Три почтальона

Ева и её папа вернулись домой с прогулки. Папу ждала срочная работа за компьютером, но он ни на минуту не хотел оставлять свою дочурку наедине со скукой или телевизором, что, в принципе, одно и тоже.
Девочка обратила внимание на то, что отец неожиданно чему-то улыбнулся.
- Па, что-то смешное вспомнил, да?
- Ева, а ты не хочешь мне помочь рассказ написать?
- Какой-такой-сякой рассказ? – игриво полюбопытствовала девочка, - Ты опять книгу пишешь?
- Да нет, не книгу, а небольшой рассказ.
- А как он будет называться? – похоже, что Ева заинтересовалась.
- Название необычное, - почесав за ухом карандашом, сказал папа, - но интересное. Сочинять мы будем с тобой историю, которая будет называться : «Хорошо, когда их три»…
- Прикольное название, - почесав нос, задумалась Ева, - а может четыре?
Папа улыбнулся.
- Да хоть и пять, но надо три, название рассказа – это условие организаторов конкурса, в котором мы и будем с тобой участвовать, если что-нибудь придумаем, конечно.
- Ну, три так три, - потирая руки в предвкушении интересной игры со словами, оживилась Ева, - а чего хорошо, когда их три?
- Да мало ли чего, три руки, например, - предложил папа.
- Нет. Три руки никак нельзя, - категорично заявила девочка.
- Почему?
- А третья лишняя будет, её прицепить некуда!
- Хм…оно, конечно, верно, но представь, уроки, любую работу намного быстрее делать можно будет…
- Не хочу, - нахмурила брови девочка, - папа, ну как ты не понимаешь, две руки в самый раз! Для третьей руки даже одежды нету, эта рука так и будет болтаться неодетая и всё равно зимой замёрзнет.
- Что ж, - папа, пряча улыбку, с озадаченным видом стал расхаживать по комнате, - может три глаза тогда, а?
- Пап! – всплеснула руками девочка, - Ну почему ты у меня такой бестолковый! Ну и куда этот третий глаз прилепить? На лоб? Или носить с собой в коробочке?
- Как? – папа остановился посреди комнаты и с удивлением глядел на Еву, - разве ты никогда не слышала о людях с «третьим глазом»?
- Вот чудик! – Ева плюхнулась на диван, и, скрестив руки на груди, с недовольством поглядывала на отца, - Ты же ещё не старый, хоть и не совсем молодой, а уже склероз! Сам же мне недавно рассказывал, что «третий глаз» это интуитиция такая, когда люди про всё подряд догадываются даже не соображая себя в том месте, про которое им кажется.
Папа, поперхнувшись, закашлялся, прикрывая рот рукой, после чего сказал с грустью:
- Да, доченька, наверное, ты права. Не помню я никакой интуитиции, что за зверь такой? Но вот интуиция мне подсказывает, что слышал я когда-то похожее слово…
- А! Точно! – Ева радостно хлопнула себя ладошкой по лбу и вскочила с дивана, - Интуиция! Точно! Опять меня разыграл, да? – девочка бросилась к отцу и стала несильно молотить его кулачками по животу.
Немного поойкав для виду, папа неожиданно увернулся. Ева, потеряв равновесие, пролетела мимо цели, и стала падать. Испугаться она не успела, отец ловким движением подхватил её на руки, и, не давая опомниться, тут же подбросил девочку над головой почти до потолка.
Ева, завизжав от удовольствия, благополучно приземлилась в крепкие родные руки, которыми и была возвращена в изначальное вертикальное положение.
- Па, ещё, - с улыбкой и надеждой глядя на отца, попросила она.
- Стоп. Давай договоримся – тренировку воздушного десанта мы отложим на то время, пока не закончим начатое…
- Ах, да…но смотри, ты мне пообещал!
- Обещал, значит, так оно и будет, а сейчас, давай-ка быстренько придумай нам чего хорошо, или, кого хорошо в тройном количестве?
Ева мгновенно стала серьёзной. Она снова запрыгнула на диван, уселась по-турецки, обхватила голову руками и, покусывая нижнюю губу, стала немного раскачиваться вперёд-назад, казалось, совсем позабыв про отца. Он же, чтобы не мешать поиску нужных мыслей, отошёл к столу, стоящему у окна, и тихонько зашелестел тетрадями. Когда нужная тетрадка была найдена и бережно открыта на первой, чистой как снег странице, мужчина медленно сел в кресло у стола, и стал с загадочной улыбкой глядеть в окно, машинально играя карандашом в руке.
Комнату охватила непривычная для этой квартиры тишина. Отчётливо стали слышны тиканье настенных часов и перебранка соседских мальчишек Вани и Пети где-то за стеной.
Ваня и Петя каждый день из-за чего-то ссорились, хоть и были братьями близнецами. Вот и сейчас, если прислушаться, они не могли решить, чья очередь выносить мусор.
- Есть! Придумала! – неожиданно закричала Ева, - Три брата!
- Что, три брата? – отец повернулся к девочке лицом и выжидающе глядел на забегавшую по комнате дочь.
Ева подбежала к отцу и похлопала его по спине:
- Пиши давай! Хорошо, когда есть три брата!
- Три брата акробата или как три поросёнка, так что ли?
- Каких поросёнка? Зачем поросёнка? Ах, да…Па, та ну при чём тут поросята? Вон, например, если бы у Ваньки с Петькой был третий брат, он бы их мирил всегда, говорил, кто прав, а кто нет…
- Ева, а ты не подумала о том, что втроём они могут ещё больше ссориться? Вдруг, третий брат не будет никого мирить?
Девочка на мгновенье задумалась, после чего неуверенно сказала:
- Может тогда три сестры, а?
Папа указал дочке рукой на пустующее кресло с другой стороны стола. Ева быстро заняла предложенную позицию, и с надеждой глядела в глаза напротив.
- Понимаешь, доцюня, есть уже произведение с названием «Три сестры», Антон Павлович Чехов его написал…
- Та! – Ева, махнув рукой, демонстративно отвернулась лицом к окну и стала разглядывать улицу, - Что я не придумаю, тебе не нравится!
Под окнами с лаем пробежала стайка бездомных собак, от которых шарахнулся в сторону почтальон, идущий к дому Евы.
Не желая, чтобы дочь расстраивалась, отец решил её приободрить:
- Ты хорошо всё придумала, я же не говорю, что это плохо. Просто, подумай ещё. Ведь самые удачные идеи порой приходят совсем неожиданно, сами по себе…
- Ну не знаю, - проворчала Ева, - тогда пусть будут три почтальона…
- Почтальона? – отец явно не ожидал, и, откинувшись в кресле, задумался. - А что, мне нравится! Пусть будут почтальоны, почему бы нет! – после некоторых раздумий продолжил он, проверяя, хорошо ли наточен карандаш.
- Правда? – оживилась Ева, - Тебе нравится?
- Да, нравится. Мне кажется, что может получиться неплохая история. Только вот, не могу пока сообразить, почему хорошо, когда почтальонов трое?
- Да ну, пап! – Ева снова была в игре, - Это же очень просто! Три почтальона, они же и в три раза больше почты принести могут! Газет там, писем хороших…
- Гм…верно, - папа едва заметно улыбнулся, а карандаш занял боевую позицию над тетрадью, - итак, я пишу «жили-были три почтальона»…
- Нет! Не так! – нетерпеливо заёрзала в кресле девочка, - Пришёл один почтальон на работу…
- Понял, слушаюсь капитан, - папа стал быстро записывать, - а как звали этого почтальона?
Ева не ожидала вопроса. Мужских имён она знала много, но, растерявшись, не могла определиться, какое выбрать.
- Не можешь выбрать? – видя замешательство юной писательницы, спросил папа.
Ответом был утвердительный кивок головой.
- Может, давай назовём почтальона Вовой, как твоего партнёра по танцам?
- Нет. Вова – не смешное имя.
- А ты хочешь, чтобы у почтальона имя было смешным?
Ева снова закивала головой в знак согласия.
- Ну, если не Вова, может быть, тогда Вольдемар подойдёт?
- О, точно! Пусть будет Вольдемар!
- Хорошо. Пишу. Итак «почтальон Вольдемар пришёл на работу и…»
- …начальник дал ему сумку с письмами и сказал: «иди, Вольдемарчик, работай», - подсказала Ева окончание фразы.
- …Вольдемарчик работай, - приговаривал папа, поскрипывая карандашом по бумаге. – Записал. Что было дальше?
- Дальше-дальше, - Ева лихорадочно старалась придумать продолжение, - Нет! Не дальше! Ближе! Вольдемар вышел на улицу с сумкой и хотел нести письма в народ, но тут к нему близко-близко подскочило несколько собак и стало лаять на почтальона…
Отец, посмеиваясь, но ничего не говоря, слово в слово всё записал.
- Доця, а почему собаки набросились на Вольдемара?
- Как почему? Потому что этот почтальон ещё до своего почтальонства уже побаивался собак, а ты мне сам когда-то рассказывал, что собаки очень хорошо чувствуют страх человеческий и косяками набрасываются на тех, кто их испугался. Да к тому же, собаки подумали, что в сумке у Вольдемара не письма, а колбаса!
- Колбаса – это хорошо, - посмеиваясь, отец несколько минут придавал истории литературный вид.
Ева не обращала на это никакого внимания, она уже ухватилась за край ниточки, которую сама же и сплела, и теперь старалась сочинить этот клубочек дальше.
- Так, - бодро отозвался папа, - что делал наш Вольдемар, после того, как на него набросились собаки?
- А я уже придумала! Он от страха бросил сумку с письмами в лужу, а сам убежал назад на работу.
- Даже так? А что собаки?
- Собаки? А собаки полезли в лужу к сумке, но колбасы там не нашли. Но и Вольдемара от злобы им тоже не было возможности укусить, потому что он уже убежал.
- А писем не жалко, доця? Люди же своих писем в таком случае не получат?
- Конечно, жалко! Но я уже всё придумала. Вольдемар, вернувшись на работу, скажет начальнику, что сумку с письмами выбросил, испугавшись собак.
- А что ему начальник?
 - А начальник как закричит на него: «Нам не нужны безответственные трусливые почтальоны! Ты уволен!»
- Что? Прямо вот так сразу и уволен?
- А что? – распалялась Ева, - Обязательно уволен! Зачем нам такие трусы дальше в рассказе нужны? Мне уже этот Вольдемар надоел, нытик несчастный!
Папа, улыбаясь, потянулся через стол и ласково потрепал Еву по волосам:
- Ладно, я пока это всё запишу, а ты сочиняй дальше.
Девочка решительно мотнула головой, отстраняясь от папиной руки:
- Па! Ну не мешай! Не видишь, я думаю.
И папа не стал мешать, каждый занялся своим делом. Прошло несколько минут прерывистого поскрипывания карандаша.
- Ну что, написал? – нарушила тишину девочка.
- Почти, - не отрывался от тетради папа.
- Ну, тогда слушай дальше…- Ева была настроена решительно, - Значит, Вольдемара начальник выгнал и позвал второго почтальона…
- Как его звали?
- Кого? Начальника?
- Нет. Второго почтальона…
- Его звали, звали его, пусть его звали Рекс!
- Рекс? – папа с удивлением посмотрел на Еву, - это же имя собаки!
- Ну и что? – ничуть не смутилась девочка, - Зато Рекс, который живёт у бабушки, не боится других собак, он только с котами не дружит.
- Что ж, Рекс так Рекс, - мужчина пожал плечами и сделал в тетради какую-то пометку.
- И вот начальник позвал Рекса, дал ему сумку с письмами и сказал нести это всё по записанным адресам. И вот, понёс Рекс сумку уверенно, улыбаясь, и уже подходил к первой многоэтажке – у него даже рука зачесалась, так захотелось письма по ящикам разбрасывать, но…
- Что но?
- А то, что у подъезда сидело пять чёрных котов и преграждало путь Рексу!
- Дай угадаю, - улыбнулся папа, - второй почтальон не боялся собак, но боялся котов, правильно?
- А вот и не угадал! – торжествующе воскликнула Ева, - Рекс не боялся котов, у него на них была аллергия, как и у нашей мамы! Понял?
- Так это же меняет дело! – подыграл отец, - Это же потрясающая сюжетная находка!
- Правда? – в неуверенном восхищении застыла Ева.
- Конечно!
- Та ладно, - заскромничала девочка, - Ты лучше записывай за мной сразу, я уже всё придумала…
И папе ничего другого не оставалось, как записывать историю своей любимой писательницы слово в слово. Так, со вторым почтальоном тоже случилась неприятность. Из-за аллергии почему-то, именно, на чёрных котов (лишь для одного из пяти папе удалось отвоевать небольшое белое пятнышко на боку) – почтальон Рекс стал чихать, а из глаз полились слёзы. Пока он чихал и плакал, то не заметил, как потерял сумку с письмами. Когда почтальон Рекс вернулся на работу и рассказал о случившемся начальнику, то, был тут же уволен за невнимательность и аллергию.
Третьему почтальону повезло немного больше. Звали его Костя, так же, как и двоюродного брата Евы. Скорее всего, на выбор имени повлияла семейная фотография стоящая на столе. Костя ничего не боялся и никаких аллергий у него не было. Он благополучно разнёс все письма, которые дал ему начальник, но по возвращении на работу всё равно был уволен, как объяснила такой несправедливый итог сама писательница – почтальона Костю начальник уволил за компанию, чтобы другим не так обидно было.
А закончила свою историю Ева очень просто:
- Так может, всё-таки хорошо, когда почтальона четыре? А то кто же теперь письма разносить будет?