Захар Прилепин. Патологии

Дабы не вводить читателя в заблуждение, следует сразу очертить круг читателей, на которых рассчитана эта книга. Она не для всех. Это очень непосредственные впечатления автора, оставленные войной в Чечне, участником которой он был не только на бумаге, но и в жизни. В книге трагично, жестоко и жизненно передан сам вкус именно этой войны, уникально бессмысленной по своей сути. Вряд ли вы найдете в этом романе антивоенный пафос, автор весьма далек от высоких тонов. В окружающей действительности его интересуют только наглядные факты, не нуждающиеся в какой-либо обертке. Языком простым и достаточно безыскусным он пишет о том, что Россия не была готова ни к этой, ни к любой другой войне, что хребет ее и без того был вывернут крутым виражем эпохи, и настроения, царившие среди молодежи, шедшей погибать, меньше всего походили на поэзию боевого духа.
Иногда автор впадает в последовательно угнетающий натурализм. Книга вообще оставляет после себя привкус безысходности. Однако это, пожалуй, единственное, что может оставить правда. Любое другое послевкусье отдавало бы той или иной разновидностью лжи.
Можно по-разному относится к неприглядным сторонам реальности. Можно, к примеру, просто закрыть на нее глаза. Ведь рядом с сиюминутным всегда существует вечное, небо исполнено готовых ответов – только руку протяни. Можно верить официальной пропаганде, ведь должен же ей хоть кто-то верить, иначе сам смысл государственности окажется под водой. (А может там ему и место?) Можно верить слухам, но есть опасность, что голова станет похожа на помойное ведро, в котором чего только не водится. И все-таки то ли страх за свое будущее, то ли желание как-то чувствовать плоть и кровь жизни толкает нас вглядываться в мутные воды информационных потоков. Книга, о которой идет речь, как минимум – еще один канал связи. И дело даже не в том, что автор ее лауреат многих премий. Дело в том, что Прилепин три года прослужил в Чечне и, наверное, ему не с руки выдумывать что-то такое, чего и в помине не было. Война меняет сознание человека, и, думаю, не будет преувеличением сказать, что она напрочь отбивает охоту фантазировать.
И все же эта книга была бы мертва, будь она просто книгой о войне. Автор ведет речь о человеке. О том, что происходит в душе и разуме, когда приходит осознание непрочности окружающего мира. О чем больше всего думается, что живее всего ощущается, если завтрашний день сулит одну тревогу и уныние. Что вообще такое человек, вброшенный в условия, противоречащие его естеству, жаждущему жить, а не играть с жизнью.
В определенной мере такие книги полезны. Они учат дышать полной грудью, любить жизнь таковой, какая она есть, упиваться даже болью, если эта боль свидетельствует о том, что организм намерен жить во что бы то ни стало. В этой книге безусловно есть философия. Учение о бытии, данное в ощущениях. Повторюсь еще раз: натуралистичность ее не подойдет детям или людям, трепетно относящимся к образу, данному во всей своей наготе. Автор хочет максимально целостно и фотографично передать патологическое уродство любой войны. Он летописец, отвергающий славу царей.
Помимо социальной подоплеки есть в романе и лирическое бытописание: история любви героя и навязчивая боязнь измены со стороны любимой. Любовь в романе вещественна и физиологична и чем-то похожа на войну. Стихия данной книги – земля, источник плотского, зримого, чувственного.
Итак, герой романа нами уже несколько обрисован. Это человек, живущий сегодняшним днем, доверяющий своим глазам, как ничему иному. Человек, чувствующий, как близка и уродлива смерть, как коротка и желанна жизнь. А кто же автор?
Прилепин – русский писатель, филолог, журналист. Баловнем судьбы его не назовешь. Ему приходилось работать разнорабочим, охранником, служить командиром отделения в ОМОНе. Его научные познания были щедро разбавлены жизненным опытом, заменить который мало что может. Остается только догадываться, что именно в этом человеке, позволило ему стать лауреатом девяти премий. Возможно, своеобразный талант, возможно особый, непосредственный подход к фактическому материалу жизни, а возможно, умение именно так подать очевидные вещи, как это необходимо именно сегодня. Решающее слово – за читателем.
Следует особо обозначить ярко выраженную гражданскую позицию Прилепина, который с 1996 года является членом национал-большевистской партии. Творчество его, впрочем, далеко от какой-либо явной пропаганды тех или иных идей. Тем не менее в нем чувствуется некоторая маргинальность, неукомплектованность в сообщество, попытка нащупать критические разломы существующей системы. И герою, и автору романа явно тесно в тех границах, которые отводятся хорошим тоном современного мира. Им хочется проверить этот мир на прочность и не факт, что более прочным окажется именно мир.
Существующее на данный момент информационное пространство исполнено противоречий. Далеко не сразу обычный потребитель может разглядеть, кто стоит за тем или иным направлением общественной мысли. В этих бурных водах роман «Патологии» завоевал право быть отдельным независимым островом. Быть может, именно эта особняком стоящая позиция и позволила ему завоевать симпатии самого разношерстного жюри всевозможных конкурсов.
«Патологии» -- роман о том, что всякая бессмыслица достойна того, чтобы вести с ней войну. И если главная бессмыслица – это смерть, то лучший отпор, какой можно дать ей – наполнить жизнью каждое мгновенье.
В романе есть все, чтобы держать читателя в напряжении. Живая смена эпизодов, внутренний динамизм, ориентированный на противоестественность происходящего, психологические коллизии в отношении главного героя, находящегося между войной и любовью, как между молотом и наковальней. Чего в этой книге точно нет так это покоя, созерцательности, умиротворения и рассудительности. Она построена на эмоциях. Вторая стихия повествования – огонь.
Огонь и земля. Страсть и тело, отданное ей на растерзание. Невысказанная мистика нахождения между жизнью и смертью. И все-таки книга Прилепина дышит именно жизнью, а не ее противоположностью. Только истинно живой человек, живой в высоком смысле этого слова, может так остро, болезненно, всеми порами тела переживать несправедливость происходящего. Своеобразна композиция романа. Главы о войне и воспоминания о другой жизни перемежают друг друга, создавая специфически ориентированный узор, в котором пламя войны и пламя любви сливаются в нечто однородное. В этой новой субстанции бессловесно сквозит нечто не от мира сего. И в то же время место действия – земля, со всеми ее чисто земными, чуждыми любой мистике атрибутами. Ну что такого особенного в водке? А она – третья стихия романа. Драконова вода, призванная убить страх, дать душе возможность забыть, насколько хрупко ее пристанище.
Все в этой книге сделано из грубых, необработанных материалов. Есть в этом тексте своя пещерность, звериность, первозданность. Тем не менее, автор ее – филолог. Безусловно, в подаче материала им руководили определенные принципы, а не единственно возможный подход. Автор сознательно избирает путь, который, по его мнению, скорее любого другого соединит его реальность с реальностью далекого и загадочного Читателя.
В конечном итоге я советую прочитать эту книгу всем, кто хочет иметь собственное мнение и не боится столкнуться с такой жизнью, каковой она бывает в самые недобрые времена.


для "АиФ Молдова"
октябрь 2008