Дрезонда- дочь света и тьмы. Продолжение

Глава 25


Наталья никак не могла уснуть и с нетерпением ждала, когда Дрезонда вернется с прогулки. Пошел уже второй час ночи, а ее все не было.
- Где она бродит? Уж не случилось ли чего-нибудь? Так поздно она никогда не возвращалась, - думала Наталья.
Сердце ее то бешено стучало, то вдруг замирало и ныло, стонало, как будто-то предчувствовало беду. Беспокоило то, что она ушла вместе с Володей.
- Этот наркоман хорошему не научит. И чего она с ним связалась. Ведь разлюбила уже давно, а вот подишь ты отвязаться никак не может, - размышляла Наталья.
Скрипнула дверь. В комнату на цыпочках вошла Дрезонда и тихонько стала пробираться к своей постели.
Слава Богу, вернулась, - подумала Наталья и хотела уже спокойно заснуть, как вдруг ее внимание привлекли волосы Дрезонды. В комнате стояла кромешная темнота, а она отчетливо видела их очертание. Как будто они плыли по воздуху сами по себе.
Наталья перекрестилась и тихонько позвала:
- Дрезонда, доченька, это ты?
- Я мамочка. Спи.
- А чего ты так поздно?
- С Володькой гуляли.
Наталья еще долго не могла уснуть и все не отводила глаз от волос Дрезонды, которая уже давно забылась крепким сном.
 Волосы разметались на подушке, и Наталья не понимала, как в такой кромешной темноте она может видеть их очертание.
В памяти всплыло то далекое время, когда они с мужем заблудились в лесу, и она познакомилась в избушке со странной старухой.
Что-то напомнило сейчас ей эту старуху. Наталье не давала покоя мысль:
- Чтобы это могло быть?
Это мучило ее, раздражало и не давало возможности уснуть.
Как только она закрывала глаза, перед ней тут же возникал образ старухи. Она снова открывала их, и все равно чувствовала ее присутствие.
- Да что же это такое? - раздраженно произнесла она, и села. И тут взгляд ее снова вырвал из темноты очертания волос Дрезонды.
- Волосы, - как огнем обожгла ее мысль.
-Да, да именно волосы. Вот что напоминало ей эту старуху.
Наталья боялась шевелиться, дышать и думать. Какое то время она сидела как изваяние, не отрывая глаз от разбросанных по подушке, черных, как воронье крыло, волос.
Постепенно сознание возвращалось к ней. Мысли беспорядочно мелькали в голове и тут же исчезали, не задерживаясь ни на минуту. Она пыталась удержать их в своем сознании, но они улетали как пушинки по ветру, и в голове было пусто и тяжело.
Веки, налитые свинцом, отяжелели и против ее воли глаза закрылись.
 Голова Натальи коснулась подушки, и она погрузилась в тяжелый сон.
Проснувшись утром, не открывая глаз, она вспомнила свое ночное воспоминание о старухе, долго думала над тем, как теперь жить дальше.
Наталья поняла, что она уже не сможет забыть старуху, и постоянно будет видеть в Дрезонде ее частицу. Это окончательно лишит ее покоя и вконец подорвет не совсем хорошее здоровье. А ведь ей еще нужно поднять на ноги своих троих детей и приемного Дениса.
- Нужно все рассказать Дрезонде и попросить, чтобы она как можно быстрее уехала из дома. Да и односельчане агрессивно настроены против нее. Надеюсь, Дрезонда поймет меня. Но куда она поедет?
До вступительных экзаменов еще далеко. У кого она сможет остановиться? - думала Наталья.
- Мам, ты чего не встаешь? Скоро коров будут выгонять в стадо, а ты все лежишь. Не заболела ли? – тихо, чтобы не разбудить остальных, спросила Дрезонда.
Наталья открыла глаза, Дрезонда стояла рядом. Волосы ее были тщательно убраны под белый платок.
- Нет, дочка, я здорова. Сейчас подою корову, отправлю в стадо, и мы с тобой поговорим.
В душе Наталья была благодарна дочери за то, что та спрятала волосы, и ей не пришлось отводить взгляд.
Через час корова уже была в стаде, скотина накормлена и Наталья позвала Дрезонду во двор, чтобы дети не смогли услышать их разговора.
- Не знаю с чего, и начать? - волнуясь, сказала Наталья.
-Мам, чтобы не мучить себя, начинай сразу с главного.
- Хорошо. Помнишь, я когда-то рассказывала тебе о старухе, которую встретила в лесу в ту ночь, когда мы заблудились с отцом?
- Помню, - теперь уже настал черед волноваться Дрезонде.
- Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо, твои волосы как две капли воды похожи на волосы старухи. Причем не только цветом. Такое ощущение, что это именно ее волосы.
Дрезонда молчала.
- Значит это, правда?
- Мама, что ты хочешь?
- Я хочу, чтобы ты уехала.
- Куда?
- Не знаю. Но мне трудно видеть тебя. Твое молчание заставляет меня думать, что люди правы, и ты действительно как-то связана со сверхъестественной силой.
Мне трудно разобраться в этом, и понять, что с тобой происходит. Если у тебя есть хоть капля жалости ко мне, прошу тебя, уезжай. Я буду молиться за тебя.
- Хорошо. Я постараюсь взять взаймы деньги у Володи, если он меня выручит, сразу же уеду, - холодно ответила Дрезонда.
Наталья хотела приласкать дочь, но поднятая рука, так и застыла в воздухе.
Мысль о том, что сейчас она хоть и через платок, но все-таки коснется волос старухи, заставила ее одернуть протянутую для ласки руку.
Это не ускользнуло от глаз Дрезонды и она, понурив голову, молча отошла от мамы.

Глава 26


Идти к Володе было еще рано, наверняка он спал.
- Пойду на речку. Подумаю куда мне теперь податься, - решила Дрезонда, и сразу же не заходя в дом, отправилась на речку.
- А завтракать? – бросила вслед мама.
Дрезонда, не оглядываясь, пошла к реке. Ей хотелось плакать, щемило сердце, обида на маму захлестнула ее.
- Как она могла с такой легкостью отказаться от меня, не попыталась даже выслушать? - думала она.
Просидев у реки часа два, так и не придумав, куда же ей ехать то ли в областной центр, то ли в Москву, Дрезонда решила немного искупаться.
Первым делом она сняла с головы платок. Ее шелковистые, черные волосы рассыпались по всему телу.
 Она смотрела на свое отражение в воде и понимала, что ее волосы не только обладают магической силой, но еще и делают ее красавицей.
Волосы украшали ее лучше всяких бриллиантов и дорогих нарядов.
Дрезонда залюбовалась красотой своих волос и, гладя на них, в раздумье произнесла:
- Ну и куда мне теперь податься с такой красотой?
Несмотря на то, что погода была тихая, ни дуновения ветерка, речка после ее слов подернулась рябью, волосы слегка зашевелились, и Дрезонда услышала слабый голос старухи:
- Аркадий, Аркадий, Аркадий, - повторила она несколько раз.
- Ничего не понимаю. Что за Аркадий? Ты внятно можешь объяснить или нет? – уже смирившая с тем, что старуха постоянно присутствует при ней, спросила Дрезонда.
- Этого нет в моей памяти, это твоя память, - слабым голосом ответила старуха и замолчала.
- Значит мне знакомо это имя?
Старуха молчала.
- Спасибо за подсказку, - ответила Дрезонда и приказала сама себе. - Думай, думай. Аркадий, Аркадий, кто бы это мог быть?
Она мысленно перебрала в памяти всех своих друзей, учителей, маминых знакомых. С именем Аркадий ничего не было связано. Потом она вспомнила отца и тут же вскрикнула:
- Аркадий Владимирович, профессор!
Волосы зашевелились, как бы в знак согласия.
Дрезонда с благодарностью погладила их, и начала лихорадочно вспоминать, где можно найти адрес Аркадия Владимировича.
 Она отчетливо вспомнила и его самого, и его жену Нину Дмитриевну и их больного сына Рому. Самое удивительное, что перед ее глазами вдруг ярко предстала картина их прощания.
Когда они уезжали, Рома подошел к ней и, глядя ей в глаза, тихо произнес:
- Роботы, эти маленькие роботы, они ждут тебя.
Аркадию Владимировичу, наверное, показалось, что сын приглашает ее в гости.
- Да, да конечно приезжайте к нам в гости. Мы будем рады вас видеть, -сконфузился он.
Профессор испытывал чувство неловкости оттого, что не догадался пригласить их в гости сам.
Потом он достал записную книжку, написал свой домашний адрес и, вырвав листок, протянул его почему-то не отцу, который лечил его сына, а Дрезонде.
Дрезонда заметила, что это не ускользнуло от внимания отца, он даже как-то странно улыбнулся.
Она вспомнила, что этого больного отец лечил серьезно, без мата и шуток, как это он обычно делал с другими.
 И еще запомнился его взгляд, который поразил ее до глубины души. Это был взгляд не опустившегося пьяницы, а взгляд гения, которому было подвластно все.
Записку Дрезонда нашла только к вечеру.
Целый день она провела на чердаке, где тщательно просматривала все старые учебники.
Их скопилось достаточно много. Здесь были учебники не только ее, но и старших братьев и сестер.
За это время дважды на чердак поднималась мама и звала ее кушать.
- Не хочу, - всякий раз, не поднимая головы, однозначно отвечала Дрезонда, продолжая листать учебники.
Наталья понимала, что дочь на нее сильно обижена. Она чувствовала, что в их отношениях образовалась трещина, и никто из них не хотел переступить ее и пойти на сближение.
 Сердцем она осознавала, что теряет дочь, но каждый раз, когда пыталась сделать шаг на сближение, перед ее глазами вставал образ старухи, и она просто начинала бояться дочери.
Когда Дрезонда уже отчаялась найти вырванный когда-то профессором листок из записной книжки, она нечаянно бросила взгляд на свой старенький халатик, который валялся поодаль вместе с другими тряпками.
Дрезонда бросилась к нему и стала отчаянно шарить по карманам.
- Вот он, - радостно воскликнула она, нащупав в кармане листок.
И действительно это был тот самый листок, на котором рукой профессора был написан их московский адрес.
- К Володьке сегодня не пойду. Уже поздно, - решила Дрезонда. – Завтра высплюсь хорошенько, потом схожу к нему, если мне повезет, и он даст деньги взаймы, вечерним автобусом уеду в район. В два часа ночи есть проходящий поезд на Москву.
 Борис обычно на нем уезжает. Жаль, что нельзя поехать к Борису. Он сам живет в общежитии и работает по ночам, чтобы как-то себя прокормить. На стипендию не разгуляешься.

Глава 27


Утром следующего дня Дрезонда, выспавшись хорошенько, отправилась к Володьке за деньгами.
 Она надеялась, что мама его уже на работе, и никто не помешает их разговору.
Однако их обеих она застала за странным занятием. Повсюду были разбросаны вещи, стояли большие чемоданы, и Володька вместе с мамой старательно укладывал в них вещи.
- Что за всемирное переселение? - спросила Дрезонда.
- Да вот вещи упаковываем. Уезжаем в Москву. Хотели недельки через две, а получилось через два дня. Вчера сказала на работе, что хочу уволиться, и объяснила причину, мне пошли на встречу и тут же рассчитали. Теперь нас тут ничего не держит – радостно щебетала Володина мама.
- Кто же вас там ждет?
- Сестра у меня там. Сейчас вот упакуем вещи, пойду дам телеграмму, пусть встречают. Надеюсь, ночным поездом уедем.
- А ты что в такую рань? Случилось что? – спросил Володя.
- Да так. Хотела поговорить. Ну, раз ты уезжаешь, не буду тебя отвлекать.
- До вечера еще далеко. Успеем. Правда, мам?
- Конечно сынок, идите, поболтайте.
- Что ты хотела? - спросил ее Володя, когда они вышли на улицу.
- Понимаешь, я тоже хотела уехать сегодня в Москву ночным поездом. Но…
- Так это же здорово. Поедем вместе. Ты к кому, к Борису, - не выслушав до конца, стал задавать ей один за другим вопросы Володя.
- Да подожди ты, - прервала его Дрезонда. – У меня проблемы с деньгами и я хотела попросить у тебя взаймы, - выпалила она на одном дыхании. Потом тихо добавила:
-Только на билеты в один конец, а там меня Борис встретит, и я сразу же тебе отдам.
- Нет проблем. Я вчера ходил к отцу, так он мне отвалил приличную сумму. Наверное, на радостях, что мы уезжаем. А может, просто хотел помочь. Я ведь решил поступать в институт. До экзаменов еще далеко. Найму репетиторов. Ты же помнишь, когда-то я был одним из лучших учеников. Не хочу хвастаться, но учеба давалась мне легко.
- Молодец я за тебя рада. Выдержишь?
- Ты про это? Можешь не волноваться. После того, что мне померещилось, когда мы были на кладбище, отпало всякое желание.
 Володя промолчал о том, что с ним произошло дома, когда он вернулся с кладбища.
- Сегодня вечером отец отвезет нас на машине в район. Так что если не раздумаешь, присоединяйся.
 Отправляемся часов в десять вечера. Надо выехать пораньше, так как билеты начинают продавать за два часа до отправления поезда.
- Мне бы не хотелось, чтобы твоя мама знала о деньгах.
- Хорошо как хочешь. Да она и не знает, сколько точно мне отец дал денег. А что ваш Борис работает в Москве?
- Днем учиться, ночью работает.
- Молоток. И где если не секрет?
- Что работает или учится?
- И то и другое.
-Учится в физико-математическом институте, а ночью работает барменом в ресторане.
- Круто. И знания классные и деньги крутые. Может мне что подскажет? Шепнешь ему при встрече? Мне бы тоже хотелось иметь свои деньги, чтобы не зависеть от родителей.
- Не вопрос, - продолжала сочинять Дрезонда. Она прекрасно понимала, что никто ее не встретит на вокзале.
 Где на самом деле работает Борис, она тоже не знала. Единственная правда из всего сказанного это только то, что учится он действительно в физико-математическом институте.
- Ничего, потом выкручусь, - решила она для себя, и уже не задумываясь, говорила все, что приходило на ум.
Володя принес деньги, и она с радостью побежала домой.
Известие о том, что она сегодня вечером вместе с Артюховыми уезжает в Москву, ошеломило всех, даже маму.
- Что так быстро? – печально сказала она.
 - Надо еще денег раздобыть на дорогу и сообщить Борису.
- Ничего не надо.
О деньгах я уже позаботилась, - и Дрезонда со злорадством показала маме деньги. - А жить пока буду у Володиной тети, Зинаиды Семеновны. Он сегодня с мамой уезжает в Москву, и она разрешила мне ехать с ними,- соврала, не моргнув глазом.
- Не понимаю?
- А чего тут понимать. Не все же заботятся о своем благе, как некоторые. Она бросила работу и едет с сыном, потому что считает, что нужна ему, и он без нее пропадет, - с укором ответила Дрезонда.
- Не надо так дочка, - ответила поникшим голосом Наталья и, сложив на груди свои натруженные руки, добавила:
 Прости, если сможешь. Но им я сейчас нужнее, - и она кивнула в сторону, сидевших за столом детей. – Ты сильная, ты выдержишь, а они пропадут без меня.
Дети, ошарашенные не только новостью о том, что Дрезонда сегодня уезжает, но еще и тем каким тоном она разговаривает с мамой, молча сидели за столом, переводя друг на друга испуганные взгляды.
До самого отъезда Дрезонда постоянно дерзила матери, а когда собралась выходить с вещами из дома и, попрощавшись с братьями и сестрами, оглянулась в ее сторону, чтобы на прощанье кивнуть головой, сердце защемило от жалости и сострадания к ней. Она увидела такую дорогую и любимую, вмиг состарившуюся и совсем беззащитную маму.
В эту минуту Дрезонда поняла, что дороже матери у нее нет никого на свете и сердце ее до краев переполнено любовью к ней. Она бросилась к матери, крепко обняла ее и тихо прошептала:
- Я люблю тебя мама. Потерпи, придет время, и я снова стану твоей робкой, доброй и любимой доченькой Сашей. Ты только потерпи дорогая. Слышишь?
- Я буду ждать тебя. Сашенька я всегда любила тебя, и буду любить, - прошептала Наталья, такое дорогое и любимое имя своей дочери.
- Прости меня, - она гладила ее непослушные, черные волосы, забыв о старухе, о Дрезонде, и все повторяла:
- Прости, что не уберегла.

Глава 28


Дрезонда уехала, Наталья осталась одна с тремя детьми на руках, наедине со своим горем, со своими проблемами.
Нужно было держаться и брать откуда-то силы, чтобы прокормить детей и довести их до ума.
Катя и Вера были уже совсем самостоятельные и уже через год собирались покинуть отчий дом.
Катя перешла в одиннадцатый класс, а Вера в девятый. Оба мечтали после окончания школы уехать в областной город. Там уже учились и Степа с Иваном.
Катя грезила медицинским институтом, а Веры хотела поступить в медицинское училище.
Дети это единственная радость и богатство, которое было у Натальи.
Односельчане завидовали ей, и каждый раз старались уколоть.
- Точно твой Никифор наколдовал. Смотри, мало того, что все учатся, так еще и умудряются помогать тебе. Мыслимое ли это дело? - говорили они, всякий раз, когда Наталья получала очередную посылку от детей.
Наталья была уверена, что ее дети будут хорошими людьми и достойно перенесут трудности, которые будут встречаться у них на жизненном пути.
Ее беспокоила только Саша и приемный сын Денис, которого та привела в дом и настояла на том, чтобы Наталья оформила опекунство над ним.
Документами по оформлению опекунства занималась Саша, которую к тому времени уже все называли Дрезондой.
Наталья только ходила за ней по пятам во все кабинеты и подписывала нужные бумаги.
Все соседи удивлялись, как это Наталье с такой оравой удалось так быстро оформить опекунство. Наталья и сама была удивлена не меньше их.
 В душе она даже надеялась, что ей откажут. Уж очень не хотелось вешать себе на шею эту обузу. Но она дала слово Дрезонде, что выполнит ее просьбу и отказать ей, была не в силах.
Дрезонда и Денис привязались друг к другу с первого же дня, как он появился в их доме.
Первое время среди детей образовалось даже два враждебных лагеря. В первом Дрезонда и Денис, во втором все остальные.
Денис бегал за Дрезондой как хвостик за мышкой. Дрезонда в свою очередь набрасывалась как тигрица на каждого, кто его обижал. Не раз Наталье приходилось разнимать потасовки.
Постепенно все улеглось, стихло, и незаметно для всех Денис стал родным в их семье.
Наталью беспокоило то, что Денису с большим трудом давалась учеба.
 Со своими детьми у нее никогда не было проблем при подготовке ими домашних заданий к школе, а с Денисом Наталья измучилась.
 Все ему надо было объяснить, подсказать, помочь, а так как ей самой было не до этого, да если честно сказать, она и не сильна то была в грамоте, Наталья все его просьбы переводила на детей. Те наотрез отказывались, кроме Дрезонды., конечно.

Дрезонда умудрялась объяснить ему все так доходчиво, что он сиял, как начищенный самовар, от сознания того, что оказывается не такой уж он и тупица, как часто об этом ему говорят учителя.
Однако как бы хорошо он не выполнил домашнее задание или самостоятельную работу или контрольную, оценку выше тройки ему никогда не ставили.
И когда, злясь на них, он говорил Дрезонде:
- Не хочу, и не буду учиться. Все равно я для них дурак и тупица.
Она отвечала:
- Это сделать легко. А ты докажи, что они неправы? Вот это гораздо труднее.
- А как это?
- Окончи школу, а потом педагогический институт, приезжай сюда работать директором школы и докажи, что они были не правы.
- Ну и фантазерка ты, - отвечал ей обычно Денис.

Наталья боялась, что сейчас, когда Дрезонда уехала, она не сможет заставить Дениса учиться.
Кто ему будет помогать? Сама она не в состоянии, а Вера с Катей обязательно откажутся.
Опасения Натальи не оправдались.
 Наоборот после отъезда Дрезонды Денис резко изменился в лучшую сторону.
 Обычно непоседливый, не стесняющийся в выражениях, он стал податливым, усидчивым и заботливым.
 Правда, часто уединялся, избегал ребят. Больше возился дома, по хозяйству, как заправский мужичек. Много читал.
Наталья не могла нарадоваться на него и старалась баловать, уверенная в том, что Дрезонда была бы благодарна ей за это.
Девчонки сначала взбунтовались, а, осознав, что маме придется остаться вдвоем с Денисом и он будет для нее опорой, смирились.
Проблем в учебе тоже не было.
 Если в начале учебного года учителя ему как обычно ставили тройки, то потом постепенно стали появляться четверки, а к концу учебного года дневник пестрел пятерками.
Наталье жить бы да радоваться. В доме появился хороший помощник, дети учатся хорошо, старшие по мере возможности присылают посылки. Чаще всего, конечно, Дрезонда.


Глава 29


Писала Дрезонда очень редко и скупо, так пару дежурных фраз, а вот посылки присылала царские.
Это как раз и беспокоило Наталью
- Откуда у нее такие деньги? – каждый раз задавала она себе вопрос, разглядывая содержимое посылки.
 То что это стоило больших денег не вызывало сомнений даже у нее, абсолютно далекой от нарядов и осознания смысла слов – рыночные цены.
Девчонки же всегда ждали с нетерпением посылок и по-хорошему завидовали Дрезонде.
Кроме деликатесов она присылала для них наряды и, несмотря на то, что больше всего подарков было для мамы и Дениса, они ничуть не обижались. Напротив были очень рады за маму, за то, что Дрезонда проявляла к ней столько внимания.
Наталья, наоборот, после каждой посылки впадала в депрессию. Ее ничего не радовало, в голову лезли страшные мысли:
- Неужели она связалась с преступным миром? Днем она учится, а вечером, как пишет сама, подрабатывает. Ну, где могут платить такие деньги, если не на панели?
Задать ей в письме напрямую такой вопрос, Наталья не решалась. Несколько раз писала Борису, просила, чтобы он нашел сестру, по тому адресу, который обычно писала Дрезонда на письмах и посылках.
Борис побывал там и сообщил, что ни ее, ни Архипова Володи там никогда не было.
 Люди, проживающие там, ничего не слышали о деревне Султановка.
После этого известия сердце Натальи постоянно ныло, щемило. Боль не отпускала ни на минуту.
Не выдержав, она пошла к Володиному отцу. Тот встретил ее хорошо, правда, сильно удивился ее приходу. И по мере того как она задавала ему вопросы, удивление не сходило с его лица, а наоборот все усиливалось.
О том, что Дрезонда собиралась остановиться вместе с его сыном и женой у ее сестры Зинаиды, он услышал впервые.
Наталья расплакалась и хотела уходить. Степан Валерьевич, чтобы как-то успокоить женщину предложил позвонить в Москву и все выяснить.
Наталья несказанно обрадовалась и с надеждой стала ждать, когда Степан Валерьевич переговорит со своей женой.
В томительном ожидании она смотрела на Степана Валерьевича и абсолютно ничего не понимала из его обрывочного разговора с женой.
 Степан Валерьевич что-то переспрашивал у жены и постоянно нервничал при этом.
 Когда разговор закончился, он подошел к Наталье, обнял ее за плечи и сказал:
- Вы только успокойтесь. Ничего страшного не произошло. Главное, что она в Москве, жива и здорова. И остановилась у знакомого для нее человека. Вот только где точно ни жена, ни Володя не знают.
Он подробно пересказал ей весь их разговор с женой.
Оказывается, его жена никогда не предлагала Дрезонде остановиться в Москве у сестры.
 Дрезонда сказала, что едет к Борису, и что он будет встречать ее у поезда.
 К сожалению, у поезда ее никто не встретил.
 Зинаида, сестра Валентины, предложила ей на ночь остаться у них, сказав, что искать брата с утра будет безопасней.
Дрезонда наотрез отказалась.
 Она не очень переживала, что брат не приехал, сказала, что забывчивость и рассеянность ему свойственна с детства и что сама прекрасно найдет дорогу.
 Попросила только денег на такси. Взяла адрес Зинаиды, пообещав, что скоро приедет в гости, и уехала.
Володя проводил ее до такси и сказал, что она уверенно назвала таксисту адрес. Помнит только, что улица Севастопольская, а вот какой дом забыл.
После этого они ее ни разу не видели. Правда, недели через две в почтовом ящике обнаружили конверт с деньгами и записку для Володи.
Дрезонда писала, что приходила в гости и не застала их дома. С благодарностью возвращала долг.

Наталья ушла от Степана Валерьевича так ничего и, не выяснив, где же находится ее дочь.
- Кого она могла знать в Москве, кроме Бориса? По словам Володи, она уверенно назвала таксисту адрес, значит, заранее знала к кому едет. Кто бы это мог быть? – терзала себя мыслями Наталья.
Так ничего и, не вспомнив, она написала Борису с просьбой, вспомнить какие у Дрезонды могут быть знакомые в Москве, и заодно подробно написала о своем разговоре со Степаном Валерьевичем.
Ответ пришел быстро.
 Борис сообщал, что ни о каких знакомых Дрезонды он не знает. Вспомнил только, что к отцу из Москвы приезжал какой-то профессор лечить своего сына, который, скорее всего, проживал на Севастопольской улице.
Где именно он не помнит, а вот название улицы смутно всплыло в памяти.
Наталья сразу же вспомнила, как за день до отъезда Дрезонда что-то долго искала в старых учебниках на чердаке.
- Наверное, нашла адрес и поехала к ним. Вот чертовка, - подумала Наталья и успокоилась.
Тут же нашелся ответ и на вопрос, откуда у нее такие деньги на подарки.
- Скорее всего, сын выздоровел, и профессор решил теперь помочь нашей семье, - успокоила себя Наталья. – Приедет на летние каникулы, обо всем расскажет.
Но на летние каникулы Дрезонда так и не приехала. Написала, что не отпустили с работы. Не смогли приехать и другие дети.
Катя с Верой уехали в областной центр поступать одна в институт, другая в училище.
Наталья осталась в доме вдвоем с Денисом.
 Прошли осень, зима, в окна уже стучала весна. Дети писали регулярно письма, но в гости никто не приезжал. Наталья стала чахнуть от тоски по детям.
Денис старался, как мог, но ничего не в силах был изменить.
Приемная мама таяла у него на глазах. Она почти перестала есть, подолгу не вставала с постели и Денису приходилось самому вести хозяйство: доить корову, ухаживать за скотиной.
Он чувствовал, что может потерять ее, и боялся быть виноватым перед остальными детьми в случае, если мама не выздоровеет. Поэтому, несмотря на ее уговоры, решил позвонить Дрезонде.
К тому времени связь с Дрезондой уже наладилась. В одной из посылок она прислала четыре сотовых телефона и приличную сумму денег. Поручила Кате съездить в район и зарегистрировать телефоны. Один из телефонов предназначался маме.
Первое время она звонила в Москву с помощью детей. С осторожностью нажимала поочередно на цифры, которые ей называла Катя и с замиранием сердца слушала голос Дрезонды.
Потом привыкла к этому и спокойно обходилась без помощи детей. Часто по каким-то неизвестным ей причинам Дрезонда не могла с ней разговаривать и бросала всего лишь одну фразу:
- Я перезвоню.
Наталья смирилась с этим, и последнее время старалась сама не звонить. Ждала, когда дочь позвонит первой.
Последний звонок от нее был за неделю до отъезда девочек. Потом звонки прекратились.
Наталья позвонила Борису и попросила его связаться с Дрезондой.





Глава 30


Связь с Борисом наладилась тоже благодаря Дрезонде. Она разыскала его в институте, подарила телефон, помогала, по его словам, деньгами, но никогда не приглашала в гости и не называла адрес, где проживает. Это оставалось закрытой темой.
Когда она неожиданно появилось у него в общежитии, он был потрясен.
- Красавица! – с восхищением воскликнул он.
Перед ним стояла его сестра. Настолько большая разница была между той, которую он видел последний раз в деревне и этой, которая стояла сейчас перед ним, что он онемел от неожиданности. Другие слова ему не приходили на ум. Сказал:
- Красавица, - и замолчал, любуясь ее красотой.
Особенно поразили своей красотой ее иссиня-черные, как смоль волосы. Когда Борис уезжал из деревни, Дрезонда была блондинкой.
Так и не дождавшись, когда же брат, наконец, насладиться ее красотой, первой начала разговор Дрезонда:
- Что братишка, понравилась моя прическа?
- Отпад. Ты такая красавица стала, глаз не оторвать. Откуда такие шикарные наряды? А манера держаться? Прямо как царица, - сыпались один за другим, как из рога изобилия, комплименты.
Дрезонда отвечала на все вопросы с удовольствием и с очаровательной улыбкой на устах.
Но как только он спросил у нее:
- Где ты сейчас живешь и чем занимаешься?
Она сухо ответила:
- Пока это пусть останется для тебя закрытой темой. Придет время, сама расскажу.
С той поры Борис больше не задавал вопросов на эту тему.
 Встречались они изредка на нейтральной полосе в каком-нибудь кафе. В общежитие она больше не приходила. Настояла на том, чтобы Борис бросил работу и с головой окунулся в учебу. Очень интересовалась его дипломной работой.
Обещала, что если он успешно защитит диплом, поможет ему устроиться на работу в научно-исследовательский институт, занимающийся исследованиями, которые его интересуют.
Борис согласился и с головой окунулся в учебу, а Дрезонда регулярно раз в месяц при встречах давала ему деньги на пропитание, каждый раз при этом повторяла:
- Плачу за работу. Сделаешь копию дипломной работы для меня.
- Зачем она тебе? - удивился в первый раз Борис.
- Боря все потом, все потом. Не забивай себе голову, - усмехаясь, отвечала она.
Одно только настораживало, она задавала вопросы как человек, прекрасно знающий толк в его работе.
- Откуда это у нее? Если она учится в институте, и ее интересуют те же вопросы, что и его, то при всем желании, даже с учетом того, что сестра очень умна от природы, как студентка второго курса она не в состоянии была осмыслить и осознать то, о чем спрашивала.
Однако ее вопросы были настолько точны и емки по содержанию, что у Бориса начало закрадываться подозрение, что Дрезонда на кого-то работает. Отсюда и деньги и наряды.
Спросить ее об этом напрямую Борис не мог, но и молчать тоже не было сил.
 Он решил, что не будет передавать ей копию своей дипломной работы до тех пор, пока Дрезонда не объяснить для каких целей она ей вдруг понадобилась.
В следующую встречу, он наотрез отказался от денег, мотивируя это тем, что она не хочет сказать истинную причину их происхождения.
- Борис, не надо себя накручивать. Никакая я не шпионка. Твоя дипломная работа нужна только для меня. Ты меня давно не видел, а потому немного недооцениваешь. Можно ведь и на втором курсе стать доктором наук, а можно всю жизнь проучиться и ничего не понять.
Что касается денег, я зарабатываю их своей головой. И скажу тебе это совсем нелегко, - говорила она, пристально глядя ему в глаза, и ему казалось, что сестра полностью владеет его мыслями.
- Хорошо я возьму деньги и на этот раз. Скажи только в какой институт и в какую конкретно лабораторию ты собираешься меня устроить?
- Я же тебе сказала, об этом еще рано говорить. После защиты дипломной работы мы встретимся опять здесь в кафе, и тогда ты обо всем узнаешь.
Вижу сегодня ты не выполнил обещанное и не принес копию дипломной работы.
 Давай договоримся так, или ты доверяешь мне во всем беспрекословно, и я даю тебе возможность заниматься любимой работой и иметь достойный заработок, или мы расстаемся сейчас и навсегда.
То, что ты занимаешься проблемами размещения нанороботов на торце человеческого волоса, я как ты видишь, узнала и без твоей помощи, хотя тема твоей работы закрытая и ни коем образом не должна была стать объектом для гласности.
И еще способность роботов, которые ты используешь в своих исследованиях, слишком уж примитивна по сравнению с теми, которыми могу обеспечить тебя я.
И последнее, чтобы тебя окончательно убедить в том, что я не дилетант в области проводимых тобой исследований, скажу тебе одну важную, ценную вещь, которую кроме тебя и меня еще никто не знает.
Тех нанороботов, которыми занимаюсь я можно спокойно размещать не только на торце человеческого робота, но и непосредственно внедрять в кровеносные сосуды и даже в живую клетку, и с помощью их создавать нового человека: хочешь гения, хочешь глупца, хочешь святого, а хочешь дьявола.
 Важно только правильно подобрать необходимый набор хромосом и, конечно же, искусно управлять роботами.
Дрезонда говорила так уверенно и с таким убеждением, что не поверить ей было трудно.
Все, что казалось до этой минуты фантастикой, в ее устах звучало как существующая реальность.
Борис всецело доверился ей и твердо сказал:
- Я верю тебе. И через месяц ровно в два часа дня буду здесь с дипломной работой.

Глава 31


Когда Борис получил от матери письмо с просьбой связаться с Дрезондой, после их последней встречи прошло ровно две недели.
 В этот день он успешно защитил дипломную работу. Ему в виде исключения, как автору изобретения, обеспечивающего значительный вклад в ускорение научно- технического прогресса, присвоили ученую степень кандидата технических наук и предложили возглавить в институте лабораторию.
       Изобретение к тому времени уже было зарегистрировано в Государственном комитете по изобретениям и открытиям.
Согласие на работу Борис сразу не дал, но и не ответил отказом. Попросил время на размышление. Окончательный ответ собирался дать после встречи с Дрезондой.
И хотя до их встречи оставалось еще две недели, он решил позвонить ей и договориться о встречи.
Телефон монотонно отвечал одну и ту же фразу:
- Абонент временно не доступен.
Борис звонил каждый день и в день по нескольку раз. Ответа не было.
 Поэтому когда мама позвонила в очередной раз и спросила про Дрезонду, Борис, чтобы как-то успокоить ее, сказал, что она уехала в командировку и приедет через две недели. Он назвал день встречи, назначенной Дрезондой, надеясь, что она обязательно будет на ней.
Прошло две недели, Дрезонда на встречу не пришла. К вечеру позвонила мама, и Борис соврал ей в очередной раз, сказав, что Дрезонда задерживается в командировке на неопределенное время.
После этого известия Наталья совсем слегла.
Она перестала есть, совсем не вставала с постели. А когда приехал врач, которого вызвал Денис, наотрез отказалась ехать в больницу.
На вызов приехала Нина Кузьминична, которая дружила давно с Натальей и была даже крестной матерью у Веры.
 Она долго уговаривала ее лечь в больницу, предлагала даже положить в районную больницу, но Наталья, стиснув зубы, так что кровь выступила на уголках губ, молчала.
- Ну что ты упрямишься? Скажи хоть слово, - с мольбой в голосе просила Нина Кузьминична.
- Что у тебя болит?
- Душа, - сквозь зубы процедила Наталья и замолчала.
Больше она не проронила ни слова.
Нина Кузьминична выписала много лекарств и передала рецепт Денису.
- Деньги то у тебя есть? – спросила она.
- Деньги есть, только я не могу заставить ее пить лекарства. Она от всего отказывается.
Нина Кузьминична вздохнула и сказала:
- На все воля Божья. Звони ребятам, скажи матери плохо, пусть срочно выезжают. Может, когда все соберутся, она снова захочет жить и начнет пить лекарства.

Через три дня все дети приехали домой навестить мать. Не было только Дрезонды.
Наталья лежала в постели как высохшая мумия. Не открывая глаз, она молча дотрагивалась своей безжизненной, почти высохшей рукой до детей и когда дотронулась до каждого, губы ее разомкнулись, и как из бездны прозвучал чужой, безжизненный, скрипучий голос, умирающего человека:
- Где Саша?
Все молчали.
- Борис, почему нет Саши? – неожиданно требовательно прозвучал другой голос, совсем не похожий на голос матери.
Все растерялись и в наступившей тишине, Борис, поежившись от страха, прошептал:
- Я не знаю где она?
- Прощайте, - прошептала Наталья умирающим слабым голосом, полным любви и сострадания к детям.
- Она умерла, - раздался голос Дениса, и он разрыдался, выкрикивая постоянно, - Она умерла, она умерла.

Хоронили Наталью на третий день, как и полагается.
До Дрезонды так и не смогли дозвониться.
Когда уже приготовились заколачивать крышку гроба, чтобы опустить его в могилу, на кладбище раздался пронзительный крик:
- Подождите. Дайте проститься.
Все как по команде подняли голову в ту сторону, откуда раздался крик.
К ним бежала Дрезонда с развевающими по ветру волосами, в какой-то немыслимой одежде, напоминающей бесформенный белый балахон, в котором здравомыслящий человек вряд ли осмелился бы выйти на улицу. Она падала и, вскакивая, бежала как обезумевшая, потом снова падала, как будто задыхалась от недостатка, а может быть и от избытка воздуха.
Все стояли молча.
 Дрезонда бледная, как смерть, с развивающими волосами, наводящими непонятно откуда взявшийся страх на всех присутствующих, подошла к гробу, и тихо прошептав:
- Мама, твоя Саша с тобой, - прильнула губами к лицу Натальи.
Люди вздрогнули и стали креститься.
- Господи, помилуй. Господи, помилуй, - в страхе шептали они, потому что им показалось, что когда Дрезонда прильнула губами к лицу Натальи, оно на мгновение порозовело, а на ее губах проскользнула улыбка.
Простившись с матерью, Дрезонда молча встала и, не оглядываясь, ушла так же внезапно, как и появилась.
Борис хотел окликнуть ее, но голос ему не повиновался и вместо слов:
- Дрезонда, подожди, - он произнес, - Давайте заканчивать.
Крышку гроба забивали в зловещей тишине. Когда гроб опустили и засыпали землей, баба Варя, которая отвечала за организацию похорон, сказала:
- А теперь пойдем, помянем новопреставленную рабу Божью Наталью.
Все нехотя, с чувством страха, поплелись к дому Натальи. Они боялись новой встречи с Дрезондой. Но отказывать было неудобно, Наталью при жизни все уважали и жалели.
Каково же было их удивление, когда в доме Дрезонды не оказалось. Все вздохнули с облегчением, и быстро помянув Наталью, ушли.
Борис остался в доме за старшего и вместе с остальными братьями и сестрами с тревогой ожидал, когда, наконец, появиться в доме Дрезонда.
Отсутствие Дрезонды в доме, расценили, как нежелание встречаться с посторонними людьми, тем более что после выпускного бала в школе, односельчане были не совсем благожелательно к ней настроены и неоднократно выражали свое истинное отношение к ней.

 Всю ночь в доме не спали, прислушивались к каждому шороху, к каждому стуку, но Дрезонда так и не появилась.
К утру сон ненадолго сморил их.
В дверь тихо постучали, все мгновенно вскочили, как будто и не засыпали.
- Заходите, дверь не заперта, - хриплым голосом ответил Борис.
Дверь открылась, на пороге стояла баба Варя.
- Вы что все еще спите? Надо ведь с утра идти на кладбище и там помянуть Наталью.
- Зачем? – спросил Борис.
- Так принято. Давай я помогу собрать, что-нибудь из еды, - пробурчала она, и абсолютно не скрывая своего недовольства, начала вытаскивать на стол оставшиеся после вчерашних поминок продукты.
- А вы собирайтесь живей, что разлеглись то? - обратилась она к полусонным детям.
- А Дрезонда так и не появлялась? Уехала, наверное, грешная сразу в свою Москву. Эх, горе, горе, - приговаривала баба Варя, поспешно укладывая продукты в сумку.
- Валь, - позвала она старшую сестру, - скатертенку какую-нибудь дай.
- Зачем?
- Ну что вы все заладили, зачем, да зачем. Положено, говорю. Все быстренько одевайтесь, я подожду вас на крылечке. Свечи и спички я взяла.
 Хотела еще что-то сказать, но махнула рукой и, хлопнув с досады дверью, вышла на крыльцо.
На кладбище шли молча, ссутулившись от горя и ничего не замечая вокруг.
Только баба Варя постоянно вздыхала и приговаривала:
- Горемычные вы мои, проводить мать в последний путь и то, как следует, не можете.
Когда подходили к могиле, показалось, что какая-то тень мелькнула в кустах.
Баба Варя перекрестилась и тихо прошептала:
- Господи спаси и сохрани.
- Ты что баб Варь, увидела кого-то? – тихо спросил Борис.
- А ты нет? – вопросом на вопрос ответила та.
- Да показалось что-то.
- Вот то-то и оно, что показалось, - ответила она. Поспешно расстелила на могиле скатерть, зажгла свечу, поставила иконку, разложила продукты и начала читать молитву.
Окончив читать, обратилась к детям:
- Помянем дети маму вашу. Светлой и доброй души была она. Пусть покоиться с миром.
Денис опять заплакал. Девчонки начали его успокаивать, хотя сами держались из последних сил.
Все взяли по кусочку хлеба и по конфетке. Остальные продукты так и остались лежать на могиле. С собой забрали только скатерть.
- Что думаешь делать с Денисом? - спросила по дороге домой у Бориса баба Варя. – В детский дом отдавать или как?
- Не знаю даже, что и сказать. С собой пока брать некому и некуда. Все ведь живут в общежитии и я тоже. В детский дом отдавать? Даже страшно подумать об этом. Ведь он нам родной. Если бы можно было оставить его у кого-нибудь месяца на два, три. До первых школьных каникул.
 За это время я бы снял квартиру, нашел людей, которые зарегистрировали бы его у себя, за деньги конечно. Без регистрации, ни в какую школу его не возьмут.
Может к этому времени и Дрезонда объявится. Вдвоем проблемы решать легче.
- Борь, меня не проси, я стара слишком. Тяжело будет, не справлюсь, - не ожидая, когда он ее попросить, отчеканила баба Варя.
- Буду думать. Я здесь останусь, чтобы помянуть маму на девятый день как положено. Может, что придет в голову. Хотя вряд ли. Ситуация тупиковая.

Глава 32


Дни пролетели быстро. За это время ничего не изменилось. И сколько бы не пытались все вместе найти выход из создавшейся ситуации. Ничего хорошего придумать не смогли.
 Решили так, поскольку Борис был единственным в семье, который уже закончил учебу, да еще при этом ему предложили хорошую работу, он заберет Дениса с собой.
Руководству института даст согласие на работу, при условии, чтобы Дениса зарегистрировали в общежитии. Первое время они поживут там, а потом, скопив денег, обязательно снимут квартиру.
Все необходимые справки в школе и в администрации выдали за один день.
За это время Дрезонда не подавала о себе никаких вестей.
В среду, когда исполнилось девять дней со дня смерти матери, все собрали вещи, чтобы после кладбища посидеть за столом, помянуть маму и сразу разъехаться.
Из односельчан пригласили только бабу Варю.
Борис отдал ей ключи от дома, попросил, чтобы она иногда присматривала за ним. Дал денег с просьбой помянуть маму вместе с односельчанами на сорок дней.
- Баба Варя на сорок дней никто из нас, к сожалению, приехать не сможет. Каждый из нас постарается сходить в церковь и помянуть маму там. А вот на год обязательно приедем все вместе. Я думаю, к тому времени и Дрезонда объявится.
- Хорошо Боря, я все сделаю как надо. Не переживай
По дороге на кладбище шли медленно. Баба Варя обстоятельно учила всех, когда нужно идти в церковь, как заказывать панихиду, чем поминать. Все шли рядышком, теснились друг к другу, чтобы хорошо слышать бабушкины наставления.
Только Денис ушел далеко вперед. Он шел быстро, не оглядываясь назад, как будто торопился куда-то к назначенному сроку.
Борис хотел окликнуть его, но баба Варя остановила его:
- Пусть бежит горемычный. Может он хочет один без нас поплакаться на мамкиной могиле. Она хоть ему и не родная была, а он успел полюбить ее и сильно к ней привязался. Да и она полюбила его как родного.
Когда пришли на могилу, Дениса там не было. Все стали дружно звать его. Но Денис не отзывался. Звонили по телефону, но трубку никто не брал.
- Куда он мог подеваться? - с беспокойством и недоумением переспрашивали они друг друга.
- Может, спрятался где? - сказал Степа.
- Ну, ты даешь. На кладбище и спрятался. В могиле что ли? - съехидничал Иван.
Поминки были скомканы. Говорили больше не о матери, а об исчезновении Дениса.
Решили рассредоточиться и пройти через все кладбище в поисках Дениса. Поиски никакого результата не принесли. Денис так и не нашелся.
Домой шли понурые и обескураженные. Оставалась одна надежда на то, что Денис уже дома и ждет их там.
Дома его тоже не оказалось. В душе каждого теплилась надежда, что возможно к вечеру до отхода автобуса он появиться.
Может, просто уединился где-то и прощается со своим детством. Когда он узнал, что Борис забирает его с собой в Москву, то очень обрадовался. И совершенно по взрослому произнес:
- Жаль только расставаться с детством.
Все улыбнулись в ответ, а Вера сказала:
- Зачем расставаться, детство твое еще с тобой и ты его обязательно повезешь в Москву.
До автобуса оставалось всего полчаса, а Денис так и не пришел.
Борис принял решение остаться, а завтра, если Денис не появиться, заявить в милицию и начать его поиски.
Все остальные, так и не дождавшись Дениса, уехали.
Борис остался один.
Мучаясь в догадках и ругая себя за то, что послушался бабу Варю и дал возможность Денису одному пойти на кладбище, Борис решил весь вечер беспрестанно звонить Дрезонде и Денису. Может ему посчастливится, и кто-нибудь из них отзовется.
После долгих и бесконечных звонков, Борис, наконец, услышал слабый голос Дениса:
- Борис я здесь, я не пропал.
- Где здесь? Денис, скажи, где здесь?
- На кладбище.
- Что???
- Я скоро приду. Я не один.
- С кем ты?
- Я с Дрезондой.
- Что???
- Не удивляйся. Мы скоро будем дома. Жди нас, - услышал Борис голос Дрезонды, и связь оборвалась.
Ожидание тянулось мучительно долго.
 Борис перебрал в голове все мыслимые и немыслимые причины, по которым Денис вместе с Дрезондой оказались в такое позднее время на кладбище, но ничего вразумительного на ум не приходило.
Он вышел на улицу, чтобы встретить их. На улице стояла кромешная тьма. Хоть глаз коли.
Постоял минут десять. За это время глаза привыкли к темноте, и он уже мог различать очертания деревьев и силуэты одиноких прохожих.
- Как же они будут добираться в такой темноте до дома, - подумал он, и вернулся домой, взять фонарик.
Борис открыл дверь и как только протянул руку, чтобы включить свет и найти фонарик, услышал голос Дрезонды:
- Не надо, не включай свет.
- Кто здесь? – испуганно воскликнул Борис.
- Я это Дрезонда. Не узнал?
- Где Денис? Что с ним?
- Да здесь он. Уснул. Мы ждем тебя здесь уже минут десять. Сморило его, за день устал очень.
- Как вы прошли? Я вас не заметил.
- Через двор.
- Почему нельзя свет включать?
- Боюсь, Денис проснется от яркого света. А мне не хотелось бы его будить.
- Ты можешь объяснить, что все это значит. Где вы были? Куда ты вообще пропала?
- Борис сейчас не время. Врать я тебе не хочу. Но ты, к сожалению, пока еще не готов, чтобы понять и осознать все, что со мной происходило.
Пройдет время, и я тебе все объясню. А сейчас давай спать. Завтра первым автобусом выезжаем. Как раз успеем на десятичасовой поезд и поздно вечером уже будем в Москве.
- Но зачем ты так с Денисом….
- Я же просила, закончим на сегодня разговор, - жестко ответила Дрезонда и в темноте, не раздеваясь, легла в постель.
Борис не сомкнул глаз до утра.
 Утром, как только забрезжил рассвет, он крадучись на цыпочках подошел к постели Дрезонды, чтобы посмотреть на нее, пока она спит, и убедиться действительно ли это она на самом деле.
Уж очень много таинственного наговорила она ему вчера вечером. Напустила столько тумана, что в голову всю ночь лезли такие мысли, от которых самому становилось и страшно и смешно.
- Что крадешься? Я это, я, - застал его врасплох голос Дрезонды.
- Ты меня пугаешь.
- То ли еще будет дорогой братец, - тихо засмеялась Дрезонда. – Все тайное и запретное еще впереди. Давай лучше потихоньку собирать вещи, потом разбудим Дениса и пойдем к автобусу. Позавтракаем в вагоне ресторане в поезде.
Борис смотрел на нее широко открытыми глазами.
 Перед ним действительно была Дрезонда. Первое, что бросилось в глаза это ее бледность.
Землисто-серый оттенок лица наводил на мысль, что она находилась в закрытом подземелье.
- Может, ты умоешься? – сказал Борис первое, что пришло ему на ум в эту минуту.
Дрезонда встрепенулась, обхватила руками лицо и с ужасом в глазах спросила:
- Я что грязная?
То как она это спросила, вселило в Бориса еще больше уверенности в своем предположении о том, что Дрезонда долгое время находилась в каком-то подземелье.
- Нет, конечно. Ты что так испугалась? Я думал для тебя это норма умываться по утрам.
- Да действительно. Чего это я? – ответила в растерянности Дрезонда и пошла умываться.
Борис смотрел ей вслед и чувствовал, что кроме землисто-серого цвета лица что-то еще так тревожит его в облике сестры. Но вот что именно, он не мог понять и злился на себя за это.
Скорее всего, волосы, - решил он. Создавалось такое ощущение, будто бы они только что окунулись в живую воду и засверкали всеми красками, стали еще красивее, сильнее и таинственней.
Странно, почему лицо Дрезонды почти безжизненное, а волосы наоборот. В этом надо искать разгадку, - подумал Борис.
- А ты молодец, все прекрасно понял, - возвратившись, сказала Дрезонда.
- Ты о чем?
- Все о том же. Я же тебе сказала, не мучай себя, придет время, все расскажу.
Глава 33


Дрезонда разбудила Дениса, они быстренько собрали вещи, и все вместе пошли к автобусу.
Им посчастливилось, и они купили билеты на утренний проходящий поезд. Правда, билетов на плацкартные места не было, поэтому пришлось купить купейные.
Когда кассир сказала, что плацкартных билетов нет, Борис слегка замешкался, наверное, прикидывал в уме, хватит ли у него на это денег.
- Берем, выписывайте, - громко сказала, стоявшая позади Дрезонда, - и протянула кассиру деньги.
В поезде, примерно через час, после того как отъехали от станции, первой заговорила Дрезонда.
Она произносила слова уверенно, отрывисто, давая понять, что все, что она сейчас говорит, не подлежит никакому сомнению и все беспрекословно должны подчиняться ей.
- Борис, мы приедем в Москву поздним вечером и я, к сожалению, проводить вас не могу. На вокзале мы должны на время расстаться.
Я закажу для вас такси, и вы с Денисом отправитесь на мою квартиру.
Не удивляйся, у меня есть своя собственная квартира. Вот тебе ключи от квартиры. Я буду дома примерно дня через три. Деньги на первое время возьмете у меня в шкатулке.
Когда приеду, займемся пропиской и устройством Дениса в школу.
 Что касается твоей работы? Она будет у тебя ровно через месяц. Так что от предложенной в институте можешь смело отказываться.
Работать будешь у меня, в моей лаборатории.
 Жить будете в моей квартире вдвоем с Денисом. Я буду вас изредка навещать. Со временем переоформлю квартиру на тебя.
Вот собственно и все. А сейчас я должна хорошо отдохнуть. Прошу вас, меня не беспокоить.
Борис, за последнее время уже почти смирился с тем, что Дрезонда почти на лету читает его мысли, но то, что она пытается руководить его действиями, надеясь парализовать его волю, взбесило его не на шутку.
- Кто тебе дал право решать за меня, где мне жить, где работать? Не слишком ли много ты на себя берешь? – вспылил он.
- Успокойся. Никто на твою самостоятельность не претендует. Учись рассуждать хладнокровно и здраво.
Зачем ехать в общежитие, когда у меня пустует квартира - это раз.
 Зачем свои мысли, знания и опыт бросать в темный мешок? Ты же прекрасно понимаешь, что никогда не сможешь повлиять на своих боссов в случае, если они захотят применить результаты твоей работы в преступных целях - это два.
 И, наконец, третье - там ты будешь получать гроши, и прозябать еще долгие годы в общежитии, а значит, рядом с тобой будет прозябать и Денис.
Претендовать на твою волю я не собираюсь и постараюсь, как можно реже копаться в твоих мыслях.
Буду заглядывать в твою голову, только в экстренных случаях. Обещаю.
Все я отдыхаю, а ты пока переваривай то, что я сказала.
Дрезонда замолчала и через несколько секунд уснула.
 Он смотрел на нее и думал:
- Кто перед ним? Сестру она напоминает лишь внешне. Скорее оборотень, чем сестра. Страшно было давать согласие и ехать жить на ее квартиру, еще опасней соглашаться у нее работать. Интересно чем она занимается? Что за исследования проводятся в ее лаборатории. А может рискнуть?
Любопытство и интерес взяли верх над здравым рассудком, и Борис решает подчиниться ее воле, надеясь, что в нужное время сможет освободиться от ее влияния.


Глава 34


 Дрезонда проспала почти до самой Москвы.
- Ну что надумал? – не глядя в его сторону, первое, что спросила она, как только открыла глаза.
- Пока сделаю то, что ты сказала. Но это только пока. Надеюсь, когда у меня пропадет всякий интерес к работе, ты отпустишь меня, и не будешь пытаться применять ко мне свои колдовские чары, которыми как я уже понял, ты действительно обладаешь.
- Обещаю. И еще, с сегодняшнего дня я прекращаю посещать твой мозг и читать твои потаенные мысли. Отныне мы будем разговаривать, не глядя, друг другу в глаза.
Поезд прибыл в Москву уже глубокой ночью.
Такси нашли без особого труда.
 Дрезонда передала Борису ключи от квартиры, поцеловала Дениса и прошептала ему на ушко:
- Я люблю тебя. Но видеться, к сожалению, мы будем с тобой редко. Передаю тебя в надежные руки. С Борисом тебе будет спокойнее и безопаснее. Он тоже любит тебя.
Затем она назвала таксисту адрес, куда нужно ехать, оплатила дорогу и медленно пошла по направлению к метро.
- Интересно, почему она не стала брать такси для себя? Метро сейчас закрыто. Куда же она пошла? Может, здесь рядышком живет ее знакомый? И где она будет находиться эти три дня? – размышлял Борис.

До дома доехали быстро. Заспанная консьержка, глядя на них, удивленно спросила:
- Вы это к кому господа?
- Мы…., - замешкался Борис. Он не знал, как называют здесь его сестру то ли Сашей, то ли Дрезондой.
- к Азаровой Дрезонде, - смущаясь, выпалил Борис.
- К Дрезондушке? – засуетилась консьержка. – Вы, наверное, старший брат ее Борис, а это разумеется младшенький Денисочка.
То, с каким подобострастием она стала объяснять им, где расположена квартира Дрезонды, не оставляло сомнения в том, что Дрезонда хорошо благодарит старушку, а та в свою очередь из кожи вон лезет, чтобы оказать ей какую-нибудь услугу.
 Как будто в подтверждении его мыслей, консьержка протянула ему конверт со словами:
- Пока Дрезондушки не было, к ней приходил один странный молодой человек и оставил для нее конверт. Вот возьмите.
- Чем же он странным для Вас показался? – спросил Борис, забирая конверт.
- Такой молодой, а совсем лысый и глаза как щупальца. Смотрел так, как будто просвещал насквозь как рентген. Неприятно очень.
Старушка преданно смотрела в глаза Бориса, ожидая благодарности.
- Спасибо. Вот возьмите на конфеты, - протянул Борис пятьдесят рублей.
Старушка холодно взяла деньги и окатила его презрительным взглядом.
- Интересно, сколько же Дрезонда платит ей за такую ерунду? – подумал он и, вздохнув облегченно, направился с Денисом в квартиру Дрезонды.
Сказать, что квартира была шикарной, это значит, ничего не сказать. Борис за всю свою жизнь никогда не бывал в таких хоромах.
 Иногда по долгу своей учебы ему приходилось бывать на квартире у профессора, как у руководителя дипломной работы, и даже однажды он побывал на квартире у директора института, когда решался вопрос о регистрации его изобретения в Государственном комитете по изобретениям и открытиям, но такой роскоши он нигде не видел.
- Как во дворце? – воскликнул Денис, как только они переступили порог квартиры. И тут же, включив свет, побежал по всем комнатам, с восторгом выкрикивая:
- Здорово. Здесь мы будем жить. Какая красотища. Молодец Дрезонда сумела завоевать Москву, - сказал он Борису, когда на одном дыхании промчался как ветер по всей квартире.
- Разве смысл слов завоевать Москву, означает наличие роскоши? - с упреком спросил Борис.
- Не совсем конечно, ну и в этом тоже. Борь ты не обижайся, но ведь за шесть лет, которые ты прожил в Москве, у тебя не появилось даже своего маленького уголка, а у Дрезонды за два года и такие хоромы.
Не зря, наверное, она водиться с этими лысыми дядечками?
- Какими дядечками?
- Тот, который с ней приезжал на кладбище, и тот, который передал для нее конверт. Ты же слышал, консьержка рассказывала.
- А что тот другой делал на кладбище? И вообще где ты пропадал целый день, когда мы тебя искали.
- Прости, но Дрезонда настоятельно просила никому не говорить. Я и так проговорился про дядечек, и то только потому, что ты услышал об одном из них от консьержки. Дрезонда сказала, что сама обо всем тебе расскажет.
- Ну что ж нет, так нет. Настаивать не буду, - с нескрываемой обидой в голосе ответил Борис. И насупившись, как маленький ребенок добавил:
 - Давай спать. Иди, выбирай себе комнату, где бы тебе хотелось жить.
Денис выбрал себе небольшую комнатку, в которой кроме дивана, был огромный во всю стену домашний кинотеатр, такой же огромный аквариум и небольшой письменный стол, на котором находился ноутбук.
- А это что? – показал Денис на ноутбук, никогда ранее не видевший такой штуковины.
- Завтра все объясню и покажу. Спокойной ночи, - сухо ответил Борис и удалился на кухню.
Он решил расположиться на ночь здесь, тем более что на кухне, которая собственно состояла из двух частей, в той части, где была столовая, находился большой диван.

Сон сморил и Бориса и Дениса моментально. Проснулись они почти к полудню.
- Борь, чем мы будем заниматься, пока не придет Дрезонда? Это ведь целых три дня, - спросил Дима, после того, как они закончили завтракать.
- Буду знакомить тебя с достопримечательностями Москвы. Куда бы ты хотел пойти в первую очередь?
- В зоопарк.
- Что же будет, по-твоему. Пойдем в зоопарк.
В зоопарке они пробродили почти до самого вечера и когда уже собирались уходить, Денис дернул Бориса за руку и тихо прошептал:
- Видишь там, у клетки с обезьянами стоит лысый парень.
- Вижу.
- Он был с Дрезондой на кладбище. Пойдем, поздороваемся.
- Стоит ли? Может, ты обознался?
- Да нет же. Его Романом зовут.
- Ну что ж пойдем.
- Здравствуй Рома, - радостно воскликнул Денис, когда они поравнялись с бледным и на вид абсолютно немощным молодым человеком, который к тому же был абсолютно лысый.
Молодой человек посмотрел на них пронизывающим с ног до головы взглядом. И Борису на мгновение даже показалось, что он своим взглядом со скоростью света проник в его душу, в его тело и, убедившись, что никакая опасность там ему не угрожает, спокойно вышел оттуда и как все смертные снова продолжал смотреть на него, не выражая никаких чувств.
- Интересно, а если бы он заметил что-то подозрительное внутри меня, чтобы он со мной сделал? – подумал Борис.
- Рома, ты, что меня не узнаешь? - продолжал Денис. – Помнишь, мы на кладбище с тобой встречались?
Потом вдруг осекся и промямлил:
- Прости, я опять нарушил слово, данное Дрезонде. Но это же Боря, наш брат. Мы сейчас живем на квартире Дрезонды.
- Извините, вы, наверное, ошиблись, - сухо ответил незнакомец и быстро удалился.
Незнакомец ушел, а Денис совсем раскис.
- Борь, пойдем домой. Я больше никуда не хочу идти. Буду ждать Дрезонду. Вот задаст она мне перцу, когда появится, - жалостливо прошептал он.


Глава 35


Последующие два дня они провели дома, не выходя на улицу.
Дрезонда, как и обещала, пришла через три дня.
Первое что бросилось Борису в глаза, когда она вошла, ее цвет лица.
 Бледно-сероватый цвет исчез, как будто бы его никогда и не было. Лицо сияло свежестью, бархатисто-персиковая кожа, с оттенком цвета нежной, только что распустившейся розы, приковывала к себе взгляд.
Удивительно, но Дрезонде понадобилось всего три дня, чтобы превратиться из бледной, пугающей своей могильной серостью и безжизненностью девушки в красавицу, голову которой обрамляла корона из черных бриллиантов. Именно так выглядели ее волосы на фоне прекрасного лица.
Денис, как только увидел ее сразу же побежал навстречу, обнял и стал просить прощения за то, что он обманул ее доверие.
В его голосе было столько горечи и раскаяния, что Дрезонда не выдержала, ласково погладила его по голове и сказала:
- Жаль, что ты не выдержал первого испытания. Я прощаю тебя, но должна, к сожалению, немного огорчить.
С завтрашнего дня тебе придется переехать в школу-интернат. По выходным мы с Борисом будем тебя навещать. А на каникулах ты будешь жить у Бориса. Не обижайся, и пойми, так будет лучше для всех нас.
Денис, понурив голову, ушел в свою комнату.
Дрезонда по-хозяйски обошла квартиру и вернулась к Борису.
- Может, ты, наконец, расскажешь, что произошло там на кладбище? И где Дима находился целый день? Чем это ты его так напугала, что он так исступленно просил у тебя прощения за то, что рассказал мне о таинственных бритоголовых? И кто они эти самые бритоголовые, способные в одну секунду прощупать своим взглядом насквозь с головы до ног? Даже старая консьержка и та осознала это, - забросал Борис ее вопросами.
- Расскажу, но только ровно через месяц, когда ты приступишь к работе.
 Работать тебе придется с этими самыми бритоголовыми у меня на квартире. Здесь будет твоя лаборатория. В первый же день работы ты сам пополнишь их ряды и станешь таким же, как они, вернее во главе их.
Что касается того, где находился Денис целый день, и где пропадала я все девять дней после смерти матери и целый месяц до ее смерти, ты узнаешь в процессе работы.
Тем более что это будет темой твоих дальнейших исследований.
В ближайшие дни я познакомлю тебя поближе с семьей профессора Аркадия Владимировича.
 Может, помнишь, он приезжал лечить к нашему отцу своего сына Романа?
 Ты тогда уже оканчивал школу и еще шутил над этим профессором. Говорил, чему может научить такой профессор, когда сам ездит по шарлатанам лечить своего сына.
Парень, которого вы видели с Денисом в зоопарке, и есть тот самый Роман.
Вот собственно и все, что я могу тебе пока сказать.
Сейчас я ухожу. Вернусь завтра утром, и мы вместе отвезем Дениса в школу.

Глава 36


На следующий день Дениса отвезли в школу.
Расставание было мучительным.
 Денис смотрел на Дрезонду с Борисом глазами полными слез.
И хотя он ни в чем не упрекал их и ни о чем не просил, глаза говорили за него сами.
 В них было столько укора, обиды и в то же время беззащитности, одиночества, нежности, любви к ним обоим, что Дрезонда расплакалась, и Борис в эту минуту снова увидел в ней ту далекую скромную, беззащитную Сашу.
Сердце заныло, сжалось от злости на себя, на братьев и сестер за то, что когда-то в далеком прошлом они не сумели ее понять, оценить и защитить от нападок.
Ему так захотелось снова вернуть ту прежнюю ласковую, скромную Сашу и он сказал:
- Саша давай прощаться, пора ехать домой.
Она встрепенулась, повернула к нему голову, и посмотрела на него глазами прежней Саши. Но это было всего лишь несколько секунд.
Через мгновение черная туча заволокла ее лучистые, ясные глаза и покрыла пеленой ярости, жесткости и непримиримости.
Черные волосы, которые были туго стянуты в тяжелый узел, от возмущения рассыпались по ее плечам, и Борису даже показалось, что они готовы были дотянуться до его шеи, обвиться вокруг нее и задушить.
Ему стало тяжело дышать.
 Задыхаясь от удушья, он открытым ртом стал глотать воздух, не в силах произнести фразу, которая застыла у него в горле, а ему так хотелось спросить у нее:
- Саша, что я должен сделать, чтобы ты вернулась?
- Никогда не называй меня Сашей. Слышишь, никогда, - грозно выкрикнула Дрезонда, и, не попрощавшись с Денисом, пошла к выходу.
- Когда я увидел ее на кладбище в тот день, когда мы поминали маму, она была сначала такой же злой, и мне даже показалось, что она хочет забрать меня туда, откуда пришла сама.
 Потом появился лысый дядька, что-то передали ей, и она снова стала хорошей - ухватившись за руку Бориса, и дрожа, как осиновый лист, произнес Денис.
- А откуда она пришла? - предчувствуя недоброе, спросил Борис.
- Прямо из-под маминой могилы.
- Денис, ты хочешь сказать из-под земли?
- Да. Но никакой ямы там не было. Земля разверзлась, она выскочила оттуда и земля снова сомкнулась. Потом она схватила меня за руку, земля снова разверзлась и она потащила меня с собой.
 Не помню, откуда и как, но перед нами появился лысый дядечка. Сначала она смотрела на него безумными, мутными глазами, потом взгляд ее посветлел, земля тут же сомкнулась.
 Она обняла меня, долго просила прощения за то, что так напугала и умоляла забыть о том, что я увидел.
- Ты помнишь, что конкретно она тебе говорила?
- Она сказала дословно так.
 Умоляю, постарайся забыть сам то, что видел здесь. Я не хочу вторгаться в твою память, в твое сознание.
 Хочу уберечь хотя бы тебя одного из нашей семьи от этих ужасных экспериментов.
Ты перенес такой шок в детстве и боюсь, что не сможешь выдержать такой нагрузки.
Забудь, умоляю, забудь сам и никогда не произноси вслух того, что видел.
 Вот и все. Потом мы уехали на машине вместе с этим дядечкой в район. Там пробыли до вечера в гостинице. А вечером он привез нас снова на кладбище.
- Денис, а как выглядела Дрезонда, когда появилась из-под земли.
- Вся такая бледно-серая, а вот волосы прямо сверкали, как будто их окунули в живую воду. Вообще как живые.
- А одежда? Она была чистая?
- Да одежда была чистая. Только одета она была во что-то светлое, бесформенное, как саван.
 Дядечка дал ей одежду, и она переоделась в машине.
Боря, ты ее вылечишь? – с надеждой в голосе спросил Денис.
- Обязательно. Я буду стараться изо всех сил и надеюсь, что мы вернем нашу сестренку Сашу, успокоил его Борис.
 Жаль, что ты не знал ее такой. Порядочней, добрее и скромнее человека я никогда больше не встречал, только этого к великому сожалению никто и я, в том числе, не ценили.
Они попрощались, и Борис поспешил к Дрезонде.




Глава 37


Она стояла у своей машины и прямо дымилась от негодования и возмущения.
- Поднеси спичку и сразу взорвется, - подумал Борис и решил не перечить ей ни в чем.
Дрезонда еле сдерживала себя, но все-таки старалась выполнить обещанное условие не копаться в его мыслях, поэтому, глядя в сторону, сквозь зубы процедила:
- Возьми такси и поезжай домой. Мне нужно побыть одной. Когда приеду не знаю.
Явилась она через неделю, и сразу же с порога, не спрашивая ни о чем, заявила:
- Собирайся, поедем в гости к профессору.
По дороге к профессору молчали, и лишь у самой квартиры сказала:
- Постарайся больше молчать.
 Профессор не знает окончательной цели моих исследований. Он занимается разработкой и производством нанороботов, а вот, как и в каких целях, я их использую этого ему неизвестно. Над этой проблемой работают другие люди.
Придет время, я познакомлю тебя и с ними.
Да забыла сказать, они очень хорошо осведомлены о твоих успехах в области нанотехнологий.
В доме профессора их уже ждали.
 В зале был накрыт стол. Нина Дмитриевна встретила их с нескрываемой радостью.
 Аркадий Владимирович и Рома были более сдержанны.
- Боже мой, как вырос, как возмужал, - щебетала Нина Дмитриевна. – Я помню тебя безусым юнцом, а сейчас передо мной настоящий мужчина.
Аркадий Владимирович сдержанно пожал руку и сказал:
- Рад видеть. Наслышан о твоих успехах.
- С радостью буду работать вместе с вами, - пожимая руку, сказал Роман.
Борис посмотрел ему в глаза и не заметил в них той отчужденности и зоркой, пронизывающей до мозга костей цепкости, которую ощутил в зоопарке, когда впервые встретился с его взглядом.
На него смотрели добрые, чистые, голубые как небо глаза. Это был совсем другой человек.
 Сходство было лишь в том, что и этот и тот Рома были абсолютно лысыми.
- Наверное, Денис ошибся и в зоопарке был совершенно другой человек, - подумал Борис.
За столом они долго вспоминали отца.
 Аркадий Владимирович, не переставая, благодарил его за то, что излечил сына.
- Это удивительно, но Ваш отец единственный кто смог понять причину болезни и во время направил всю неуемную энергию Романа в правильное русло.
Мне до сих пор непонятно как он при его уровне образования додумался до такого. Откуда в его сознании возникли эти слова.
- Что такого он сказал тогда Роману?
- А Дрезонда Вам еще не успела рассказать об этом?
- Нет, - мило улыбнувшись, ответила Дрезонда.
- Он произнес тогда еще мало известные термины даже в науке и сказал ему буквально одну фразу.
Лично мне он ничего не сказал, наверное, боялся, что я могу что-то заподозрить.
 Мне он просто дал две луковицы, объяснил, что одну нужно сварить и есть по частям в течение недели ровно в шесть часов утра, а вторую употреблять в сыром виде и тоже в течение недели, но только в двенадцать часов ночи.
Мы, конечно же, так и сделали, и ровно через неделю Роман отчетливо и ясно произнес фразу, сказанную вашим отцом: - Секвенция ДНК.
Я долго думал, что могут означать эти слова, и какое отношение они имеют к болезни сына.
Первое что я сделал, это изучил всю отечественную и зарубежную литературу, в которой упоминаются эти слова.
Потом в лаборатории нашего института мы проверили ДНК Романа, и оказалось, что его ДНК является носителем неизвестной наследственной информации.
Создавалось впечатление, что кто-то проник в организм Ромы, изменил и сконструировал новую генетическую систему с целью направленного изменения наследственности его организма.
Но проделанная работа дала в чем-то сбой и Рома не смог до конца реализовать ее результаты. Отсюда и явный уход от действительности и непонятные, сумбурные, бессвязные, никому неизвестные термины.
Анализ показал, что ДНК нашего сын является носителем наследственной информации не только моих генов и генов жены, но и неизвестных доселе генов человеческой цивилизации.
На основании полученных результатов анализа и обобщенных данных всех научных исследований по вопросам нанотехнологии и секвенции ДНК, я подготовил краткий доклад и вышел с ним на Ученый Совет, с целью доказать необходимость проведения исследований по этим вопросам.
При этом я дал согласие использовать результатов исследований на больном сыне.
Ученый Совет поддержал мое предложение в части проведения исследований, но запретил участие сына в исследованиях.
Через два года, нам удалось создать секвенатор ДНК с помощью которого, не смотря на запрет, я сумел перемещать и контролировать положение молекул ДНК в клетках моего сына.
Выздоровление проходило буквально на глазах.
 На смену хаоса и бессвязных мыслей пришло логическое, последовательное изложение научных гипотез.
Рома экстерном сдал экзамены в школе и в шестнадцать лет стал студентом нашего института.
Институт он тоже закончил экстерном и сейчас учится в аспирантуре и занимается нанотехнологиями, а если конкретнее то конструированием нанороботов, то-есть фактически тем же что и Вы.
- Вот видишь, вкратце ты уже немного введен в курс своей будущей работы, - вступила в разговор Дрезонда. – Более подробно мы сейчас поговорим втроем ты, я и Рома.
 Надеюсь, Нина Дмитриевна и Аркадий Владимирович извинят нас за бестактность, если мы удалимся часа на два и поговорим в кабинете Ромы без посторонних глаз, - обратилась она к ним.
- Да, да, пожалуйста, - без удивления и обиды в голосе ответил профессор.
- Наверное, это для них обычное явление, что Дрезонда и Роман уединяются в кабинете, когда речь заходит о работе, - подумал Борис, а вслух произнес:
- Я понимаю, что Нине Дмитриевне не интересен наш разговор, а Вы Аркадий Владимирович разве не хотите присоединиться к нашему разговору.
- Я бы рад, но это условие Дрезонды.
 К сожалению, я посвящен только в те разработки, которыми занимается Роман в институте. Все то, чем он занимается в частной лаборатории Дрезонды для меня остается тайной.
Искренне рад, что Вам выпала такая честь, и Вы сможете прикоснуться к тайнам Вселенной, которые как я догадываюсь, удается им приоткрывать, и он кивнул в сторону Дрезонды и Романа.
- У тебя есть частная лаборатория? – с удивлением спросил Борис у Дрезонды.
- И не одна.
- Но откуда финансирование и лицензии?
- Не все сразу. Сначала поговорим о работе.


Глава 38


Как только они остались одни в кабинете, Дрезонда сразу же обратилась к молчавшему все время Роману:
- Рома, чтобы Борису стало ясно, как разительно отличаются твои успехи, достигнутые в конструировании нанороботов от успехов, достигнутых им в институте, продемонстрируй действие глазных нанороботов на себе и на нем одновременно.
А чтобы сразу не ввести его в состояние шока от увиденного, посади ему на роговицу глаз простейший наноробот из серии А, а для себя используй наноробот из серии В, чтобы с его помощью ты смог рассмотреть структуру изменения его поля зрения.
Борис слушал ее внимательно, но, к сожалению, ничего не понимал из сказанного ею.
Роман бережно вынул из ящика письменного стола пинцет и небольшой футляр.
 Затем с трепетной осторожностью достал оттуда на вид обыкновенные очки, одел их, подошел к Дрезонде и пристально уставился на ее волосы.
Чувствовалось, что он сильно волнуется.
 Создавалось такое ощущение, что он принимает участие в сложнейшем научном эксперименте и от того насколько точно он его выполнит, зависит жизнь многих людей.
Борис имел достаточное представление о нанороботах, но то, что происходило сейчас у него на глазах, загоняло его в тупик.
- Какая может быть связь между нанороботами и волосом Дрезонды? – думал он
Тем временем Роман, не снимая очков, продолжал пристально смотреть на волосы Дрезонды.
- Что здесь происходит? - раздраженно спросил Борис Дрезонду.
Дрезонда движением руки дала понять Роману, что бы тот временно прекратил поиски нанороботов, и ответила:
- Все нормально. Просто Роман всякий раз волнуется, когда входит в святую святых лаборатории.
- Не понял. Можно ответить вразумительно.
- Хорошо. Мои волосы это хранилище нанороботов, которые сконструированы и хранятся на торце человеческого волоса.
- Бред какой-то. Зачем тебе это?
- Чтобы не было соблазна у других сотрудников иметь к ним доступ. Теперь ты понимаешь, почему все сотрудники, работающие со мной лысые.
- Да, но насколько я понимаю нанороботов можно легко размещать и непосредственно на коже.
 Если кто-то из твоих сотрудников сконструирует такого наноробота, что ты будешь делать?
- У них на это просто нет времени. А если у кого-нибудь из них промелькнет такая мысль в голове, я буду знать об этом первая, и уж поверь мне, он будет наказан сполна.
- Интересно, что ты с ним сделаешь?
Ничего страшного. Просто заблокирую нужную зону памяти, и он навсегда забудет где, с кем и какие исследования проводил.
- А почему ты решила хранить их именно в волосах?
- Во-первых, потому, что наноробот можно легко разместить на торце человеческого волоса, во-вторых, мои волосы не совсем обычные, как ты уже надеюсь, с твоей прозорливостью, успел заметить.
- Да, я это заметил давно. Особенно это было заметно, когда ты вернулась с Денисом домой. И что же в них особенного?
- Это не совсем мои волосы.
Вернее они мои, но в них генетический код другого человека, а, следовательно, и его память.
- Дрезонда что ты несешь?
- Как ни странно, но это так. Подробности узнаешь потом. Мало того, это генетический код и память давно умершего человека.
 Человека, который еще при жизни своей был признан демоном зла. Он вершил такие дела, память о которых не дает мне жить нормальной человеческой жизнью.
К тому же это была женщина, роковая женщина.
Злой рок тяготеет и надо мной, потому что я во власти ее памяти.
Роман, продолжай работу, - обратилась она к Роману, который все это время, пристально наблюдал через очки за волосами Дрезонды.
Роман осторожно поднес пинцет к волосам Дрезонды, с нескрываемым трепетом и волнением коснулся их, затем повернулся к Борису и тот увидел в его глазах чувство отчаяния и безысходности и одновременно страх за свою жизнь и жизнь окружающих.
Медленно и осторожно он подошел к Борису. В его руках был только один пинцет, но нес он его с таким чувством, как будто в руках находилась граната с выдернутой чекой.
- Открой широко глаза и сиди спокойно, - обратилась Дрезонда к Борису.
Борис повиновался ей и, открыв широко глаза, стал с нетерпением ждать дальнейших событий.
Роман приблизил свое лицо и пристально посмотрел через очки в глаза Бориса.
Борис, не отводя взгляда, тоже посмотрел в глаза Романа и с ужасом заметил, что вместо глаз Романа, на него уставились две огромные черные точки, состоящие из бесконечного числа мельчайших живых организмов, которые как муравьи беспрерывно сновали туда сюда, продевая при этом какую-то работу понятную только для них одних.
- Сиди спокойно, - еще раз повторила Дрезонда, и Борис, подчиняясь ее воле, застыл как изваяние.
Роман пинцетом слегка коснулся глаз Бориса и тут же отдернул руку, как-будто случайно дотронулся до раскаленного огнем железа.
В ту же секунду Борису показалось, что в его голове взорвалась та самая мнимая граната, которая была в руках Романа в виде пинцета.
Борис ощутил мощный толчок, и прямо у него на глазах стены квартиры, а затем и дома раздвинулись в стороны.
Машины, деревья, люди, идущие по тротуару, надвигались прямо на него. Еще минута и они, как асфальтовый каток, раздавят его, сравняют с землей.
Борису захотелось спрятаться, сбежать, но тело было не подвластно ему.
 Он попытался прикрыть рукой глаза, чтобы не видеть всего происходящего, но руки не слушались его и висели как плети.
Постепенно страх перед увиденным прошел и Борис осознал, что ни машины, ни люди, ни тем более деревья не делают никаких движений в его сторону.
Люди спешат по своим делам, машины едут в нужном для них направлении, а деревья стоят на месте.
Просто благодаря нанороботу зрения, которого Роман смог поместить у него на роговице глаз, он приобрел возможность, находясь на месте видеть все за пределами квартиры на десятки километров вперед.
Первое впечатление действительно было сравнимо с эффектом взорвавшейся гранаты.
- Он начинает осознавать, что с ним происходит, - услышал Борис голос Романа.
- Способен ли он отвечать на мои вопросы? - спросила у Романа Дрезонда.
- Думаю да. Он адекватен.
- Борис, ты готов со мной говорить? - спросила Дрезонда.
- Постараюсь.
- Ты хоть что-нибудь понял из того, что сейчас с тобой произошло?
- Да. Я понял, что с помощью нанороботов зрения могу видеть все не только за пределами квартиры, но и на десятки километров впереди. Только при этом не могу сосредоточиться ни на чем конкретном.
Все мелькает и движется в бесконечном хаосе.
- Скажи, что конкретно ты хочешь увидеть, и Роман поможет тебе в этом. Надеюсь, ты помнишь, что он внедрил на роговицу твоего глаза наноробот из серии А, а себе наноробот из серии Б с помощью которого он сможет управлять твоим нанороботом и сосредотачивать твое внимание на конкретных вещах, расположенных в поле твоего зрения.
-Могу ли я видеть, чем занимается сейчас Денис?
- Без проблем. Роман исполни его просьбу.
Тут же перед глазами Бориса возникла комната, в которой находился Денис вместе со своим приятелем.
 Они о чем-то оживленно беседовали. По выражению лица было видно, что у Дениса все хорошо.
- А услышать можно, о чем они говорят? - с надеждой спросил Борис.
- Ну, братец это уже твоя прерогатива. Через неделю приступишь к работе, и надеюсь, что в скором будущем мы получим сногсшибательные результаты.
Роман на сегодня достаточно. Можешь освободить его от тягостной нагрузки видеть все вокруг себя.
Роман освободил Бориса от наноробота и когда тот пришел в себя, Дрезонда спросила:
- Если тебе было так тяжело и мучительно видеть все вокруг себя, то представляешь, насколько это будет мучительно и больно, когда ты сможешь не только видеть, но и слышать.
Борис молчал. Он еще до конца не осознавал всей значимости и масштабности сделанного Дрезондой и ее командой открытия.
Но то, что он обязательно будет работать с ней у него не оставалось никаких сомнений.
- Где я буду работать?
- В моей квартире. Как ты уже заметил там для размещения лаборатории достаточно места. Оборудование начнут завозить с завтрашнего дня.
- А соседи?
- Какие соседи. Весь этаж – это наша квартира.
- Как? А входные двери?
- Входные двери оставили для бутафории.
- А если соседи пожалуются в милицию, что в твою квартиру постоянно ходят чужие люди?
- Во-первых, квартира будет твоей. Завтра же идем к нотариусу, и я оформляю на тебя договор дарения.
 Во-вторых, из чужих людей работать с тобой будет только Роман, все остальные работники это наши братья и сестры.
- Но они еще учатся.
- Ничего страшного, переведутся на заочную форму обучения.
- А ты предупредила их, что им придется всегда быть наголо постриженными. Степа с Иваном я думаю, согласятся, а вот Светлана, Вера и Катя вряд ли пойдут на это.
- Не сомневаюсь, что они с радостью согласятся.
Жить в нищете, скитаться по чужим углам это гораздо страшнее, чем ходить в парике, но при этом жить в собственной квартире и иметь достаточно денег, чтобы ни в чем себе не отказывать.
Ты правильно подумал, нанороботы можно размещать только на торце живого человеческого волоса.
 Для поддержания их жизнеспособности необходимо присутствие церамида, который содержится в человеческих волосах и выделяется из мозговой ткани человека.
 Наличие этого вещества необходимо для нанороботов даже в большей степени, чем воздух для человека.
Если человек еще может какое-то время продержаться без воздуха, то наноробот без церамида погибает буквально через считанные секунды.
В силу этих обстоятельств никакой опасности в том, что сестры смогут вынести их в волосах парика, не представляется.
- А где же они будут храниться до того момента, когда попадут в хранилище, то-есть на твои волосы.
- Для этого в твоей квартире будет временный контейнер, содержащий церамид.
 Не мучай себя вопросами. Я все продумала до мельчайших подробностей.
Кроме меня этот контейнер никто не сможет вынести. Он попросту рассыплется в чужих руках. Мои руки - это своего рода ключ для него.
У тебя еще есть ко мне вопросы?
- Ты сказала, что наши братья и сестры будут жить в отдельных квартирах. Как это понимать? Ты что купишь им квартиры?
- Зачем. Они будут зарабатывать достаточно много, чтобы иметь возможность купить самим.
 Я думаю, у тебя они будут жить не больше года, а потом приобретут свое собственное жилье.
- Откуда такие деньги?
- Когда начнешь работать поймешь, что за такую работу стоит платить большие деньги.
- Теперь все ясно?
- Не совсем.
- Что еще?
- А как же нанороботы длительное время работают в человеческом организме и при этом не погибают.
- Борис, ты плохо знаешь биологию человека. Не знала, что у тебя такой пробел в знаниях. Ну, ничего со временем наверстаешь.
Думаю нам пора в гостиную. Аркадий Владимирович и Нина Дмитриевна уже заждались.
Все вышли в гостиную.


При их появлении ни Аркадий Владимирович, ни Нина Дмитриевна не задали ни единого вопроса.
- Они, наверное, прекрасно осведомлены о том, что Дрезонда и Роман проводят секретные исследования и поэтому не задали ни единого вопроса, - подумал Борис.
 За столом посидели не долго.
 Дрезонда без конца смотрела на часы и спустя полчаса сказала:
- Мне срочно нужно ехать в поликлинику. Через час осмотр больного.
- Я сегодня нужен? – спросил Роман.
Почти весь вечер он молчал, проронил только несколько фраз, когда проводил эксперимент с Борисом.
- Нет, у меня только осмотр, - ответила Дрезонда и мило улыбнулась ему.
От ее улыбки Роман сразу расцвел. Его потухшие и грустные глаза, засверкали сотнями огоньков.
- Может, я провожу? – с надеждой в голосе спросил Роман, вскакивая из-за стола и протягивая ей руку.
- Не стоит. Меня проводит Борис, - сухо ответила Дрезонда, пожалев о только что подаренной улыбке.
Рука Романа повисла в воздухе. Он сразу сник и, опустив голову, уныло произнес:
- Твоя воля.
- Роман, ты опять начинаешь? Я же тебе говорила уже не раз, что… - раздражаясь, начала Дрезонда и осеклась на полуслове.
Борис я жду тебя на улице, - бросила она в его сторону и стремительно пошла к выходу, ни с кем не прощаясь.
В комнате повисла тишина.
Борис был в замешательстве. Ему стало ясно, что между Дрезондой и Романом раньше были серьезные отношения. Дрезонда, судя по всему, охладела к Роману, а он по-прежнему любит ее.
От этой неразделенной любви страдает не только Роман, но и его родители. Это было видно не вооруженным глазом.
Нина Дмитриевна и Аркадий Владимирович были искренне растроганны происходящим.
 Они стояли в растерянности, опустив глаза. Им было обидно и в тоже время неудобно, что Дрезонда так резко разговаривает с их сыном в их присутствии и в присутствии чужого для них человека.
Они почувствовали себя оскорбленными. Было унизительно слушать, каким тоном Дрезонда в их присутствии отчитывает горячо любимого сына.
- Извините, мне право не удобно. Я должен покинуть вас. Спасибо за гостеприимство, - поспешно сказал Борис и вышел из дома.


Глава 39

На лестничной площадке его ждала Дрезонда.
- Ничего не спрашивай? Ответа не услышишь, - сразу выпалила она, не дожидаясь, когда Борис начнет задавать ей вопросы.
Они вышли на улицу. Дрезонда вся кипела, ноздри ее раздувались от гнева, как кузнечные меха.
- Лучше помолчу, - решил Борис, - когда остынет, тогда и поговорим.
До больницы ехали молча.
 Когда вышли из машины, их уже встречали прямо у входа в поликлинику.
Как только машина Дрезонда припарковалась на специально отведенном месте, к ней сразу же подбежал запыхавшийся мужчина довольно солидного возраста.
Александра Никифоровна, как Вы доехали? Не устали ли?- любезно спросил он.
- Знакомьтесь, это мой брат Борис Никифорович. Сегодня он будет исследовать больного вместе со мной, - небрежно бросила она, не обращая внимания на его любезность.
- Очень приятно, - протянул незнакомец руку.
- Главный врач больницы Подушкин Иван Елистарович, - представила его Дрезонда.
- Странно, почему он так лебезит перед Дрезондой? Все-таки он главный врач больницы, а не какой-нибудь клерк. Радостно, что он назвал ее Александрой Никифоровной. Значит еще не все потеряно, и Саша вновь сможет стать прежней, - подумал Борис.
Дрезонда быстро и уверенно пошла к зданию больницы. Подушкин Иван Елистарович еле успевал за ней.
- Что сегодня за пациент? - на ходу спросила у него Дрезонда.
- Суриков Иван Петрович, - с подобострастием ответил Иван Елистарович.
- Меня больше интересует, чем он занимается в этом бренном мире?
- Из категории ненадежных,- понизив до шепота голос, ответил главврач.
- Бандит значит? - уточнила Дрезонда.
- Не совсем так, но представители криминала работают на него.
- Иван Елистарович, я же Вас просила принимать таких людей только в крайних случаях.
- Он нам нужен.
- Кому это нам?
- И Вам и мне разумеется.
- Мне то он зачем?
Иван Елистарович заискивающе посмотрел в глаза Дрезонды и только собрался озвучить свои мысли, как Дрезонда опередила его буквально на одну секунду:
- Пожалуй, Вы правы. Нам часто приходится нарушать закон, и спасенная жизнь этого человека будет гарантом для нашей безопасности.
По вашему мнению, угроза жизни слишком велика или возможности медицины позволяют его вылечить?
- Нет спасти его можете только Вы. У него четвертая степень рака, поражены все органы.
- Как велико его состояние? И сколько он предлагает мне за его спасение.
- Точных размеров его состояния я не знаю, но он сказал, что готов выложить за свое выздоровление все, что Вы пожелаете.
- Вот видишь, однокомнатная квартира для Ивана уже готова, - бросила она небрежно через плечо Борису.
А потом, выдержав небольшую паузу, добавила:
 - Еще четверо таких больных и все наши братья и сестры будут жить в отдельных квартирах.
В холле больницы их уже с нетерпением ожидали двое мужчин и три женщины, две из которых были в белых халатах, а третья слишком яркая блондинка в довольно таки экстравагантной одежде.
- В палату к больному кроме Вас Иван Елистарович и Бориса, разумеется, со мной никто не пойдет, - жестко сказала, подойдя к ожидающим, Дрезонда.
- Как это не пойдет, - фыркнула блондинка. И обратившись к одному из мужчин, настойчиво потребовала:
- Петюня, разберись, в конце концов. Я не понимаю, что здесь происходит?
- Разборки будете устраивать у себя на Волховской двадцать четыре вместе с Петюней и Аркашей соответственно, - гневно бросила Дрезонда и пошла в палату, оставив в холле, стоявших в недоумении с широко открытыми ртами блондинку и двоих мужчин.
Женщины в халатах молчаливо проследовали до палаты и остались ждать за дверью, выполнив при этом одновременно и требование Дрезонды и просьбу Ивана Елистаровича, который попросил их подождать за дверью и в случае если потребуется их помощь, чтобы они были под рукой.
Больной находился в одноместной палате, вернее даже сказать не в палате, а в номере люкс. Во всяком случае, здесь находилось все, что должно находиться в номере люкс пятизвездочного отеля.
Только вот сам больной на фоне шикарной обстановке выглядел совсем уж жалким и одновременно пугающе безобразным.
На вошедших смотрел полутруп, получеловек. Выглядел он как высохшая мумия, только гораздо страшнее, потому что его скелет обтягивала пораженная кровоточащими язвами кожа, через которые еще живой организм покидали последние капли крови.
- Так запустили больного, - с укором произнесла Дрезонда. - Неужели раньше нельзя было пригласить меня? - спросила она у главврача.
- Александра Никифоровна, то, что Вы видите, произошло с ним буквально вчера.
 До этого он выглядел, хотя и немощным, и бледным, но все-таки был похож на больного человек, а сейчас скорее похож на труп.
- Что это Вы Иван Елистарович такие вещи говорите при больном?
- Да он уже ничего не слышит и не понимает.
- Это Вам так кажется. Понимает он даже лучше чем Вы к сожалению. Извините, конечно, но это так. И слышит он все прекрасно.
 Иван Петрович я хочу, чтобы Вы помогли мне убедить доктора в том, что Вы все прекрасно понимаете и слышите.
 Для этого Вы должны просто пошевелить пальцами. Я понимаю, что это трудно, но Вы сможете, Вы сильный человек и я в Вас верю.
Иван Петрович пошевелил пальцами левой руки.
- Ну что доктор теперь Вы убедились?
Доктор слегка покраснел и пробубнил что-то непонятное себе под нос, не высказав при этом никакого намека на возмущение.
Хотя Дрезонда и унизила его в присутствии посторонних, он из уважения к ее таланту и из страха быть отверженным и тем самым потерять основной доход не только лично для себя, но и для всей больницы, достойно стерпел оскорбление.
Дрезонда, как только увидела больного, сразу поняла, что над ним тщательно поработали не только распоясавшиеся раковые клетки, но с помощью недоброжелателей Иван Петрович был еще заражен могильным вирусом, о существовании которого по ее мнению современная медицина еще не знала.
- Кто навещал больного в тот день, когда он впервые покрылся язвами? - спросила у главврача Дрезонда.
- Как обычно. Его подруга, ну та яркая блондинка, которую Вы видели в холле, и охранники. Вы тоже видели их в холле.
- А из медперсонала?
- Наталья Борисовна наш хирург и Светочка медсестра. Они сейчас за дверью. Если нужно я позову их.
- Давайте сделаем так. Пока я буду осматривать больного, Вы соберите у себя в кабинете всех, кто имел доступ в палату больного в тот день.
Иван Елистарович удалился. Дрезонда попросила Бориса отойти подальше от больного, а сама почти вплотную подошла к его кровати.
Она попросила Ивана Петровича открыть глаза, затем долго и пристально смотрела в них до тех пор, пока веки больного не сомкнулись от тяжести и усталости.


Глава 40


Борис впервые наблюдал за работой Дрезонды, поэтому напряг все свое внимание, стараясь не упустить из виду ни малейшего ее движения.
Дрезонда еще минуту постояла у постели больного, затем подняла руку, и Борису даже показалось, что она хочет подозвать его к себе.
 Но рука Дрезонды потянулась к волосам, нащупала невидимые для Бориса заколки и освободила тяжелые, поражающие своим блеском и невидимой, но осязаемой силой, волосы.
Волосы быстрым потоком, как вода с водопада, бросились вниз, достигли пола, обвили Дрезонду со всех сторон и заслонили ее полностью от Бориных глаз.
Дрезонда наклонила голову над больным, слегка касаясь при этом своими волосами его тела.
- Как она не брезгует и не боится заразиться, - подумал Борис. - Судя по внешним симптомам, еще не ясно чем все-таки болен Иван Петрович. Даже если у него и рак четвертой степени, то природа кровоточащих язв, по словам доктора совсем не ясна, - размышлял Борис.
Дрезонда как будто услышала его мысли.
Выпрямившись, она медленно повернула свою голову в его сторону и Борис, увидев ее, побледнел и потерял дар речи.
- Рак это не проблема. Мы его одолеем за неделю, а вот с подарочком придется потрудиться. Не думала, что так скоро этот подарок попадет на землю. Мне предстоит большая и тяжелая работа. Надеюсь, что в трудную минуту ты меня не оставишь? - обратилась она к Борису.
Борис смотрел на нее широко открытыми глазами и не мог произнести ни единого слова, он только кивнул головой в знак согласия.
Его поразили и одновременно испугали ее глаза.
 Это были глаза покойника. Широко открытые, остекленевшие, они застыли как ледышки на морозе и были абсолютно не похожи на глаза Дрезонды. Это были чужие глаза.
- Ты что онемел? – спросила Дрезонда и в ту же секунду, как показалось Борису, что-то вспомнив, повернула голову в сторону больного, постояла какое то время и опять повернулась к Борису.
       Теперь Борис увидел прежнюю Дрезонду с ее горящими, пронизывающими до мозга костей глазами.
- Не забивай себе голову не нужными вопросами. Все равно сейчас я не готова ответить тебе на них, - сказала Дрезонда, не дав Борису даже попытаться задать ей вертящийся на кончике языка вопрос:
- Что у тебя с глазами?
- Сегодня в ночь я должна буду срочно уехать на недельку,- продолжила она.
 За больного отвечаешь ты. Никого в комнату не пускать. Все необходимое для себя и для больного тебе будет приносить медперсонал, и оставлять за дверью.
 Забирать будешь минут через двадцать, после того как они удаляться. Короче с сегодняшнего дня ты вместе с больным находишься на строгом карантине. Не мне тебе объяснять, что ты должен делать в таком случае.
А чтобы с тобой не произошло то же самое, что с Иваном Петровичем подойди ко мне.
Не понимая, что здесь происходит и что нужно, наконец, от него Дрезонде, Борис с нескрываемой опаской стал приближаться к ней.
- Смелее, я не собираюсь делать тебе ничего плохого, - подбодрила она его.
Борис приблизился к сестре почти вплотную и почувствовал, как от Дрезонды повеяло холодом.
- Ближе, ближе, - шептала Дрезонда. И когда Борис коснулся ее тела, она вдруг крепко обняла его и прижала к своей груди.
Холод сковал все тело Бориса. Он сделал попытку отстраниться от Дрезонды, но ее руки крепко держали его в стальном кольце.
Борис чувствовал, как тепло постепенно покидает его организм.
- Еще секунда и я замерзну навсегда в ее объятиях, - подумал он.
- Не бойся, Саша не даст тебя в обиду, - услышал он слабый, как будто-то пробивающийся сквозь сплошную завесу препятствий, голос своей сестры Саши.
И в ту же секунду темнота поглотила Бориса, он почувствовал, как через поры кожи в него в одно мгновение вонзились одновременно тысячи, а может миллионы невидимых существ. Они быстро пробежали по всему его телу и так же быстро удалились, оставив после себя ощущение какого то нового, ранее не изведанного чувства, чем то напоминающее чувство выздоровления, испытываемого после тяжелой болезни.
Борис открыл глаза и увидел себя под покрывалом волос Дрезонды. Они стояли, обнявшись, и ее волосы обвивали их обоих с головы до ног.
- Как ты себя чувствуешь? - с состраданием в глоссе спросила Дрезонда, глядя ему в глаза.
- Уже хорошо, - спокойно ответил Борис, чувствуя, как тепло снова возвращается к нему, и ослабевает стальное объятие Дрезонды.
- Вот и славненько. Теперь ты будешь в безопасности, и никакие болезни тебя не одолеют.
Дрезонда торопливо собрала свои колдовские волосы в тугой узел и добавила:
- Смело можешь подходить к Ивану Петровичу, тебе ничего не угрожает.
 Тщательно протирай его по три раза в день раствором, который будет приносить медперсонал.
Корми регулярно. Это будет сделать нелегко, но ты постарайся.
Я распоряжусь, чтобы тебе приносили все необходимое для поддержания больного до того времени пока я не приеду.
Борис даже не пытался задавать ей вопросы, потому что заранее был уверен, что не получит ответа ни на один из них. Поэтому сдержанно ответил:
- Я буду ждать твоего возвращения с нетерпением.
- Рада, что ты меня понимаешь, - ответила Дрезонда и, не прощаясь, вышла из палаты.

(Продолжение следует)