***

Я иду по твоим следам, у тебя за спиной, за тобой по пятам.
Ты не знаешь кто я, но позвоночником чувствуешь мой взгляд. Тебе страшно и тревожно, волнение смешивается с дыханием и оседает в воздухе. Я бесшумно сжимаю в кармане веревку и улыбаюсь, предвкушая.. Ты нервно оглядываешься, теребишь сумку на локте, одергиваешь воротник у пальто. Впереди темный парк.
Мы заходим туда не спеша — ты замедляешь шаг в надежде, что я отстану, а я просто оттягиваю момент удовольствия. Ты вытаскиваешь из сумки мобильник и начинаешь с кем-то разговаривать по телефону, я усмехаюсь этой нелепой попытке обезопасить себя. Ты идешь быстро, почти бежишь — я лишь немного прибавляю ходу. Пять минут, твои последние пять минут, пусть они пройдут именно так — бегом, с судорожно сжатым в руке телефоном, с распахнутым воротником пальто. В руке у тебя мелькает матовый корпус газового баллончика. Я трясусь в беззвучном хохоте — какая нелепая, непростительная наивность.
Еще мгновение — и веревка стягивает твое горло, телефон выпадает из рук. Из него раздается невнятное бормотание — сначала тихое, потом громче и громче.
Ты — воплощение страха сейчас. Глаза распахнуты до предела, из горла вырывается хрип, руки беспорядочно мечутся в попытке схватить что-нибудь. Я сжимаю веревку сильнее, сильнее.... но не до конца.. когда ты уже веришь, что это твой конец, я ослабляю веревку, убираю ее с горла. Ты судорожно хватаешь ртом воздух, который обжигает тебе легкие. Я провожу пальцем по твоей щеке — она бледная, покрытая потом. Потом разворачиваюсь, прячу веревку в карман и ухожу. Я чувствую твой взгляд — наполненный ужасом и истерикой. Ты никогда больше не пойдешь ночью через парк... твоей едой станут успокоительные пилюли... ты больше не поверишь никому и никогда... ты будешь дергаться от каждого шороха и вздрагивать по ночам от скрежета ключа в соседней двери...
Я убил тебя...