Тексты

"Презумпция невиновности"

Это были бывшие листья ...
Ну, что ещё ?
Галогены, мочегонное, транцентные игры ...
Дама в шляпе и с фотоаппаратом: интересно, зачем ей понадобилась эта штука, не будет же она и вправду нажимать на курок ...
Фиолетовые карты. Их подарили на день раждения и что теперь ?
Засунь их себе в жопу, точка
Обнаженный, вызывающий торс.
Вызывающий, вызывающий, умоляющий торс мужчины.
Ну что вам стоит - положите ему руку на член и все кончится.
Космос, звезды, небо, солнце и луна, ---
Подождите что - то там было еще.
Какие - то штучки.
       Вот вот. - Марс, Венера, Сатурн, Юпитер, ну еще. разные там штучки.
Ну, ну, знаем мы эти штучки.
Ну и что ? Видели вы там кого-нибудь ?
Ой видели. Ой, что мы там видели ...
Ну что, что вы там видели ?
Что ?
Да, что ?
Ну что. Ну всякие штучки.
Конкретнее.
Ну, Гермафродиту, Прозерпину, Лисестрату, она несла генетический код. Прикинь, такая здоровенная штуковина, и всякие там в ней спирали, таблетки, уколы, космические недостатки, парочка инфракрасных лучей, молекулы носятся как сумасшедшие, 6ьют друг друга в лицо и рассыпаются на мелкие кусочки, а потом еще и еще ... А сбоку стоит человечек в мокрых штанах, ну и так далее... И все это между ног.
Где ?!!
Между ног. Ну у Лисестраты, между ног, в космосе.
Ну потом еще был Формуляр, Экзистенционализм. Простатит и Гете, он пришел последним или первым, теперь его уже не догнать.
Коленка болит.
Не может 6ыть.
Чтоб мне сдохнуть.
       Интересно, с каких это пор, они все стали появляться в этой паршивой забегаловке ?!
       Ну что вы так, чай расплескаете. Вам то что за дело ? В конце концов всему свое время. И старая 6лядь Афродита, впрочем, время не властно над этим. И потом, мне думается, все это было весело.
       Нет, вы знаете, все таки я вас не пойму. Какие могут быть проблемы ?! В следующий раз я прихвачу вас с собой. Эй, только оставьте чашку и ложечку тоже. Они мне дороги ... Как память. А теперь прощайте. Нет сил вас провожать. И боюсь, в противном случае, когда я вернусь, здесь все так чертовски переменится. Что ? Забыли шнурки, в ванной ? Да, ужасная гроза, ужасная ... Наверное они уже высохли. Ой, простите, кажется тот, кто был здесь раньше, использовал их в качестве топлива, для запуска своей мечты. Да, да. Заходите через недельку, мы вам что-нибудь подыщем ...
Линия отрыва
Как желанна
Она была
И как
Сама хотела
Мы хотели друг друга.
Что может быть лучше.
Они цеплялись за меня, как крючки за наживку
Зачем они пришивали меня к себе то так, та эдак.
И так, и эдак ...
Что хотели поймать, большую рыбку ...
Зачем
Охотники по мелочам. Хищники
Одна твердая лобная кость, и не менее твердая лобковая, тоже одна.
Что там за забором ?
Еще один забор.
Ох уж эти мне клиновые листочки.
Осенние поцелуи ...
Это нормально. - сказала она

       "ВООШЕДШИЙ ВО ВСЕ ВРЕМЕНА"

Листья шуршат. По мостовой движется карета. Лошади неторопливо, задумчиво цокают копытами, будто ищут, - ту клавишу. А попадается не та. Не дается старая мелодия. Не пишет ручка. ВСЕ как-то не так. И уже не утро. И кучер, куда-то запропастился.
И крупы напрягаются в такт, по привычке, в болезненно-сладостном ожидании огненного прикосновения хлыста.
- Уже не утро, - вместе с дымом дамской папиросы и жалобным скрипом пружин кровати, уносится справа из распахнутого окна, в открытый космос
И где-то слева, со склона черепичной горы, - еще не вечер, - в восторженном азарте двухэтажной тишины, в партнерстве со всемогущим одиночеством, - слышится.
И листья шуршат ... И пусть не каждое, но несколько мгновений замерло. И я взлетел по этим ступеням ... Влюбленный во все времена.

       1996 г.

       "НОГАГА"

/сюита/.
       Она ногагой взяла ковер и поправила.
Была рукака, одна, свободная. Рукокой она взяла ручку и подуыала, что есть головава, которая болит и желание писать.
Ручка писала или писала чернилами из тонкого хоботка с шариком, она была шариковая. НО соседский Шарик об этом не знал и скулил под дверью другого соседа, так как ему было все равно.
Через стенку стучали чем-то тяжелым, протяжничал саксофон, в общем играла музыка и женщина Жанна пела под нее, не зная о соседском Шарике. - Ей тоже было все ровно.
Освободив наконец-то вторую рукуку, от обязанности зажимать под мышокой скользкий, противный градусник, который запотев, стал еще противнее, она с облегчением вздохнула, и стала. внимательно считать черточки после 36,6, на градуированной железке, застрявшей в противном как кость горле.
- После 36,6, - три. 36,6 плюс 0,3, итого - тридцать шесть и девять.
Ртутный столбик, - забыла про ртутный столбик. Без него , все эти железки - дрянь собачия, а с ним, - градусник или термометр.
Поэзия для справки по применению. А если проще, - рояль в хлеву, - шокирует, но не впечатляет, то:
берешь, вставляешь, держишь 10 минут, /почему десять/, вынимаешь, смотришь, передаешь другому, да, еще встряхнуть, - впрочем, по желанию. Все. Ну и что ?
Она углубилась, первая рукака плавно заскользила по воздуху направляясь к градуснику - искусителю, остановилась в нерешительности, на расстоянии 2х мм. от кусителя, замерла. Она вспомнила, что есть пальцыцы. Что-то щелкнуло в головеве, пальцыцы обрели себя как "личность", и зашевелились, за карабкались к усителю, обхватили нежно ситель, и дальше, рукака поднесла их с ителем к нососу с ноздрярями, которые блаженно затрепетали, втягивая; запах пота задержавшегося на теле. Потому что нюхать под мышкокой, неудобно и неприлично. И тут же ел был низвергнут на мягкое пушисто покрывало, снова почувствовав себя градусником, что било неожиданно, но не неприятно.
Она посмотрела на него, потрогала пальцецем, словно первый раз видит, и недоумевает, -"кто ? ", "зачем ?" и "откуда ?"
Надоел. Сунула в бумажную трубочку с колпачком и спрятала в серванте, за ящичком с лекарствами.
Ящичек мореного ду6а. С лекарствами. Ящичек с лекарствами мореного дуба. Старого дуба, старинный ящичек. Мореный, с лекарствами уморительными, уморяющими. Из дуба с мором, с моргом.За дубовым моргом, градусник, который она никогда не пила. А если бы выпила, - покрылась бы ртутными пятнами, трупной инкрустацией, и попала бы в ящичек, из свежей осины или соломы. И к столу бы подали кисель и лосось, что бы всех пробрал градусник.
Она закрыла дверцу серванта рукокой, обеими рукаками, свободными ото всего, ей было все равно. Стоя на холодном полу, она подумала, что несколько часов в этом положении, - и никакой искуситель ей не поможет. Зато пол нагреется до красна, расскалится, и тем, кто живет ниже этажем, будет тепло.
А на дворе зима, метель метет из пожелтевших листьев, в пустых дуплах /домов/, деревьев свистит ветер, ухает, завывает и замирает.
       Завывает, замирает и ухает.
       Замирает, ухает и завывает.
       И завывает и ухает.
       И замирает, замирает, замирает, и она.
Стоит у окна, смотрит за, стекло слабо отражает ее прекрасные черточки, линии, штришки, и глазаза, сильнее всего - глазаза.

       1987г.

"Чем меньше из себя представляет человек, тем больше ему нужно для представления. себя."

"Подарок от Тутонхамона Нефертити"

Он шел берегом моря и снились ему плывущие по волнам коты.
А где-то неподалеку мяукали морские кошки. Был вечер. Мягко светила луна "отражением" беспокойно палящего солнца, где-то на другой стороне орла. Вам было нестыдно касаться пустяка и заставлять молчать свое сердце. Оттого разговор был неизбежно другим ...
Они напоминали бутылки с закрытыми пробками и наверняка в них было пусто.
И в самом деле, здесь ни какой роли не играют местоимения, иным - слова. В море.
На пустынном пляже скрипят под подошвами камни и галька бассейна, приплывшая со дна.
Туфли одетые на босу ногу. Черт, мне это так нравится, когда кругом песок, и луна, ипустынно ипляж.
Ляг или ляж. И я ложусь в рубашке из хлопка, в тонкой "хб", спиной на острые мелкие камни. Протяжный мягкий ветер бриз, свежо и влажно, спине, хочется встать и не вставать. Руки в стороны, - заглядываю в небо, - его не видно, только луна и звезды, а я хочу его обнять.
Вода прибывает , касается подошв, сотом и вовсе заливается в туфли. -
Маленькая девочка, - ты даешь ей конфету, думая, что когда-нибудь она вырастет. И вот, она уже стягивает с тебя брюки. Еще чуть-чуть и меня смоет. Не смоет, но искупает наверняка, да. Не хочется быть мокрым.
Просто надоела эта игра.
Он понял, почему они молчат.
Он думал, что его никто не хочет слышать. Никто не слышит его, он думал, что он никому не нужен, не признан, одинок, но тут набежала волна, обняла его сердце кротко и нежно, успокаивающе, прозрачно, легко ... И где-то там, на той стороне "орла", стало утро.

       1995г.

Лавина горного хрусталя неслась мимо моих колен в бездну, исчезая от меня стремительно - медленно.
Комната, куда долетал летний свет, была забросана книгами. Они лежали повсюду, распахнутые, лицом вниз, парами и поодиночке.
Она стояла, прижавшись спиной, в синей ночи ворвавшейся в комнату, впившись затылком и ладонямии в шершавую тишину.
От щиколоток поднималось тепло, осторожно перехватывавшее дыхание, освобождая горло - там воплощался звук, свободно несущийся из глубины соприкасающейся со ступнями ног, имя которой - экстаз.
Она пела, и я становился прежним.
       1993 г.

"ЛОКОМОТИВ"

"Она сказала непечально: "... - я просто чайник на земле".
Убаюканные летним морозом скорби. Теплые руки неначатой любви, завязавшейся в узел вечности. Неразрешенной. Неразрешимой душеломки. Непостижимой звездой приваренной к небосводу, раскаленной мембраной сердца
Вам надо сделать операцию головы, и все затерявшееся в просторах вселенной, больше не побеспокоит вас криком о помощи.
- Дядя, поиграй со мной в куклы.
В тебе так много нераспечатанной души. В тебе так много любви - как угля. Который бросают в топку ненависти, и паровоз летит, не делая остановок. И ему не сбиться с пути. А все остальное дышит воздухом ... И только ненависть дышит любовью. И только любовь поглощает ненависть Так он и мчится по степи, сменяя время суток и времена года.

       1995 г. зима

       "Племянник портного".

Каждая юбка
Имела для него
Свое значение.
Каждая несла особый смысл.
Он бегал за каждой юбкой.

Три венецианских юбки
Покрывали мое тело
Я сошью из них рубашку.
Подол одной пойдет на рукава.
Другой я обтяну себя как бинтом.
Третью на ветер.
Она станет моим парусом,
Я стану ее ветром или ветерком.
Это зависит от того, какая будет погода:
Если она будет безветренной - парус погибнет от солнца.
Потому что на этом корабле не будет матросов.
И когда я устал лежать под ними,
Я стал зарываться в них лицом,
Я стал с ними играть как ребенок,
Я смеялся и был счастлив.
И я прижимал их
К своему телу
Как ребенок
И плакал и был счастлив.
И снова они покрывали мое тело
Нежно, невесомо, легко ...
И я подумал: - как саван.

       Посв. Т. 1995.г.
       "Продавец"

И эта флейтистка-музыкантша,
Играла на трубе или на гитаре, теперь уже не помню, пальцами перебирая струнки банджо ...
Звонок телефона ..: - алло, - это нейрохирургия ?......
Вот собственно и все инструменты, которые я знаю.
Еще скрипка, виолончель, контрабас, которых у меня нет и фортепьяно, которое у маня есть. Ну и все остальные инструменты, которые только есть.
То нет, то есть.
И она - то есть, то нет. Тонет.
Как в кабинете окулиста.
Париж - Даккар - Кейптаун. -
Извилистый маршрут звуков, доносившийся из пальцев.
Уже при свете.
Касавшихся высоковольтных линий передач. Я видел ноги и грудь, все остальное скрывал инструмент, названия которого я не понял.
И птица цапля, в один момент напомнила скрипичный ключ, и, потревожив меня взмахом дирижерской палочки, улетела ... И я впервые понял, что цапли умеют летать, а до этого, этого много лет подряд я думал, что они умеют стоять на одной ноге, есть лягушек, сохнуть и чахнуть ..., что-то там еще было ... и время вошло в свои права и властвовало над нами
хорошо точка

       1994 г. Посв. Л.Ф.

"Власть над гениями"

Прошло десять дней с тех пор, как наступил Новый год. Сегодня десятое января тысяча девятьсот девяносто пятого года, два часа вечера.
Я начинаю писать свои заметки о том, о чем мало кто знает, мало кому дано это увидеть, разглядеть за туманным облаком повседневности. Но тем не менее, о том, что безусловно существует, происходит с нами и вокруг. Заранее прощаю будущего читателя за неопытность, так что читайте смело, уверен, вам будет интересно.
К примеру сегодня, один мой знакомый, по прозвищу Хрымзик, должен был купить, по моей просьбе, лимон в овощном магазине. Получив от меня деньги и выйдя на улицу, он заколебался, как ему поступить ? Дело в том, что он спешил домой, и он стал решать как ему быть: сразу заскочить домой или сначала купить лимон. Решив, что до магазина "рукой подать", он отправился в путь, поворачивая за угол, он споткнулся, а когда проник в магазин выяснилось что лимонов там нет. -"Ну, блин !" - Подумал Хрымзик и быстро пошел домой. Недалеко от его дома был еще один овощной: - "А вдруг и там нет ?!" - Возникло вдруг, ни с того, ни с сего. "Это плохо", - бросилось в глаза, - аккуратная надпись на заборе. Спускаясь по ступенькам овощного, Х. еще раз споткнулся на последней, впереди была лужа и он буквально въехал в помещение, проскользив плавно и обезоруживающе. - Ура, - там оказались лимоны. Он выбрал лучший, заплатил и довольный отправился домой, уже без спешки.
Дома его встретила жена Лукреция и двое малолетних детей
- Ну наконец-то, - сказала Лукреция. - Был у Чемоданова ?
- Да. Он просил купить лимон.
- Денег дал ?
- Дал.
- Купил ?
- Да. Пришлось обойти два магазина.
- Ну на финг, - это круто, - закончила Лукреция по английски.
Жена Хрымзика на первый взгляд, была самой обыкновенной молодой женушкой и мамашей. Как и все в этом роде, она любила удобную одежду, приятное общество, светскую беседу, полезные знакомства, вкусные продукты и сладкую жизнь.
Но если бы одному из вас вдруг, случилось пристально посмотреть ей в глаза, то он бы понял, что это совсем не обыкновенная женщина. А если бы другой, мог повнимательнее изучить ее внешность, - простую и невызывающую для всех, - до вас бы дошло, что это лишь декор, за которым Лу-Лу пытается скрыть целый калейдоскоп возможностей ее внутреннего воздействия на окружающую среду. Сильнейший потенциал, над которым не властны никакие обстоятельства.
Хрымзик заметил это и слишком рано, и слишком поздно. - Он окунулся в колдовскую - глубину своей жены, - еще не буучи к этому готов. - Сокровища, которые он узрел в ней, одновременно пугали и притягивали. И он рискнул ...
В результате чего, образовалось двое детей: мальчик Даниэль, девочка Катарина и некоторая неадекватность восприятия. "Творческая борьба".
Х. - художник, которого полю6ила она, мечтал найти идеальную форму для воплощения своего внутреннего творческого я наружу. Что - непростительно. А Лу-Лу прощала ему это, иногда даже поощряла его труд. Но стоило ей только почувствовать "нехорошее" одиночество, она тут же принимала решительные меры, по своему. Впрочем, именно так все и было задумано.
От рождения Лу-Лу не была художником. как это принято понимать, но уже тогда она обрела некоторое метафизическое поле деятельности, и многие из наблюдающих, признавали в ней крупный талант и полное грандиозными свершениями и открытиями метабудущее.
Ну вот Х., самый обычный молодой человек, с самой необычной молодой женой и детьми, жили себе не тужили. И все было как всегда, если не считать лимона и розового слона.
Х. пришел домой, где его ждала жена, Дети его не ждали, то ли потому, что еще не умели ждать отца, то ли потому, что у них дел было по горло.

Как раз в это время Ч., сидя у себя дома, задал себе вопрос, и сам же дал на него ответ, но между вопросом и ответом многое произошло ...
Десять лет любви. Он побеждал. Рутину. Зло.
Десять лет любви, пел он. В нем была сила. Воля.
Покой. Ни что не могло победить его. Он побеждал.
Свет. Огонь. Озарение. Мощь. Душа.
Он оттаивал чувства, скованные льдом зла.
Все оживало от его прикосновения. Воспрявало духом.
Озарялось внутренним светом.
Он посланник. Сын.
Он протирал влажной тряпкой пыль, плесень, сметал шелуху, паутину ...
Он заражал жизнью, сеял любовь.
Все мертвое по сути, отдергивало свои паучьи лапы, опаленные очищающим огнем.
Его хотели уничтожить, но он бесстрашен. И ни что не могло сбить его с пути.
Он верил и любил. И всего бы мирового и вселенского зла, не хватило, чтобы сковать его душу.

Х. все время забывал, что излучает энергию. И что от этого многое зависит, поэтому аудиторию он брал нахрапом, короче, - бил ао голове. От чего Лукреция внутренне содрогалась, так как страдала не только концептуально, но и просто физически, однако сделать ничего не могла. Но и это ее не удивляло. Иногда у нее просто создавалось ощущение, что помимо друг друга, они еще приобрели и розового слона.
Х. сделал кое какие неотложные дела, немного поиграл с детьми, попил чайку, пожалел жену, и вспомнил, что Ч. ждет его с лимоном.
По пути он наткнулся на новые акварели Катарины, - что - то в них было, - они пугали и притягивали одновременно ... Однако, лимоновый образ Ч. довольно прочно поселился в его голове, и Х. прошел мимо
Ч был художником самодеятельным, без малейшей роли академизма, он ведал, что творил, и любил это делать.
По сути - анархист и в какой-то степени даже варвар. Он с наплевательской радостью выслушивал наставления своего друга, параллельно затягивая его в свои сумасшедшие миры. Напрасно Х. стремился внести в мировоззрение своего Че-друга определенные коррективы, как бы направить в нужное русло его необузданную фантазию. Напрасно. - Да он и сам это знал, просто Х. всегда стремился положительно влиять ... Он был человеком серьезным, и не терпел насмешек и издевательств над тем, к чему прикоснулся сердцем. Когда дело касалось любых других вещей, он мог скованно посмеяться, подыгрывая собеседникам, с которыми не желал вступать в конфликт, но даже это ему удавалось с трудом. Это было неестественно, неорганично, и он только путался в том, что хорошо, а что плохо. Хотя именно такое поведение предполагала светская беседа, которую так любила его Лу-Лу. Поскольку это для нее ничего не значило и ни к чему не обязывало. Она лишь отдыхала здесь, а силы все отдавала совсем в других измерениях. В принципе других, даже если была не права. Х. же был истинным слугой искусства. По крайней мере так ему казалось.
Попутно Х. решил захватить с собой украшения, которые сделал сам: брошь и серьги, - они еще находились в предпоследней стадии обработки, но в целом были готовы. - Это были замечательные перламутровые цветы в хлопьях лепестков, оторванных ветром, летящих в потоке летнего ночного воздуха, в самом его верхнем слое, - вокруг. В глубокой бархатной ночи, напоминавшей черное дерево, цветы, - их живое дыхание, переливалось всеми цветами радуги. Они исторгал внутренний свет, заимствованный у художника, которым, как мелком, могли бы рисовать в огромном космосе Ч., - слишком большом и холодном, чтобы его хотелось понять, -объемные завораживающие картины, от чего Чекосмос становился бы ближе и веселей. - Так думал Х., бережно складывая брошь и серьги в деревянную коробочку, напоминавшую армейский портсигар.
В конце концов, он оделся и вышел, плотно затворив за собой дверь.
Выйдя из подъезда, Х. заметил, что его окружает очаровательный, тихий зимний вечер. Х. не торопился, ему нравилась его прогулка, он ее продлевал. В какой-то момент он позабыл обо всем, остановился у скверика, недалеко от дома Ч., достал папиросу и закурил. Ему нравилось пускать дым в легкий мороз вечера. Он посмотрел в небо, там. были звезды, много ярких звезд, побольше и поменьше. Одна вдруг сорвалась с места и полетела. Х. показалось, что она падает, в какой-то момент ему стало грустно, он подумал, что это его звезда .... Печальный Х. следил за траекторией ее полета, звезда падала как-то странно, чересчур медленно, он даже устал за ней следить. - Может это самолет, - возникло у Х. С надеждой, - и вдруг, звезда остановилась в пространстве, в точке пространства, замерла, и затем, стала быстро приближаться. - Вот это да ! - вырвалось у Х.,он неотрывно смотрел на звезду, а она все приближалась и увеличивалась. Все увеличивалась и приближалась. И зрелище это и пугало и завораживало. В какой-то момент Х. понял, скорее почувствовал, что вокруг него нет ни сквера, ни дома Ч., ни почты, ни гостиницы "Центральная", ни библиотеки, Все это еще минуту назад было перед его глазами. Когда-то умелые строители расположили вышеназванные здания по кругу. Так они и простояли много лет, замыкая небольшую площадь, в центре которой сейчас Х. обнаружил огромного розового слона и ничего вокруг ?!? Слон поднял хобот и смотрел на восток. Хорошие глаза, - решил Х. - художник: - и вообще как настоящий ....
Папироса словно остыла в снегу. Х. стоял и выглядел при этом странно: он все еще держал руку с невидимой папиросой у рта, тот же в свою очередь был довольно широко открыт, впрочем как и глаза. - "Смотрите на мир широко открытыми глазами", - вспомнилась ему надпись в купе, - "Держите проход свободным", - в тамбуре. Рука в кармане крепко сжимала средних размеров лимон, но этого уже никто не видел. Х. Очнулся, когда до него донеслись привычные звуки вечернего зимнего Брянска - города, в котором он жил и работал. Все было на своих местах, как всегда.
Х. быстро пошел к Ч., решив пока никому ничего не рассказывать о своем "приключении".
Как раз в это время зазвонил телефон у Ч., и он с любопытством слушал непрерывные трели, целую минуту, но желание снять трубку так и не пришло к нему. И тут постучали в дверь. Ч. Открыл, за нею был Х., который перешагнув порог, сразу же вручл Ч. лимон.
- Ну что там новенького ? - перехватывая лимон, спросил Ч.
- Где ? - в свою очередь поинтересовался Х.
Ч. на это промолчал и пошел заваривать традиционный кофе. Когда кофе дозрел, они, прихватив его с собой, отправились в курительную комнату, где привычно уселись на край большой чугунной ванны, которая прочно там обосновалась еще со времен второй мировой войны. Закурили. Размышляя каждый о своем, изредка перебрасывались усталыми вечерними словами, которые плавно в дыму их папирос, фигурно смыкались в ту или иную фразу. В вопрос или ответ. - Розового слона, - проскочило где-то на уровне форточки. Послышалось ? ...
Наверняка, это Ч. сказал, - вспоминал Х., когда шел назад, - новый проект, опять Ч. взбрело в голову, - как всегда, нечто фантасмагорическое и, следовательно, - невыполнимое, - заключал Х. По дороге, - тоже мне волшебник, - сказочный детский парк, плюс звери, безобидные такие, оживающие только в присутствии посетителей, - ха-ха, - почти удивлялся Х. все по той же дороге, - слоны ...- бред какой-то, но как вдохновенно ! - сдался Х.
Наконец дорога закончилась и Х. вошел в свой дом, где его ждали двое детей, которые научились ждать, жена и ужин, который она умела готовить.
Х. - Произносится с любовью, - объяснял Ч. стоя высоко, над шумной толпой, в центре главной городской площади. - С любовью, - это звучит.
- С любовью, - звучит, - повторил он, уже не замечая толпы.
Рожденный свободным не станет рабом.
Все без острых углов, из гранита разной величины, разбросанные среди пышных зарослей парка - джунглей, в разных доступных и недоступных местах ... Слоны. СЛОНОВАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА. - Слон мог бы ехать по кругу, и на нем катались бы дети. Все безопасно и удобно, никакого электричества.... Детали подобраны так, что каждая имеет свою главную роль, и действует в зависимости от настроения природы .... Мечта, которая тает снежинкой первого снега, когда касается земли. Иной раз преломляется, так что рйтм или такт ее можно различить на небе, в разрывах пролетающих мимо облаков.
За ужином Х. подумал, что надо бы спросить у Ч., какого цвета эти слоны: серого, сиреневого или, может быть - розового ?. Тогда у Ч. тоже глюки ... Ну ладно, пора спать ... И Х. пошел спать. По дороге ко сну, он наткнулся на Лу-Лу и пожелал ей спокойной ночи, но навряд ли его пожелания могли прорваться в десятый сон, где Лукреция преспокойно катала своих детей на слоне, он очень нравился детям, они не хотели с ним расставаться и вообще, он был розовый.
С утра Ч. почувствовал, что попал в зону хорошего настроения, и не заметил, как прошел день, а вечером появился Х. Он снова принес украшения, сегодня он окончательно решил подарить их Ч. Теперь они были закончены.
Ч. - самый обычный человек, не считая его левого глаза и еще кое каких органов, к примеру печени, - это - скрипка, а там. где солнечное сплетение, под слоем кожи, музыкальный камертон. Все это было конечно же не из дерева и металла, а может и из дерева и металла, но из каких-то необычных. Вследствие чего и выполняли определенные для этого функции.
На этот раз, Ч. не стал придираться, хотя в прошлый, он не преминул взглянуть на украшения сквозь грань преломляющую ремесло, и выдал подошву, вместо броши, подумав, что ни одна женщина не пристегнет к груди даже самый красивый ботинок, - ну если только к ноге ... Он как всегда был искренен. Каково же было его удивление теперь, когда он не ожидал такого подарка, и очень был доволен таким расположением вещей.
Где-то в городе, на книжной полке стояла книга, Лукреция взяла ее и открыла на одной из страниц. О Ч. там было написано так: -"В левом глазу у него живет волшебный алмаз, вместо хрусталика. Под волшебным люди понимают то, чему еще не смогли дать достаточного определения, чтобы перевести это в обыкновенное. Обыкновенное - это не то, что волшебное...."
Но дальше Лукреция не смогла прочитать, потому, что ее разбудил сын Даниэль. Он больше не мог ждать, он совсем не хотел будить маму, и долго колебался, ему было скучно, комната казалась серой и неуютной, но вдруг мама проснулась, и сразу стало веселей, и комната уже переливалась разноцветными огнями, и золотые снежинки падали с потолка, на радующегося сына. Лу-Лу, тоже обрадовалась, тем более, что сон произвел на нее странное действие, она совсем не помнила, о чем он был, но осталось ощущение, заколотое в прическе изумрудной иглой, сочившееся по корням волос приятным электрошоком, и предвещало невероятное открытие. Что-то звенело в груди и наполняло струями необъяснимого кайфа.
-Надо заменить магнитный ретранслятор, - подумала Лу-Лу и окончательно проснулась. "Мужчина, жующий кинжалы и женщина, глотающая молнии во сне - это уже было, кажется у Бредбери или у Булгакова". Нет и еще раз нет, - сказала Лукреция посмотрев на сына, никакого творчества здесь, - сын не понял, что это значило, но что-то пропел в ответ, в свою очередь. Лукреция тоже не поняла .... и оба заулыбались. Раздался звонок в дверь
Х. вернулся, - подумала Лу-Лу и побежала открывать. На пороге стоял Х., которого, на самом деле, звали Эй.
- Сегодня четверг ? - спросил Х.
 - Четверг, - ответила Лу-Лу.
- И все таки завтра пятница, - говорил Х. час спустя, кому-то невидимому
- Еретик страшен не для бога, а для черта, - Эй упер руки в колени и резко встав с табурета, продолжал, - он 6лиже к истине, он взрывает устои, с годами ставшие дурной привычкой, он снимает лапшу с ушей и плесень, которая угодна черту, но не богу, - рассуждал он, размахивая руками в такт своей пламенной речи, будто американский проповедник, - толпу ему заменяла стена, безмолвная и всепоглощяющая. Эй кок-то быстро устал от толпы, опустился на свой табурет и не заметил, как уснул. Зато заметил, как проснулся, - он больно ударился головой о стол, - все было тихо. - Доконали бессонные ночи, Ч., розовые слоны, заказчики - крокодилы, рассказчики - мудаки, - простонал Х. - Сам дурак, сказало в форточку. - Все достало ! И говорящие голуби "какаду" ! - Крикнул Х. и принялся за работу.
Ч. жил на втором этаже трехэтажного старинного дома, в окне его кухни - висела табличка с надписью "хлеба нет". От чего голуби тол пились на подоконнике, готовясь к несанкционированному митингу
НЕОТРАЗИМО НАПИРАЛО ТРЕТЬЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ, НО МЫ ДЕРЖАЛИСЬ, ЧТО БЫЛО СИЛ. - пело радио. Х., высокий, жилистый, был похож на монаха иезуитского монастыря. Замкнутый в пространстве категорического нет, он не мыслил своего искусства вне "заслуженных" штампов, не ведал о множествах бесконечных энергий, лавой стекающих по крышам и стенам домов, вырывающихся бурным потоком из-за забытых, незапертых дверей, оттуда, где царит людское отсутствие, где люди постепенно растаяли, а души их поглотили все те же вечные книги, не требующие иных вещей. - Думал Х., когда уставал быть праздничным воздушным шаром. Когда ощущал, что лет ему уже не мало, что у него жена и двое детей. Что он стоит обеими ногами на земле, и что она все реже из под ног его уходит. И в один момент, ему казалось, что это правильно, а в другой момент, что это неверно. Что все должно быть не так, все изменится.
Был вечер, на часах - одиннадцать. Х. быстро оделся и вышел в вечер, в тот, который 6ыл, другого то не было ..... Не сбавляя темпа прошел через двор, пересек пресловутую площадь Ленина, и, наконец остановился там, откуда в прошлый раз наблюдал неожиданное явление. Слова Ему Эй достал папиросу, закурил, присев на каменную невысокую ограду вокруг сквера и стал ждать.
Наверное у меня высокая температура, - подумал Хрымзик.
- Вот-вот, высокая температура. Не все дома - услышал Эй. Он вздрогнул и посмотрел в сторону чедома. - НОГИ Х. стали ватными, потом каменными. То, что он увидел, произвело на него глубокое впечатление.
Он увидел, как к немуприближается курительная комната Ч., и он сам, Ч., сидит на своей великолепной, огромных размеров ванной, и что-то бормочет себе под нос, разглядывая хрымзеукрашения Х. ясно их видел, а также хорошо слышал, о чем бормочет Ч., хотя летающая комната была еще срвнительно далеко. В какой-то момент она тихо подползла, поддела Х. окутала со всех сторон, затормозила. В итоге Хрымзик сидел на ванной рядом с Ч. и внимательно его слушал лихорадочно пытаясь сообразить, что же все-таки происходит. Ч. смотрел на него со спокойной, ровной улыбкой, голубые глаза Ч., казалось, рассматривали карту далекой, никому не ведомой страны, которую он собирался посетить. Вдруг Х показалось, что рядом с ним сидит не Ч., а какой-то незнакомый ему человек ... Х. встал и сказал, что торопится. Ну, пока, сказал незнакомец, протягивая руку, - мне тоже пора. Эй стоял на том же месте, комната удалялась легко и непринужденно. Ну вот она и улетела, -подумал Х. Ь голове сквозило, поулице в разных направлениях спешили и не спешили люди, двигались машины, в небе сверкали звезды, сияла полная луна.
- Что же мне теперь делать ? Кар. - Спросил Хрымзик.
- Не каркай - ответили ему с высокого дерева, под которым он стоял.
Говорящая ворона "какаду", - решил Х. - Эй, там, я вот сейчас настучу кому-то по шее ... Х. очень хотелось настучать кому-нибудь по шее, только он не знал, кому. Интересно, - подумал Х., - почему это я до сих пор никому не рассказал о том, что со мной происходит
- А, что с тобой происходит ? - Вновь раздалось сверху.
Х. решил не обращать внимания на наглеца. - Если ты читаешь чуже мысли, - подумал Х., - тем хуже для тебя. Вверху что-то закашлялось, взмахнуло крыльями и улетело.
Ну, дальше так продолжаться не может, - решил Эй, - укачивает.
Х. направился к Ч., пройдя через двор, поднялся по старым ступенькам старинного дома на второй этаж, позвонил. Ч. сразу же открыл.
- Привет, Ч, я тебя сегодня в первый раз вижу ? - спроосил Х. не отходя от кассы.
- Проходи, - сказал Ч. и с улыбкой продолжил, - ты меня -не знаю, а я тебя в таком состоянии - впервые. Шутка.
- Дошутился уже, парировал Х.
- А в чем дело ? - Любопытствовал Ч., или пытался
- Я видел розового слона, и это еще не все, - признался Х.
- Ну-ну, нездоровался Ч.
- Ну-ну, ну и ну. Ну и ничего. У тебя ты бывает ? - допытывался Х.
- У меня еще и не так бывает, - загадочно ответил Ч., хотя и не думал никого успокаивать
- Ясно, - искренне заметил Х., - тогда я пошел.
Он вышел на улицу, вдохнул холодный воздух и неторопясь направился к дому по улице Горького. - Это символично -подумал Х.,- шиза косит наши ряды.
"Спать, спать, спать" - было написано белой краской на стене желтого дома, автор на указан.
Х. пришел домой, разделся и лег спать.
Его разбудила жена, - Эй, вставай, - она склонилась над ним и голос ее был слегка тревожен. Х. приоткрыл один глаз, - ты знаешь который час ? - спросила его Лу-Лу, хотя прекрасно знала, что на часы он еще не смотрел., он смотрел на нее и медленно просыпался или засыпал, - сразу не поймешь, - и поэтому она поспешила сообщить, что уже два часа дня! И Х. ей сразу не поверил,
- Ну да ! - Удивился он. - Сколько же я спал ?
- Сейчас посмотрим, -деловито сказала Лу-Лу : в семь вечера ты вчера лег, итого ,- она считала на пальцах, - Девятнадцать часов.
- Солидно, - сказал Х, и снова упал на подушку.
- Эй, ну вставай сегодня пятница ...
- Опять пятница, - он не хотел вставать
- Ч. Придет, она хотела
- Опять Ч. - это уже слишком, мне бы сейчас недельку вообще никого не видеть.
- Одень повязку на глаза, - посоветовала жена.
- Спасибо, сползет, - пошутил Эй, продолжая валяться.
- Ну правда, я понимаю, что ты чертовски устаешь ...ну вставай, последний раз прошу
- Наконец Х. сделал над собой усилие и радостно воскликнул, - жена.
- Муж - В тон ему ответила Лукреция, весело улыбаясь.
- Ну, здравствуй, - тепло заметил Х., и они бросились друг другу в объятия. Сверху налетели дети, завязалась мирная борьба.
Вскоре Х. уже готовил чай на кухне в ожидании старых и новых друзей. "Мы никого не ждем, но если у вас не будет другого выхода, заходите к нам, мы будем предельно вежливы", или "Будем неслыханно рады если вы загляните к нам вечерком, мы вами поужинаем", или "Кто к нам придет, от того и погибнет", " С нетерпением ждем в гости всех, кому нечего делать. Заходите, мы вам что-нибудь подыщем". Вот, гениально, - "Не уверен, не обгоняй", - Придумывал Х., чтобы повесить текст на входную дверь, - если бы не новая волна из него бы вышел замечательный рекламный агент, и быстро так ушел ... шутка. Х. включил радио, кто-то нудно рассказывал детям сказку про агента Х. Дети подыхали со скуки
Появился Ч. с лимоном, затем одна знакомая Лу-Лу, потом кто-то еще, потом еще ... в общем собралась компания.
Все было бурно, пили, ели чай, время шло.
- 0т элитарного до утилитарного - один шаг, - сказал Ч., - ему было пора. Везет мне на трусов и дураков, - думал Ч. По пути домой, и путь этот у него был свой.
"Как он со временем играет, то расплетет, то заплетает.
 Парное молоко пространства, убережет его от пьянства.
 Он строг, умен и благороден, и скоро станет он народен"
Пел мужик под баян и плясал вокруг елки
Про меня поют, - решил Ч., - другого такого не встречал. Ч. был одет в долгополую дамскую шубу ,цвета черного горького шоколада, короткие велюровые штаны среднего рода "итальянские" ботинки без родословной. Он думал, что встречаются бесконечно глупые люди и их глупость его ослепляет, как свет встречных фар на ночном шоссе, и этот свет его губит, блокирует все живое. Он не сразу понял, что такое глупость и чем сильны люди, которые ей обладают, и что ему с этим делать ...
"И защитит тебя великое одиночество творца", и с каждой мыслью ему становилось легче.
Х сидел на скамеечке, а рядом с ним человек ему знакомый, но то, что он говорил, заставляло Х. смотреть куда-то вдаль, и, впоследствии вообще забыть, кто это с ним разговаривал. Человек продолжал: "Крик этот обращен к богу. И если услышишь такой, не подумай, что к тебе, не пугайся и не считай себя обязанным, не рассказывай никому и не гордись чьим-то откровением. Просто обрати свое открытое сердце в ту же сторону..." Х. казалось, что с деревьев падают разноцветные листья, и ноги его утопают в них.
Ч. шел по улице и она замечала, как он влюблен.
"И дышит почва и судьба", вспомнилась Х. строчка из Пастернака.
"Будь внимателен к тому, кто протягивает к тебе руку. Будь внимателен" - мелькнула- очередная надпись.
Да кто вам сказал, что я мешаю, я - помогаю, - послышалось откуда-то сверху.

КОНЕЦ