Так получилось

ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ…*



*Печатается в авторской редакции. – Прим. ред.

       …В себе Бога открыв.
       Я, без робости,
       Не спешу показать этот путь…
       Моя тайна, во мне торжествуя,
       Будет жить, лишь пока… живу я
       Ал. Полонский.

       Ну что же это такое происходит? Нет, вы слышали? Каков наглец! Он в себе… открыл Бога! Если бы с маленькой буквы, сразу бы стало понятно: мужичок тихо страдает от нарцисизма. Так ведь нет! С большой! Тоже мне… Творец выискался! Да у нас таких – на каждом углу по десятку! Куда ни плюнь – рискуешь попасть если не в поэта, так в прозаика. И разумеется, получить по морде. В ответ, так сказать, на неинтеллигентный поступок. Создателей развелось… что хоть отстрел начинай! Правда, повывелись нынче Дантесы и Мартыновы. Да и перестрелки теперь не в моде. Дожились, докатились, опустились до словесной перебранки, низкопробных пародий-шаржей или тихой неприязни. И всего-то?
       Как мило было раньше… Повстречались двое… на узком мостике. Ну, скажем, повздорили слегка. Чаще из-за дамы. Первый бросил второму в лицо лайковую перчатку… Вечерком секунданты обговорили детали. На зорьке, в рощице, громыхнула пара выстрелов…
       Стоп, стоп! Что-то разошелся я со своими ностальгическими воспоминаниями да и свернул не в тот проулок. Хотелось-то ведь малого: покалякать… со стаканом «Мускателя» о дивном стечении обстоятельств. И что ж такое деется, люди добрые, на белом свете? После устоявшегося веками принципа сосуществования на Земле Трех Канонических Вероисповеданий (пусть в каждом присутствуют ответвления, но не в этом суть), мы в начале Третьего тысячелетия снова возвращаемся к многобожию?! Неужели кому-то не по нраву догматы традиций? Неужто потянуло к Олимпам с Верховным и кучей второстепенных, для случая, божков? Похоже, что так. В настоящее время мы имеем множество Прозревших и Творящих чудеса… И как водится (мы наблюдаем это, опираясь на знание истории), минует какое-то время, и некий теолог (типа Цвингли) расположит все это многообразие на лестнице иерархов, придав каждому персонажу какое-то особенное значение. И вновь начнется смута в умах, пойдет брожение, вяло перетекая в Войны Религий. И еще лет через двести некий «историк» обзовет эту эпоху внеочередной Реформацией…
       Скучно, господа… «Мускатель» закончился… В наличии имеется красный массандровский портвейн и красногвардейский розовый «Приморский» (или приканальный… словом, прикольный!). За «Мускателем» надо бы сгонять в магазин «Михаил», что за углом… Но ведь для этого нужно встать из-за заваленного набросками и специальной (вспомогательной) литературой стола. Взять из тумбочки деньги. Переобуться, расчесаться, надеть галстук. Прихватить сигаретку на дорожку. Потом пойти… пройти. А ведь какая-нибудь зараза обязательно… если не сидит на лавочке под моими окнами… Или топчется в подворотне, выглядывая попутчика… Или мается у магазина в надежде на «врачебную» помощь… Или в самом магазине, у вино-водочного отдела… Или на обратном пути… по той же схеме. Или поинтересуется кто-то: «А который час?»… Или: «Как пройти: к Свято-Троицкому монастырю? в горисполком? на Центральный рынок или автовокзал?». Или… Словом, обязательно сыщется сволочь, которая отвлечет от четкости в изложении взволновавшего меня материала! И – все! Пиши – пропало! Вы – не понимаете и вряд ли поймете, какой это будет удар. Нет, не для меня. Что такое – я? Еще один литератор, бумагомарака. Это для тебя, уважаемо-драгоценный читатель, будет невосполнимая потеря! И уже не приходится говорить, какая это будет катастрофа для всеземляной философской мысли, тянущей, как минимум, на Нобелевскую премию!
       Все, решено! Никуда я не пойду. Обойдусь имеющимся, благо скакать никуда не нужно, у меня все под рукой – в тумбе стола. Открываем, наливаем, дегустируем и продолжаем работу, ибо мое лирическо-бытовое отступление немного затянулось…
       Эмпиреи-Валгаллы, Боги, Создатели, Творцы, Небожители, Всевышние… На участь святого никто не соглашается! Это же так трудно – терпеть лишения и унижения, поститься. Они, эти новые Сверхсущности, изначально навязывают окружающим людям, обществу некие постулаты. И не как озарение свыше, не как откровения, пророчества… Нет, это воля Единиц! И мы, народ, не просто должны, а обязаны внимать и исполнять! Хорошо хоть этот… как его?.. а, Полонский, утверждает, что у него есть тайна и он ею не поделится ни при каких обстоятельствах. Но ведь Полонских единицы. На одного Алексиса приходится с полсотни Иванов-Степанов, не брезгующих ничем, абы показать во всей своей нечистоплотности мерзопакостные деяния…
       Стоп, стоп… Портвейн-то – хорош, но сие – не «Мускатель». Разумеется, имеется-присутствует своя изюминка, но некая утонченность в восприятии торсионных полей, как последствие в восприятии… то есть в изменении принимаемого вовнутрь, подневольно складывается к ухудшению. Еще рано говорить о потере контакта, но в принимающем луче вместо прежней золотистости наметилась цветастость. О конечно же, в моей работе должна присутствовать и ощущаться (даже издалека) своеобразная радужность образов, понятий и терминов. Без небольших отступлений как показательно-наглядных примеров сей трактат попросту скатится к сухому изложению разгневанного собирателя душещипательных фактов…
       Этого еще не хватало! И как – некстати! Но приперся, т.е. явился, с очередной исполкомовской аппаратки-оперативки… Граскин! С одной стороны – он хозяин квартиры и вправе вытворять у себя в доме все, что пожелает. Но с другой – какое мне дело до каких-то Басманова, Грабба и Гресса?! Кто кому чего сказал… Кто кому насовал… Кто топором перерубил кабель… О Господи! Да за что мне такое наказание? И почему он не пошел со своим Пафнутьевичем в «Алдан» пообедать «Немировым» или «Шустовым»? Не успел я еще и в паре фраз развеяться во внеплановом отклонении от темы, как… А Граскин, не замечая того, что я продолжаю писать (вино я благоразумно спрятал в тумбу) и делаю вид, что не слышу эту несносную Гебельсову пропаганду, словно раввин с… как его? (ладно, пусть хоть с амвона)… раввин с амвона, талдычит о противостоянии Ярмяка и Рыбака с Гроффе! Да и прежний Кисельроде, по мнению аналитиков волостной Рады, оставил Матусенку такое…
       Все! Нету больше силушки терпеть эту ахинею, эти последствия словесной диареи, этот месячный паводок-водопад критического дня! Подхватив одной рукой папку с листами чистой бумаги и стакан, зажав под мышкой пару пособий, вцепившись зубами в початое «Приморское», левой рукой национализируя стул с еще одним справочником, пулей выскакиваю во двор, слыша в свой адрес во след неприкрытое удивление в голосе: «А куда это ты, собственно? Ведь я – никого не трогал… И я – хороший…».
       Ух! Слава Богу! Вот я и на свежем воздухе. На вишне, справа, весело щебечет пара троек каких-то пташек. Абрикос, слева, продолжает плодовую бомбардировку цветника, но до меня спелая фрукта не долетает. Это местечко я облюбовал и использую при необходимости. Конец июля, жара… Ну вот хоть здесь… С чувством ярковыраженного облегчения наполняю стакан. Выпиваю. Закуриваю…
       М-да! Как ни крути, но краткий экскурс в регионально-чиновничьи разборки с применением танков «лендроверов» в сельскохозяйственной авиации, при поддержке коренной казачьей полусотни, прикомандированного ОМОНА из Хмельников и пришвартованной уже 13-ый год в Балаклавской бухте VI Национальной Флотилии… произвел некорректный прорыв в сфере жизненных интересов отдельно взятой личности. Только поэтому проблема глобальной интеграции в реформирование мифических пантеонов с точки зрения обожествления себя-горячолюбимого есть профанация в селекции сублимирования поэтапного процесса творения. Поиск точек отсчета в призме деградации человека обусловлен переходной формой от шизофреника к «властьпридержащей инстанции». По-видимому, это – один из шагов-направлений при превращении героев вчерашних дней в «хомо абсолютикус», «хомо Дэус». Имея про всяк выпадок при себе сверхвосприятие и обновленное мышление, подобный «хомо» способен…
       Да что же это такое?! Нет, сегодня точно не мой день! Во-первых, я поленился прочесть в газете астрорасклад на день. Не позаботился о присутствии однотипных напитков в количественном исполнении в моем укромном мини барчике. Во-вторых, как обычно, вездесущему квартиросдатчику вздумалось облагодетельствовать меня чуждой моему мировоззрению информацией… А теперь еще и в-третьих?! Нет, это точно Божий промысел! Так как не зря же утверждают бабки-пенсионерки, бывшие стахановки, а ныне рядовые верующие, что Бог любит Троицу…
       Так вот, в-третьих… выползла из квартирки напротив «неумноразвитая» не по годам деточка. И чего тебе дома не сидится? Ах да, папка с мамкой ремонт затеяли, обои, побелка. На свежий воздушек спровадили воробушка… чтоб не путалась под ногами у взрослых… Ну и пошла бы себе… куда подальше! Так нет же! «А что вы такое делаете? А что пишите? А зачем?..» Что за бестолковый ребенок? Ну какое твое… щенячье дело? Я тут, понимаешь ли, о вечности размышляю, а меня… всякая мелюзга…
       Все!!! Надоело!! Ухожу в монастырь! К черту на рога! На Кудыкину гору! Туда, где Макар телят выпасал… Када-нибудь… Что такое?!
       Значит… вот как оно происходит? Я собирался было покритиковать разночинцев-оппортунистов, мнящих себя невесть чем. И совершенно случайно (а может быть и нет, т.е. совсем не случайно) наткнулся, напоролся… открыл в себе возможность… отрыва от рационального к некоему мистицизму. И – как следствие… Ведь стоило лишь ПО-НАСТОЯЩЕМУ захотеть и я оказался-очутился за тридевять земель от диковато-нудного местечка, именуемого Родина. Неужели это ВСЕ, этот переход-перемещение – настолько просто?! И кто же теперь я? Первопроходец? Исследователь душ? Или же… Бог, перенесшийся силой мысли в неведомое зазеркалье?
       Передо мной – совершенно новый Мир… О, как хочется сделать его ТАКИМ… То есть совершенно иным, нежели тот, что остался там, позади, стоило переступить Порог. Пусть же…
       А, хватит демагогии! Долго думать, решать, топтаться на месте – глупо. Вперед, с улыбкой, навстречу чудесным открытиям… В кои веки у меня появилась возможность стать СОЗДАТЕЛЕМ!
       2.08.05