеньки.
Та почувствовала его взгляд, и, развернувшись, а сидела она на первой парте, рядом с учительским столом, состроила ему рожу.
Кто знает, в каких далях был Федька, но рожицу он не заметил, и, все также, с каменным лицом, смотрел на Люську.
Это её раззадорило, и она стала корчить парню разные смешные рожицы. А так как он сидел, из-за своего роста, на последней парте третьего ряда, то весь классный народец обратил внимание на Люсино выступление, причем некоторые попробовали ей ответить.
Географичка прервала свой вдохновенный рассказ об особенностях африканского климата,  наконец заметила, что класс превратился в стадо мартышек. Не составило особого труда определить вожака, которым выступила вдохновенно кривляющаяся Люся.
Ни хлопки журналом по столу, ни окрики не действовали на девчонку, которая во что бы то ни стало, хотела вызвать на Федином лице хотя бы улыбку.

И учительница была вынуждена схватить за руку Люсю и вывести её из класса.

Недоумевающий Федор получил свою минуту славы. Его поздравляли всем классом, а он смущенно улыбался, не очень понимая, из-за чего весь сыр-бор!

И к чему этот сыр-бор?
А к тому, что разошедшаяся на сайте Proza.ru кампания «Забудем Герострата», уже имеющая свои жертвы, причем не среди геростратов, а среди толковых и симпатичных мне авторов, приносит дополнительную рекламу именно этим горе - критикам!
Может, как Макарон, просто их игнорировать! Поверьте, это пострашнее гражданской казни!

С симпатией и сочувствием к пострадавшим прозовцам!
Феликс Бобчинский.