Кокаин

Приоткрываю глаза, и вижу тусклый дневной свет. Значит жив. Значит еще один день.
Нашариваю около дивана, который служит мне кроватью спички и сигареты. Прикуриваю. Кидаю спичку в кучу одежды, сваленную в углу. Это у меня такой шкаф. Сигарету после пары затяжек туда же. Я уже знаю, что будет. Спичка, хоть и штормовая, горящая даже в ураган с дождем, погаснет в полете, а зажженная сигарета упадет в лужу, которая секунду назад появилась там при помощи Зверя.
Опять шарю рукой, нахожу бутылку. Так и что это? Водка. Делаю десяток больших глотков. Чувствую горечь снотворного в спиртном. Это ничего не значит. Я всюду добавляю снотворное, может что-нибудь меня таки убьет. Хотя я уже даже не засыпаю.
Встаю. Квартира, если это можно так назвать, грязная, и захламленная, может когда-нибудь здесь заведется смертельный вирус? Но это фантазии. На кухне шипит открытый газ. Кончился наверно. Я уже месяц его не закрываю, и все же что-то мешает, то разбитое хулиганами стекло, то соседи, вызывающие газовиков. Не судьба, в который раз. Вытягиваю из кучи одежды джинсы и рубашку. Хотя, пожалуй, надо еще футболку. Минус 2 на улице все же.
Выхожу из дома, спускаюсь к остановке, и иду через дорогу – широкую прямую улицу.
«Куда, долбоёб?! Красный же!» кричит кто-то «сердобольный». Но мне насрать. Мимо пролетает джип, из окна несется мат. Неискушенный такой, простенький деревенский мат. Меня не собьют, я знаю. Уже 2 года я не могу умереть. 2 года прошло с тех пор, как я живу без надежды на «завтра». 2 года бес смысла жизни. Это много. Чересчур много.
И опять как всегда я иду по городу, закрыв глаза через магистрали, пить спирт вперемешку с таблетками, прыгать по льдинам, в слегка оттаявшем море, крыть отборным матом компании отморозков и кататься на крышах электричек. И, как и 2 года подряд. Со мной ничего не случится. А так хотелось бы!
На ходу скатываюсь с крыши электрички. Короткий полет, или падение, и… подо мной кусты. Лишь десяток царапин. Через 5 метров начинается крутая насыпь, и стоит столб. Жаль. Совсем чуть чуть промахнулся. Отряхиваюсь. Иду, просто иду. Выхожу на междугороднюю трассу. То, что надо! Дохожу до середины дороги через редкий поток машин. Ложусь на двойную сплошную. Ну, скоро ли на мою душу найдется нарушитель? Идет колонна большегрузных фур, этаких монстров от машиностроения. Отлично, из-за широких боковин хрен что увидишь. Но дальнобойщики идут след в след. И надо мной проносятся лишь края бортов. Смертоносные, и такие желанные колеса проходят на расстоянии руки от меня. Протяни, и дотронешься. Но я не хочу калечится. Хочу умереть.
Асфальт ледяной, но я уже даже не простужаюсь.
Встаю, и иду дальше. У меня уже есть даже шутка про себя. Если я лягу на рельсы, то поезд задержат на 18 часов.
Дохожу до города. Троллейбус до центра! Отлично поеду. Но как привык, на крыше. Троллейбус трогается. Но за 30 минут пути провода не обрываются, и не убивают меня. Жаль.


Поздняя ночь. Дохожу до квартиры, открываю дверь. Просто так, без ключа. А зачем?
В моем кармане, лежит что-то, что греет меня открытым огнем в февральскую ночь. Маленький плоский пакетик, из серой бумаги.
Движением руки сметаю всё с небольшого стеклянного столика, за которым я так любил сидеть в той, прошлой жизни. Но теперь, это растрескавшееся, мутное стекло напоминает лишь о боли. Вот и отлично! Ничего больше мне сейчас и не надо. Ногтем разорвать тонкую бумагу, высыпать белые кристаллики на стол, лезвием разделить дорожки, свернуть в трубочку купюру. Быстрый вдох! Один, второй. Еще один пакетик. Два последних в кармане. Если все это употребить, то уже ничто не спасет.
Раскрываю конвертики, рассыпаю дорожки. Мои аккуратные белые тропинки в ад. Купюра скользит над поверхностью столика, ювелирно собирая, и проводя в меня, всю белую отраву. Кокаин. Мой друг на ночь.
Это моё путешествие в мир образов. Мир цветных узоров, и абсолютного знания. Мир, где всего этого не было.
Узоры и пугливы и податливы. Движения легки. Дыхание медленное. Но и от него они разлетаются. Сплетаются в лица. Места. И каких то странных причудливых насекомых. Красновато зеленый паук ползет по руке. Я не шевелюсь. Мне, почему-то важно, что бы он дополз до сердца. Выдох. Легкий, почти не существующий и вот паук превращается в странное существо. Отражение в зеркале смеется мне. Стекло мутнеет и обретает объем. По комнате мечутся порывы ветра. Один задувает мне спичку. Второй яростно разрывает сигарету. Зверь становится на задние лапы, и идет ко мне. В передних у него примус. В углу взлетает в воздух одежда. Диван подскакивает на тонких ножках, пытаясь сбросить меня. В кухне яростным пламенем оживает плита. Огонь сжигает все вокруг. Тонкий как хлыст язык пламени метнулся ко мне. Он теплый и приятный. Огненный котенок свернулся на коленях. Зверь ревнует. Бросается на него. Разрывает на огненные точки. Шипы на моем браслете растут на глазах. Один протыкает глотку Зверя. На колени льется кровь. Моя. Я ломаю руками лезвия. Бабочка из тетрадного листка садится на плечо. У нее на крыльях что то написано. Но я не вижу. Точка огня, попала на нее и мгновенно сожгла. Пепел медленно кружит, и падает в лужу крови Зверя. Но ему кажется все равно. Он ловит тонкую паутину, летающую в воздухе. Паутина накрывает меня. Нежно укутывает и шепчет: «Это быстро. И совсем не больно…». Я задыхаюсь. Я отбиваюсь руками, но простынь с дивана мягко держит меня. На лицо падает вуаль полумрака. Зверь шипит. Бросается мне на грудь. Вцепляется когтями в глотку. Рвет рубашку на груди. Мне приятны его когти, разрывающие мне кожу. Я чувствую недостаток воздуха. Но я уже не хочу дышать. Сознание уходит. Успеваю только провести рукой по шерсти зверя. Тело сжимает судорога. Оно изгибается дугой. Что-то хрустит, ломаясь. Я падаю но Темнота ласково ловит меня. Теперь она моя любовница навсегда.