Три товарища

       Повесть
       Из цикла «Хроника семейной жизни».
       
       « Верность друга нужна
       в счастье, в беде же она
       совершенно необходима ».
       Сенека
Прошло всего несколько лет после ликвида¬ции банд басмачей в Туркестанском крае, как на¬ступивший осенью 1932 года голод, унес тысячи жизней, в большинстве своём, из сельской мест¬ности. Побросав всё, население кишлаков хлыну¬ло в города в поисках заработка и пропитания, но там не могли справиться с несчастьем и помочь голодающим. По ночам специальные команды, проезжая по улицам, подбирали трупы умерших людей и свозили их на арбах в общие могилы на ближайших кладбищах. Лишь весной 1933 года, когда

появилась первая зелень, голод начал спа¬дать и прошел к концу лета со сбором нового урожая. Прошло немного времени, и другая на¬пасть постигла население, на этот раз, в основ¬ном, городских жителей. Массовые репрессии и судилища в 1937-39 годах над врагами народа не обошли и Среднеазиатские республики, в частности Узбекистан. Интеллигенция из местной бур¬жуазии (Ф.Ходжаев, А. Икрамов и другие), пор¬вавшая ранее с прошлым и примкнувшая к совет¬ской власти, рьяно взявшаяся за поднятие госу¬дарственности республики и национального само- сознания коренного населения, была объявлена врагами

народа, судима и расстреляна. Тысячи мало-мальски грамотмых людей, обвиненных в национализме, сионизме, вредительстве, были за эти годы арестованы и сосланы в лагеря Сибири. Наступивший 1940год и кажущееся спокойствие не принесли населению уверенности в завтраш¬нем дне. Последние предвоенные годы ознамено¬вались новыми потрясениями. В столице респуб¬лики Ташкенте, начался судебный процесс над большой группой

расхитителей, так называемое «почтовое» дело. В лучшей городской школе старшеклассник, ударом узбекского ножа, убил своего друга-одноклассника. Ученики из благополуч¬ных семей, в их числе две девушки-близнецы, до¬чери прокурора города, объединившись в банду, ночью взломав заднюю стену, ограбили Цен¬тральный универмаг на улице им. К. Маркса.
Октябрьская революция 1917 года, проис¬шедшая под лозунгами борьбы с буржуазией- «мир

хижинам, война дворцам», разделившая на¬роды на два лагеря - белых и красных, бедных и богатых, провозгласившая диктатуру пролетари¬ата и беднейшего крестьянства, отравила созна¬ние и породила в сердцах людей ненависть к бо¬гатым и богатству. Вооруженная борьба и людские потери в годы гражданской войны, эмиграция значительной части интеллигенции за рубеж, рас¬кулачивание крестьян, последующие репрессии и чистки

сформировали к концу 30-х годов однород¬ное советское общество. Идеология и мораль была подчинена защите бедных, угнетенных и эксплуатируемых слоев населения, восхвалению их героической борьбы с богачами и эксплуатато¬рами. Богатых извели, новые ещё не появились из-за запрета на частно-собственническую дея¬тельность, во всём стала проявляться уравнилов¬ка, люди бравировали своим рабоче-крестьянским происхождением. В этом духе

воспитывалось подрастающее поколение, кинофильмы и содержание книг того времени, тому подтверждение. Идеалами молодёжи становились герои фильмов «Путевка в жизнь», «Красные дьяволята», «Рван¬ные башмаки» (немецкий), «Чапаев», «Весёлые ребята» и др. Результаты такого воспитания про¬являлись в школах по отношению к «чистеньким», хорошо успевающим ученикам, их частенько по поводу и без повода поколачивали, дети с окраин враждовали с

детьми из центра города.
В 1939-40 годах на окраине Ташкента, по ули¬це 9-е Января, напротив старой крепости, был построен первый 4-этажный жилой дом со всеми удобствами для специалистов и остановка трам¬вая там так и называлась «Дом специалистов».Отсюда, по обеим сторонам улицы до Бурджара (оврага), тя¬нулись однотипные домики «княжеского» посёл¬ка, построенные до

революции для слуг, челяди великого князя К. Романова, губернатора Турке¬станского края, дяди последнего русского царя Николая 11. После заселения дома, детвора с ок¬руги забрасывала его окна камнями, травмируя жильцов, не оставались в покое и «постройские» дети. На идущей низменной части улицы располо¬галась небольшая шорно-седельная фабрика а напротив чайхана. На её подъёме начиналась «татар-махалля», где целый квартал в обе

сторо¬ны улицы, названной к тому же Татарской, был заселен татарами (казанскими). Переименованная позже в улицу 9-го Января, она заканчивалась кольцом трамвая № 4 на площади Беш-агач ( пять палок, брёвен, столбов - узбекск.), была неширо¬кой и вымощена булыжником, с рельсами одноко¬лейки. Недалеко, в ряду базара, находилась та¬тарская мечеть, позже закрытая и приспособлен¬ная под детский сад. По арыку на противополож¬ной

стороне улицы журчала вода, поднятая водя¬ным колесом («чарху-палак» - таджик.) из речки Анхор. Довоенный Ташкент на 85 % был одно¬этажным, дома были выложены из сырцового кир¬пича, редко из жженного и глинобитные, отсутст¬вовала канализация, не везде был водопровод. Последняя колонка платного ( 2 копейки за ведро) водопровода была в бывшей проходной мечети. На стенах, воротах и калитках домов висели же¬лезные таблички с их

номерами и фамилиями хо¬зяев на арабском языке. Население махалли с годами становилось всё больше и смешанным, ска¬зывалась близость базара. Кроме татар, несколь¬ких семей киргизов и казахов, были семьи русских, аш¬кеназов (европейские евреи), бухарских евреев и армян. В основном это были семьи рабочих обув¬ной и шорно-седельных фабрик, мясокомбината и лиц обслуживающих базар. Население жило дру¬жно, без проявлений

национализма и религиоз¬ной нетерпимости. Всех, объединял общий уро¬вень благосостояния - бедность. Ещё не был введен в школах закон об обязательном полном среднем образовании. Большинство молодёжи, окончив 7 классов, устраивалось на работу, а кто желал, мог продолжать учёбу в вечерних школах рабочей молодёжи (рабфак).
В районе, махалле, поселилась еще одна семья бухарских евреев. Это семья известного

мастера-мыловара Мошки Балхи (усто совунпаз по-таджикски) из города Ферганы. Мастер был в числе первых организаторов производства хозяй¬ственного мыла в артели «Красный Химик», сис¬темы потребительской кооперации республики. Наступивший 1937 год ознаменовался началом репрессий против вредителей на производствах, буржуазных националистов, сионистов и прочих «врагов народа». Волна репрессий докатилась и до Узбекской республики, в частности было аресто¬вано руководство Ферганского облпотребсоюза и

мыловаренной артели. Атмосфера доносительст¬ва, страха и смятения, охватила жителей города, многие стали покидать его. По доносу земляка был обвинен в сионизме и арестован зять брата Мошки - Риби Аронов, их семьи вынуждены были переехать гор. Самарканд. После закрытия арте¬ли «Красный Химик», производство мыла было организовано на промышленной основе на Фер¬ганском маслозаводе. Мастер и его жена Ксио(Рыбакова) с дочерьми Эсей (18 лет) , которая за¬канчизала школу, Томой (4года), сыном Мишкой (11 лет), стали

готовиться к отъезду. В гор. Ферга¬не не было средних специальных учебных заведений (училищ, техникумов), не говоря об институтах. Родители хотели дать дочери образование и специаль¬ность, сама Эся мечтала быть зубным врачом. В гор. Ташкенте было открыто зубоврачебное учи¬лище, это стало основным доводом переезда ту¬да. Приняв решение, семья распродала домаш¬ний скот, птицу и в благодарность соседу Сунгат-абзы Ибрагимову оставила ему квартиру, за то, что в самое тяжелое время, в голодный год, когда отец

сидел в тюрьме, а сестрёнка Тома обварилась кипятком, их выселили, буквально выбросили зимой на снег, его семья подобрала и приютила их у себя. Это был второй случай в жизни отца, когда он не продавал свой дом, а просто оставлял его (первый дом был оставлен в гор. Коканде Хананьё Ильяеву).
В первых числах июля семья поездом выеха¬ла в Ташкент. Остановились у тётушки Хусни, в

доме с большим двором на улице Узбекистанской, рядом с 3-м отделением милиции. Хусни, сестрён¬ка мамы, была замужем за Хайем Юсуповичем Давыдовым, одним из сыновей известного в про¬шлом ташкентского богача Юсуфа Давыдова. В семье тёти росли два сына - старший Арон учил¬ся в балетной студии при театре, младший Миха¬ил кончал техникум связи. Кроме того, там неда¬леко жил отец мамы (дедушка Рафаэль) с двумя сыновьями, холостяками - Мамоном, счетоводом в приходной кассе и Абрашей, парикмахером при бане на улице «Правды

Востока», он прорабо¬тал там более 50 лет. Вся мамина родня, более 14 лет, до переезда их из Ферганы, была предме¬том забот тётушки Хусни. Чтобы облегчить уход за дедом, его женили на вдове но, не по¬везло - через полгода её парализовало, и ему пришлось ухаживать за больной. Дедушке Рафаэлю, человеку глубоко религиозному, по его просьбе, Советское правительство, как исключе¬ние, разрешило выезд на Святую землю, в Иеру¬салим, на воссоединение с сыном Ари. Дед не торопился с отъездом, так как не хотел, да и не мог

по долгу совести, оставить одну парализован¬ную жену.
Дом тётушки состоял из одной большой комнаты с пе¬редней, кладовой и летнего навеса-кухни. Первые дни в комнате ночевали Тома, Эся, мама и тетя, а во дворе на кроватях устроились мужчины. Водо¬провода в районе не было, вечерами воду носили из протекающей за углом речки Анхор и набирали в медный бак - хум. ведра и прочую посуду. К утру вся

муть оседала на дне ёмкостей, лишь потом вода потреблялась в пищу и на про¬чие цели. В городах и кишлаках, в населенных пунктах Средней Азии, была развита проложен¬ная по улицам, а кое-где и через дворы, от соседа к соседу, ирригационная система - подача воды по арыкам, которая шла на бытовые нужды, а также на поливы в садах и огородах. Только в низменной Ферганской долине население для бы¬товых целей использовало воду из колодцев.

Во¬да, журчащая по арыкам, создавала особый коло¬рит и прохладу в населённых пунктах. Недаром говорилось: «Там, где вода, там жизнь». Засорять арыки, речки и водоёмы мусором, считалось сре¬ди местного населения смертельным грехом. Ванных комнат в домах не было, население поль¬зовалось общественными банями, особенно уз¬бекскими (восточными). Канализация в городе от¬сутствовала, пользовались дворовыми уборными. Стиральных машин,

кондиционеров, холодильни¬ков в те времена не было и в помине. От соседа Бабабековых, слева на углу, через двор тёти про¬текала вода по арыку с выходом на улицу. Во дворе рос куст виноградника с простым, но очень урожайным сортом.
Дядя Хайка работал продавцом в отделе га¬лантерейных товаров универмага на Бешагачском базаре. Скрывая свое происхождение, проживая в квартале, некогда застроенным его отцом бога¬теем Юсуфом Давыдовым, среди его челяди, он вел скромный образ жизни, старался быть

неза¬метным, не выделялся, не заводил знакомств. Имел узкий круг общения и только со своими ближайшими родственниками - двоюродными братьями Илюшей, Яшей, Семеном Давыдовыми, братьями жены Мамоном и Абрашей. Его стар¬ший сын Арон, красивый, с аристократическими замашками юноша, внешне похожий на тётю Хус¬ни, вопреки желанию родителей, кончал балетную студию. Младший, Михаил, увлекался радиотехни¬кой, хорошо рисовал, имел способности по мате¬матике и вообще был мастером на все руки. Он делал маленькие приёмники на пьезоэлементах с наушниками, смастерил бильярд, который ничем не

отличался от заводского, сделал оригинальные сани для катания зимой по снегу и многое другое. Братья, не показывая вида, ревностно, ухаживали и старались угодить Эсе, она подала до¬кументы в зубоврачебное училище. Арон больше оказывал внимание Мишке и первым взял его с собой в город, показал Дворец пионеров и октяб¬рят, парк Горького, летние кинотеатры на Сквере, где висело полотно с кадром из кинофильма «Де¬ти капитана Гранта» - огромный орел несущий в когтях мальчика. После Ферганы, спящей краса¬вицы, города с размеренным ритмом жизни, Таш¬кент казался чужим и неприветливым, хотелось уехать

обратно.
В среднеазиатских республиках, как и в ос¬тальных странах Востока, все важные события, в том числе и праздники, местное (мусульманское) население отмечает на площадях базаров или рядом с ними. Детская память запечатлела боль¬шое народное гуляние, которое Мишка впервые увидел и осознал в то лето. На площади перекрё¬стка трех улиц, перед центральным входом в го¬родской базар, высились сооружения канатоход¬цев, которые показывали своё искусство под ог¬лушительныe звуки карнаев и сурнаев. Маскарбо¬зы (клоуны - узбек.) в

пестрых, цветастых одеж¬дах и шутовских колпаках, мальчики (бача) с на¬румяненными щеками и подведёнными бровями (под девочек) развлекали публику, пели и танце¬вали с плоскими камешками-гальками (кастань¬еты) в руках. Затем состоялись выступления си¬лачей, а после доморощенные артисты-мальчики, под одобрительные крики, обходили публику и собирали деньги. Отдельно в стороне, проходила вольная борьба - кураш с приглашением борцов из зрителей, победителя ждала награда. В окру¬жении завороженной публики полуголый фокусник глотал кинжал, извергал изо рта огонь, ходил бо¬сым по битому стеклу и делал многое другое. Ря¬дом, большой бурый медведь, послушно выпол¬нял волю

своего хозяина, у которого можно было приобрести, для целебных целей, медвежье сало. Напротив, за отдельную плату, показывали на столике живую голову женщины на тарелке. В толпе разносили мороженное с вафлями и сладости-петушки на палочке. В чайханах, к чаю с горячеми лепёшками, в пиалках подавалась сладкая мишалда ( крем сбитый из белка яиц ), приготовленная здесь же в больших котлах.К вечеру гуляния перемещались на площадки парка и чайханы, где стихийно собирались ансамбли и под музыку

самодеятельных музыкантов на домбрах, дойрах и гизжаках-скрипках, исполнялись народные песни и танцы. Большое распространение среди населения Ферганской долины имели песни поэта Хамза Хоким-зода Ниёзи.
Мишка рос стеснительным мальчиком, чурал¬ся знакомства с новыми людьми, друзей ещё не приобрел, так как занятия в школе начинались с 1¬го сентября. Все дни, пока жили у тётки, он ста¬рался избегать контактов и замечаний со стороны её строгого и надменного

мужа - дяди Хайки. Тот был к тому же человеком не многословным и ак¬куратным во всём. Для дедушки Рафаэля и его больной жены, снимали комнатку недалеко от тё¬ти, на улице Арпапая, что пролегала вдоль речки Анхор. Дед целыми днями сидел возле парализованной жены, ухаживал за ней, молился, смиренно переносил выпавшую на его долю испытания, никогда не жаловался. Мишка приносил им еду, приготовленную тётей, готовил чай, выполнял его поручения. Дед по природе был человек тихий и скромный, несмотря на преклонный

возраст, читал много и без очков, исключительно религиозную литературу, имел ровный ряд белоснежных здоровых зубов. Его навещали сыновья Мамон и Абраша, часть забот о них теперь легла на Мишкину мать. Вскоре па¬рализованная жена деда тихо скончалась, облег¬чив всем жизнь. Похоронили её на старогород¬ском Чигатайском кладбище с выполнением всех положенных обрядов.
       Мишкина семья переехала на квартиру в махалля Укчи, на улице Хизматчи рядом с

ме¬четью. Хозяин дома, пожилой узбек, очень доб¬рый человек, вдовец, жил со своим сыном -ваго¬новожатым трамвая и очень гордился им. К дому примыкал сад, в котором росли чудесные, круп¬ные груши, имевшие неповторимый сочный и са¬харный вкус. Ещё раньше, напротив, поселилась семья Рафаэля и Адино Мушеевых с детьми Ро¬шелем, Катей (Кизой) и Соломоном. Там же рядом находилась столярная мастерская, где по заказу изготавливали столы и табуретки. Тогда же деду стали оформлять документы для выезда загра¬ницу - в Иерусалим. В августе месяце во дворе у тёти собралась родня, и все сфотографировались с

дедом на память. На углу улиц Хизматчи и Укчи находилась небольшая чайхана, продовольственный магазин и начинался двор Абдурахмана-извозчика. Напротив, высилось здание русской и узбекской школ, куда Мишка пошел учиться в четвёртый класс. Запечатлелся в памяти Пасхальный вечер, проведенный весной 1938 года в доме тёти. То¬гда в большой (единственной) комнате, за длин¬ными столами собралась родня: Давыдовы, Ры¬баковы и Балхиевы. Дед восседал во главе стола в бухарском халате и каракулевой шапке. По обы¬чаю праздника прячут мацу и потом кто-то, обыч¬но это дети, стараются

выкрасть её. К концу ве¬чера пропажа мацы обнаруживается и назначает¬ся палач, который ловит детей, «пытает» их при помощи ремня или свернутого полотенца и доби¬вается признания. Это представление - забава предназначается детям и хорошо поставленная, приносит им много радости. Из детей в тот вечер там были Мишка и сестренка Тома. Хитрый дед часть мацы завернул в платок и обвязался им под халатом, как поясом. Пробравшись под столами, стараясь не задеть ноги сидящих и тем обнару¬жить себя, Мишка снизу незаметно, распахнув по¬лы халата деда, старался развязать узел и вы¬красть мацу. Дед сидел

невозмутимый и делал вид, каждый раз поправляя халат, что не замеча¬ет его напрасных стараний. Так, ничего не добив¬шись, Мишка попал в руки «палача», который ра¬зыграл сцену пытки. Только после этого дед из-за пояса вытащил мацу и раздал всем по кусочку, так было положено. Осенью дед Рафаэль, в со¬провождении сына Абраши, поехал поездом до порта Одесса и оттуда пароходом добрался до Стамбула (Турция). Там его дожидался старший сын Ари, с ним дед уехал в Тель-Авив, а Абраша вернулся домой. В единственной в районе русской школе уче¬никами были, большей частью, дети из детского дома, а остальные из

бедных семей и детей полу¬сирот. В группе Мишки, интернациональной по составу, была узбечка-Ульфат Абдуллаева, двое евреев, русские, татары (казанские), мордва, чу¬ваш, двое армян. Многие ребята курили, матерно ру¬гались, тискали девчонок, поворовывали, что пло¬хо лежит. В общем, типичная для того времени, бедняцкая молодёжь. Учителя были строги и вы¬соко профессиональны. Татьяна Андреевна, учи¬тельница по русскому языку и литературе, жен¬щина средних лет, красивая, отметив, что Мишка не русский по

национальности, а пишет грамотно и вообще любит читать книги, стала уделять ему больше внимания. Однажды пригласила его к себе домой на улице Жуковского, рядом с одноэтажным зданием Министерства финансов, познакомила с дочкой и матерью. Мишка тщательно готовился к визиту к ним, в этом помогала сестра Эся, она драила ему руки, ноги, стригла ногти и волосы, приодела как могла по их бедной возможности. Учительница повела их на спектакль в театр юно¬го зрителя (ТЮЗ), который находился тогда в здании на углу улиц Пролетарской и Шевченко, ря¬дом с входом в парк Кафанова с одной стороны и могилами Ташкентских

комиссаров с другой, на¬против здания Среднеазиатского. железнодорож¬ного округа. У входа в театр с прекрасной архи¬тектурой, стояла скульптура мифического Герак¬ла, державшего на плечах земной шар. Это пер¬вое посещение театра в жизни Мишки, оставило неизгладимое впечатление и стало началом его стремления к чистому и возвышенному.
       Махалля Укчи, являлась до революции вот¬чиной Юсуфа Давыдова и была заселена его челядью, преимущественно многодетными семьями бухарско-еврейской бедноты. В начале улицы им. 5-го декабря, после пивного завода, была их сина¬гога. Прожив среди них несколько

лет, Мишка запомнил многих ребят, призванных с начала войны в армию и не вернувшихся с фронта. В это время на улице Узбекистанской нача¬лось строительство новой 3-х этажной русской школы, учеников водили туда на субботники. После окончания строительства Мишка перевелся и стал ходить в новую школу № 157 в 5 класс «б». Ребята этого класса отлича¬лись от его прежней группы своим поведением, уровнем знаний, а также аккуратной внешностью. Это были дети обеспеченных родителей, в большинстве служащих, проживавших в новостройке этого района - доме Специалистов и ближайших улиц с русским населением.

Весной 1939 года они переехали на улицу 9 Января 63. Калитка этого дома вы¬ходила в тупик Малиновый, напротив мечети, eё потом перенесли на середину двора с выходом на улицу. В этом тупике ранее приобрела дом под железной крышей и поселилась семья Рафоэля Мушеевых, прежних соседей по улице Хиз¬матчи на Укчах. Напротив, в Фасонном тупике жили Мавашевы: преподаватель школы, ¬математик Давид Абрамович с женой Еэль (Оля), маленьким сыном Джоном, их мать с младшими братьями Шуриком и Рафиком, сестрёнкой Мари¬ей. Брат Або, тоже математик и сестра Сара, с семьями жили отдельно. Недалеко от них в од¬ном

дворе с перегородкой-забором посередине, жила семья Михаила Балхиева и Шуры (Ильяе¬вой) с детьми Эсей, Исаком, Аркадием и семья Ильи Мавашева (тоже математика) с женой Вик¬торией и детьми Володей, Лазарем и Ceмёном. Там же жили две семьи русских евреев (ашкена¬зов). Зельцер с детьми Аней и Милькой а напро¬тив Ольшанские с сыном и дочерью. Ещё одна семья ашкеназов жила в узбекском дворе рядом с Бешагачским базаром, их сыновей звали Мотя и Зяма. В лексиконе интернациональной и дружной детворы улицы, была в ходу смесь рус¬ского, узбекского, таджикского, казахского и кир¬гизского языков а позже, с

появлением армян и армянские словечки. Вот имена ребят с которы¬ми проводил Мишка летние дни на берегу Анхо¬ра: Aнвap, сын татарина Собир-аки, его старший сын Мишка, хорошо играл на мандолине, Комил (казах), Эргаш (узбек), Хоким (киргиз).
За зимним кинотеатром «Рот-Фронт» (Навои) начинался старогородской жилой массив, через него пролегала одноколейка трамвая № 1 - от вокзала к базару на Чор-су. По этой же колее, по бу¬лыжной мостовой на расстоянии 1,5 метра от стен домов, пустили трамвай № 4 маршрута ТашМИ--¬Бешагач. Кольцо трамвая проходило мимо база¬ра, аптеки на углу и

парикмахерскоЙ. Родители Мишки купили часть дома в общем дворе у Рахимы-опа, киргизки, своевольной и стро¬гой вдовы, муж которой скончался в тюрьме. Се¬мья жила в углу правой стороны двора и она одна, подрабатывая на базаре, растила 4-х детей : Са¬биру, Назиру, Халиму и Эргаша. Рядом с ними квартировала семья Мамедова Атаулло (таджик афганец) с русской женой Ольгой Васильевной и детьми Аллой, Зиной и Вовой. Затем была квар¬тира семьи Усковых, плотника дяди Васи, прачки тети Насти с сыном Михаилом, рабочего обувной фабрики и ученика 1О класса вечерней школы.


У Мишки появились внешкольные друзья: Костя Аванесян (армя¬нин) жил с отцом-парик¬махером, они снимали квар¬тиру рядом с пивным за¬водом №2, за базаром. Мать Кости, русская по национальности, оста¬вила их, когда он был маленьким и уехала в гор. Барнаул. Хозяева¬ми квартиры были Бо¬гдасаровы, их старик отец сапожничал на углу ули¬цы. Вторым другом был москвич Вовка Рулин, паренёк из семьи военного, его отец служил в штабе Среднеазиатского военного окру¬га (САВО). Оба были одноклассника¬ми и подружились в школе №80 в цeнrpe города, на пересечении улиц Узбеки¬станской и Самаркандской. Проживая

в районе Бета¬гачского базара, в школу ездили две остановки на трамвае, в большинстве случаев зайцами, без биле¬тов. В школу № 157, по¬строенную в районе, она была ближе к дому, пере¬ходить не стали. Мишка познакомился с ними в кружке Дворца пионеров. Ребята хорошо учились, не матерились, не хулиганили, не водились с улицей, а шпана их уважала, покуривал Вовка, Костя не терпел ды¬ма. Их свела и подружила общность интересов по военному делу, увлечение исторической литера¬турой о героях и личностях, о полководцах и шпионах. Пренебрежение ко всему, что не каеа¬лось их интересов, напускная таинственность

в поведении и паролях: ЗНАНИЕ - СИЛА, СИЛА ЕСТЬ - УМА НЕ НАДО, БОЛТУН - НАХОДКА ДЛЯ ВРАГА и многое другое взятое в лексикон, созда¬вали о них ореол исключительности и романтики. Несмотря на большой интерес и внимание к ним со стороны девчонок, троица избегала встреч и дружбы с ними, считая такое не достойным на¬стоящих мужчин. Признанным лидером, главным закопёрщиком и выдумщиком у них был, конечно же, Костя, уличная кличка «Аванес». Это был крепыш, ставший впоследствии коренастым муж¬чиной среднего роста, хорошего теносложения с красивыми, мужественными чертами лица, со смугловато-розовым

опенком кожи, белоснежной и иронической улыбкой при этом, на скривлённых уголках губ. О нём нельзя было сказать как о доб¬родушном и весёлого нрава парне, скорее было всего понемножку, но больше принципиальности и природного такта. Он не носил фиксы на зубе и косой причёски на лбу, модных тогда среди моло¬дежи. Когда смеялся, то лицом становился похо¬жим на артиста Николая Сличенко. Костя с малых лет рос без матери, был самостоятелен и катего¬ричен в суждениях.
Вовка, кличка «Руль», был подростком ти¬пичной русской семьи среднего достатка. Его


отец, потомственный военный, воевал на фронте, мать - тётя Настя, заведовала детским садом, сестрёнка Таня училась в 5 классе. Русоволосый, с копной непослушной пряди волос на голове с золотым отливом, чуть выше Кости, но ниже роста Мишки, Вовка сутулился, был немногословен и курил-стрелял бычки. Признавая Костин автори¬тет, во всём поддерживал его. Фотография не со¬хранилась.
Мишка - «Балхаш», позже у него появилась кличка «Майор». По национальности бухарский еврей, из семьи рабочего-мыловара. Тип крепкого и cухo¬го подростка, выше роста своих

друзей, одно вре¬мя носил косую чёлку и фиксы, курил, воровал у матери папиросы. Она прятала их в комоде на ключ, иногда курила «чилим», отец не курил табак, употреблял «носвой». Мишка был лидером и уча¬ствовал во всех уличных драках. Такой краткой была биография трёх мальчишек, которые только-только начинали вписывать первые стра¬ницы в историю своих разных судеб.
       К встрече Нового 1940 года ученики, под ру¬ководством классных руководителей, готовили впервые в школе, костюмированный бал-маска¬рад. Класс 6-«б» вела преподаватель

химии, мо¬лодая и красивая блондинка Нина Леонтьевна, в. которую были влюблены мальчишки школы. Директор школы Баранов А.Л., мужчина и стро¬гий, энергичный, гроза курильщиков, вел матема¬тику, Фузайлов Арон Ионович физику, Мататов по прозвищу «Лютик» ботанику, последние по нацио¬нальности были бухарскими евреями, Мария Ва¬сильевна географию, Татьяна Васильевна русский язык и литературу а миловидная учительша, английский язык.
Каждый ученик выби¬рал и готовил костюм сам. Начитавшись Фени¬мора Купера, Мишка изготовил из перьев индюка, на удивление всех, костюм индейца американских прерий, семья

откармливала индюка на праздник. Собрав из крупных перьев головной убор и на¬бедренную повязку, он надел старые кожаные ичиги, сделал пику, лук и стрелы. Наряд принёс в раздевалку физкультурного зала, где проходил бал-маскарад и напялил на своё голое тело, а лицо разукрасил угольной ко¬потью. В паре с Ульфат Абдулаевой, одетой в узбекскую национальную одежду, они возглавили выход в зал костюмированных пар. Таких пар бы¬ло мало, всё больше были в масках. Мо¬жет, на это снежная зима повлияла, фантазий не хватило, а может материальное положение в семьях не позволило или тревожные сообщения о

войне в Финляндии. Всё же это был первый школьный бал, он надолго остался в памяти ре¬бят. Мишку пригласила на танец танго «Дождь идет», под звуки патефона, сама Нина Леонтьев¬на. Смущенный и неумелый Мишка истоптал ей ноги. В школе не работали душевые и туалет, счастливый и довольный он пришел домой, не смыв краску с лица.
       Кроме кур и индюшек семья держала корову, весной она отелилась бычком. Роды были не¬нормальные: телёнок начал появляться из утро¬бы матери вперед мордочкой и с одной ногой, вторая осталась внутри. Мать заставила Мишку намылить по локоть руку и

протолкнуть его назад и через некоторое время пока¬залась мордочка, но уже с двумя копытцами, телёнок был спасён. Дети в семье были при¬учены к труду и помогали родителям по хозяйст¬ву. Старшая сестра Эся заканчивала зубовра¬чебное училище, сестренка Тома продолжала учёбу в школе. У Абраши и Кати Рыбаковых на¬чала ходить дочь Рита, всеобщая любимица. Летом провели электричество в дом, пара прово¬дов-гупер, протянутые по стенам, крепились на маленьких изоляторах, а панель со счётчиком ус¬тановили в передней комнате. В ней спал брат мамы, старый холостяк дядя Мамон, а Мишка, приставив две табуретки, спал

на сундуке. Отец нeкoтopoe время работал на Воскресенском база¬ре продавцом продовольственного магазина (на¬против оперного театра им. Навои), в то время было изобилие продуктов. Запомнились подве¬шенные в подсобном помещении твердые сорта жирных колбас с белым налётом, бочки с повид¬лом, маслом, сельдью, на полках разные консер¬вы и много их с крабами. Местное население колбас и крабов в пищу не употребляло. На экра¬нах кинотеатров показывали фильм «Джульбарс», который смотрели по несколько раз и мечтой всех мальчишек было желание иметь такую собаку ¬овчарку и пойти служить в пограничники.

Клубы служебного собаководства появились позже, у жителей-европейцев города таких собак были единицы.
К отцу наведывался его давний друг, Алек¬сандров Александр Александрович. Они были знакомы ещё по Намангану, где в то время жил с братьями отец и куда до революции (1917г.), за какие-то провинности, был сослан царским прави¬тельством юрист Александров. Дружба между ними, юриста и простого, без образования тузем¬ного еврея, продолжалась в Ташкенте, куда со временем оба переехали и вновь встретились. Дядя Саша работал районным

прокурором, потом его назначили прокурором города. Мишкин отец очёнь гордился этой дружбой, мечтал, чтоб и его сын стал грамотным и образованным человеком - юристом, как Александров. Дядя Саша любил выпить и они при встрече, не спеша, за беседой, опорожняли бутылку водки, закусывая сушками У него была семья - жена, две дочки-близнецы, а жили они на берегу речки Анхор, между зданием Правительства на Красной площади и мостом на Урде, в доме европейского типа с железной кры¬шей. Узнав о любви Мишки к собакам, он подарил ему щенка от своей овчарки. Не было предела Мишкиной радости! Придя к нему домой

за щен¬ком, познакомился с дочерьми-близняшками, они были старше, учились в 8-м классе. И что запом¬нилось, так это наколки тушью на руках - у одной буква «В» (Вера), а у другой «Н» (Надежда).
Осенью жителей города взбудоражило со¬общение - ограблен Центральный универмаг на улице К. Маркса. Грабители пробрались по кры¬шам домов на Коммунистической улице и, пробив лаз в задней стене (из сырцового кирпича ) вто¬рого этажа универмага, унесли много ценностей. Воры были арестованы, ими оказались ученики старших классов школ города, её

«золотая моло¬дежь», дети известных и обеспеченных семьей, в том числе и дочери Александрова А. А. Их объе¬диняла романтика, риск, необычные поступки, признание исключительности. Городской проку¬рор Александров А. А. был отстранен от работы. Суд над ребятами был показательный и откры¬тый, при большом стечении публики. Девочки¬-близняшки получили по 7 лет заключения каждая, с отбыванием срока в женской трудовой колонии. Их мать, не выдержав выпавших на её долю ис¬пытаний, заболела и вскоре ушла из жизни. Дядя Саша спился, у него открылся туберкулёз, не до¬ждавшись возвращения дочерей, он вскоре

скон¬чался. Мишкин отец навещал его в тубдиспансе¬ре, был на похоронах. Через много лет, случайно в трамвае, по наколке на руке у сидящей с ребен¬ком женщины, Мишка узнал Веру, дочь дяди Саши По её рассказам, после освобождения из заклю¬чения, они обе вышли замуж, живут счастливо, растят детей.
Еще одним Мишкиным увлечением, кроме чтения книг, собаками, было увлечение военным делом, в частности оружием, желание научиться хорошо им владеть и сдать, на модный тогда среди молодежи, значок ГТО (готов к труду и обо¬роне). Посещая кружок во Дворце

пионеров, он научился выполнять норматив по разборке и сборке трехлинейной винтовки образца 1891 года, пулемёт «Максим», пользоваться противогазом. По настойчивой просьбе, родители пошили ему из хлопчатки китель защитного цвета, со звездой на латунных пуговицах. Чтение книг на военные те¬мы, игры в войну с уличными ребятами, не про¬шли без внимания - за Мишкой закрепилась на¬долго кличка «МАЙОР». Он продолжал занятия в музыкальной школе-интернате (напротив мясокомбината) в районе Бешагача, (впоследствии музшкола им. Глиера), там же позже расположи¬лось художественное училище им. Пенькова.

За¬нятия по классу скрипки вел преподаватель Крю¬гер, от которого Мишке доставалось за грязные руки, следов от сворованных в садах незрелых орехов. Всё лето он с ребятами улицы проводил на Анхо¬ре, полноводной тогда речке. Днём они питались бутербродами с повидлом, баклажанной икрой, натирали чесноком хлебные корки, а порой ели вкусные пирожки «ухо, горло, нос» или с горохом, стоимостью 5 штук за 20 копеек. В бедных семь¬ях днем обедов не готовили, варилось одно горя¬чее блюдо на ужин и то не у всех. Купаясь, ребя¬та соревновались между собой, кто выше прыгнет с трамплина, дольше

продержится под водой. Чимпионом среди них был Милька Зельцер, впоследствии за¬кончивший Институт физкультуры, ставший заве¬дующим кафедры Института народного хозяйства. Толстушка Аня, его сестра, вышла замуж за Изю Терновского, однокурсника по институту, в тече¬ние многих лет бывшего директором курсов по¬вышения квалификации Министерства комму¬нального хозяйства республики, у которого Мишка потом подрабатывал на лекциях. Проводя все дни на речке, в трусах и босиком, ребята загора¬ли, за лето несколько раз сползала у них кожа на теле, а осенью повально болели малярией или попатачем. Ко всему,

в том году у Мишки началось вос¬паление среднего уха, но до операции дело не дошло. Сохранилось его фото с перевязанной головой. И на этот раз, перед началом учёбы он заболел малярией. Мишку сильно трясло, была высокая температура, он глотал противные по¬рошки хины. Распространённая в то время бо¬лезнь, до неузнаваемости изматывала человека. Мать его друзей: Шурика, Рафика и Марии Мава¬шевых, приходила и ухаживала за ним. Эта ма¬ленькая, необычайно милая и добрая женщина, сефардка из Испании, оставшаяся одна (после революции 1917г.), растила 7 детей. Старшие Давид, Або, Сара, Тамара,

определились и обза¬велись семьями. Их мать скончалаtь от зараже¬ния крови после удаления зуба. Большинство представителей семьи Мавашевых имели явно выраженные математические способности, были внешне красивы.
Тем летом Мишка поступил в кавалерийскую школу ОСАВИАХИМА (Общество содействия авиации и химической защиты) на окраине города за Паркентским базаром. Занятия проводились три раза в неделю.


Заканчивался год, в Европе полыхала война, которая грозила перейти в мировую. В республи¬ках Средней Азии местное, в основном мусуль¬манское население не придерживалось встреч календарного Нового года. Не устраивались дет¬ские утренники с подарками, на площадях и в уч¬реждениях городов не ставились ёлки с украше¬ниями, у каждой национальности отмечался свой новый год. Европейское население, встречая Но¬вый год, обходилось без ёлок. Много позже, по¬сле войны, постепенно вошла в моду, в обиход народный, став общесоюзной, встреча Нового го¬да с нарядно украшенными ёлками. В том году, после обильных снегопадов приходилось чаще очищать от снега, в большинстве с

глиняных кры¬ш. Летом 1940 года от Бешагачской площади, снеся кибитки, проложили к новому кинотеатру «Родина» на Ходре (впоследствии драматический театр им. Хамзы), улицу имени Кагановича. Это была одна из немногих улиц города, покрытая асфальтом, и детвора с радостью использовала её зимой, катаясь по ней на коньках. Редко у кого тогда были «снегурочки» а в большинстве, ребя¬та катались на самодельных коньках из дерева с толстой проволокой внизу. Родители находили их и выбрасывали, дети могли попасть под трамвай или машину, цепляясь за них и катаясь. Прошед¬ший год ознаменовался для жителей

города ра¬достным событием - на месте снесённого кир¬пичного завода, вместе со взорванной высокой трубой, а за ним и старого мусульманского клад¬бища на Беш-Агаче, начали строить Комсомольское парк-озеро. Строили «хашаром»-методом народ¬ной стройки с привлечением жителей, без едино¬го механизма, кетменями и лопатами, землю тас¬кали на носилках. Иногда организации на эти суб¬ботники и воскресники прибывали со своими гру¬зовиками. На разных концах территории слыша¬лись песни и музыка духового оркестра, много радости было для детворы. Заполнение озера водой из Анхора продолжалось долго, на

дне об¬разовывались воронки, в которых в начальный период его эксплуатации утонуло несколько чело¬век. Надо учесть, что озеро создавалось на мес¬те возвышения-кладбища, там за тысячелетия земля без воды иссохла.
Овчарка Джульбарс, подарок дяди Саши, подросла и доставляла бесконечную радость, с нею Мишка не расставался даже ночью, они спа¬ли рядом. Но случилось несчастье, - выскочив за калитку, собака попала под колёса трамвая, иду¬щего по улице мимо их двора. Рельсы узкой ко¬леи были проложены односторонне на дороге, выложенной булыжником, сразу после

тротуара, близко от стен домов. Это создавало опасность для жителей, особенно для детворы, выбегающей со дворов и переходящих на другую сторону ули¬цы, там протекал арык. Слава Б-гу, что это поко¬ление выросло при таких условиях, их миновала опасность от близости трамвайных путей. Люби¬мца Джульбарса ребята похоронили со всеми почестями на берегу Анхора, под звуки похорон¬ного марша свистулек, барабана и мандолины.
Зима была снежной, зато весна выдалась на редкость ранней и тёплой, в конце марта ребятня открыла сезон купания на Анхоре, в начале мая на крышах домов с глиняной

саманной обмазкой выгорела трава. Восстановили после прошлогод¬него пожара и пустили в эксплуатацию зимний кинотеатр «Рот-Фронт» (им. Навои) на Бешагач¬ской площади. На её углу началось строительст¬во драматического театра им. Мукими, а рядом с угла на улице Арпапая поселился поэт Гафур Гу¬лям, автор знаменитого стихотворения «Я ЕВ¬РЕЙ».
Сестра Эся, которая к тому времени закончи¬ла училище и работала по своей специальности в железнодорожной поликлинике, за два месяца до начала войны, в апреле 1941 года, вышла замуж за Давыдова Михаила, свадьба состоялась у них во дворе. Согласно обычаям, в начале

провели девишник -- « кош чинон » (очистка лица от волос). Среди девушек были, недавно приехавшие из Ко¬канда, две сестры Блёра и Берта Пинхасовы, внучки Исраила Балхи от старшей его дочери Адино. Звучали песни и танцы под звуки дойры бубна, не вместившиеся в комнату, стояли у рас¬крытых окон. На свадьбу дочери любимого дяди Мошки приехал из Коканда сын его сестры Хевси Амуевой, Натаэль (Анатолий) с племянником Мэ¬риком Авезбакиевым. Анатолий давно оказывал внимание Берте и ради неё приехал в Ташкент. Её родные были против их встреч, Мишка неза¬метно передавал ей записки от него. Если бы они

тогда связали свои судьбы, то кто знает, может быть, Анатолий не попал бы на фронт, не был бы ранен и не скончался бы после ранения в госпи¬тале. На свадьбе, жених и невеста сидели за столом в комнате, а большинство гостей распо¬ложилось во дворе. Детвора махалли облепила крыши домов вокруг двора, им со столов забра¬сывали свадебные сладости. Не обошлось в тот вечер и без драки, которая вспыхнула между уличной шпаной и «чужаками»- приезжей роднёй из Коканда. Лиза Амуева, боясь, что драка испор¬тит свадьбу дяди, остановила идущий в парк по¬следний ночной трамвай и незаметно от всех от¬правила

родню к себе домой. Сестра Эся ушла жить в дом к мужу , её кровать заняла сестрёнка Тома.
Кончились занятия в школе, прошли экзаме¬ны, и Мишка перешел в 8-й класс, наступили ка¬никулы. Необычно жаркими начались летние дни. Опять были игры в войну в переулке «Фассоном», куда выходили зарешеченные окна меховой фаб¬рики и оружейной мастерской, встречи на берегу Анхора, заплывы издалека, прыжки с трамплина, с деревьев, курение. Несколько мальчишек, подря¬дились мыть бутылки на складе стеклотары, кото¬рым заведовал

Даниэль Мушеев. Мишка не пре¬рывал занятий в кавалерийской школе. В музы¬кальной школе-интернате разогнали руководство, некоторых преподавателей арестовали, а Мишку отчислили, вероятно, прознали про родственни¬ков. Он по-прежнему увлекался чтением книг о знаменитых шпионах (разведчиках): полковнике Лоуренсе Аравийском, Мата Хари, произведения¬ми Джека Лондона, Ремарка Э. и др.
Воскресный день 22 июня 1941 года выдался жарким. К полудню, закончив домашние дела и пообедав, разморенные духотой жители, уклады¬вались вздремнуть в тени своих квартир.

Опус¬тел оживлённый с раннего утра базар, на улице не было прохожих, соседей двора не было слыш¬но, всё кругом притихло. Отец в комнате, на¬крывшись от мух, лег вздремнуть и похрапывал на кровати, Мишка лежал рядышком и читал, мать с сестрёнкой Томой ушли проведать Эсю. Тишину, покой и нависшую дремоту вдруг разорвали, включённые на полную мощность, передачи ре¬продуктора у кинотеатра на Бешагачской площа¬ди. С улицы слышались крики - ВОЙНА! ВОЙНА! Этот день и последующие события описаны авто¬ром, по возможности достоверно и подробно, в Сборнике рассказов-II, в небольшой повести «Исусик» и в других

произведениях. Осталась в памяти отправка на фронт десятиклассников вме¬сте с директором школы Барановым, выезд за город на борьбу с сельхозвредителями-«черепа¬шками», выселение из города немцев, Люси На¬заровой, ученицы из их класса, сдача государству радиоприёмников, отправка на поселение лиц имеющих иностранное подданство. Дядя Исроэль родился в г. Балхе (Афганистан), он был одним из братьев отца, не обменявшим афганский пас¬порт, за что, как иностранец, был выслан в Алтай¬ский край.
Молодёжь до призыва в армию проходила в районных военкоматах ВСЕОБУЧ - всеобщее во¬енное

обучение. Проводились городские слёты допризывников и по результатам показателей по военной подготовке районным командам прису¬ждались призовые места. Мишкино увлечение военным делом ни для кого не было секретом. Он хорошо стрелял и всегда выигрывал призы, на стрельбище, выполнил норматив из малокали¬берной винтовки и получил грамоту. Это было известно военруку Саше Уланову, который для улучшения показателей соревнования по стрель¬бе включил Мишку, ученика 8 класса 14,5 лет в команду, сделав призывником (рождения 1924 г.) в документах военкомата, что не прошло безре¬зультатно в будущем.

Показатели соревнований были оглашены в парке ДКА (Дом Красной Ар¬мии), где были построены городские команды и их район получил второе место.
В сентябре школьников города мобилизовали на ликвидацию сельскохозяйственных вредите¬лей, жуччков-«черепашек» Этот первый массовый выезд школьников за город по железной дороге, был им в радость. Ползая по полю, они в бутыл¬ки, прихваченные из дома, собирали жучков и вы¬сыпали их затем в костры ям. Эта компания тогда не обошлась без трагического события - старше¬классник школы (бухарский еврей) повздорив, ударил ножом

своего друга (татарина) и тот скон¬чался. Это событие всколыхнуло весь город, был показательный суд, виновник получил по заслу¬гам.
В городе появились первые семьи, они пред¬видя опасность немецкой оккупации, заранее вы¬ехали с прифронтовых районов страны. Всего за время войны в среднеазиатские республики были эвакуированы более одного миллиона человек, в том числе около 200 тысяч евреев. В очерке «Эвакуация - Реэвакуация - Им¬миграция» (Сборник рассказов 11, 2004 г.)

автором описаны события тех лет и тот след, который ос¬тавили эти люди в жизни республик. В их классе появилась еврейская девушка со странной для них фамилией Гевонтмахер, с ярко выраженными национальными чертами. Девушка сильно карта¬вила и учители старались не часто вызывать eё к доске.
Важным событием тех дней была отправка на фронт узбекской дивизии, сформированной в гор. Чирчике, которая вышла утром и, пройдя до Таш¬кента расстояние 29 км, встала лагерем на пусты¬ре kонно-спортивной школы за Паркентским база¬ром. Солдаты были с винтовками образца 1940 года, снятыми позже с вооружения, на пароконных повозках установлены

пулемёты, походные кухни, командиры на конях, в блестящих кожаных порту¬пеях с наганами на боку, весь состав дивизии был одет в новенькое обмундирование и сапоги. Жители республики, а многие издалека, чьи му¬жья и сыновья служили в дивизии, прослышав об этом заранее, подготовились и пришли их встре¬чать. Несмотря на выставленные вокруг лагеря вооруженных часовых, в него просачивались же¬ны солдат с детьми и без, заносилось спиртное. В палатках, под занавешенными повозками, сол¬даты, может быть в последний раз, занимались с ними любовью, командиры закрывали глаза на это. Мишка в тот день дежурил у проходной пе¬хотного училища им. Ленина и через ограждение к нему обратился протянув

деньги, черноволосый сухощавый парень-курсант, похожий на армянина, с просьбой купить лепёшек и кишмиша, Мишка сбегал на базар и выполнил его просьбу. Через много лет, отдыхая на Минеральных водах, в Же¬лезноводске, они встретились и узнали друг дру¬га. Это был Исаак Мойсеевич Дзивинский, отец Ромы, будущего мужа Мишиной младшей до¬чери Инесы. Исаак был тогда призван в армию и закончил З-х месячные («скороспелки») курсы ми¬номётчиков, их с ротой пулемётчиков прида¬ли дивизии, и они ожидали отправки. К концу дня, когда с трудом вытеснили из лагеря прово¬жающих, на жд. станцию Салар подали

эшелон и начали погрузку дивизии в вагоны. Сквозь звуки баяна, бубен и карнай-сурнаев, был слышен плач провожающих.
Справочно. Узбекская дивизия, скомплекто¬ванная в основном из коренного (узбекского) на¬селения, не знавшего больших морозов, в жесто¬ких зимних боях 1941 года под Москвой, понесла большие потери и была разбита. Eё командир, генерал Сабир Рахимов впоследствии погиб. На родину вернулось считанное количество уцелев¬ших, в основном, это были инвалиды.
       Страна была на пределе напряжения, бои с немцами велись на подступах к столице,

кругом пестрели лозунги - НИ ШАГУ НАЗАД! ПОЗАДИ МОСКВА!
Герои-панфиловцы, ценой своей жизни, сдер¬жали натиск танковой колонны немцев, а сто ты¬сяч комсомольцев, встав на лыжи, громили их коммуникации в тылу. Не оставлял равнодушным подвиг Зои Космодемьянской, схваченной и заму¬ченной немцами. В газетах был помещен сни¬мок её казни с петлей на шее и отрезанной грудью. Никто не сомневался, что Москву отстоят. Молодежь рвалась на войну, в школьных классах обсужда¬лись планы побегов на фронт. В рассказе "Исусик," автором описаны события тех дней (Сборник рас¬сказов 11).

На помощь столице, как известно, при¬были дивизии из Сибири. С каждым днем увели¬чивалось количество эшелонов, прибывающих в Ташкент с эвакуированными предприятиями, уч¬реждениями, вместе с их работниками. Специаль¬ныи комитет при правительстве республики зани¬мался их размещением и трудоустройством. Мест¬ное население тепло относилось к эвакуирован¬ным и всячески помогало им. Сестра Эся была беременна и освобождена от призыва в армию. Миша Давыдов, e~ муж, в звании младшего лей¬тенанта, служил в воинской части гор. Капакур¬ган. Дядю Абрашу мобилизовали в трудовую ар¬мию (рабочий батальон). Была введена карточная система на продукты питания и

промышленные товары, разрешено открытие коммерческих сто¬ловых, население обязывалось сдать на прием¬ные пункты имеющиеся радиоприёмники и эконо¬мить электроэнергию. Предприятия перешли на выпуск военной продукции для нужд фронта и стали номерными, т.е. оборонными. В ходу были примусы, керогазы и керосиновые лампы. Раньше керосин развозили населению в бочках на повоз¬ках с конной тягой, а теперь открылись лавки по продаже керосина, фитилей и стёкол для ламп, где с вечера выстраивались большие очереди. Ташкент и другие города республики, воистину были городами хлебными, выручало изобилие продуктов

на его восточных базарах. Такое поло¬жение с продуктами питания сохранялось вплоть до 1943 года, когда в связи увеличением числен¬ности населения за счет эвакуированных, ранен¬ных в госпиталях, воинских частей, оно стало ухудшаться. Под новый 1942-й год, советские вой¬ска, перейдя в наступление, отогнали врага от столицы.
В январе 1942 года Мишка, получив справку за 8 класс, оставил школу и поступил на работу учеником слесаря кузнечного цеха №5 завода №702 (Ташсельмаш). Причиной послужила потребность получать повышенную (дневную) норму хлеба. До войны на заводе были вечерний техникум и школа фабрично-заводского обучения (ФЗО) , их закры¬ли, а учащихся направили

в цеха на замену ушедшим на фронт рабочим. Подростки на рабо¬чих местах ускоренно постигали нужные профес¬сии. Начальником кузнечного цеха был Бургут¬ский, за период работы Мишка не видел его ни разу, а вот фамилию запомнил. Большой корпус цеха соединялся переходом с цехом литейным. Спустя годы Мишке пришлось участвовать в его реконструкции. На всю жизнь запомнился ему тот первый день работы на заводе. Когда, открыв ка¬литку ворот, он вошел в цех, то его оглушил гро¬хот кузнечных молотов, ручных молотков и скре¬жет металла, было дымно от огня пламенных пе¬чей, тошнило от запаха гари. Пробираясь по узким проходам, Мишка с трудом отыскал участок, гдe ему предстояло работать. Усатый мастер, с штан¬генциркулем в верхнем кармане куртки, взяв на¬правление

отвел его в бригаду на рабочее место. Бригада состояла из десятка фзушников, не на¬много старше его мальчишек и девчонок, лишь бригадир Юра, выпускник техникума, был юноша 18 лет. На участке цеха на отштампованных и прихваченных точечной (контактнqй) сваркой за¬рядных ящиках-чемоданах из листового железа, приворачивали шурупами внутри деревянные ко¬лодки для снарядов противотанковой пушки (сорокопятки). Иструментами служили обычные отвертки, которые рабочие должны были не терять. Готовые ящики складировали рядом и после строгой приёмки контролёрами-военпредами (военный представи¬тель) их увозили.

Работали в две смены, по 12 часов каждая, а в пересменку по 18 часов, один день выходной. На работу Мишка ездил с кольца трамвая №4 за базаром и до самого другого его конца на остановке ТашМИ. Усталый, в промас¬ленной одежде, заняв место в вагоне, он сразу засыпал от усталости. Особенно тяжело было вы¬нести работу в ночную смену и в пересменку, ведь Мишке только в марте исполнялось 15 лет. Кузнечный, как и литейный, считался вредным, горячим цехом, рабочим в обед выдавали в лу¬женных металлических тарелках по ковшику ба¬ланды-мучной затирухи и мороженое месиво, это в виде премии за хорошую работу. Тошнило от воздуха в цеху, от съедаемой без хлеба баланды от вдоволь

выпиваемой газированной воды из баллонов с кружками на цепи. Мучила изжога, по¬этому Мишка стал носить в кармане пакет чайной соды. В ночной смене иногда удавалось, улучив момент, незаметно засесть в кабине уборной це¬ха и немного прикорнуть. Сидевших там долго, окатывали сверху ведром воды и тогда приходи¬лось появляться перед мастером в мокром виде и получать взбучку. В конце заводского двора бы¬ло навалено много лесоматериала, ребята ухит¬рялись там спрятаться и поспать. Найдя, такого не будили, а тихо на лбу наносили краской крестик. Когда тот с крестиком на лбу появлялся на рабочем месте и оправдывался за задержку, то после смеха были слышны ругательства бригадира. Все пакости и мерзости такого рода были делом рук бригадира Юры, его

приспешников и шестёрок. Больше всех он издевался над девчон¬ками, которых не удавалось склонить к сожитель¬ству. Стало легче, когда, поступив в военное учи¬лище, он ушел из цеха. Большинство ребят с улицы бросили учёбу в школах и пошли работать на заводы и фабрики. Нарушились связи между ни¬ми, они теперь виделись изредка и то на короткое время, по выходным или в пересменках. Прошло детство, никаких игр или развлечений, ребята не по годам стали взрослеть. Теперь темой разговоров при встречах были: кто, где работает, на каких стан¬ках, какую военную продукцию выпускает, сколько зарабатывает, какую норму хлеба (паёк) получает и прочее. Местом встреч была остановка трам¬вая, напротив Бешагачского базара, у здания элек¬троподстанции, на стенах которой райвоенкомат (районный военный комиссариат) развешивал приказы об очередном призыве в

армию.Каждый раз, в дни сбора и отправки призыв¬ников, около ворот военкомата на улице Алмазар (ныне напротив проходной Института народного хозяйства) собиралась большая толпа прово¬жающих и стоял невероятный шум, гам. Играла музыка на узбекских национальных инструментах, русских баянах и татарских гармошках, сквозь них были слышны стоны, плач родных и близких. Призывники, одетые кто во что, многие выпившие, предъявляя повестки и паспорта, входили во двор и проходили регистрацию, после которой во внут¬реннем дворе их стригли наголо. Толпа прово¬жающих у ворот не расходилась до последнего, ждала выхода и отправки родных, чтоб ещё раз увидеть их. Остриженные, с вещевыми мешками за спиной, они строем, по Узбекистанской улице уходили на товарный двор за вокзалом и там гру¬зились в

вагоны. Так происходило в каждый призыв, причем количество призываемых в армию и провожающих уменьшалось а количество похоро¬нок, получаемых населением с войны, заметно увеличивалось. В конце мая комиссия обнаружила на заводе на¬рушения в использовании детского труда (несо¬вершеннолетних) по 12 и 18 часов и с первого ию¬ня 1942 года Мишка уволился с завода. Пробол¬тав с недельку без дела, он сбежал из дома с двумя пацанами и на вокзале сел на товарный поезд, идущий в сторону Москвы, с целью по¬пасть на фронт. На следующий день, на безы¬мянном полустанке в степи, их обнаружили, поса¬дили в товарный вагон и под охраной милиционе¬ра вернули в Ташкент. Было стыдно, ему не хо¬телось показываться дома и следующую ночь он провел на дереве на берегу Анхора. Перед этим

встретил соседскую девчонку Кизу Мушееву, а она тайком сообщила родным, что он жив, здо¬ров. Дома сделали вид, что ничего не случилось,
лишь мать сделав вывод, сожгла его метрики ¬свидетельство о рождении и домовую книгу, где была запись о дате его рождения (1926г.). Затем по знакомству тёти Шуры, жены двоюродного бра¬та Михоэля, буфетчицы в Сталин¬ском райисполкоме, с заведующей отделом ЗАГС Ходича-апой он, пройдя медицинскую комиссию, по¬лучил новые метрики с записью даты рождения уже 1927 год в гор. Ташкенте. Так сделала мать, чтоб сберечь Мишку, своего единственного сына, мечтавшего стать военным. Новые метрики в тот день он получал вместе

с Мишей Мушеевым. Вот та¬кие последствия имел Мишкин первый побег из дома на фронт.
От своих пациентов из транспортного инсти¬тута (ТашИИТа) сестра Эся, зубной врач, узнала об открытии там платных 6-ти и 9-ти месячных подготовительных курсов, со сдачей экстерном экзаменов за 9 и 1О классы с выдачей атестата зрелости. Бухарские евреи, как лица, отнесённые к национальным меньшинствам, освобождались от платы за обучение. После успешного оконча¬ния курсов, производилось зачисление в этот институт без сдачи приёмных экзаменов или, как исключение, выдавался атестат для поступле¬ния в военное училище.

Зачисленные в институт освобождались от призыва в армию (имели бро¬ню), получали хлебную карточку на 600 граммов в день, стипендию при успешной учёбе (без оценок «З»). При одной плохой оценке на экзаменах или незачёте по предмету-«хвосту», броня снималась, студент призывался в армию, а затем следовала отправка на фронт. Так, со справкой ученика 8 класса школы №157 Сталинского района, Эся, предварительно заставив Мишку искупаться, при¬одела и повезла на трамвае №1, а затем на №1О через Тезикову дачу в институт, где и зачислила на эти курсы. Курсами заведовала доцент Марка¬нова, eё муж заведовал в

институте кафедрой, сын Толик учился и , закончил этот институт, стал кандидатом наук. Марканов-отец, выйдя на пенсию оставил семью, обменял квартиру на дом со двором на массиве Лабзак, увлекался охотничьим собаководством, писал книги о них, а будучи ки¬нологом республиканской категории, участвовал во всех выставках собак. Марканов-сын Толик спился, жена ушла от него. Марканова мать, некогда женщина строгой и привлекательной внеш¬ности, потом одна коротала дни свои в небольшой квар¬тире в микрорайоне Чиланзар. Занятия на курсах проводились ускоренно по 8 часов в день (4 па¬ры

уроков) при одном выходном дне. Среди кур¬сантов были школьники с 8 и 9 классным образо¬ванием, желающие поступить в военные училища и получить перед отправкой на фронт офицерские звания, инвалиды войны, выписанные из госпита¬лей. Железнодорожный транспорт страны был переведен на военное положение, введен табель о рангах, работники одеты в формы. Положение распространялось также на преподавателей, со¬трудников и студентов институтов ж.д. транспор¬та, по брони освобождаемых от призыва в армию. Это преимущество

являлось главным, если не основным для поступающих лиц мужского пола в такие институты. Для примера: на медицинские институты не распространялась бронь-освобож¬дение от призыва в армию и поэтому в военное время там учились исключительно одни девушки. На вечера танцев к ним ходили ребята из других институтов и наоборот. Эвакуированный Харь¬ковский Институт Инженеров ж.д. транспорта (ХИИТ), расположился на территории Ташкентско¬го Института ж.д. Транспорта (ТашИИТа). Кафед¬ры институтов слили, также общими были

столо¬вая и общежития студентов. Студенческую моло¬дежь в институте составляли преимущественно прибывшие из европейской части страны, где шла война и являлась смешанной по национальному составу. Были они, по уровню своего развития, выше, чем ребята из местных, коренных нацио¬нальностей, к тому же их, как и девушек, было меньше. Со многими из них Мишка познакомился и подружился - помнит Алика Виксмана, Алика Алтухова, Диму Спектора, Рому Раздольского, То¬лика Экмекчи, Софу Дрибус, Соню Лазареву,

бра¬та и сестру Женю и Лёню Дисман, Гришу Гулько, Борю Вилькевича, Гофмана. В их группе учились три подруги: Лида Альтман, Наташа Баскакова и Ира Лаврова, с которыми Мишка близко сошелся. Большинство студентов проживало в общежитиях, одно из них было при институте, а два других в центре города (на Ленинградской и Карамуртских улицах). От конечной остановки-кольца трамвая №10 к институту, через колхозные поля-огороды, пролегала дорожка, всего 1,5 метра ширины. При прохождении массы студентов по такой

узкой лен¬те-дорожке, спешивших утром на занятия или по¬сле занятий, возникали заторы и ребята сталки¬ваясь и сходя с нее, невольно затаптывали расте¬ния на огороде. Тут же, словно из-под земли, по¬являлись свирепые сторожа из числа молодых колхозников и возникали конфликты. Дело доходило до драк, особенно осенью, когда поспевала морковь, репа и капуста, ребята на ходу умудря¬лись их сорвать. Несколько дней Мишка с напарником Виктором работал после уроков на парово-¬зоремонтном заводе им. Кагановича (бывшие

Кра¬сновосточные мастерские): на шаровой ме¬льнице дробили камни и превращали их в поро¬шок (муку) для кафедры «огнеупорные материа¬лы» института. Мишка на заводе встречался Рахмином Калантаровым (муж Яфы Балхиевой), Нерье Мастовым, Ароном Фузайловым. Освобо¬жденные от армии, они были призваны в рабочие батальоны и отрабатывали трудо¬вую повинность.
В феврале 1943 года Мишка сдал экзамены и вместо зачисления в институт, забрал свой

ат¬тестат и с закадычными друзьями Костей Аване¬сяном и Вовкой Рулиным, подал заявление в во¬енную школу Наркомата Государственной Безо¬пасности (НКГБ). В Ташкенте находился филиал контрразведки "СМЕРШ" (смерть шпионам). Кос¬тя и Вовка к этому времени работали на пара¬шютной фабрике на углу улиц Ш. Руставели и Б. Хмельницкого, (в последствии в этом здании раз¬местился Фрунзенский торговый центр - универ¬маг), а вечерами учились в 9 классе школы ра¬бочей молодежи. На фабрике изучали парашют¬ное дело и посещали

кружок, практику проходили на летном поле, сделали уже несколько прыжков с самолёта. В один из дней, после работы, Костя и Вовка заинтриговав, взяли с собой Мишку на при¬ем к майору Сутормину (фамилия запомнилась), у которого бывали раньше. Здание НКВД находи¬лось на углу улиц Ленина и Иканской а чуть дальше, напротив клуба этой организации, была незаметная дверь. Напустив на себя таинствен¬ность, как и следует будущим шпионам, дождав¬шись положенного часа, они юркнули в дверь. Их принял человек в

штатском, которому ребята представили Мишку как своего верного друга и желающего тоже стать разведчиком. Разница ме¬жду ними была в том, что он уже имел аттестат за 10 классов, а друзья ещё нет. Сутормин взял их на учет, посоветовал успешно закончить ве¬чернюю школу и только после этого их примут в школу. Похвалил за прыжки с парашютом, мол, это в будущем им пригодится, выдал анкеты для заполнения и предупредил о неразглашении сво¬их посещений и бесед. На следующий день вече¬ром, собравшись у Кости; ребята сели за запол¬нение анкет, которых видели и держали в руках впервые.Возникшие

трудности при заполнении анкет, вопросы на которые приходилось отвечать, споры между ними, надолго врезались в их память. В анкетах были такие вопросы как : служили ли в белой армии, в каких партиях состояли, подверга¬лись ли репрессиям вы и ваши родные, есть ли родственники заграницей? У Кости и Вовки с ро¬дителями и родственниками было всё в порядке, а у Мишки дедушка и дядя Ари с тремя сыновьями и дочерью были в Израиле, тётя Эстер с двумя сыновьями-близнецами жила в за¬нятом немцами Париже. Отсидел в тюрьме отец, были репрессированы как враги народа-сионисты и содержались в лагерях зять Риби

Аронов, дядя Исроэль а его дети Михоэль, Катя и Нуриэль (Юра) сидели в тюрьме. В семьях ста¬рались об этом не говорить, скрывали всё от от всех.
Мишке по новой метрике в марте исполни¬лось 16 лет, и он недавно получил паспорт. Костя и Вовка были оба 1926 года рождения, им было уже по 17. После жарких споров анкеты были за¬полнены, Костя отнёс их Сутормину. Через какое то время, через Костю. он вызвал к себе Мишку на беседу и заявил, что он не может быгь принят в школу разведчиков, так как скрыл в анкете факты о близких, репрессированных и проживающих за¬границей

родственниках, кроме того не подошел по возрасту. Предложил, если желает служить в органах, то может поступить в школу милиции. Быть легавым ни за что !! Мишка вышел от него глубоко опечаленным, было обидно - его друзей возьмут а его нет, рухнула мечта стать разведчи¬ком, таким как полковник Лауренс. В довершении ко всему, Мишку не приняли на работу в ГОЗНАК (был эвакуирован из Москвы) и вернули докумен¬ты. Конечно, всё скрывалось от родных и близких. После окончания 1О классов школы, уже с аттестатом,

обоих его друзей приняли в Московское училище НКГБ. Этому содействовал с фронта отец Вовы, полков¬ник Рулин. Оба закончили учёбу в училище, по¬лучили звания и были привлечены в органах го¬сударственной безопасности к оперативной рабо¬те.
Март и почти апрель Мишка провёл в подве¬шенном состоянии, не зная чем заняться и как быть дальше. Половина семестра учёбы прошло у тех, кто с ним сдал экстерн и был зачислен на первый курс института (мартовский набор). Не могло быть и речи о его зачислении в этот инсти¬тут, имеющий для своих студентов бронь - осво¬бождение от призыва в армию.

Сестра Эся попро¬сила дядю Лёву Качан(ов), мужа двоюродной се¬стры Кати, поехать и уговорить начальника транспортного института Петрусевича принять Мишку на тот пер¬вый курс с условием, что он восполнит отставание в учёбе и вместе со всеми будет сдавать экзаме¬ны за первый семестр. Не забыть тот день, когда он с повинной головой шел за дядей Лёвой по до¬рожке в институт. Дядя Лёва - Леонид Израиле¬вич, любимый зять, был человеком умным, обра¬зованным, в меру религиозным, добрым и скром¬ным европейцем-ашкеназом (русский еврей). Для родни и многих людей старшего поколения он был советчиком, являлся их мозговым центром. О чём они говорили между собой так и осталось неиз¬вестным и Мишку зачислили на первый курс ме¬ханического (паровозостроение)

факультета. Как сложилась бы его судьба, если бы не помощь дяди. Светлой ему памяти! По прошествии мно¬гих лет, когда у того были неприятности, Мишка не забывая о долге, заплатил ему сполна, помог устроиться в лагерь больных на Таваксае, филиа¬ле завода Ташкенткабель.
Не дожидаясь окончания войны, в соответст¬вии с решением правительства, в институты стра¬ны стали возвращаться ранее призванные в ар¬мию студенты. Наступил долгожданный день 9-го мая 1945 года, день капитуляции Германии и окончания Великой Отечественной

войны. И стар и млад высыпал тorдa на улицы городов и кишла¬ков, люди поздравляли друг друга, обнимались, целовались и плакали, танцевали и пели. Кругом царило всеобщее ликование, день 9 мая был объ¬явлен всенародным праздником - днём Победы.
Реэвакуация из республики предприятий, ор¬ганизаций и учебных заведений на освобожден¬ные от врага территории, создала на местах ряд проблем. В частности это коснулось местных ин¬ститутов и техникумов, где пришлось набирать дополнительные группы, создавать новые кафед¬ры и факультеты с учётом тех, кто решил остаться в республике.

Уезжали те, с кем учились, жили на одной улице, дружили, были вхожи в семьи, про¬сто были хорошими знакомыми. Уехал Зюня Чертков, Гриша Гулько, Мишка Каминский, сёстры Лазаревы, уехала в Ленинград семья Дрибус и их красавица дочь Софа. Уезжало окружение по¬рядоuных людей-европейцев, оставив глубокий след в сердцах, оказав большое влияние на формирование Мишки, как молодого совре¬менного человека. Ему не нравилась его буду¬щая специальность «паровозника», вообще ра¬бота в системе ж-д транспорта.
За эти годы в институтах открылись новые специальности, он оформил перевод в

Среднеазиатский Индустриальный Институт (САИИ) на механический факультет по специаль¬ности «технология машиностроения» (группа МС). На новое отделение «автомобили и автомобиль¬ное хозяйство», куда он очень хотел по¬ступить не удалось, так как туда в переую очередь зачисляли фронтовиков, в группе бып уже пере¬бор. В их группе «МС» было 21 человек из них 3 девушки-Нина Репина, Нина Фролова и Женя Виноградова. Основной курс «металлорежущие станки» читали В.Н. Кришталь и В.Г. Молчанов ¬главный механик завода № 706 (бывший Рост¬сельмаш), позже «Таштекстильмаш». По его пред¬ложению Мишка пошел

работать к нему на долж¬ность инженера по оборудованию, что многое дало для будущей специальности. Решение ра¬ботать было вызвано, главным образом, интересом материальным. В тот период времени продовопьственные и промышленные товары были ещё нормированы и выдавались населению по карточкам (отмене¬ны в 1947 году).
Занятия на факультете проводились в здании на улице Узбекистанской, рядом с Центральным универ¬сальным магазином (ЦУМом). Первые этажи здания в центре города, занимал химико¬технологический факультет, где впервые открыли отделение «виноделия». Из окон

большой ауди¬тории, где проводились поточные лекции, через улицу напротив, из-за забора виднелись строи¬тельные леса здания театра, где японские воен¬нопленные использовались на зачистке поверхности кирпичной кладки наружних стен.
Новый 1946 год ознаменовался переходом институтов страны на дневные и вечерние формы обучения, уходом Мишки с завода, его уча¬стием в институтском драматическом кружке. Многим нравился его тембр голоса и раскатистый смех. И вообще, в период юношеской жизни, очень хотелось выделиться и покрасоваться. На¬род в кружке подобрался серьёзный, кроме

сту¬дентов там были ассистенты институтских кафедр (фронтовик Ю. Селезнёв, В. Лисункина). Руково¬дил кружком пенсионер, старый петербургский артист, фамилия которого за давностью лет не сохранилась. Это был одинокий, опрятно одетый, старомодный человек с приятными манерами, он грассировал. У него они прошли хорошую школу поведения артиста на сцене и вообще, усвоили правила хорошего тона. Под его руководством, за короткий срок, встречаясь после занятий три раза в неделю, был поставлен спектакль «Свадьба» по пьесе А. Чехова. Мишка играл роль Жигалова, пьяницу - отца невесты а Семен Аронов, которого

тоже втянули в кружок, прекрасно сыграл роль грека. На многие годы реплика- « А рыжики у вас в Греции есть? » оставалась между ними паролем. Играли пьесу несколько раз в актовом зале старо¬го одноэтажного помещения энергофака на Пуш¬кинской (рядом с баней), а также перед избирателями Куйбышевского района. Спектакли, по отзывам, проходили с успехом. Костюмы и реквизиты для спектаклей предоставляли русский драмтеатр им. М. Горького и оперный театр (тогда он был в поме¬щении концертного зала им. Свердлова). Профес¬сиональный гример и художник-декоратор при¬влекались студенческим профсоюзом за плату и были у них постоянными. Вдохновленные первым успехом, кружковцы стали

замахиваться на серь¬езные постановки: одни были за выбор в репер¬туаре драмы а другие за легкий жанр В один из дней, Миша познакомился с Ход¬жаевым, то же Мишей, студентом 2-го курса и случайно в разговоре узнал, что тот является родственником Кости Аванесяна, его друга детст¬ва. Мать М. Ходжаева была армянка, отец узбек, погиб на фронте. Он сообщил. что Костя ещё учиться в Москве, адреса его он не знает и что отец Кости, дядя Самсон, женился и переехал. С этого знакомства, при встречах, Миша стал узна¬вать от Ходжаева все новости о Косте. Так, через год он узнал, что Костя кончил учёбу, получил во¬инское звание. После окончания института, М. Ходжаев многие годы работал в системе Узсов¬профа республики.


Питерский руководитель кружка уехал на ро¬дину в Ленинград, к ним пришла Галина Загурская -актриса из русского драмтеатра, чьим сценическим амп¬луа был легкий жанр. Она выбрала для постанов¬ки комедию Карло Гольдони «Хозяйка гостиницы» («Трактирщица»), хотя труппа кружка ратовала за серьезную пьесу М. Горького «На дне», где Миш¬ке намечалась роль Сатина и за изменение статуса «кружка» на «драматический коллектив». Но вы¬бор был сделан и стали репетировать «Хозяйку» а не участвующие в спектакле ребята, стали помогать ху¬дожнику в изготовлении декорации для неё. Од¬новременно готовились два

состава исполнителей - основной и дублёры, Мишка был в основном и играл графа. Пьеса не была еще готова, когда Г. Загурская, по неизвестным причинам, покинула коллектив и вместо себя порекомендовала актри¬су театра Ольгу Петрову. Мишка был увлечён иг¬рой и не пропускал ни одной репетиции, даже ко¬гда его отец подхватил где то сыпной тиф и слёг в больницу. Мать не дала отца одного увезти и влезла к нему в машину скорой помощи. Её обстригли, она была рядом с ним в палате, не боясь заразиться, ухаживала во время наступившего кризиса болез¬ни и тем спасла его от смерти. Мама показала пример

преданности и самопожертвования ради дорогого человека, близкие называли её партизанкой. Она учила не боятся в жизни труд¬ностей и не теряться в сложных условиях, свое¬временно и оперативно принимать меры Отец начал выздоравливать, он до такой степени ос¬лаб, что начал заново учиться ходить, мать была с ним до полного выздоровления.
Как и положено, после генеральной репети¬ции, была премьера спектакля. Среди студентов и персонала института пьеса имела большой ус¬пех и на республиканском смотре художественной самодеятельности, сыгранная на сцене театра им. Мукими {на Бешагаче), получила первое место. Члены жюри смотра - профессиональные арти¬сты театров, при

награждении называли их не иначе как «артист» .... такой то. На спектакль при¬шли мать и сестры, Мишка был горд и счастлив, стал популярен, его узнавали, расширился круг знакомых, всем нравилась его игра и раскатистый «графский» смех. Спектакль еще больше сдру¬жил ребят, они чаще стали встречаться вне круж¬ка.
Мишка, Вова Донде и Толя Туркот, стали бывать у сестёр Гутерц. Младшая Нина (играла Мирондалину) впоследствии вышла замуж за Толика (играл cлугу). После знакомства у них с Мирошкой и Геней Пенсон, они стали бывать в доме известного фотографа-художника, их отца.


Сдав летнюю экзаменационную сессию, Ми¬шка перешел на 4 курс. Студенческий профком института выделил ему путёвку на экскурсию в Москву. До Москвы добирался 5 суток, ехал в так на¬зываемом «пятьсот весёлом» поезде, большей частью на крыше вагона из-за жары и духоты в нём. С собой вёз мешок сухофруктов (курагу, урюк, персики, джиду) для продажи. В Москве на¬ходился Марк Симхаев, родной брат тёти Кати, жены дяди Абраши. В подвале Тишинского база¬ра он торговал сухофруктами, Мишка оп¬том сдал ему свой товар.
Экскурсантов устроили в физкультурном зале школы, питались в столовой, днём ходили по

Мо¬скве. Была поездка на теплоходе по каналу Москва-Волга с остановками и купанием в нём. В летнем саду Эрмитаж Мишка попал на концерт Аркадия Райкина «Приходите побеседуем». На концерте громко смеялся от души-первым начи¬нал и последним кончал смех. Мишка не знал, что в зале сидят приехавшие с другой группой их сту¬денты, они по смеху нашли его. Перед отъездом из Москвы, Мишка, узнав в городском справочном бюро адрес Кости, отправился к нему. В подъезде многоэтажного дома он заметил на почтовом ящи¬ке

фамилию Кости, выведенную белой краской. По звонку дверь открыла красивая молодая женщина с косой, одетая по домашнему, в фартуке. Узнав причину при¬хода, она пригласила его в комнату. Вой¬дя, он увидел в детской кроватке девочку, пытавшую приподняться, ухватившись за сет¬ку.
……Это наша дочь Марина, ей исполнилось 8 месяцев. Вы друг Кости, Мишка из Ташкента ? Он много рассказывал о вас, вы похожи с ним . Приходила моя мама, он пошел с ней в гастроном, вот-вот они должны вернутся
Действительно, шумно, о чём то продолжая спорить, они появились в передней. Костя,

уви¬дев друга, воскликнул, разведя руками :
….. Мишка, бродяга! Каким ветром занесло? Да¬вай обнимемся без слюнявой сентиментальности и пожмём друг другу лапы! Вот так всrреча! Доро¬гие женщины, это мой земляк и друг детства. Прошу любить и жаловать. Садись, рассказывай азиат! Ножом и вилкой научился орудовать? У нас сегодня тёщины пельмени, язык проглотишь!
Это был всё тот же, прежний Костя, умеющий, за многословной тирадой и бравадой, скрывать истинные чувства. Тёща, симпатичная женщиа среднего роста, с уверенностью человека, знаю¬щего себе цену, накрывая на стол, поглядывала на Мишку. Вера, Костина жена,

возилась с ребён¬ком. За ужином пошел разговор об общих знако¬мых, учёбы Мишки в институте, его впечатлениях о Москве. Выпивки за столом не было, тёща час¬то курила, выходила на кухню. Костя о своей службе не проронил ни слова. На вопрос Мишки, как дела у Вовки, где и что поделывает, он пом¬рачнел.
…… Нет Вовки. Погиб при выполнении задания, подробности потом.
Было поздно, когда Мишка попрощался и Костя пошел провожать его до автобусной оста¬новки. По дороге сообщил подробности ги¬бели Вовки, у себя дома посчитал не говорить об этом.


…..После окончания училища, Вову забросили на парашюте с заданием в отряд специального назначения на территории прибалтийской респуб¬лики, где велась• борьба с бандами «лесных братьев». При спуске, ещё в воздухе, выстрелами из леса он был убит. Вову занесло к своим, его по¬хоронили с почестями, матери передали личные вещи: часы, фото, расчёску и носовой платок. Если хочешь, можем пойти к нему домой, проведать мать и отца, они надломились, поста¬рели, недавно ездили к его могиле. Я был у них, изредко им позваниваю. Тебе повезло Мишка, что не приняли тебя вместе с нами в военную шко¬лу, теперь вот инженером будешь. А мне, не имея высшего образования, дальше капитана не

све¬тит. Думаю подать документы на заочное отделе¬ние юридического института, многие так делают.
Далее Костя рассказал о том, где встретил Веру и как они поженились. Ещё будучи кур¬сантом, перед самым окончанием учёбы, получив увольнительную, он пошел бродить по Москве. При выходе из магазина встретил симпатичную девушку с толстыми косами--слабость Кости. Они встретились глазами, и этого было достаточно, чтоб он увязался за ней. Говорят-армянская кровь горячая. Девушка, чувствуя его присутст¬вие, до вечера таскала

его за собой. Когда уста¬лая, пришла к своему дому, Костя остановил eё у подъезда, они познакомились, он дал слово, что через месяц после окончания учёбы женится на ней и своё слово сдержал. Вера, единственная дочь главного бухгалтера Союзного министерства, окончив педагогическое училище, работала в школе. Отец приобрел для них однокомнатную квартиру. Косте, по долгу cлужбы, приходилось часто и надолго отлучаться из дома, таковы были особенности его работы. Взяв слово у Мишки, в следующий его приезд навестить родителей Во¬вы, они расстались. Так прошла первая встреча школь¬ных друзей.


Москва-столица, произвела на Мишку силь¬ное впечатление Поистратившись, тем же поез¬дом, он выехал домой. На вокзале, по поручению Марка Симхаева, человек занес к нему в вагон чемодан и большую коробку, чтоб он передал их его жене Рае. Вагон-ресторана или буфета в таких поездах не было, скудная еда покупалась пассажирами по дороге на станциях, взамен они продавали чай, бельё и прочее, что везли из Москвы. Все дни Мишка ехал впроголодь, не было денег и не было что продать. Тем сильнее была его обида, когда по приезде он отнёс тёте Рае чемо¬дан и коробку, она при нём открыла чемодан - он был набит пачками денег, а в коробке были аме¬риканские электрические лампочки, присланные для продажи.

Марк Симхаев, не сообщив о содержимом, рискнул послать их с Мишкой домой.
Прошло два года. Мишка закончил институт и согласно направления должен был выехать на работу в город Караганду (Казахстан). Подъёмные для выезда оттуда не были высланы и он временно устроился работать на заводе. Работа была трехсменная и ему, на первых порах, приходилось тяжело, особенно в ночную смену. Кончи¬лась беззаботная студенческая жизнь, начались трудовые будни, сокурсников жизнь разбросала по разным предприятиям страны, прекратились их встречи. В один из дней, Мишка случайно в городе встре¬тил Ходжаева М., который сообщил ему ошеломляющею новость: Костя, его родич, осуждён на семь лет тю¬ремного заключения за попытку убийства жены и eё любовника. Дядя Самсон ездил к сыну

на сви¬дание в месте отбывания наказания, сильно переживает и подробности о случив¬шемся не говорит.
Ряд последовавших проблем в жизни Мишки заслонили на время горечь переживаний за судьбу друга. Вскоре, получив подъёмные, он вынужден был выехать в гор. Караганду. Доехать из Ташкента до города шахтёров, в то время, можно было поездом с пересадками в Чкалове (Оренбурге) и Пе¬тропавловске (Казахстанском). Железная дорога на Караганду от Алматы, через Балхаш и Маин¬тычу, была ещё в стадии строительства. Еще один путь из Ташкента проходил через Новосибирск и Омск, был короче, но стоил дороже. С тяжелым сердцем

оставлял Мишка в тот солнечный день родной город, родителей, любимую девушку, ко¬торая не захотела с ним поехать. В дороге без приключений не обошлось: выпив холодного пива на прощание с ребятами из вагона, вышедшими проводить его на стоянке в гор. Чкалове, где еще не сошел снег и было морозно, Мишка просту¬дился. На двухосном, со щелями, в холодном и скрипучем старом вагоне, он добрался до Петропавлов¬ска уже с температурой. Проводник вагона, боясь инфекционной болезни, собирался на станции высадить его и передать в больницу. От¬стояла пожилая пассажирка-врач, определив у него• ангину. С большим трудом высидел Мишка день в переполненном, душном зале ожидания вокзала гор.

Петропавловска, последней пересад¬ки. В Караганде его встретил сокурсник Шарип Закиров и привел в общежитие завода. В медцинском пункте напро¬тив, куда он пришел за помощью, познакомился с девушками—врачами из Москвы, Киева и Ярославля. Это были молодые специалисты первых послевоенных выпускников институтов страны.
После беседы с директором завода Миша был принят на должность инженера в Отдел Главного Механика, а через три месяца стал руководителем бюро оборудования. Осенью же¬нился на москвичке Розе Гринштейн, враче¬--травматологе. Через месяц она уехала в Москву на курсы усовершенствования врачей а вскоре туда выехал и Миша. Там проходила Всесоюзная конференция Главных Механиков предприятий их мини¬стерства.


В один из дней, после заседания, уточнив на всякий случай адрес в справочном бюро, он от¬правился на квартиру друга Кости (Аванеса). Его фамилия на почтовом ящике в подъезде дома со¬хранилась. Дверь открыла сама Вера, стрижен¬ная по моде причёске без кос, всё такая же стройная, красивая, лишь взгляд был чужой, не искренний, какой то тусклый, виноватый. Мишу в комнату не пригласила и, стоя в передней, сооб¬щила, что Костя осуждён, сидит, У них оформлен развод, она больше ничего о нём не знает и знать не хочет. Озабоченный таким приёмом Миша, не добившись на этой встрече подробностей о судь¬бе друга, повернулся и ушел. Лишь через не¬сколько лет, когда друзья встретились, стали понятным причины тех происшедших роко¬вых, трагических событий, в корне

изменивших судьбу друга. А пока, закончив все дела, Миша с женой Розой под Новый год вернулись домой в Караганду. Роза была беременна, решили её дек¬ретный и Мишин отпуск провести у его родителей, избрав на Ташкент путь через Омск, ¬Новосибирск и Алмату. В Новосибирске, в ожи¬дании пересадки, целый день провели в здании его чудесного вокзала, из которого, не выходя, можно было прожить со всеми удобствами не¬сколько дней. Там можно было приобрести пред¬меты первой необходимости и пользоваться все¬ми видами услуг. В киноконцертном зале вокзала в течении дня показывали фильмы а вечерами шли концерты, в частности, с гастролями тогда высту¬пала известная певица Тамара Ханум. Устроив Розу в комнату матери и ребёнка, Миша по совету сердобольных женщин-пассажирок отправился в серый заснеженный город, в надежде купить ком- плект белья для будущего ребёнка.

Комплекта в магазинах не нашел и правильно сделал, по народному по¬верью нельзя заранее покупать бельё а то роды будут тяжёлыми. Видел громаду знаменито¬го оперного театра, о котором позже узнал, что архитектура его зрительного зала и акустика, за¬нимают третье место в мире после Венского и Одесского оперных театров. В целом Новосибирск не произвел впечатления на Мишу.
       Чем ближе родной город, тем теплее и ярче становилась природа, которую пассажиры наблюдали из окон вагона. Цвели сады, зеленела трава, на полях работали люди, а еще вчера были заснеженные поля на бескрайних казахстанских степях, эта смена контрастов

природы на глазах, удивля¬ла. Солнечным днём 1-го апреля они, одетые во всё зимнее, прибыли в Ташкент. Их встретили родные и близкие, у некоторых на руках были бу¬кетики первых весенних цветов-фиалок. Всех рас¬пирало любопытство, что за московскую краса¬вицу
привёз Миша. Были возгласы приветствий, объятия и поцелуи чувствовалась некоторая на¬стороженность в обращении, показное внимание и доброжелательность. Выбравшись на привок¬зальную площадь, они сели в вагон трамвая №1, такси и частных владельцев автомашин еще не было и доехали домой. Родители Миши с сестрёнкой Томой занимали одну жилую комнату и переднюю с земляным полом. В жилой комнате с двумя окнами и сундуком между ними, стояли три односпальные металлические кровати, буфет и комод с зеркалом.

Мать хорошо приняла невестку и, понимая eё состояние, старалась во всём облегчить ей положение: выделила свою кровать, а сама легла с дочерью. Мише опять дое¬талось место на сундуке с приставными табурет¬ками у ног. То же самое было с eё питанием, их ¬старались разнообразить, особенно молочные продукты для завтрака и уменьшить тяжелые блюда. В ночь на 13 апреля в родильном доме на углу улиц Узбекистанской и Алмазар, после землетрясения 1966 года там по¬строили станцию метро «Дружба народов», Роза родила девочку, которую назвали Эллой. Роды были тяжелыми, но благодаря помощи их друга дома-врача Вайнштейна, закончились благопо¬лучно.


После окончания трудового отпуска Миши, они выехали в Москву, к матери Розы в Малахов¬ку.
В Главке министерства Мтша добился, из за сво¬ей болезни (гайморита) по заключению врачей, перевода в Ташкент в систему комбината Средаз¬уголь. Получив приказ о переводе, Миша оставил жену и ребенка у тёщи и выехал в Ташкент. В комбинате не могли или не хотели трудоустроить молодого специалиста, направленного к ним из министерства, своих хватало и после некоторых проволочек Мише удалось уволиться из этой сис¬темы. Это

произошло из-за сложившегося в то время ненормального положения с устройством на работу первых послевоенных выпускников ин¬ститутов и техникумов. После окончания войны в училища, техникумы и институты хлынули, имею¬щие льготы, демобилизованные воины и моло¬дежь после школ. Старые кадры, оставшиеся со времен войны на предприятиях и учреждениях страны, в большинстве были выдвиженцами--¬практиками без образования и дипломов, они не хотели уступать свои места дипломированным молодым специалистам. Основная причина была в низком размере пенсии, не обеспечивающей прожиточный минимум и

потери льгот на пред¬приятиях. Со временем, после принятия прави¬тельством соответствующих мер, положение улуч¬шилось. По совету сокурсника Вовки Ракова, Ми¬ша устроился работать к ним на ремонтно-меха¬нический завод «Узбекэнерго», на должность за¬местителя начальника цеха. Работа была знако¬мой, заключалась в демонтаже старого оборудо¬вания и замене его на оборудование, прибывшее из Германии в счёт репараций.
На совещании агитаторов избира¬тельного участка Ленинского района города, Ми¬ша встретил Тамару, сестру Марка Черновича, они вместе учились в транспортном институте. Она работала в проектном институте; сообщила о замужестве за Михаилом Непомнящим, ин¬женере-

элекгрике, прeподавателе вечернего эле¬ктромеханического техникума при кабельном за¬воде. Им требовался преподаватель черчения, она дала его телефон. Конечно, дополнительный заработок в бюджет семьи не помешал бы и Ми¬ша, созвонившись с Непомнящим, приехал к нему в техникум, который располагался тогда в одном здании с гидрометеорологическим техникумом в Бийском тупике, за мостом на станции Салар. В последст¬вии здесь выстроили многоэтажное здание инсти¬тута. Электромеханический техникум готовил кад¬ры по двум специальностям: техник-электрик и техник-механик. Его учащимися были, в основном, рабочие завода, окончившие вечернюю школу. После короткого

знакомства, Непомнящий представил Мишу директору техникума Павловой В.И, жене директора завода, по образованию школьного учителя. Стороны, как говорится, при¬шли к обоюдному согласию. Он остался у них в тот день на вечере встречи Нового года и познакомился с коллекти¬вом. Так, с января 1951 г., оставив производство, Миша на многие годы перешел на ниву препода¬вательской деятельности. Если по трудовой дея¬тельности у него наметились определённость и интерес, то в области устройства быта, те¬перь уже с семьёй, дело складывалось иначе.
       Семья дяди Абраши Рыбакова, которая за¬нимала у них комнату с передней, переехала в

построенный дом на участке Шпильковского про¬езда. Освобождённая небольшая комната была в аварийном состоянии: без потолка, со сломанны¬ми балками, с протекающей глиняной крышей и одинарной оконной рамой. В горисполкоме, куда Миша обратился, сообщили о нецелесообразно¬сти капитального ремонта квартиры, так как их дома в этом районе подлежат сносу. Миша закре¬пил сломанные балки металлическими скобами, натянул на его потолок обои, занёс кро¬вать, стол и две табуретки. Взяв в долг деньги у тётушки Хусни, купил платяной шкаф, детскую кроватку и стульчик. Вскоре к нему приехала жена с дочкой.
Очередь в райисполкоме для получения квартиры была большой, ему предложили взять

земельный участок для постройки дома. Ташкент в те годы не строился, а население столицы за время войны значительно возросло. Правитель¬ством было принято решение о при влечении средств населения города на индивидуальное жилищное строительство, и нуждащимся стали выделять земельные участки под плановую за¬стройку.
Идея строительства собственного дома ув¬лекла Мишу, по случаю он даже купил два дере¬вянных электрических столба, распиленных впо¬следствии под стропилы его кровли. Земельный участок выделили за Комсомольским озером потом заменили на свободный участок в Шпиль¬ковском проезде, рядом с домом дяди Абрама Рыбакова. Дпя строительства дома нужны

были деньги, их у Миши не было, а в долг не хотелось влезать. Взял ссуду в банке, выда¬ваемую по частям и eё не хватало. Полагаясь только на себя, Миша брался за любую работу: по ночам делал курсовые и дипломные проекты для студентов, рецензировал их, читал дополнитель¬но лекции, участвовал во многих комиссиях и др. Накопив за зиму деньги, приобретал строительные мате¬риалы, нанимал мастеров, а сам батрачил у них подсобным рабочим. Работы на участке затруд¬нялись из-за претензий соседки - подставного лица одного чиновника из правительственного учреждения, желающего отнять его для себя. Мише удалось в течение двух лет выстроить часть дома из двух комнат без отделки и летом 1954 года вселиться. В один из дней, когда Миша работал во дворе, в калитку постучали,

и на пороге появился Костя (Аванес). Друзья броси¬лись в объятия друг друга. Костик возмужал, был коротко острижен, поседел. Миша усадил его за стол, познакомил с семьёй.
…..Когда освободили и приехал в Ташкент, как узнал мой адрес?- вопрошал у него Миша.
…..В прошлом году, после смерти вождя, попал под амнистию, в Москве у меня сохра¬нилась прописка, работаю там, на заводе, прие¬хал навестить отца - старик болеет, был у твоих родителей, узнал адрес и, вот я тут. Коротко и яс¬но. Доволен? А ты куркуль-частник, вижу собст¬венным домом обзавёлся! 8езет же некоторым! Молодец, тянет твоё еврейское счастье! Ты один из нас троих оказался умным: чекистом не стал, о чём с нами мечтал, а стал инженером, обзавелся семьёй, теперь вот дом. Что ещё нужно в жизни человеку! Мне же

выпала другая судьба-жизнь начисто вытравила из меня идеалы, юношескии задор и романтику, приходится теперь всё начи¬нать с нуля.
…..Ладно не горюй, какие наши годы?- успокоил друга Миша. Ты ещё догонишь и перегонишь ме¬ня. Мы переживали за тебя, тут разное говорили. Все же, Костик, что тогда произошло? Хоте¬лось бы от тебя узнать правду.
После окончания училища и принятия прися¬ги Костю оставили в Москве для работы в опера¬тивной группе управления государственной безо¬пасности при Министерстве иностранных дел страны. Основной задачей группы являлось со¬провождение, охрана и обеспечение безопасности сотрудников Министерства при их служебных по¬ездках заграницу. Кадры для них готовились во время учёбы специально для работы по направ¬лениям стран.

Костя специализировался по стра¬нам юго-западного направления (Румыния, Болга¬рия, Венгрия). Друг, покойный Вова Рулин, гото¬вился для работы в балтийских и скандинавских странах. Тяжелая пора для оперативных групп наступала, когда заграницу выезжали члены пра¬вительства, секретари Центрального комитета коммунистической партии. Их выезды и пребыва¬ние там, задолго и тщательно готовились с при¬влечением, при необходимости, сотрудников дру¬гих групп. Приезд и пребывание этих лиц в стра¬нах социалистического лагеря проходили намного легче, так как к работе подключались соответствующие службы безопасности соцстран. Служба в органах государственной безопасности была специфична и отличалась от работы в других систе¬мах. Эта особенность профессии, как и всякая другая,

откладывала отпечаток., формировала об¬раз жизни каждого eё работника. Одной из осо¬бенностей, в числе других, являлись служебные командировки, часто внезапные, неизвестно куда и на какой срок, тайные от семьи, родных и знако¬мых. Известно, люди, выбравшие такую профес¬сию, не принадлежат самим себе, у них из-за от¬лучек, иногда длительных, возникают порой кон¬фликты и проблемы в семьях. Эти проблемы схо¬жи с семейными проблемами моряков дальнего плавания и подводников, им хоть заранее извест¬но, куда и насколько они отлучаются от семьи, от детей. Пока всё у Кости складывалось хорошо. Дочурка Марина, любимица семьи, была устроена дедом в лучший ведомственный детский сад. Же¬на Вера, имея полную учебную нагрузку, учитель¬ствовала в начальных

классах районной школы. Энергичная тёща занималась собой, внучкой и немного домашним хозяйством. Ей в этом помо¬гал шофер персональной машины, прикреплённой к тестю - номенклатурному работнику Союзного Министерства. Молодая семья, хотя ей было тес¬новато и неплохо жилось с родителями, всё же мечтала о собственной квартире. Косте приходи¬лось дежури:rь в Министерстве в специальной комнате, с десятками аппаратами связи на столах, среди которых был телефон В.М Молотова., Ми¬нистра иностранных дел страны. Рассказывают, что однажды поздним вече¬ром, во время дежурства, офицер службы охраны, после долгих и

мучительных раздумий, в наруше¬ние всех инструкций, поднял трубку аппарата и услышал голос самого Вячеслав Михайловича. Он растерялся, начал извиняться, путано объяснять причину позднего беспокойства и просил вы¬слушать просьбу. Молотов успокоил его, спросил фамилию и должность, выслушал просьбу, суть которой заключалось в том, что офицер с женой и ребёнком ютятся в маленькой комнате коммунальной квартиры. Надежд на расширение жилои площади у них нет и ждать помощи неоткуда. Знает, что будет наказан начальством за звонок и от безвыходности решился на этот по¬ступок. Министр записал содержание просьбы, обещал уговорить начальство не наказывать его, разо¬браться и

помочь семье. Трудно представить со¬стояние дежурного офицера в ожидании решения своей участи. Как говориться, - «нет худа без до¬бра», министр сдержал слово -- офицеру выде¬лили квартиру в новом микрорайоне столицы. Костя был наслышан об этом случае, его не под¬мывало следовать примеру дежурного офицера: времена были другие и начальство другое.
В последнее время, в связи с изменениями во внешней политике правительства страны, aк¬тивизировалась дипломатическая деятельность Министерства иностранных дел,

соответственно участились поездки его сотрудников за рубеж. Косте приходилось часто, по несколько недель отсутствовать дома, быть вне столицы. Это вно¬сило изменения во взаимоотношениях в семье, усложняло жизнь, в частности, затруднялась учёба на заочном отделении юридического факуль¬тета университета, куда он всё же поступил в про¬шлом году.
Как-то, обедая в столовой Министерства, он стал свидетелем разговора среди товарищей по службе. Это касалось поведения жены одного из офицеров, которая во время его длительных ко¬мандировок изменяла ему, теперь семья распа¬лась. Где гарантия что жены, в их отсуствии не изменяют им? Столичная жизнь имеет много со¬блазнов, от которых при их низкой оплате труда трудно удержаться, а уследить за ними, в таком большом городе,

крайне тяжело. Исходя из прин¬ципа: «доверяя -- проверяй», надо усилить кон¬троль за поведением своих женушек и на правах мужской солид~рности сигнализировать, взаимно обмениваться информацией. Этот мужской разговор посеял некоторое со¬мнение в душе Кости, хотя он и отгонял от себя мысль об этом. За свою Верочку он мог ручаться го¬ловой, веря в надёжность своей семьи. «Да и как проверить, если сомневаешься, - думал он. - Нет, нет и ещё раз нет! Все эти разговоры не про нeё ! Такое происходит в чужих семьях, с чужими же¬нами! У них же в семье порядок, взаимопонима¬ние и согласие во всё ! Верочка, верная жена, преданный друг и любящая мать! Он гор¬дится ею и может быть спокоен, ему не

угрожает измена жены».
       Весной, Костю откомандировали за рубеж, временно в распоряжение посольства, причём, разрешалось взять семью с собой. Так сложились обстоятельства, что Вера, к великому их сожале¬нию, не смогла выехать вместе с ним. Через пару дней после возвращения домой, Костя обнаружил в кармане пальто письмо. Когда вскрыл и прочитал, его словно кипятком ошпарило. Во вложенном листочке была всего одна строчка текста: «Твоя жена, когда тебя нет в городе, вертит хвостом». Не может этого быть! Это недоразумение, сигнал ложный! Наверняка, кто то из недоброжелателей, из-за зависти, решил испортить ему жизнь. Надо будет сказать об этом Вере, но, вспомнив мужской разговор сотрудников в столовой, остыл.

Обуре¬ваемый сомнениями, он начал припоминать при¬знаки охлаждения за последнее время, в их ин¬тимных отношениях. Решил, пока не проверит достоверность сообщения, отложить разговор с ней на эту тему. Иначе без фактов это может вы¬глядеть как ревность и оскорбить eё чувства. Опыт конспиративной работы у него есть, можно легко и просто осуществить такую проверку и не надо eё откладывать. Хуже нет подвешенного со¬стояния в таком вопросе и Костя начал действовать. Среди недели дома сообщил, что срочно выезжает в командировку и просил подготовить ему кое-что из белья. Вера привыкла к его отлучкам и восприняла весть как обычно, спокойно и без всякого интереса. Попро¬щавшись, Костя

поцеловал дочурку, взял свой чемодан и ушел. В этот же день устроился на кон¬спиративной квартире, изменил внешность и на¬чал следить за женой. В первые два дня, после работы, Вера не надолго уходила из дома. В суб¬боту, под вечер, приодетая поехaла на трамвае к центру и встретилась у кинотеатра со своей неза¬мужней подругой Светой, которая была там с офицером, майором по званию. Через некоторое время они зашли в кинотеатр, где начинался оче¬редной сеанс фильма. Костя узнал офицера, слу¬шателя военной академии, латыша по нацио¬нальности, которого видел однажды на вечере у подруги. Не видя в этом ничего странного, успокоился - подруга была с офицером, они составили ей компанию, не

ходить же одной в кино, тем паче на такой инте¬ресный заграничный фильм. Костя решил до кон¬ца проследить за ними и заодно посмотреть фильм. После кино, троица поела мороже¬ное в кафе, затем на трамвае уехала Света, а Вера с офицером пошли пешком. Это обстоятельство удивило Костю. Проводив Веру до eё квартала, майор ушел. Костя решил пойти за ним и узнать где тот живёт.
В многочисленных училищах и военных ака¬демиях столицы учились военнослужащие со всех республик Союза и из стран социалистического лагеря. Слушателям академий разрешалось про¬живание на частных квартирах и углах с доплатой сверх установленного лимита. Многие курсанты, имея финансовую возможность, снимали отдель¬ные (однокомнатные) квартиры со всеми удобст¬вами. В столице ощущался острый дефицит таких квартир, чему способствовало

увеличивающееся из года в год, число матерей-одиночек и выпуск¬ников детских домов, которым также полагалась отдельная жилая площадь. Слушатели академий снимали также номера в недорогих гостиницах на окраинах города,. некоторые из них селились в пригородных дачных районах.
Костя проводил майора до дома в микрорай¬оне, запомнил адрес и вернулся на конспиратив¬ную квартиру ночевать. В последующие дни, он узнал номер его квартиры и в отсутствие хозяина, подобрав к ней ключи, побывал там. В камнате абнаружил фотографию Веры, её личные вещи. Они не оставляли уже никаких самнений в невернасти жены Вече¬ром того же дня, Кастя выехал на электричке в город Падальск и оттуда позвонил домой. Веры

дома не аказалась, передал через тё¬щу, что жив-здоров, у него много рабаты, домой приедет пасле праздников. Он был уверен что. Вера на праздники не будет сидеть дома, а пойдет подруге Свете. Вера не пошла на первамайскую деманстра¬цию, а празднично одетая, прошлась днём с доче¬рью по улицам, в парке культуры они катались на карусели, поели мороженое и усталые вер¬нулись дамай. Вечером, как и предпологал Костя, Вера отправилась к Свете, где собрались три па¬ры: майор привел двух сокурсников,¬ слушателей академии и с ними девушку.
Из окон квартир лилась танцевальная музыка и были слышны застольные песни. Не¬сматря на позднее время, на празднично-- убран¬ных улицах было светло и царило оживление. Первым с

вечеринки ушел слушатель с девушкой, затем ушел майор с Верой, они остановили легковую машину и уехали, третий сокурсник остался у Светы. Выждав время, Костя отправился на квар¬тиру майора. Рассветало, когда незаметно он проник к нему и застал Веру с майором в кровати, спавших в обнимку. Ярость и злоба охватили Кос¬тю, кровь бросилась в голову, помутнел разум. Вытащив табельный писталет, не целясь, дважды выстрелил в них и выбежал из комнаты. Растор¬машив соннога дворника, стал пояснять ему, что только что убил двоих в квартире на пя¬том этаже, надо вызвать наряд мили¬ции. Дворник принял это за шутки человека вохмелю, но потом, поняв, что не шутят, отрезвел и забеспокоился. Милиция и военный патруль при¬были быстро. Костя предъявил им своё удостове¬рение личности, сдал пистолет, сказал совершенном поступке, просил сообщить начальству по месту службы. Пока

шло обьяснение, двое из при¬бывших, милицианер и патрульный, поднялись наверх и застали его. жертвы в луже крови, без сознания, живыми. Вызвали скорую помощь, их увезли. Костю, в сопровож¬дении охраны отвели в отделение милиции. Про¬токольно оформили причину со¬вершенного преступления и потом, пасле праздников, препроводили его в следственный изолятор тюрьмы. Родных у него в Маскве не было, несколько раз навещали сатрудники из управления охраны. Костю исключили из рядов партии, лишили воин¬ского звания и уволили из органов государствен¬ной безопасности. Было заведено уголовное де¬ло для предстоящего суда, ждали медицинского заключения о состоянии здоровья пострадавших.

Вера осталась жива, её удачно npоаперировали (пуля прошла на сантиметр от сердца), она вы¬здоравливала. Майору же, пуля серьёзно повредила плечо, его комиссовали как инвалида, непригод¬наго для несения воинскай службы. Суд был недолгим, никто из участников не оправ¬дывался и не отрицал фактов. Костю приговорили к 7 годам заключения с отбыванием наказания в одном из лагерей в отдалённом и глухам районе Чувашии. Лагерь предназначался исключительно для сотрудников праваахранительных арганов, со¬вершивших те или иные преступления. Косте повезл, попади он в обычный лагерь, то подвергался бы издевательствам со стороны уголовников. Его назначили заведовать лагерным красным уголком и библиотекой, было разрешено свида¬ние и приём посылок, мог пальзоваться

лагер¬ным магазином. Костя не курил, взамен покупал продукты питания, старался с пользой для себя использовать лагерный режим. С бывшей женой, по обоюдному согласию, оформил развод с правом встреч с дочерью. Его посещал отец, иногда присылал пасылки и деньги.
После смерти Сталина в 1953 году, Костя был освобождён по амнистии и осенью выехал в Маскву, где у него сохранилась прописка. Несколько дней ночевал у то¬варищей, специальности не было, работа в орга¬нах исключалась. В райкоме, куда Костя обратил¬ся, посоветовали пойти работать на завод, пере¬воспитываться трудом и искупать вину. Недалеко от квартиры, где жила Вера с дочкой Мариной, он устроился на заводе уче¬ником на сложном, высокоточном координатно-¬расточном станке, и получил место в общежитии. Так было удобнее встречаться с доч¬кой, он мог чаще навещать её. Желания простить и

примириться с бывшей женой у него не было. В течение года освоил рабочую про¬фессию расточника и получил разряд. Летом 1954 года, в свой первый трудовой отпуск, нена¬долго приехал в Ташкент проведать больного от¬ца, нашел Мишку и встретился с ним. Друзья про¬сидели допоздна. Костя по-прежнему не курил и не употреблял алкогольных напитков. Так скупо, не вда¬ваясь в подробности, он рассказал свою историю. Вскоре уехал в Москву, а осенью поступил на первый курс вечернего отделения института при заводе.
       В феврале 1956 года, Мишка с преподавате¬лем техникума Ефимом Непомнящим, выехали в Москву на конференцию. Вслед за ними приехала директор техникума Павлова В.И. Она

останови¬лась в гостинице « Киевская », Непомнящий у сво¬их родных а Мишка у тёщи в Малаховке. В первые дни приезда, в справочном бюро, узнав старый адрес друга Кости, зная что тот не был лишен мо¬сковской прописки, вечером поехал туда. Знако¬мый подъезд, на стене висит тот же ряд почтовых ящиков, а на одной, вся та же сохранившаяся надпись белой краской -- Аванесян. На звонок дверь открыла Вера, Мишка узнал её. Прическа модная, располневшая, одетая по домашнему уютно, она выглядела более привлекательной и

радушней чем в последней встрече.
…..Здравствуйте! Извините, пожалуйста, хочу встретиться с Костей а адреса его общежития не знаю. В городском справочном бюро дали этот адрес, пришлось приехать сюда, чтобы разузнать, --объяснил свой приход Мишка.
…..И правильно сделали. Проходите в комнату, садитесь. Сейчас вам эту встречу организую. Дело в том, что Костя давно не живёт в общежи¬тии а снимает угол у одной старушки,

недалеко от нас. Ему так удобнее встречаться с дочкой и делать с ней уроки, он скоро должен появиться, но я всё же позвоню ему -сказав, Вера вышла в переднюю.
Приветливый тон Веры и её желание услу¬жить, обескуражили Мишку а с другой стороны обрадовали, натолкнули на мысль : а что если они простили друг друга или может всё к этому идёт ? Вера вернулась с дочкой, которая была в это время у соседей и сообщила что Костя уже идёт. Маринка была крупной для своих лет девочкой, с больши¬ми карими глазами, правильными чертами лица, здоровым и приятным цветом кожи, с румянцем на щеках и широким бантом на небольшой, но толстой косе.


В общем, налицо данные будущей красави¬цы. Ради такой дочурки стоило бы подумать им о примирении.
Костя пришел, они с Мишкой грубо, по мужски обнялись.
…..Ты посиди тут немного, пока я уроки у Ма¬ринки проверю, потом пойдём ко мне.
С этими словами они удалились в другую комнату. Костя, опрятно одетый, с головой посе¬ребренной сединой, возмужавший, внешне произ¬вёл хорошее впечатление. Пока они там занима¬лись, Мишка обратился к Вере.
…..У вас растёт чудная дочурка. Может стоит сойтись ради неё ? Забыть прошлое, простить со¬деяное, и начать, так сказать, всё с чистого лис¬та? Вижу у вас сложились нормальные

отноше¬ния, родной отец с дочкой вот встречается
…..Нет, Миша. Забыть плохое и восстано¬вить хорошее прошлое нам с ним не удастся. Во¬прос решенный, и поэтому затрагивать эту тему не стоит. Я давно встречаюсь с мужчиной, он хорошо относится к Маринке, в ближайшее время решили оформить наши отношения, Костя знаком с ним.
Закончив уроки, Костя с Маринкой вышли из комнаты, он на прощание поцеловал её и они ушли. По дороге зашли в гастроном и купили колбасы, четвертинку водки и ещё две бутылки жигулёвского пива, чтоб по-московски запить. Дом, на первом этаже которого Костя снимал угол, находился недалеко за автобусной остановкой. Хозяйкой коммунальной квартиры была

миловидная женщина в летах, тоже работ¬ница завода. Для квартиранта Кости, чуть меньше половины её большой комнаты, было огорожено сразу после первого окна. Из мебели, у него стоя¬ла односпасльная железная кровать, впритык у окна столик с табуреткой и платяной шкаф. Он обязался не приводить женщин, мог поль¬зоваться общим телефоном. Минимальная плата, близость к месту работы и, главное, близость к дочке Марине вполне устраивали Костю.
Друзья нарезали колбасу, хлеб, угостили хо¬зяйку рюмкой водки, она же заварила им чай, принесла вазочку варенья, посидела немного и ушла. Костя, как всегда, оказался верен

себе-- ¬не пил, даже глотка пива не сделал, не курил. В общем, был идеальный квартирант. Примостив¬шись на кровати, проговорили всю ночь И лишь под утро заснули, благо наступило воскресенье, был выходной день. Распрощавшись с другом, Мишка поехал к тёще в Малаховку.
По словам Кости, всё складывалось у него хорошо: он перешел работать инженером в тех¬нический отдел завода, встал на очередь на квар¬тиру, успешно сдаёт экзамены в институте, встре¬чается с девушкой из их лаборатории, восстанав¬ливаться в партии не думает, дружит с парнями из Кавказа. их здесь много, и живут они весело. Большинство из них только числились студента¬ми, оставаясь на каждом курсе повторно или пе¬реводились

из института в институт. Родители им ежемесячно присылают из дома деньги, продукты и бочонки с вином. Эта золотая молодежь, бук¬вально заполонила Москву и до глубокой ночи в ресторанах «Арагви», «Баку» и «Ереван», прожи¬гает жизнь. Были в ходу их словечки, песни и тан¬цы, у девушек считалось престижным встречаться и проводить время с парнями кавказкой нацио¬нальности, выходить за них замуж. Костя жил скромно, экономил во всём, дополнительных ис¬точников денег у него не было, год как умер отец.
В столице, в тот год, после сильных крещен¬ских (январских) морозов, в феврале наступили обильные снегопады с некоторым потеплением. Впервые дни конференции, после работы, Мишка и Ефим провожали Павлову В.И. до её гостиницы, получали от неё «инструктаж» на следующий

день и уходили, её навещали гости из Главкабеля. На третий день, когда оставив её, они ушли, Ефим сообщил что здесь живёт его родствен¬ница, зовут её Елена, по её словам в Москве открыт с 11 вечера до 6 утра ночной ресто¬ран ( литовский ), где взимается входная плата, обслуживают красивые официантки-блондинки, танцы под джаз оркестр, хорошая кухня, имеются отдельные ка¬бинеты. Только и разговоров в городе об этом, ставшим за короткое время модным ночным рес¬тораном, было престижным попасть туда .
 Родственница, молодая красивая женщина, незамужняя, врач по специальности, хочет туда

попасть, но одной ей неудобно, предлагает соста¬вить компанию, может забронировать заранее столик. Предложение было принято, ей позвонили и договорились о встрече. Ночной ресторан нахо¬дился в районе метро Сокольники, и туда надо было прибыть в 11 часов к открытию. Времени было предостаточно и чтобы как то убить время, они зашли в кинотеатр и посмотрели фильм. В назначенное время компания встретилась у входа в полуподвальное помещение без вывески. В не¬большой раздевалке уже толпились люди, они сдали верхнюю

одежду, а затем прошли в зал, их встретили и провели к столику. Елена, одетая стильно, с модной причёской, в действи¬тельности оказалась женщиной намного красивее описания, она сразу взяла инициативу в свои руки. Уютный, полумрачный зал со столиками по краям, оркестром (аккордеон, сакс, скрипка) и пло¬щадкой для танцев посередине заполняла публи¬ка, в основном,, приезжие.
Некоторые .пары спешили уединиться в каби¬нетах. Внешность красивых блондинок-офици¬анток, превзошла ожидания своей легкостью и откровенной открытостью одежды.

Премилая официантка приняла заказ и к удивлению быстро принесла холодную закуску и напитки. Негромкая музыка, напитки, приглушенный гомон посетите¬лей, постепенно создали в зале обстановку теп¬лоты и интимности, многие за столами перезна¬комились между собой. Мишка первым пригласил Елену на танец и получил удовольствие - она хорошо танцевала. Ефим вынужден был при¬знаться, что танцует плохо. За танец танго¬- блюз » из кинофильма « Петер » Мишка и Елена сорвали аплодисменты зала.
От соседнего столика компания кавказцев прислала им бутылку шампанского. Как положено в

таких случаях, они ответили тем же. Когда весе¬лье среди ночи было в разгаре, подошла офици¬антка и на ушко Мишке сообщила, что есть сво¬бодный кабинет, и по желанию они могут отдох¬нуть там. Елена покачала головой, вероятно, по¬няла, о чём был разговор. К началу движения город¬ского транспорта - к 6 часам утра, ресторан за¬крывался. Они вышли на улицу, стояло морозное утро, Елена пригласила их к себе, побыть до начала конференции и привести себя в порядок. Впечатление о ночном ресторане не покидало их целыи день. Это первое и единственное такого рода уве¬селительное заведение в столице, может быть, даже в стране, вскоре было закрыто городскими властями по указанию партийных

органов, как не совместимое с коммунистической моралью.
Москва была столицей государства из 15 республик, каждая из которых имела свою столи¬цу, свои права в административно-управленче¬ской структуре страны, делилась на местные, респуб¬ликанские и Союзные органы власти и соответственно такое же подчинение отраслей народ¬ного хозяйства. Республиканские органы власти и их министерства, имели право (лимит) на расхо¬дование средств (финансов) в определенных пре¬делах, свыше которых надо было обращаться в Союзное правительство, ехать в Москву. Центра¬лизованное планирование производства продук¬ции и его распределение Госпланом СССР было основой экономического развития государства.


Чиновная столица, строго придерживаясь за¬ведённого порядка, своей выгоды не упускала. Ежедневно тысячи командировочных прибывали в Москву со всех уголков страны, прихватив с собой дары для чиновников. Каждая республика имела в столице своё представительство, рестораны с национальной кухней. Служебные командировки были ограничены по срокам (до 10 дней), по транспорту, оплате услуг гостиниц и т.д. получить командировку в столицу Родины считалось сча¬стьем : во первых, можно было попасть в театр, цирк, музеи, рестораны и поразвлечься; во вто¬рых, привезти из Москвы дефицитные товары, продукты

питания, мебель, ковры и прочее. Мно¬гие, с этой целью, после отдыха и на центральных курортах Кавказа, уезжали домой проездом через Москву.
В условиях такого хозяйствования и сформи¬ровался тип командировочного - снабженца, де¬визом которого было - « выгонят за дверь, лезь в окно, но своего добейся ». Успешное выполнение задания поощрялось начальством списанием ко¬мандировочных расходов, премией или объявле¬нием благодарности. В случае не выполнения за¬дания, следующий раз этого человека не направ¬ляли в командировку.



Приезд в Москву делегатов на партийные съезды, депутатов Советов очередного созыва, на всесоюзные конференции, совещания, симпозиу¬мы, курсы, декады и т.д. и тому подобные меро¬приятия, накладывали на город отпечаток и под¬чиняя его жизнь удовлетворению потребностеи прибывающих. Главная потребность гостей столицы - это устройство для временного проживания в гости¬ницах, квартирах и в общежитиях. В этом вопросе сложилась практика устройства по брони, по зна¬комству и, когда командировочные, устраиваясь в одних и тех же гостиницах, заводи¬ли прочные связи с их администрацией, звонили им заранее, привозили подарки, устраивались са¬ми и устраивали своих людей, а многие на

квар¬тирах, передавали их адреса друг другу. Путей и способов добиться в столице крыши над головой было придумано много. Другая проблема у приезжих, это желание хоть раз, попасть на спектакль Большого театра, на постановkи других театров столицы. Эта про¬блема легче решалась для мужчин молодых и среднего возраста, обязательно одиноких. Мос¬ковские барышни, обделённые вниманием муж- чин, заранее покупали в театральных кассах предварительной продажи два билета. Перед на¬чалом постановки, выбрав одинокого мужчину, ищущего лишний билетик, предлагали его ему. Так происходили знакомства на один

вечер или на одну ночь, а по обоюдному согласию сторон, были возможны и дальнейшие встречи пар.
Женщин для время провождения и близких отношений, можно было выбрать также на стан¬циях метро «площадь Свердлова» (ныне «Теат¬ральная») и «площадь Революции», где вечера¬ми кучковались жрицы древнейшей профессии. Услугами их пользова¬лись не только приезжие, но и местные жители¬. На первый взгляд, всё выглядело бла¬гопристойно: у входа в метро прохаживались оди¬нокие женщины, похоже в ожидании своих знако¬мых или группами стояли

в сторон¬ке, была видимость беседы подружек перед тем как расстаться. Это были обычные женщины, за¬кончившие рабочий день в учреждениях и органи¬зациях города, на них не было видно ничего тако¬го, что указывало бы на их нелегальную деятель¬ность. Присмотревшись, к ним подходили мужчи¬ны, они вели себя как знакомые, быстро догово¬рившись, брали их под руки и уводили. Наличие в городе большого числа приезжих, жаждующих раз¬влечений, создавая спрос на представителей пре¬красного пола, рождало и разные формы предло¬жений

по нему. Само по себе это явление хотя и частично, временно, удовлетворяло по¬требность людей красиво жить и красиво прово¬дить время. С точки зрения нравственных понятий и морали того времени оно отрицалось и поэтому ночной ресторан с кабинетами про¬существовал недолго.
       Окончание работы конференции отметили в ресторане «Метрополь», публика в нём была солидная, в основном иностранцы. Посещение такого дорого¬го ресторана было прихотью их директрисы, оно обошлось Мишке и Ефиму, с их скудной препода¬вательской зарплатой и командировочными, в ко¬пеечку. Им пришлось урезать покупки подарков своим семьям. Павлова В.И. улетела домой са¬молётом, Мишка и Ефим отправились поездом. Перед отьездом

из Москвы, Мишка позвонил Кос¬те, тот сообщил ему о начале в институте экзаменационной сессии.
       В связи с ростом потребности промышленно¬го производства в специалистах среднего звена (мастеров), было решено увели¬чить набор учащихся в техникумы и училища. Одноэтажное здание барачного типа, бывшей вечерней школы рабочей моло¬дежи, которое занимал электромеханический техникум в Бийском тупике, не отвечало современным требованиям. Ташкентский кабельный завод, эва¬куированный во время войны из города Кольчуги¬но, был предприятием Главного управления ка¬бельнои промышленности Союзного министерст¬ва в Москве. Заводу, как головному предприятию, включенному в титульный список, были выделены финансовые средства на строительство в соцго¬родке нового здания для техникума, с дневным и вечерним обу¬чением.


Справочно. В республике, в тот период не было Министерства высшего и среднего специ¬ального образования ( МИНВУЗа ), его обязанностм выполняло Министерство просвещения.
Строительство нового здания техникума шло успешно, сту¬денты с преподавателями на субботниках и вос¬кресниках принимали в нём активное участие. На время летних (двухмесячных ) отпусков, Мишку назначили на его стройку куратором от техникума, где он познакомился с работниками отдела капиталь¬ного строительства завода (ОКС) и подрядчика --¬строительного управления № 6 треста № 159. С теми, с кем в будущем, проработав

несколько лет. начьнёт служебную карьеру в новом качестве.
Организаторские способности и старания за время строительства техникума, оснащение его оборудованием, после сдачи в эксплуатацию в ян¬варе 1955 года, не прошли незамеченными.
Че¬тырехэтажное здание техникума было построено в виде буквы «Т», спереди по фасаду учебный корпус, а сзади перпендикулярно примыкал спор¬тивный зал и над ним актовый зал со сценой. В техникуме вводилась каби¬нетная система обучения, и им отводились ауди¬тории на верхних этажах здания.
На двух отделениях готовили кадры по специальностям: «электрооборудование про~

предприятий» - ответственный - Непомнящий М.Е. (Купче п.-лаборант) и « обработка метал¬лов резанием » - ответственный – М. Балхиев (Тихо¬нов Н.- лаборант). К из них, переживая за своё отделение, соревнуясь, прила¬гал большие усилия для оснащения учебных ка¬бинетов по дисциплинам на высоком уровне. Так, в подвале здания, смонтировав металлорежущие станки, собранные из списанных узлов, организо¬вали механические мастерские. Студенты стали выполнять за плату заказы ремонтно-механического цеха кабельного завода из их же металла. Павлова В. И. пошла на повы¬шение -- её назначили на должность заместителя министра просвещения республики, преподаватели не те¬ряли с ней связи и часто навещали. Директором техни¬кума был назначен Махкамов Г.М. - прекрасный

человек, хороший специалист-энергетик. Он и Файзи - ди¬ректор электролампового завода, будущий ми¬нистр энергетики республики, были в числе пер¬вых национальных кадров-узбеков, закончивших Московский энергетический институт. Мужчина среднего роста, полноватый, Махкамов хорошо владел русским языком и, несмотря на москов¬ское образование, имел облик типичного ташкентского узбека, носил тюбетейку из зеленно¬го бархата, а зимой на ногах ичиги с галошами. На работе не задерживался, его ревнивая жена, жен¬щина крупная, властная и своенравная, народившая ему кучу детей, сама приходила в техникум за его зарплатой. Махкамов недолго проработал в техникуме, в сентябре 1955 года внезапно скон¬чался. К этому времени Мишка уже работал за¬местителем директора по учебной части, и ему пришлось заменять директора техни¬кума. В связи с

увеличением набора абитуриентов, в том числе с 1О-классным образованием и со¬кращенным сроком обучения в 2.4 года, увели¬чивалась учебная нагрузка и в техникум были приняты новые преподаватели: по математике Юсу¬пов,по электротехнике И.Барон, В.Ломоносов и ряд преподавателей - почасовиков.
Принятая методи¬ка обучения в техникумах занимала промежуточ¬ное положение между школьным обучением с за¬данием пройденного на дом, ежедневным опро¬сом уроков с выставлением оценок и лекционным методом обучения в институтах. Поэтому уро¬вень эффективности обучения специалистов сре¬днего звена был высок, хотя специальные пред¬меты в техникуме такие же как в институте, но преподносились в меньшем объеме.

Системати¬ческая и хорошо поставленная методическая ра¬бота по повышению эффективности учебного процесса, наглядность и осваимость дисциплин, высокий уровень знаний выпускников, выдвинули техникум в один из лучших в республике. Многие выпускники Ташкентского электромеханического техникума, работая в разных городах страны, продолжали учебу и, получив высшее образова¬ние, занимали ответственные посты в отраслях народного хозяйства.
Ежегодно техникум, как и все учебные заве¬дения республики, участвовал на сборе хлопка ¬сырца с выездом на поля колхозов и совхозов. Пребывание учащихся на хлопковых полях дли¬лось до тех пор, пока республика не выполнит план и «взятые» обязательства по сбору

и поставке его государству. Иногда это пребыва¬ние достигало, несмотря на погодные условия, 2 и более месяца. Был памятный год, когда людей держали на сборе хлопка в непогоду до 26 декаб¬ря, и все же, план не был выполнен. Участие на сборе хлопка учащихся, коллективов предприятии и организаций, населения Узбекистана, ¬основной хлопковой базы страны, опи¬сано в социально-политическом эссе «Мы - не рабы» (Сборник рассказов 11). За время 9-летней работы Мишки в техникуме не было ни одного•не¬счастного случая с его студентами на сборе хлоп¬ка. Это большое и важное достижение, связанное с сохранением жизни и здоровья учащихся, было результатом серьезного внимания и заботы к это¬му . вопросу со стороны руководства техникума и всего коллектива преподавателей.

Проведению ежегодно в республике хлопковой кампании прида¬валось политическое значение. Руководите¬ли учебных заведений, предприятий и организа¬ций, вместе с партийными комитетами, несли персональную ответственность за поведение сво¬их 'коллективов на сборе хлопка - мест пребыва¬ния повышенного риска и угрозы их здоровью и жизни. На местах создавались штабы во главе с руководителем и ceкpeтapём парткома органи¬заций, привлеченных к сбору хлопка.
Первое вре¬мя жизнью и деятельностью коллектива на сборе хлопка занимался преподаватель

математики Ка¬paсёв А.В. - партгруппорг техникума. В отсутствие Павловой В.И., которая бывала наездами (всё таки женщина, притом жена директора заво¬да), он выполнял на хлопке обязанности началь¬ника штаба. Ниже среднего роста, худощавый, человек мелкой кости, с неприметно тусклыми чертами лица, Kapaсёв, отслуживший в армии, на период хлопковой компании одевался в новень¬кую военную форму без погон и обтянутый рем¬нями портупеи, старался произвести впечатление на преподавателей и студентов.
Студентами первых двух групп были в основ¬ном заводчане, имеющие 7 классов образования ( вечерней школы ) и молодежь со школьной скамьи 15-16 лет. Были в группах и такие члены рабочих семей, где учи¬лись одновременно родители и их дети. Обучаясь днём в техникуме,

многие во вторую смену рабо¬тали на заводе. В последующем на заводах элек¬тротехнической промышленности республики: ка¬бельном, электроламповом, электротехнических изделий и «Фотоне», были открыты вечерние от¬деления техникума. Первые выезды учащихся техникума на сбор хлопка были малочисленными и составляли две бригады сборщиков по 25-30 студентов каждая. Одну бригаду из ребят своей специальности возглавлял Мишка, вторую из сту¬дентов-электриков Е.М. Непомнящи. Тогда вы¬езжал весь состав преподавателей техникума. В последующем для них был установлен график поочередного (вахтового) пребывания на хлопке, при этом мужчины заменяя друг друга, старались облегчить положение женщин-преподавателей. Тот выезд в Букинский район Ташкентской облас¬ти был примечательным и запомнился всем на¬долго. Тогда преподаватели, распределённые со студентами по

автобусам, прибыли в один из от¬даленных совхозов района и, разместив их на двух полевых станах - хирманах, сами обоснова¬лись на деревянном полу в большой школьной комнате. Это были Лухманов, Kapaсёв, Мулько, Непомнящий и Мишка, из женщин Нестерова, Ве¬личко и математик Ирина Васильевна. Через не¬делю к ним присоединилась прибывшая на слу¬жебной машине М-401, ди¬ректор техникума В.И. Павлова. Вместе со всеми она спала на полу, днем ходила по бригадам и пробыв 3 дня, на большее eё не хватало, уехала, забрав с собой очередную смену преподавателей. Так про¬исходило всегда. Каждый раз, уезжая, она оставляла за себя ответственным Kapaёвa или Мулько – зам. директора по физкультуре и

военному делу. Ни один руководитель учебных заведений, привлечённых на сельхозработы по сбору хлопка, не пребывал в этот период со своим коллективом от начала до конца. Они бывали на¬ездами, это• считалось негласным правилом, и Павлова В.И. не была исключением. Получалось так, что руководители бывали наездами, препода¬ватели сменялись по графику. через каждые две недели (вахтовый метод) а учащиеся - основная рабочая сила на сборе' хлопка не сменялась, не имела права выезда и вынуждена была выносить все тяготы жизни в полевых условиях.
Раннее наступление осенней непогоды в том году усугубило и без того создавшееся тревожное положение с выполнением плана сбора и сдачи хлопка сырца. Во многих областях его урожай был низким, собира¬ли подбор после машинной уборки. Зарядили до¬жди,

перешедшие в снег, почву размыло, нельзя было ступить ногой на поле. С хлопковых кустов сшибали снег натянутыми между двумя лошадьми верёвками. Вдоль полей мокрые сборщики стара¬лись зажечь костры из сухих кустов хлопчатника и согреться. Обувь и одежда у ребят износилась, давно не мылись в бане. Из-за отсутствия топли¬ва, спилили оставшиеся в округе деревья, вскипя¬тить утром воду для чая было проблемой, поме¬щение не отапливалось, негде было просушить одежду, спали кто в чём. Участились простудные заболевания, из-за бездорожья нарушилась связь с районным штабом в центральной усадьбе

совхоза. студенты~ целыми днями вынуждены были проводить в по¬мещении, одни под одеялами а иные просто лежали в одежде. Длительная бездеятельность, из-за гнилой погоды, навивала у ребят, впервые столкнувшихся с трудностями, тоску по дому, теп¬лу и хорошей пище. Вместе с тем, появились слу¬чаи нарушения дисциплины, драки, пьянки и куре¬ние анаши (наркотика - марихуаны). Приближа¬лись ноябрьские праздники, и все были в ожида¬нии отправки домой. Но напрасно, погода не улучшалась, республика не могла ра¬портовать о выполнении плана сдачи хлопка¬ сырца государству. Надеясь на улучшение погоды и возможности продолжить сбор оставшегося хлопка на высохших полях, в республике несколько раз перено¬сили сроки возвращения сборщиков домой и при¬нимали все меры воздействия на

них. чтобы те не уходили с полей. В повести «Первая седина», («Сборник рассказов» 11 ), описаны быт и условия жизни во время войны студенческой молодёжи на сборе хлопка, их рабский. подневольный труд. Кончилась война, прошли десятки лет, развилась и окрепла экономика страны а методы принуждения или уже «добровольное» изъявление желания на выезд коллективов учащийся молодежи на сбор хлопка, условия их жизнм, быта и работы нисколько не изменились.
Они были не одни в этом районе на сборе хлопка, и у всех были одни и те же схожие условия и проблемы, но в самых худших условиях из всех находился коллектив авиационного

техникума, где директором был Полосьянц А.В., человек со вспыльчивым характером и открытой бесхитростной душой, истинный представитель армянской национальности. Артем Возгенович не мог больше терпеть обман с переносом сроков, видя тяготы и тяжёлых условий жизни своих студентов. Жалея их как детей, стал настойчиво, скандаля, требовать у руководства совхоза выделения транспорта на выезд. Конечно, совхоз не мог удовлетворить его требование , автобусы для перевозки сборщиков хлопка представляли городские автобазы организовано, после общей команды свыше на выезд. Кроме того, самовольный отъезд коллектива техникума повлёк бы за собой административную и партийную

оценку деятельности местных руководителей, как не обеспечивших нормальные условия для привлечённых на сбор хлопка студентов.
В начале декабря, среди ночи, преподавателей разбудил нарочный и передал приглашение руководителям техникума явиться на совещание в центральной усадьбе совхоза «Баяут-4, их ждала машина. Мулько И., как руководитель и Мишка, быстро собрались и поехали. Мишку взяли потому, что на совещаниях больше говорили на узбекском языке или иногда на смешанном с русским, не все местные знали и понимали русский, он же знал местные языки и переводил. Небольшое помещение правления совхоза было набито до отказа, на потолке


тускло мерцала лампочка. Кто то из сидящих впереди за столом президиума сообщил, что совещание будет проводить Секретарь Ц.К. Ком. Партии Узбекистана товарищ Мухитдинов Нурутдин Акрамович . Поднялся стройный, выше среднего роста человек и перемешивая русские и узбекские слова, охарактеризовал создавшееся тяжелое положение в республики по выполнению плана сбора и сдачи государству хлопка-сырца. Культурно, граммотно и в вежливой форме, словами идущими от сердца, он просил собравшихся руководителей, ¬коммунистов, провести среди своих коллективов разъяснительную работу и так как ожидается хорошая погода, остаться на полях до 15 декабря и выполнить план. Не успел он закончить обращение, как с места поднялся Полосьянц А.В. и громко, резко, в

демонстративной форме, ссылаясь на ранее сделанные обещания и неоднократный их срыв, отказался говорить со студентами остаться и о принятом своём решении увезти их домой. Это был срыв, у человека лопнуло терпение, взбунтовалась горячая армянская кровь и всё выплеснулось наружу. И это было высказано в присуствии руководителей привлечённых организаций, местного районного и совхозного руководства, прямо в лицо первому лицу республики, её партийному руководителю. Пауза, небольшое замешательство в президиуме, все затаили дыхание, ждали. За такую дерзость и подрыв авторитета руководства, грянет гром и сверкнёт испепеляющая молния, не сносить теперь ему своей лысой головы. К чести

Нурутдин Акрамовича, ни грома ни молнии не было. Что значит человек выдерженный, умный, интелигентный и тактичный, хороший дипломат ! Он спокойно, вопреки ожиданию, в мягкой форме, выразил сочуствие всем руководителям, в том числе и товарищу Полосьянцу за то, что они мужественно, вместе со своими коллективами, переносят все тяготы хлопковой компании и добиваются выполнения поставленных задач .
. . . . . .. Вы , товарищ Полосьянц, очень устали. Вам надо отдохнуть. Там стоит моя «Волга», идите садитесь и через несколько часов будете в Ташкенте у себя дома. Не беспокойтесь, думаю мы найдем вместо Вас человека который возглавит авиационный техникум и вместе со всеми с честью закончит хлопковую компанию. Спасибо, Вы свободны! А теперь,

если есть притензии к руководству совхоза, прошу высказаться .
Не легко описать состояние Полосьянца, он вдруг обмяк, осунулся и медленно сел, лица его не было видно. Понятно, что это был приговор и то что за ним последует : получит строгое партийное взыскание, вплоть до исключения из его рядов, снимут с должности директора а потом живи как знаешь. После небольшой паузы, которое было достаточным для осмысления произшедшего, из рядов с поднятой рукой, прося слова, поднялся человек. Это был агроном-полевод и, на узбекском языке, стал объяснять положение в новом отделении совхоза, созданного на солончаках, недостаточно промытых целинных землях района, где нет ещё дорог с твёрдым покрытием и в грязи вязнут даже тракторы. Студенты авиатехникума живут

там в мазанках - полуземлянках одни среди бескрайних просторов степи, где не подведено электричество и затруднен подвоз продуктов питания, воды и топлива. Товарищ Полосьянц всё это время находится с ними и не смотря на тяжелые условия, до сих пор ни один студент не сбежал. Мы, руководители отделения и совхоза виноваты в том, что не смогли заранее всё предусмотреть и создать нормальные условия для них, с такой непогодой наши возможности сильно ограничились . Думаю, что учтя все упущения и ошибки, мы примем меры и исправим положение, в этом вопросе нам нужна будет помощь нынешнего директора техникума.
Это был монолог человека, сказанного с достоинством и дипломатично, мудро, с восточной

почтительностью перед таким высокопоставленным лицом, в защиту человека, судьба которого висела на волоске. Оно было оценено всеми сидящими в зале и свыше тоже, в сказанном слове « яхши » ! ( хорошо) Пусть будет так!
…… Я не вижу здесь Павлову, директора электромеханического техникума? Есть здесь его представитель ? вглядываясь по рядам сидящихся спросил Секретарь.
Мулько толкнул Мишку в бок. Тот поднялся, назвал свою фамилию и сказал:
….. Павлова только вчера уехала на два дня по срочным финансовым делам, касающихся зарплаты и стипендий. У нас все в порядке, настроение боевое, пока не соберем весь

хлопок не уедем. Притензий к совхозу нет а есть только просьба - завести в ларек нашего отделения рабочую обувь разных размеров и телогрейки.
Секретарь давольный услышанным повернулся к сидящему справо и что то сказал, затем обращаясь к Мишке громко объявил :
….. Мой помошник сегодня же свяжется с Ташкентом и завтра к вечеру завезут в ваше распоряжение всё что просите. Передайте привет и благодарность от нас товарищу Павловой за хорошую постановку политико-воспитательной работы в коллективе и пожелания успехов в учёбе . Прошу руководство совхоза, отделений и бригад остатся, остальные свободны. Остались считанные дни и республика будет рапортовать о выполнении с вашей помощью

плана. Успехов вам! Досвидание.
Светало, когда они вернулись на машине в своё отделение и рассказали товарищам о проведенном совещании. Мухитдинов Н.А. запомнил Мишку и судьба сводила их ещё не раз. Секретарь сдержал своё слово, - к вечеру следущего дня завезли промтовары , в том числе, не заявленные ими узбекские галоши. Без их разрешения никому ничего не продавали. Купив себе что надо, остальное разрешили продать, к их радости, местным жителям. Студенты пробыли на сборе хлопка, после этого ещё десять дней. Совхоз то выполнил план а республика, в тот неурожайный год, недотянула до плана два процента . Запомнился отъезд студентов из совхоза. Они добирались пешком по раскисшей от дождя дороге, утопая в

вязкой грязи, в районный центр Бука - место сбора всех уезжающих организаций. Чемоданы, узлы, рюкзаки, одеяла и прочеи личные вещи, загрузили в две длинные повозки и посадили туда девчёнок. Повозки скрепили друг с другом и подцепили к старенькому гусеничному трактору, который долго не хотел заводиться. Мишка, помогая мальчишке -трактористу, ободрал до крови руки и все же завел его. Когда странный обоз, с по колено грязными студентами добрался до Буки, там их ждали колонны прибывших городских автобусов. После благополучного пребытия в Ташкент, занятия в учебных заведениях начались лишь после нового года. Павлова была довольна поведением Мишки при встрече в её отсуствии, с секретарём Ц.К. партии Мухитдиновым Н.А. Тогда Мишка ещё не знал о их тесных и

дружественных отношениях, приведших в последствии к назначению её заместителем министра просвещения республики. В техникуме она придерживалась принципа: « один за всех и все за одного », подбирая кадры воспитывала их в духе личной преданности и бесприкословного повиновения. Вела себя царственно, начальственно-назидательно, во всем не оставляя сомнений в своей правоте, стройная блондинка, с грациозной походкой, красивых ногах, в туфлях на высоких каблуках. Ходила, красуясь собой и трижды в день меняла платья: на работу приезжала в одном, в обед, на «Москвиче» уезжала домой, жила недалеко от техникума, возвращалась в другом, если проводились вечерние мероприятия, то опять меняла наряд. Имела строгие черты лица, без следов косметики и привычку на людях

причёсывать красивые от природы волосы, не стеснялась в выражениях, требовала от своих сотрудников быть всегда опрятными, а от мужчин ещё и выбритами. За многие схожие черты, своим окружением, за глаза, была прозвана Екатериной 11. Типичная русская женщина из города Пензы, российской глубинки, с притензиями на право властвовать и жить для себя. Была замужем за Марком Павловичем Павловым, Главным инженером кабельного завода в городе Кольчугено, эвакуированного в годы войны в Ташкент. От этого брака рос сын, названный тоже Марком. Павлов М. был направлен заграницу на двухлетнюю стажировку и за время его отсуствия Павлова В.И. сошлась с директором завода Сафоновым Константин Фёдоровичем,

намного старше её, уже дедушки и ради любви к ней оставил семью.По оканчании стажировки Марк Павлов был назначен директором кабельного завода в Саранске (Мордовия), женился на девушке -станочнице, у них родились две дочери. Через несколько лет его перевели в Москву на должность начальника отдела Госплана Союза, Мишка бывая в Москве неоднократно встречался с ним, Павлов М не забывал ташкентцев и всячески помогал заводчанам. Павлова В.И. не теряла связи со своим бывшим мужем, зная неудачный брак с рабочей своего завода, осуждала его.и жалела. Дело было ещё в том, что при переезде из Саранска в Москву, жена Павлова М. взяла с собой своего отца-- пьяницу и вскоре сама пристрастилась к алкоголю. Работая в правительственном органе страны, Павлов М. скрывал ненормально сложившиюся ситуацию в семье, не мог бросить жену алкоголичку и вместе с ней отца-алкоголика, очень любил своих чудных дочек и жалея их, всё терпел. Взаимоотношение между этими людьми: Павловой В.И., Сафоновым К.Ф., который увел жену своего Главного инженера в его отсуствии и самим Марком Павловым, были на редкость, в высшей степени корректными. Их

отношения ярко обозначились когда у Марка Павлова обнаружили рак почек, не помогло лечение в Китае, он скончался. Будучи в это время в командировке в Москве, Мишка сообшил эту печальную весть Павловой В.И. в Ташкент и получил указание принять активное участие в его похоронах. В доме покойного увидел пустоту, неуют, заброшенность спившихся жену и её отца.
Эпизод из жизни Павловой В.И., характеризующий её, произошелел в старом однозтажном здании в Бийском тупике, когда она была ещё директором техникума. В Ташкентском цирке проходили гастроли гипнотизёра Вольфа Мессинга и его, каким то образом, удалось по желанию и капризу Павловой В.И., пригласить провести в техникуме дневной сеанс. В числе интересных номеров В. Мессинг провел и такой: попросил преподавателей пройти поочерёдно

в библиотеку, взять с полки любую книгу, прочесть там любой отрывок, запомнить страницу, вернуться и мысленно повторить здесь. Вольф Мессинг угадал всё. После смерти, имя В.Мессинга, первого советского экстрасенса, великого и неповторимого гипнотезёра, получило всеобщее признание. Павлова В.И. приглашала в свой маленький коллектив известных специалистов и учёных с лекциями, вывозила преподавателей на футбольные матчи, спортивные соревнования, в театры и кино
В начале лета 1957 года на кабельный завод из Москвы приехал Ерёменко Н.П.-- начальник управления кабельной промышленности министерства. После осмотра заводских цехов и служб, он прибыл в техникум, где ознакомился с постановкой учебного процесса и с его

коллективом преподавателей. Мишка всё ещё временно исполнял обязанности (был врио) директора техникума и узнав об этом, Ерёменко предложил утвердить его в этой должности, раз он справляется с работой-- не пресылать же ему директора из Москвы. Вскоре после его отъезда Мишку вызвали в Главк. По приезде в столицу, выполнив задания, он связался с Костей и договорился о встрече на площади Маяковского. Костя выглядел хорошо, был возбуждён, сообщил что встречается с девушкой из заводской лаборатории, она должна подойти, думает на ней жениться и просил Мишку присмотреться к ней, дать совет. Подойдёт так же его товарищ, тоже студент, они идут на вечеринку к знакомой женщине. Вскоре подошел Сурен с большой плетённой бутылкой вина а затем пришла Галя, девушка Кости. Они познакомились и пошли вместе. Галя стройная, симпатичная, одетая скромно, выглядела

вполне серьёзной девушкой. Хозяйка квартиры, куда они вскоре пришли, оказалась миловидная молодая женщина, начинающая актриса драматического театра, непрерывно курящая дамские сигареты в длинном мундштуке. Там уже сидели две девушки и майор, слушатель военной академии. Перезнакомились, подвинули столик к дивану и расселись вокруг поудобнее. Хозяйка выставила на столик конфеты, печенье, пирожное, Сурен разлил принесённое им вино, включил патефон. Постепенно создалась тёплая, уютная обстановка, душой компании был Сурен, который неумолкая сыпал армянские шутки и анекдоты. Мужчины определились парами и стали танцевать. Костя не отходил от своей Галины, хозяйка Лиза

чаще была с Мишкой и оказывала ему внимание. Она играла на гитаре и хорошо спела несколько романсов. Выяснилось, что Лиза увлекается ещё и херомантией, гаданием по линиям ладони. Мишке нагадала бурную долгую жизнь, кучу детей и печальный конец в казённом доме. Конечно, всё это было воспринято как шутка. Под утро стали расходиться, первыми ушли Костя с Галей, затем Сурен с девушкой, Лиза предложила Мишке пройтись немного по утренней Москве, в квартире остались майор с девушкой -подругой хозяйки. Тогда на вечере, Мишка впервые увидел и познакомился с Галиной, будущей женой его друга Кости. Своим впечатлением о ней он поделился с Костей по телефону на следующий день. Выполнив все дела в Министерстве, через пару дней Мишка вылетел домой.


Осенью у Мишки родился сын, которого назвали Арнольд, в честь погибшего на войне друга детства, единственного ребёнка в семье Цифанских, их соседей в городе Фергане.
Прошло два года. Возглавляемый Мишкой техникум стал занимать первые места по итогам учебно-воспитвтельной и методической работы, внедрению кабинетной системы обучения студентов, среди учебных заведений (техникумов и училищ) республики.
В стране началась очередная реорганизация государственных структур управления народным хозяйством--переход от отрастлевых министерств к республиканским Советам Народного Хозяйства-СОВНАРХОЗАМ. Партийные органы на местах не остались в стороне: райкомы, горкомы, обкомы, бюро ЦК партий, разграничив между собой номенклатуру управленцев, ввели в обязанность согласование с ними назначения на должности руководителей

предприятий, организаций и учреждений, из числа членов партий, и снятие их с должности. Должность директора электромеханического техникума была отнесена к номенклатуре Куйбышевского районного комитета партии, которую возглавляла Бродова А.И., новый секретарь. Для ознакомления с руководителями хозяйств своего района, она пригласила их к себе на совещание в новом здании райкома, выстроенного рядом с военным пехотным училищем. Бродова А. прошла путь от передовой станочницы-ткачихи, партгруппорга цеха, парторга ниточной фабрики на текстильном комбинате. После окончания партшколы
назначена секретарем райкома, в последующем занимала руководящие посты в министерстве социального обеспечения республики Обычная женщина средних лет, она не блистала красотой, семьи не имела, по характеру была общительна и демократична, знала узбекский

язык, с мужчинами вела себя панибратски, не стеснялась выражений и пошлых анекдотов. Когда дошла очередь до Мишки, он встал и коротко рассказал свою биографию, упустив что беспартийный. Не успел ответить на поставленный вопрос:
 …..С какого года Вы в партии ?
 как послышался с места голос Пермякова А.Л., начальника строительного управления СУ-6 треста №159, подрядчика.
…..Он у нас беспартийный !
Тут же последовало гневное от секретаря –
…..Что за шутки? Это правда ?
…..Да, правда.-ответствовал Мишка. Снова вопрос—


…..Почему до сих пор не в партии?
Мишка стал мямлить, что то подобно тому,что «считаю себя ещё не достаточно
подготовленным» и т.п.
…..Kак можно руководить коллективом преподавателей и готовить кадры молодых специалистов, нашу достойную смену, не будучи членом партии и вооруженным мар¬ксистко-ленинской идеологией? Заводская партийная организация в этом вопросе что¬ то проглядела. Я поговорю с Павлием Н., секретарём парткома завода и мы решим этот вопрос.
Справочно. В техникуме была партийная ячейка, состоящая из трех штатных . преподавателей - членов партии, входящая в заводскую партийную организацию. Ос¬тальные преподаватели были либо беспар¬тийными, либо почасовиками.
Дальнейшие события круто изменили судьбу Мишки, ему пришлось начинать всё сначала.

Выяснилось, что он не был ут¬вержден в должности, а проходил всё это время как исполняющий обязанности и по¬этому в техникум прислали нового директо¬ра, лица местной национальности. Должность за¬местителя по учебной части была занята. В республике проходила кампания по привлечению (добровольно-принудительно) в сельское хозяйство инж¬нерных кадров. Из столицы республики Мишке, как молодому (32 года), энергично¬му организатору, показавшего себя в пери¬од строительства техникума, предложили пойти работать в отстающую отрасль «строительство» И там вступить в партию. О происходящих перипетиях в судьбе Мишки узнала Павлова В.И. и посо¬ветовала обратиться к Сафонову К.Ф., её мужу, директору кабельного завода. Там намечались большие работы по

реконструк¬ции цехов и строительство новой террито¬рии, ему нужны были инженерные кадры. Сафонов К.Ф., буду чи членом бюро ЦК КП Узбекистана, позво¬нил секретарю райкома Бродовой А.И. и со¬общил, что у них на заводе ведутся боль¬шие работы по капитальному строительству и им самим нужны кадры. Так, в июне 1959 года Мишка, оставив многолетнюю работу преподавателя в техникуме, перешел на производство, где был назначен начальни¬ком строительства большого корпуса на но¬вой территории завода. Проект корпуса был выполнен москов¬ским институтом кабельной промышленно-
сти (НИИКП). По нему был построен кабельный завод в городе Саранске (Мордовия), с 'применением в строительной части метал¬локонструкций. В соответствии с Постанов¬лением правительства о запрете применения в промышленном строительстве метал¬локонструкций и массового перехода на сборный железобетон, необходимо было пересмотреть строительную часть проекта корпуса, и в связи с новейшими достиже¬ниями в области изготовления

кабельной продукции, также и его технологическую часть. Решения этих и других вопросов вызывали необходимость частых выездов в Москву. В первый же приезд в столицу он, узнав номер телефона Кости, связался с ним. Тот сообщил о событиях, которые про¬изошли у него в жизни, со дня последней их встречи: тогда (1957 г.) он женился на Га¬лине, лаборантке завода, у них растёт трех¬летняя дочь, он закончил институт и глав¬ное, получил квартиру в районе Химки. Ма¬рину, первую свою дочь, видит редко, зво¬нит ей иногда. Мишка в свою очередь сооб¬щил о своей семье, детях, об изменениях в работе, о том что теперь, по долгу службы, придется чаще бывать в столице. В тот раз у них не было встречи, закончив дела, Мишка выехал домой.

Строительство шестипролётного корпуса под одной крышей, на новой территории за¬вода, было объявлено комсомольско-'моло¬дёжной стройкой. Этот единственный крупный объект, по сути, стал школой пере¬дового опыта в промышленном строительстве республики. Замена в нём металлоконст¬рукций на сборные железобетонные и их освоение на предприятиях стройиндустрии, выдвинуло республику в число передовых в Союзе.
В технологической части проекта корпу¬са были заложены производства новейших видов силовых и контрольных кабелей, за¬мена свинцовой и резиновой изоляции на полихлорвиниловую (пластмассу), что дава¬ло большую экономию свинца, как стратегического металла. Это был период начала внедрения пластмасс во все отрасли народного хозяйства.

Была закуплена в Бол¬гарии первая партия шприц-прессов для на¬ложения хлорвиниловой изоляции и грану¬лированного сырья - пластиката у фирмы «Аскол» (Италии) белого и черного цвета. Одновременно началось изготовление тако¬го оборудования отечественного производ¬ства.
Строительству КСКК (корпуса силовых и контрольных кабелей) оказывалось серьёз¬ное внимание со стороны правительства республики, ежемесячно стройку посещал Первый секретарь ЦК партии Рашидов Ш.Р. Директор завода Сафонов К.Ф. направлял на работу в корпус лучших специалистов, таких как технолог Камаев.Ф., будущий директор кабельного завода в Бендерах (Молдавия), энергетик Рогов И. и других. Свой рабочий день Сафонов начинал с обхода строитель¬ной площадки, участвовал на всех планёр¬ках, не допускал

снижения темпов работ.
Справочно. Сафонов Константин Федорович, активный участник Октябрьской ре¬волюции 1917 года. Матрос, брал штурмом Зимний дворец в Петрограде. Он происходил из многодетной семьи мясника-продавца субпродуктов в Киеве. Любознательный мальчик был обласкан бездетной семьёй профессоров Киевского Политехни¬ческого института. Один из старейших большевиков, окончил институт Красной профессуры, был первым директором завода «Москабель», перед войной возглавлял завод в городе. Кольчугино, который был эвакуи¬рован в Ташкент. Многое сделал для рекон¬струкц•ии завода и развития его инфраструк¬туры. Пользовался заслуженным авторитетом у заводчан, член бюро ЦК компартии Узбекистана. Скончался в возрасте 84 лет, похоронен в Ташкенте на Боткин¬ском кладбище.


       Бывая по долгу службы ежеме¬сячно в столице, Мишка получил возмож¬ность чаще созваниваться со своим другом. Правда, за всё это время они встречались всего только один раз в скверике на останов¬ке трамвая. Костя почему-то не приглашал друга к себе домой и не знакомил с семьёй, это вероятно относилось к его скупости как москвича.
В те годы в экономике страны существо¬вал принцип планового производства и рас¬пределения промышленной продукции, при этом на многие его виды были введены огра¬ничения (лимиты) на потребление, они были фондированы Бытовала практика, когда к концу года снимались ограничения и снаб¬женцы предприятий и организаций выезжали в отделы сбыта Госплана Союза и там выби¬рали остатки нереализованных фондов нуж¬ной им

продукции. С этой целью, в послед¬нюю неделю декабря, по указанию руково¬дства завода, Мишка был откомандирован в столицу. Дневной рейс самолёта ТУ-104, по маршруту Ташкент - Свердловск - Москва ¬Ленинград из-за непогоды, был отложен и вылет состоялся лишь глубокой ночью. Этим не ограничились неприятности в пути: при подлёте к Свердловску у самолёта не рас¬крылись шасси, стоял сильный мороз, было снежно, температура в городе стояла минус -42С. Долго кружились над городом, нако¬нец шасси раскрылись, они сели, пассажиров вывели и устроили в гостинице. Прилетев в столицу утром, Мишка заехал к Хенвинам, родственникам жены, передал им посылку с сухофруктами и оставив свой чемодан, от¬правился на Дьяковский переулок, в «сбыты» Госплана. Там уже сновали по кабинетам

снабженцы предприятий, съехавшие со всех уголков страны. Мишка познакомился с тремя заместителями директоров заводов из Закав¬казья (Грузии, Армении и Азербайджана). Собралась и подружилась весёлая компания людей, почти одного возраста, одной профес¬сии, одних интересов и задач. Остановились в четырёхместном номере гостиницы «Цен¬тральная», одна койка была свободна, и Мишка занял её, чтоб быть вместе в компании новых друзей. Те прибыли в «сбыты» раньше, офор¬мили уже фондовые извещения на получение ряда нужных их предприятиям материалов, поделились с ним опытом.
Мишка этот вечер провел у Хенвинов и договорился встречу Нового года провести в их компании, забрал свой чемодан и вернулся в гостиницу. В оставшиеся дни с утра порань¬ше,

Мишка, позавтракав, с друзьями спешил в «сбыты» и многое сделал. В воскресенье поехал на электричке в Малаховку навестить тёщу, Елизавету Владимировну и провел там целый день. Из гостиницы звонил не¬сколько раз другу Косте, никто к телефону не подходил.
Для встречи Нового года новые друзья заранее заказали стол в ресторане гостиницы и, при¬дя домой, стали готовиться. Усталые за день и голодные, не дожидаясь начала вечера, сели за свой стол и начали есть, пить, вскоре захмелели. Мишка забыл о своём обещании Хенвинам провести вечер встречи Нового года с ними и, когда позвонил, им то получил нагоняй, предстояла дальняя поездка в ком¬панию на квартиру их друзей, времени оста¬валось мало. Вынужденный покинуть друзей, Мишка на такси отправился к родным. Семён и Клара одетые, расстроенные, с кульками продуктов и бутылок на вечер, ждали его. С

трудом уговорили таксиста за двойную пла¬ту подвести их до нужного адреса. Квартира, где собиралась компания, была в новом, ещё недо¬строенном микрорайоне города, кругом высились под снегом холмы земли от прорытых подземных коммуникаций. Шофер такси высадил их на ок¬раине и поспешил вернуться, чтобы успеть дома встретить Новый Год. Кругом ни души, нет прохо¬жих, не у кого спросить адрес нужного дома.
Клара, оставив мужчин, стала пробираться через сугробы к светящимся окнам крайнего дома. До встречи Нового года оставались считанные минуты, а Клары не было видно и не слышно. По¬таптывая на месте от холода, не выдержав, муж¬чины вытащили из авоськи бутылку водки, откры¬ли банку с маринованными патиссонами, стали по очереди пить из горла и закусывать.

Конечно, встречать Новый год в теплой комнате за столом, среди друзей, куда приятней, но когда это происходит на дороге, стоя в мороз, а невдалеке светятся ог¬ни тёплых квартир, слышны музыка и весёлые голоса, это уже другая ситуация, другой «кайф». Не успели мужчины покончить с бутылкой водки, как раздались крики Клары, зовущие их к себе. Торопливо, пробираясь по сугробам, они подня¬лись в квартиру и уже в коридоре услышали бой Кремлёвских курантов, извещавших начало Нового года. Вечер провели весело, в непринуждённой об¬становке, Утром, вся компания, по московской тра¬диции, отправилась на Красную площадь, а уж потом разошлась по домам. Поспав до обеда, Мишка с Семёном и

Кларой отправились на элек¬тричке в Малаховку навестить и поздравить тёщу и тётю Аню. Побыв несколько дней в столице и закончив все дела, Мишка вылетел домой, так и на этот раз, не повидав своего друга Костю.
После подведения итогов работы прошедшего года, снятия остатков материальных ресурсов в отраслях народного хозяйства страны, плано¬вые органы республик направляли своих предста¬вителей в Госплан Союза для защиты материаль¬ных интересов предприятий на планы нового го¬да, которая обосновывалась необходи¬мыми расчётами. Ввод в эксплуатацию корпуса на кабельном заводе и выпуск силовых и контролбных кабелей с полихлорвиниловой изоляцией, вместо свинцовой оболочки, предусматривало большую экономию свинца,

стратегически важного металла. Для этого нужно было приобрести импортные станки за ва¬люту или предусмотреть их изготовления отечественной промышленностью.
Директор завода добился включения Михаила (Мишки) в состав представителей республики, для обоснования в Госплане Союза, их потребности в этих станках. Возглавляли делегацию За¬меститель Председателя Совета министров рес¬публики Рудин К.Н. и заведующий сводным отде¬лом Госплана. Директор лампового завода Папава С.Л. включил в состав делегации своего Глав¬ного механика Ерёменко А.Г. В столице делегация была принята зам председателя Госплана Союза и зам.зав. отделом, женщиной ведавшей там этими ресурсами. Михаил и Ерёменко сидели в при¬ёмной с расчётной документацией и ждали вызова. Их не

вызвали, а после окончания совещания, Рудин объявил им, что кабельному и электролам¬повому заводам выделено по одному станку. Ми¬хаил был разочарован, он помнил наказ Сафонова К.Ф.- без наряда, минимум на четыре станка, домой не возвращаться. К концу рабочего дня, в раздевалке здания Госплана (в последующем Государственной Думы России) Михаил столкнулся с той самой зам.зав. отдела, которая участвовала утром на совещании по этим станкам, он учтиво помог ей надеть паль¬то. Они вместе вышли из здания и прошли к станции метро. Было морозно, трудно идти по скользким тротуарам, Михаил взял её под руку. звали её Евгенией Павловной. Завязался раз¬говор, в частности как проводят командировочные свои вечера в такую погоду. Михаил посетовал, что в связи с

несправедли¬вым решением по распределr-нию станков, ему лучше не возвращаться домой и появляться пе¬ред светлыми очами своего строгого директора. Обещал сегодня, придя в гостиницу, с горя напиться. Она посмеялась над его угрозами, согла¬силась не оставлять его одного в таком настрое¬нии и вместе провести время за ужином. Им по¬везло, они удачно заняли свободный столик в ресторане гостиницы «Москва». Тёплая и уютная обстановка, рядом симпатичная женщина, к тому же приятная собеседница, расположили Михаила к доверию и открытости в суждениях. Конечно, не обошлось без воздействия алкогольных напитков. Он узнал подробности проведения сегодняшнего совещания и был удивлён. Представители рес¬публики сумели обосновать потребность (и то вя¬ло), лишь на небольшое количество этих станков, тогда как им было зарезервировано (оставлено) втрое

больше. Но раз они столько просят, то им столько и дали. Расчёты и обоснование потребно¬сти кабельного завода вообще не были учтены. А вот резинотехническому заводу, для изготовления продукции ширпотреба из полиэтилена, в основ¬ном бытового, было выделено даже два станка. Это было серьёзное упущение работников Гос¬плана республики, которые из-за личных амбиций заведующего сводным отделом, пренебрежитель¬но отнеслись к расчётам, выполненными заво¬дскими работниками. Недаром они противились включению заводчан в состав делегации в Моск¬ву, считая это подрывом своего престижа и что могут

обойтись без них. Переход на полиэтилено¬вую оболочку и изготовление только одного типа силового кабеля, по расчётам заводчан, давал экономию сотен тонн свинца.
Как же теперь быть, есть ли надежда испра¬вить положение? Видя озабоченность Михаила, Евгения Павловна решила помочь и посоветовала ему самому встретиться с Рудиным К.Н. и угово¬рить его вновь обратиться к зам. председателя Госплана Союза принять делегацию (в этом она поможет), мотивируя просьбу получением из рес¬публики более уточнённых данных. Обрадован¬ный Михаил, проводив на такси Евгению Павлов¬ну домой, вернулся в гостиницу и с. вестибюля позвонил Рудину К.Н. в номер, тот только что вер¬нулся из цирка. Выслушав Михаила, выразил не¬доверие сообщению и посоветовал не лезть не в свои дела, потом

смягчился и пригласил в номе.р. Просмотрев расчёты, поинтересовался, как тот узнал о проведении совещания, позвонил в гости¬ницу «Киевская» И разбудив зав. сводным отде¬лом, велел завтра собраться в 10 утра на «пятач¬ке» в Госплане.Конечно, Михаил не выдал им знакомства с Евгенией Павловной. Назавтра всё пошло как по плану. Их приняли, пересмотрели ранее принятое _ решение и удовлетворили потребности республи¬ки в полном объёме, в том числе кабельному заводу 4 станка. На следующий день Михаил, бла¬годаря Евгении Павловне получил в «сбытах» Госплана наряды на эти станки, а вечером они отметили это событие у нeё дома. Сафонов К.Ф. объявил Михаилу благодарность с выдачеЙ де¬нежной премии в размере месячного оклада. Как позже выяснилось, подробности

командировки ему сообщил Рудин К.Н., похвалив его работника. В лице же заведующего сводным отделом Гос¬плана республики Михаил приобрёл недруга-завистника.
Справочно. Конец 60-х годов ХХ века был на¬чалом распространения полиэтилена в стране, особенно в быту (плёнка, мешочки-пакеты и мно¬гое другое) Первые станки были импортные, поз¬же их стала изготавливать отечественная про¬мышленность, Сырьё- гранулированная пласт¬масса ( два вагона в мешках - 120 тонн ), было куплено у итальянской фирмы «Аскол».
       Сафонов КФ. с женой Павловой В.И., (за¬меститель министра просвещения Узбекской рес¬публики), проводили летний отпуск в подмосков¬ном правительственном санатории (дом отдыха). Михаил, к концу их отпуска, оказался в столице, в очередной командировке. Он

поехал к ним, про¬вёл с ними день, а к вечеру перевёз их в город и устроил по брони в номер гостиницы «Москва».
Павловой В.И. был назначен приём к одному из Секретарей ЦК КПСС в здании на Старой пло¬щади столицы. Сафонов с Михаилом проводили её туда, а сами прошлись по магазинам. Вернувшись, они не застали eё в условленном месте. В бюро пропусков сообщили, что Павлова В. И., споткнулась в вестибюле на лестнице и упала, сломав при этом каблуки туфель. Ей оказали первую помощь и увезли в больницу института Склифасовского. Всему виновным была при¬вычка Павловой носи туфли на высоких каблуках. Сафонов К.Ф. был

сильно расстроен случившимся, опечален и по¬давлен, не знал как себя вести и куда себя де¬вать. В больнице им подробно сообщили о eё со¬стоянии и принятых мерах. Через неделю оба, а за ними и Михаил, уехали домой. Падение Павло¬вой В.И. не осталось без последствий для eё здо¬ровья, проработав некоторое время в Совете Ми¬нистров республики, получив инвалидность, она оставила работу .
       Будучи в столице, Михаил, уточнив Костин адрес в город¬ском адресном бюро, поехал к нему в Химки, и никого в квартире не застал. У соседей удалось узнать, что больная жена Кости находится в психушке, их девочка в продлёнке детского сада, он иногда берёт её домой. Оставив коротенкое письмо, Михаил ушел.
Строительству корпуса, фактически завода, на новой территории уделялось в республике

большое внимание. Обьявленный комсомольско-молодёжной стройкой, он по сути, стал школой передового опыта не только в строительстве но и в производстве новейших конструкций кабелей и их технологий. Ежемесячно на стройке проводились планёрки с участием: Секретаря ЦК К.П. Узбекистана тов. Рашидова Ш.Р., руководства министерства строительства Ибрагимова С.И. и стройтреста №159- Репина П,М. и Каюмова А.К.. На работу в корпус ( КСКК) направлялись лучшие выпускники электромеханического техникума. В лроцессе строительства, монтажа и пуско- наладки стандартного и не стандартного оборудования, Михаил получил и накопил большой опыт инженерных работ. На одном из совещаний, Секретарь тов. Рашидов Ш.Р., отмечая работу Михаила заметил, что он вырос из своих штанов и пора

его назначать на самостоятельную работу в масштабе республики. Так Михаил попал в список кандидатов на номенклатурные должности. К предстоящему ХХ11 съезду партии было взято обязательство сдать в эксплуатацию первую технологическую линию по изготовлению одного из кабелей. К открытию работы съезда в октябре 1961 года, на его имя была послана телеграмма-раппорт о выполнении взятых обязательств. Лишь после этого у Михаила появилась возможность использовать свой трудовой отпуск за два года и он приобрел две путёвки в санатории Кисловодска (Минеральных водах), туда выехала позже и его жена. Там встретился с генподрядчиком, управляющим стройтрестом N 159 Каюмовым А.К., будущим Начальником Главстройиндустрии Министерства строительства республики. После окончания

отпуска Михаил с женой выехал на несколько дней в Москву, повидать тёщу.В один из дней ему удалось созвониться с Костей, своим другом, который не стал настаивать на встрече и коротко сообщил о своей жизни: жена его в психбольнице и это надолго, водит дочурку в заводской детский сад, стал часто болеть, у него обнаружили диабет. В Ташкенте из родственников никого уже не осталось, у его жены их тоже нет, она ведь из детского дома, с дочерью от первого брака Маринкой связи не имее, теперь он совершенно одинок. Единственная его радость в жизни - эта маленькая дочурка Ануш .