Символ веры

/Данный очерк написан в сентябре 2007-го./

Буквально неделю назад на страницах многих газет, на телевидении и радио развернулась широкая дискуссия по поводу введения в среднеобразовательных школах нескольких областей России (всего пока – в 11-ти, а в обязательном порядке – в Брянской, Белгородской, Калужской и Смоленской) нового спецпредмета: Основ Православной Культуры. Главными доводами недовольства и неприятия этого законопроекта были многорелигиозность нашей страны, плюс к этому значительное количество атеистически настроенного населения, которое якобы против насильственного насаждения догматов веры. В ответ на это депутаты заявили, что данный предмет будет носить исключительно культурологический характер.
История православия вообще и на Руси в частности очень запутана и интересна. Среднестатистический человек и понятия не имеет, чем оно отличается от остального христианства, зная только о существовании основополагающей книги, Библии (Ветхого и Нового Заветов). Вселенские Соборы, ересианство, иконоборчество, символы веры – все это для основной массы россиян ничего не значащие слова. А что уж говорить об обширнейшем пантеоне православных святых, различии иконописных школ, псалмах и молитвах, принципах устройства церквей, развитии их архитектуры. Крохи этих знаний давались в школах и вузах в рамках истории культуры или истории обществознания, но их недостаточно для того, чтобы осознать всю глубину вероисповедания, владевшего душами русских людей в течении 10 столетий.
Семьдесят лет советской власти выбили религию из помыслов жителя нашей страны напрочь. Он благополучно позабыл, что такое Бог, а уж тем более Бог православный. И вот, ни с того ни с сего, ему на правительственном уровне говорят: пора, брат, верить, знаешь ли, и приучаться к этому с младых ногтей. Невольно задумаешься о беспокойстве Валерии Новодворской, а не яляется ли это государственной пропагандой, не станет ли взлелеянное в образе доброго батюшки христианство рупором президентских и депутатских идей? Правда, оглянувшись на свою малообразованность в вопросах веры, призадумаешься иначе: все пытаемся выйти на «европейский» уровень, а культуры-то нет как нет, надо прививать. Куда взгляд не кинь – всюду клин! Несомненно, страна с такими богатыми историей и традициями как Россия должна их пестовать, холить и лелеять. Необходимо восстановление православия, но не как культа или элемента государственного аппарата, а как здоровой национальной религии. По конституции мы все обладаем правом свободы вероисповедания, так не отнимайте то, что уже однажды дадено.
И вот в свете описанных событий ваш покорный слуга, человек, между прочим, вполне атеистического толка, вспомнил о своей поездке в начале весны в Реконьскую пустынь. Поездка была абсолютно случайной и непредвиденной: знакомые из питерского фотоклуба, любители собраться толпой и поснимать красивые пейзажи, спланировали сессию, и я к ним присоединился, влекомый исключительно туристическим интересом – пройтись на лыжах и посмотреть новые места. Как выяснилось впоследствии, Реконьская пустынь весьма известна в туристских кругах, о ней самой и о различных маршрутах походов к ней можно достаточно много найти в интернете. Наиболее полная историческая информация по обители представлена на страницах http://www.towns.ru/other/reckon.html и http://rekon.fotopalomnik.ru
Мартовским субботним утром мы выехали из Санкт-Петербурга по московскому шоссе. С трассы свернули на поворот на Кириши, миновали их, проехали Будогощь и по грунтовой проселочной дороге добрались до деревни Верхнее Заозерье. Здесь уже пришлось оставить машины и дальше до пустыни добираться на лыжах. Если в городе все постепенно таяло, зима отступала, то в этих местах лес и поле искрились и блистали (утренняя непогода постепенно рассеялась, выглянуло солнце), снег лежал толстым слоем.
Тропа к пустыни отходит от моста перед Заозерьем. За зиму она была основательно занесена, но все равно просматривалась. Дальше предстояло идти пешком порядка семи километров. Деревня находится на возвышении, от нее идет спуск к лесу, который постепенно понижается при подходе к обители. Можно сказать, что пустынь находится посреди болот (летом, а тем более весной или осенью, до нее практически не добраться). Невольно задаешься вопросом: зачем было создавать место святого поклонения в такой глухомани и удалении от крупных поселений и трасс? Но такова уж человеческая вера.
По легендам еще в XIII веке на берегу речки Реконьки на гранитном валуне охотники нашли простенькую иконку, рисованную по левкасу дикими красками – икону Живоначальной Святой Троицы. Она не сохранилась до наших времен, да и исследования относят это событие к XV-XVI векам, но чудо явления иконы было настолько значимым событием, что здесь, в глухих лесах в память этого события был устроен скит. Позднее, в конце XVII века в Рекони возвели деревянную Троицкую церковь, простоявшую там более 300 лет до 1979 года, когда ее переправили в Новгородский музей деревянного зодчества.
Тропя лыжню в глубоких сугробах, я даже примерно не знал, куда мы направляемся. В моем воображении Реконьская пустынь представала как раз небольшой сельской церквушкой, непонятным образом затерянной в лесах. И я изумился, когда после полутора часов барахтания в снегу впереди за деревьями замаячил шпиль Покровской церкви, а еще полчаса спустя, когда мы прошли Святые Тихвинские ворота и перебрались через Реконьку, открылся изумительный ансамбль самой святой обители – Троицкий собор и его колокольня, окруженные монастырскими стенами.
Пожалуй, свой вид, дошедший до нас, пустынь могла и не приобрести, а, оставшись деревянной, обветшать и разрушиться, если бы ни старания одного человека. В 1812 году, когда обитель уже была практически упразднена, пришел в Реконь странник, Андрей Иванович Шапошников. Здесь он оставался до самой смерти (1865 год), за исключением нескольких месяцев, проведенных в Тихвинском остроге, сначала – как сторож, а с 1832 года, после пострига – как схимонах Амфилохий. Нищий, «беспаспортный старец» проникся идеей восстановления бывшего монастыря. Он подавал несколько прошений по возврату пустыни принадлежащих ей земель и ее обновлению сначала в Тихвинский уездный суд и Новгородскую гражданскую палату, после – в Сенат на имя Александра I, а затем и Николая I. Неугомонный старец был не по нраву властям, несколько раз его сажали в тюрьму, но он сумел добиться своего. 13 февраля 1860 года, по прошествии практически 40 лет судебных тяжб, после рассмотрения дела в Государственном Совете вышел императорский указ о восстановлении в Рекони самостоятельного заштатного общежительного монастыря.
Настоятелем обители был назначен иеромонах Данииил, заведовавший Валаамской часовней в Петербурге. 21 мая 1860 года в обновленной Троицкой церкви отслужили Божественную литургию. Вскоре было начато строительство монастыря. Шапошников принял деятельное участие в работе, но спустя три года силы стали покидать его, он удалился в скит в трех верстах от Рекони, а затем еще дальше – в келью в лесах в 15 верстах от монастыря, где и скончался 9 августа 1865 года. Прах его был перенесен в обитель и захоронен рядом с Троицкой церковью. В память о почтенном старце были установлены дни почитания отца Амфилохия – 9 августа и 23 ноября.
Однако, со смертью Шапошникова развитие пустыни не остановилось. Отец Даниил, ставший уже игуменом, решил начать каменное строительство в Рекони. Заручившись поддержкой новоладожских купцов, он обратился за проектом нового монастырского комплекса к петербургскому архитектору, профессору М.А. Щурупову. 21 июля 1877 года построенный главный храм обители был освящен во имя Святой Живоначальной Троицы. Кроме него были возведены: монастырская ограда со сторожками, трехярусная колокольня и Святые (Новгородские) ворота, а на другом берегу Реконьки – кладбищенская церковь, рядом с деревянной Троицкой, каменная ограда с башнями, сторожка и Святые (Тихвинские) ворота. Все эти строения в полуразрушенном виде дошли и до наших дней.
Одновременно восторженно и больно было смотреть на стены монастыря. Огромный храм Святой Троицы и сейчас поражает своей красотой и гармоничностью. Вообще, весь ансамбль оставляет неизгладимое впечатление. Насколько же неутомим дух человеческий в своем стремлении к прекрасному, сумевший возвести в этих непроходимых лесах такое чудо. Ведь и во времена Амфилохия и Даниила к пустыни вела лишь широкая тропа, по которой едва проезжала одна телега. Конечно, сейчас тропа стала еще уже, революция и Советский союз превратили обитель в совхоз (сначала названный «Реконь», а затем переименованный в «Безбожник»), в войну снаряды 92-ой стрелковой дивизии повредили купол собора и колокольню. Гораздо позднее кладоискатели и черные следопыты вскрыли отопительную систему монастыря, разобрали во многих местах кирпичную кладку ограды и башенок. От росписи и перекрытий собора практически ничего на осталось, на крыше растут сосны. Нетронутым стоит лишь большой гранитный валу на берегу Реконьки, место явления животворной иконы, над которым пристроена деревянная табличка с описанием этого события.
Правда, осматривая обитель, мы с удивлением обнаружили новые двери на Покровской, кладбищенской, церкви, а также застекленные окна в одной из пристроек собора. Как оказалось, пару лет назад в пустынь стал приезжать монах. Сам он, по словам жителей Верхнего Заозерья, из Петербурга, но все лето, часть весны и осени, проводит в реконьской обители, своими силами подновляя и восстанавливая ее. Конечно, сил одного человека, чтобы практически заново отстроить поврежденные временем и другими людьми стены монастыря недостаточно, но сам факт невольно пробуждает уважение и восхищение столь самоотверженнм поступком.
Вот и задумаешься, читая на страницах газет дебаты по вере нашей православной и ее насильственному прививанию: а даст ли это что-нибудь и, если и даст, то сколько сил и времени будет затрачено, сколько будет совершено ошибок, а они будут несомненно, ведь дело абсолютно новое и неизведанное? Раз уже на первых порах это вызывает людской диссонанс и непрятие, то не лучше ли, следуя законам бизнеса, вложиться в «рекламу» - пустить деньги, отложенные на внедрение образовательных программ Православной Культуры, на помощь в восстановлении древних храмов и монастырей, которых на территории России огромное множество, чтобы молодой человек, услышавший за партой о мифическом русском православии, не бегал потом и не искал, а где же на него взглянуть-то можно?
Вера должна быль добровольной, лишь тогда она будет истинной, а в условиях вышнего указания, может родиться лишь ее отрицание и неприятие. За порогом все-таки двадцать первый век, а не конец первого тысячелетия. В наше демократическое время при навязывании чужого мнения Шапошниковы могут не то что зачахнуть, а и вовсе не родиться. Некому верить будет! А пока идут дебаты и прения, принимаются и внедряются различные законопроекты, настоящие символы православной культуры превращаются в песок и рассыпаются прахом. Не упустить бы их, а то заново строить придется.