Древний могильник

Ферганские велотуристы Владимир Кулешов, Баходыр Махмудбеков, Катя Топоркова и Виктор Ивонин двинулись вверх по долине, вытянувшейся вдоль речки. Почти сразу обнаружили следы неизвестно кем проложенных троп и по одной из них довольно скоро вышли к солидному захоронению, рядом с которым стояло подобие дерева с традиционными перевязями на ветках. А вокруг пышно цвело все, что может расти на этой высоте. Так порой лишенные всякой заботы дети вырастают сильными и здоровыми.
Огромный могильник поражал воображение. Причудливо и резко очерченные контуры его купола, черепа горных козлов с огромными рогами, болтающиеся на ветру лошадиные хвосты, сливались в одно причудливое густое и темное пятно. Остроконечные заснеженные вершины ясно выделялись на фоне утреннего неба, и клочья пурпура так и льнули к высотным ледникам.
Кулешов двинулся к могильнику, но Баходыр остановил: "Послушай это место святое. Это мусульманское захоронение. Не оскверняй его. Подходить к нему может только чистый человек".
- "Ты прав". - Кулешов остановился. Он до щепетильности уважительно относился к проявлениям религиозных чувств.
- "Так что же, Баходыр, будем делать? Судя по всему, это и есть та самая могила гомотанга, о которой нам толковали все чабаны в округе. Только вот они здесь наверняка не бывали. Посмотри на завязки - их десяток, ну от силы два. Вот и все, кто видел эту могилу, - включился в разговор Виктор. - Ты не находишь, что могильник все же необычен? Приглядись повнимательней. Не может быть, чтобы людская молва столь вольно обращалась с фактами"…
Баходыр, человек спокойный и выдержанный, наблюдательный и склонный к аналитическим обобщениям, стряхнул с себя первое чувство слепого поклонения святым. Чувствовалось, что у него разгоралась та самая неукротимая страсть исследователя и открывателя нового, которая толкала экспедицию вперед. Еще подходя к захоронению, он автоматически отметил некую странность сооружения, его фантасмагоричность. Даже своими формами оно как бы давило на сознание, вызывая в нем безотчетное чувство первобытного поклонения и ужаса. Нет это не мусульманское святилище. Всем своим видом - нарочитой эклектичностью, узкими окнами-бойницами наверху, тяжелой дверью - оно как бы подчеркивало неземное происхождение, а мусульманские атрибуты были лишь внешним и несомненно поздним обрамлением того, что было создано уже давным-давно.
- " Все же надо ополоснуть руки, - сказал Кулешов, - Негоже к святилищам подходить нечистым".
- Баходыр показал наверх, где на выжженном горным солнцем склоне искрилась изумрудным светом свежая зелень - Там вода!
Родник, казалось, был рядом, но подъем к нему занял достаточно времени. На подходах лежало несколько приметных крупных камней с накальными изображениями - петроглифами. Горные козлы, охотники со стрелами да кое-где непонятные изображения человекоподобных существ, раза в полтора превосходивших и объемом, и ростом охотников на рисунках. Фотографировали, зарисовывали, делали обмеры. Что это и как здесь появилось - пусть разбираются специалисты. Важно было найти фактографический материал, возможно, имеющий непосредственное отношение к загадочному гомотангу.
Свежую кристальную воду, благоухание окружающей зелени восприняли как райский уголок. Повалившись на травяной ковер, вдыхали запах горного нектара. Кулешов уже отрешился от природных чар этого маленького уголка, достал бинокль и внимательно разглядывал могильник. Ощущение необычности и потусторонности не пропадало. Кулешов все больше убеждался в том, что могильник требует тщательного обследования и описания.
Вооруженный современной оптикой взгляд проник через отверстия внутрь могильника. Освещенное утренним солнцем помещение было необычно. В середине стояло какое-то изображение, судя по всему деревянное, увитое какими-то чешуйчатыми плетями. Володя перевел бинокль на соседнее отверстие. Через него было видно лицо изображения. Его скрывала тень, постепенно уходившая под солнечными лучами, проникавшими в помещение. Светлое яркое пятно приближалось к лицу. Вот оно коснулось лба, бровей, опустилось ниже. И вдруг Кулешова пронзил красноватый, поистине дьявольский взгляд. Ужас обуял его. Он уже встречался с этим страшным взглядом у одра умирающего киргиза. Это был взгляд гомотанга, но гомотанга не живого, и от этого еще более ужасного…

Дрожащей рукой Володя опустил бинокль. Ладони, как и тогда, у смертного одра, порылись неприятным липким потом.
- Что с тобой? - Виктор смотрел на него. - На тебе лица нет. Ты же белый, как простыня.
- Подожди, дай прийти в себя, - Кулешов провел ладонью по лицу, стирая холодный пот. Он повернулся, поднял глаза и в следующий миг забыл и о гомотанге и о могильнике.
По противоположному склону, совсем недалеко, карабкался наверх Федя, оставленный хозяйствовать в лагере. Движения его были столь необычны и так напоминали комиксы, что вызвали невольную улыбку.
- Смотрите-ка, - Кулешов показал рукой на Федю, - чего это он?
- Ты же "нитхинол" оставил (так они называли между собой спирт, предназначенный для исследований, залитый в пластмассовые емкости из под нитхинола).
- Он же сорвется! Давай за ним!
Федя с трудом перебирался через скальные нагромождения перед вершиной. Качнулся. И тут из-за скалы высунулась мощная косматая рука, поддержала его. А в следующие мгновение вышедший из-за камня огромный, настоящий живой гомотанг легко, как перышко, поднял Федю и опустил его на верхнюю площадку. У Кулешова отвисла челюсть. Он вообще перестал что-либо понимать. В таком же состоянии находились и его спутники.
Взобравшись на вершину вслед за Федей, гомотанг с интересом наблюдал за его конвульсивными, с трудом координируемыми движениями. Наконец Федя встал. Все остальное происходило, как в фильме. Федя тыкал гомотанга пальцем в живот, что-то явно ему доказывал, хватал за лапы, замахнулся альпенштоком. В следующий момент альпеншток отлетел в сторону, а Федя, поднятый в воздух страшным ударом, описав огромную дугу, зияя страшной кровавой раной в левом боку, видной даже с такого расстояния, упал на край площадки и покатился по склону.
Дальнейшее ни Кулешов, ни его спутники не видели. Рискуя сломать себе шею, они бежали вниз. Федя, грязный и окровавленный, лежал почти у самых палаток. Его вид и открытая рана были ужасны. В сгустках крови под выступающими переломанными неестественно белыми ребрами пульсировало открытое сердце. Катя опустилась на колени. Ее долго и жестоко рвало. Все понимали безысходность происходящего…
Кто первый услышал ровный стрекот? Кто понял, что сюда в Богом забытую долинку, на эту заоблачную высоту, пробивается вертолет? Но все видели, как в палатки бросился Кулешов. Как, вышвыривая спальники, выдергивал яркие оранжевые коврики, как начал выкладывать из них то самое знакомое каждому слово - "SOS". Погибающего Федю положили на белую простыню рядом с этими буквами. И вскоре в глубину ущелья по пути в Джиргаталь ушел едва поднявшийся от перегрузки вертолет гляциологов.
По рации связались с нашим приятелем Александром Шириковым. И вот, уже через час специальная военная реанимационная бригада, оказала пострадавшему первую помощь прямо на борту летающей операционной ИЛ-76…
Появление вертолета было чудом, которое спасло Федю. Рубцы от страшного удара гомотанга и сейчас покрывают его тело. Но это теперь уже мелочи. А тогда, в горах, на Кулешова и оставшихся с ним участников экспедиции надвигалась страшная неизвестность. Опасность, витавшая в воздухе, усиливалась надвигавшейся бурей. Смогут ли они выйти живыми из этой таинственной, обходимой людьми горной долинки?…

После того, как вертолет унес пострадавшего, четверо участников экспедиции ферганских велотуристов остались наедине с двумя гомотангами. Мертвым - в загадочном склепе, и живым, только что продемонстрировавшим свою дикую злобность.
Кулешов взглянул на склон, обагренный Фединой кровью. Он производил страшное впечатление. Казалось, с самой вершины сочится кровь. О продолжении исследований не могло быть и речи. Никто и никакими силами не заставил бы людей заночевать в этой долинке.
Володя молча начал укладывать нехитрый скарб. Остальные занялись тем же. Федин груз распределили. Велосипед разобрали: не хотелось оставлять здесь что-либо.
Подъем был долгий. Погода испортилась. Ветер нагнал тучи, которые на этой высоте были густым туманом. Туман как бы обтекал велосипедистов мощными струями завывающего ветра. Все вокруг было мокрым, хотя дождя пока не было. Не видно ни тропы, ни идущего впереди. Шли, доверяя интуиции. Лишь изредка в разрывах тумана мелькало колесо велосипеда.
Быстро, как это бывает в горах, стемнело. Кулешов замыкал группу. Он чувствовал, что этот подъем непосилен, но понимал, что именно сегодня никто не остановится. Каждый чувствовал у себя на затылке дыхание чего-то первобытного, дьявольски жестокого. Страх перед неведомым парализовал сознание, осталось только желание скорее уйти подальше от этого колдовского места.
Только под утро, уже наверху, люди пришли в себя. Рассвет тронул своим добрым ясным крылом вершины, прошелся по ним золотисты пурпуром и начал медленно, как бы нехотя, спускаться в широкую верхнюю долину. Измученные участники экспедиции уже не ставили палатки. Бросили велосипеды, легли вповалку. Сон - тяжелый, без сновидений - прерывался стонами и скрипом зубов. Громко заплакала Катя.
Кулешов разбудил ее, а затем и всех участников по существу закончившейся экспедиции. Ему предстояло привести этот маленький отряд в Фергану в целости и сохранности. Кулешов понимал, что без встряски, без чего-то необычного отряд распадется, а распавшись - погибнет. Тряхнув головой, он громко запел: "Жил отважный капитан, он объехал много стран, и не раз он бороздил океан…"
Песня многократным эхом разнеслась по долине. Настроение у людей явно улучшилось. Это вновь был маленький, но боеспособный коллектив, которому все по плечу. Баходыр, человек рациональный и хозяйственный, уже готовил обычную утреннюю трапезу. Виктор сКатей занимались снаряжением. Кулешов, взяв бинокль, двинулся к кромке преодоленного ночью обрыва.
Ветер стих, туман пролился на землю легким утренним дождем. Была видна небольшая часть долинки, все остальное скрывали скалы. Но и эта часть теперь уже не производила угнетающего впечатления.
Володя медленно повел биноклем. Долинка приблизилась, казалось ее можно достать рукой. Но что это? Кулешов вздрогнул и буквально прилип к окулярам. Внизу… горел костер. Дым, не поднимаясь вверх, стелился пол долинке, прикрывая ее легким маревом. Откуда там огонь, кто там? Кулешов терялся в догадках. Наблюдал он долго, но больше ничего не происходило. Костер постепенно догорал. Наконец. Наконец от него остались лишь угли, мерцающие кровавым светом.
Володя вернулся к экспедиции, долго и сосредоточенно жевал сухари, запивая горячим чаем. Нет, сейчас экспедицию не вернуть в долинку. Нужно было добираться до Джиргаталя - туда, куда гляциологи увезли Федю. Это шесть дней пути. Предстояло пройти еще один перевал, который стоял мощной громадой всего в трех километрах. Но до него тоже был почти день ходу.
На перевал вышли удивительно быстро. Сказывались опыт и крайнее нервное напряжение людей. Минута на перевале. Фотографии на память. И на велосипедах вниз по тропе и руслам горных саев и ручейков, несущих воду вниз, к плодородным оазисам волшебных среднеазиатских долин. Колеса велосипедов, сияя спицами, несли седоков к цели.
Кулешов торопил всех. Ему хотелось засветло дойти до одной из стоянок, покинутой несколько дней назад. Там был резервный склад экспедиции, да и место знакомое, обжитое. Люди там перестанут нервничать, придут в себя. Но до бывшей стоянки оставался еще час хода, когда стемнело. В кромешной тьме ехать было невозможно. Наткнувшись на какую-то кошару, замеченную еще ранее, решили остановиться в ней. Помещение было темным, мрачным, но под потолком висела керосиновая лампа. Запалив ее, люди начали готовиться ко сну. Их истомленные тела и души жаждали покоя и отдыха…