Рожденный весной...

Она в счастливой спешке огибала угол дома.
Жизнь била ключом. Восторг переполнял и рвался наружу веселым, добрым смехом, звенящим в этой замечательной весне. А весна эта была действительно замечательной. Нет… Нет… Она не была наполнена какими-нибудь сногсшибательными событиями, да и великая любовь не соизволила окрылить ее в эту пору. Эта весна была тем и замечательной, что просто была весной.
И вот она, в эйфорийной спешке бежала по черным проталинам асфальта и радовалась всему… веселому звону капели, ручейкам, пробивающимся из под снега в самых неожиданных местах, прохожим, начинающим оттаивать от зимней спячки, почкам, пробивающимся на ветках, озорно чирикающим воробьям, стайками купающимся в тех же ручейках… особому весеннему воздуху, в котором таится свежесть еще не ушедшей зимы, смешиваясь с незабываемым ароматом сырой земли, прогретой свежим солнышком…
Эмоции, эмоции… Они переполняют. Они делают походку летящей, а улыбку завораживающей. Вокруг образуется светящийся кокон энергии, которая поет, источает радость и одаривает окружающих теплом. Она то и притянула его… или их встречу…
Смурной. Еще не оттаявший. Еще весь закованный в зиму.
Она наткнулась на него, огибая тот злополучный угол. В счастливом порыве просто впечаталась в его грудь. И вокруг вдруг все зазвенело. То разлетелись на тысячи осколков его ледяные оковы.
Они стояли друг напротив друга замерев в одном порыве. Время как будто замерло вместе с ними. А вокруг со звоном невидимыми осколками рассыпались его оковы. И этот звенящий столб отгородил их от всего мира. А они продолжали стоять глядя друг другу в глаза. Она – маленькая, хрупкая, с озорной улыбкой и игривыми чертиками в глубине глаз, так не вязавшимися с мягкой сеточкой добрых, но уже глубоких морщинок и Он – когда-то романтик, а теперь угрюмый, по-одинокому заброшенный, с болезненной тоской победившей уже старости, вырывающейся из самой глубины побитой души сквозь пелену потухшего взгляда.