Эпилог

Дом служения стал ее настоящим домом. Она никогда раньше и не знала, что бывает такой покой на душе, не знала, что так хорошо не думать о себе и помогать другим. Не знала, как приятно, когда о тебе заботятся. Не знала до тех пор, пока беременная и убитая горем не пришла сюда. Раньше она понимала, что этому ребенку лучше умереть, но не знала, как убить дитя... Может, вместе с собою? Но что-то внутри мешало ей пойти на крайний шаг, и она до сих пор не знала, что это было. Может, сумрачная надежда, что все изменится, что она сможет жить нормально, как все, и ее ребенка признают? Она может уйти в другой город и сказаться вдовой, тогда никто не тронет малыша... Но могут и не поверить... Да и денег почти не осталось, не доехать ей до сельского дома матери в такую стужу... И примут ли ее родители с малышом на руках? Они и тогда-то, когда все хорошо было, кормить ее не хотели, а теперь и подавно. Кто ее в город послал? И в расчет на то, что она, такая милая и хорошенькая, найдет себе богатенького любовника. А она не нашла... Родители все слали и слали послание за посланием, где называли ее дурой – ну и что толку работать за гроши, если есть возможность бесплатно жить в роскоши? Хорошо им говорить – бесплатно, но только так ли уж и бесплатно?
Лейла читала эти послания и вспоминала свою подругу. Та нашла себе такого любовника и даже полюбила его, что бывает не так уж и часто. И ждала его каждый вечер, часами просиживая у раскрытого окна... А он приходил все реже и реже... Ей бы дом сменить на попроще, да остаток денег проедать годами, да боялась она, боялась, что больше дорогу он к ней не найдет... И до тех пор боялась, пока не выкинули ее за долги на улицу прямо на мороз. Она тогда еще у Лейлы в себя приходила от шока... А потом пропала, только по весне ее и нашли – в проруби... Лейла сама собирала деньги ей на похороны, и все смотрела и смотрела потом на вздувшийся живот хорошо сохранившегося трупа – может, и она была беременна?
Теперь все закончилось. Лейла помнила, как встретила на улице служительницу, и та привела ее сюда, в дом служения. Привела, выслушала ее историю, пригрела... Кормили Лейлу здесь неплохо, пища была простая, но вкусная, да и после работы казалась удивительно желанной. Одежды тоже хватало, а беременность почти не мешала – только живот раздулся как мячик, даже смешно было...
А потом она увидела его... Преображение Лейла пропустила – надо было за границу уехать, старую умирающую тетку повидать... А то совсем некому было – постаревшая мать совсем из ума выжила, нищую сестру признавать не желала, да и Лейлу прокляла – нечего было бастарда вынашивать. Вот Лейла и поехала к умирающей, долго сидела рядом с ее кроватью, молилась... Тетка умерла на диво спокойно, во сне. Лейле бы такую смерть – заснул здесь, а проснулся в объятиях милостивого Единого!
Вернувшись в Алиссию, Лейла не узнала свою страну: теперь главное для каждого жителя был поиск и наказание попрятавшихся виновников давних несчастий. Тайн не осталось никаких – тайной был только малыш в чреве Лейлы, да и тот потому, что не было их здесь во время преображения. И тут, только приехав в столицу, Лейла увидела повелителя вместе с его женой. Какие же они красивые! Как же он изменился, и ее, наверное, больше вообще не помнит...
От безумия Лейлу тогда спасла все та же служительница. Только тогда Лейла узнала, где она ее видела раньше – в том доме, где они тогда с Миранисом... Девушкам многое было, что рассказать друг другу: обе его знали и обе получили от него дар... Только дар Лейлы теперь приносил ей одни страдания. И тут служительница уговорила ее вступить в дом служения. Но ребенка-то куда?
Куда – нашли... Потом Миранис сам приходил к Лейле, он рассказал ей о том, что на самом деле произошло в тот день, объяснил ее ошибку... Только молодой матери было уже все равно – ребенок рос в семье повелителя как свой, а в роли служительницы Лейле было хорошо и удобно. Чего еще желать?
Маленького сына Мираниса и Сарины тайно похоронили вблизи того же дома служения и знали о малыше только Миранис, Великий, Милан, Валессий, да повитуха. Остальным присутствующим при родах рассказали, что Единый проявил чудо и воскресил маленького повелителя. Вернее, говорили недоверчивые, девки приняли малыша за мертвого, хотя тот еще и жил... Вот мальчик о себе и заявил громким криком...
К маленькому саркофагу часто приходил повелитель. Но Лейла чаще... Девушка чувствовала, что непростой был бы тот ребенок, если бы жил... На столько непростой, что не было ему места в этом мире... Лейла почему-то считала этого малыша своим сыном, как будто они с Сариной поменялись местами, и иногда молодой служительнице казалось, что мертвый малыш отвечает ей, протягивает свои маленькие ручки...
Миранис исполнил обещание, отказавшись от дара. Исполнил, и вся страна вздохнула с облегчением, когда сам Великий поклялся перед знаком Единого, что нет магии более в повелителе, что Миранис исцелился. А и через несколько лет у Мираниса с Сариной родился еще один сын. Ошиблась повитуха... Или не ошиблась?
Однажды Лейла пришла к саркофагу Алексара. Пришла и спряталась – в это время у умершего стояла чета повелителей. Маленький наследник, так похожий на повелителя, с удивлением смотрел на выплавленное из метала лицо дяди. Теперь это было настоящее лицо Алексара. А позади десятилетнего мальчика стоял его строгий телохранитель Слад, ставший к тому времени мускулистым, хитроватым парнем. И думал в это время Слад не о Миранисе и его жене, и не о маленьком Алексаре, а о Цветочке, к которой он каждый вечер спешил на свидание.
Лейла смотрела на своего сына и не верила своим глазам – чужд был ей этот маленький мальчик, столь похожий на повелителя. Видимо, Единый и в самом деле справедлив к своим служителям...

Конец.