Садовник

Я проснулся и лениво посмотрел на часы. Было половина десятого. Утро выдалось солнечное, но его от меня отделяли зеленые занавески. Вставать не хотелось, в комнате было зябковато, но я себя заставил. Пора было отвыкать от безделья, в котором я пребывал последние две недели. Ровно столько молчал мой лазерный факс, не присылая новых заданий. Я залез под ледяной душ. Это была необходимая мера — после каждого возвращения очень трудно привыкнуть к здешнему климату, который местные жители почему-то считают теплым. Холодный душ каждое утро сначала был насущной необходимостью, но потом я к нему привык и даже получаю удовольствие, особенно выключая воду. Голый и мокрый я подошел к большому зеркалу и посмотрел на отражение своего молодого сильного и здорового тела. Оно было как новенькое. Поиграв мускулами, я наметанным глазом определил, какие начали выходить из формы и их нужно особо нагрузить при следующей тренировке.
  Я растирался большим мохнатым полотенцем, когда тихонько запел факс. Я решил, что это случайность, сейчас замолчит, но он не унимался. "Ну и пусть себе гудит",— решил я и пошел пить чай с булочками и шоколадкой вприкуску. Сладости — это моя слабость. Я могу зараз умять килограмм конфет, но обычно не делаю этого. Однообразная пища не полезна. Я пил чай, расслаблялся, думал о радостях жизни, словом, пытался не думать о назревающей работе. Как говорит один мой знакомый: Все фигня, что не слава богу! Но работа на то и существует, чтобы ее делать. Наступило время посмотреть, что мне прислали, а прислали мне немало, целая пачка бумаг.
  Трое клиентов. Я разложил бумаги на три пачки и принялся выискивать, что между ними общего. Обычно дела клиентов приходят по одному и очень редко, а сегодня — сразу три. Не найдя в делах ничего общего, кроме того, что все трое — мужчины, что само по себе не удивительно, я разложил их по срочности, пробормотав про себя нечто, вроде: "Если бы они все трое оказались разнополыми, это было бы ново!" В моем деле самое главное — не опоздать со срочным и не поторопиться с тем, что может подождать. Материал был, как всегда, полным. Другие до меня и не доходят. Раз уж человечек попал ко мне, значит в его жизни тайн уже не осталось. Ошибки в нашем деле недопустимы... Итак, трое. Первый — торговец наркотиками, и судя по всему — не мелкий. Он повинен в сотнях разбитых судеб, кроме того, лично убил своего компаньона, чтобы не делиться, и вырезал его семью, чтобы не было свидетелей. С ним все ясно. Второй — наемный убийца. Убил 23 человека. С ним тоже все ясно. Третий — молодой сексуальный маньяк, изнасиловал и убил четверых детей. Активность нарастает. Вот с него-то и следует начать, пока он еще кого-нибудь не убил. Откуда ко мне поступают такие конкретные данные? Есть такая поговорка: Солдат, не спрашивай.
Я провел пальцем в воздухе кодовую линию и словно из ниоткуда появился мой личный рабочий сейф. Он находится где-то в другом измерении и доступ к нему есть только у меня. Я бросаю полученные бумаги в сейф, все, кроме трех маленьких карточек. На каждой из них портрет, фамилия разыскиваемого и чуть ниже — штриховой код частот его мозга. Этот код так же индивидуален, как отпечатки пальцев или рисунок глазного дна, но отличается от них тем, что эти частоты можно засечь специальным детектором. Этот детектор смонтирован в моих часах. Кроме него, там еще масса другого оборудования. Я провожу по циферблату штриховкой и прибор начинает работать. Он показывает 73540 метров на север. Я беру карту и нахожу, что это где-то в окрестностях городка Ч. Вскоре электричка уже несет меня туда. Время от времени я поглядываю на прибор — расстояние быстро сокращается. Когда до объекта остается 2300 метров, я выхожу на маленькой станции, оглядываю пустой перрон и уточняю направление.
  Минут через сорок блуждания по деревенско-дачным улицам я оказываюсь всего в 15 метрах от объекта. Он находится в доме и не один. Там наверняка кто-то из его родственников. Возле дома стоит машина, красные жигули. О них упоминалось в деле. Запомнив место, как ни в чем ни бывало, прохожу мимо и нахожу укромный уголок, чтобы исчезнуть. Вернее, не совсем исчезнуть, а просто стать невидимым. Такой уголок находится в овраге за кучами мусора. Стать невидимым несложно, надо только иметь специальный пароль. Находишь подходящее место, произносишь пароль и центральный компьютер Дистарии наведет на тебя поле, которое световые лучи огибают по каким-то там физическим законам. А потом можешь выходить и гулять по улицам, стараясь не привлекать внимание кошек и собак, не натыкаться на людей и не оставлять следы на песке.
  Я очень осторожно выхожу из оврага и иду к дому своего клиента. Машина еще стоит во дворе. Я залажу на крышу и устраиваюсь на металлической решетке багажника. С этой точки будет осуществляться слежка за объектом. Вскоре он выходит из дома с большой сумкой в руках и я убеждаюсь окончательно, что это тот, кто мне нужен. Клиент садится в машину и выезжает со двора. Я держусь за багажник. Ветки вишен хлещут меня по лицу и это неприятно. Машина проезжает через поселок и поворачивает на шоссе.
  Часа через два езды машина выскакивает на проселок, перезжает железную дорогу и сбавляет скорость. Впереди по дороге идет девочка лет 13—14, с тремя батонами в полиэтиленовом пакете.На девочке голубые шорты, обрезанные из джинсов и белая майка с коротким рукавом. Возле девочки машина притормаживает. Водитель приоткрывает дверцу и спрашивает:
  —Девочка, до дач далеко?
  —Близко. Вон за тем леском еще километра два.
  —Спасибо. Ты туда идешь?
  —Да.
  —Садись, подвезу.
  —Нет, спасибо, я сама дойду.
  Дверца захлопывается и машина едет дальше.
  "Молодец,хорошая девочка",— мысленно говорю я сам себе, радуясь, что она не станет жертвой маньяка. Машина трясется на ухабах, я раскачиваюсь туда-сюда, рискуя свалиться. За леском дорога разветвляется. Одна идет к дачам, а другая сворачивает в лес. На развилке стоит синий указатель с надписью "Малютино 8км". Стрелка показывает прямо в лес. Туда же сворачивают и красные жигули. В лесу жара спадает, но мне на крыше легче не становится — приходится остерегаться низких веток. Пару раз я чуть не был сброшен с крыши. Место вроде бы глухое, тут можно клиента брать. Самое главное — чтобы не было свидетелей.
  Пока я прикидаваю, как лучше действовать, лес внезапно расступается. Под дорогой — большая труба, через которую течет речушка. С одной стороны она узенькая, не больше метра, а с другой разлилась широким озерцом. С одного берега растут камыши, с другого — песчаный откос. На него с дороги накатана колея. На берегу сидит пацан с удочкой. Пацану лет десять, костлявый, худенький, белобрысый. Плечи, руки и ноги загорели до приятной смуглости. Из одежды — только красно-черные плавки и велосипед, который лежит поодаль в траве.
  Жигули останавливаются на берегу, рядом с велосипедом. Клиент вылазит и открывает багажник. Я весь напрягаюсь, приготовившись к действиям, но маньяк начинает неторопливо мыть машину, изредка спускаясь к воде, чтобы зачерпнуть ведерко. Я пользуюсь случаем, чтобы слезть с крыши и размять изрядно затекшие ноги. Маньяк роется в багажнике и выкладывает на траву запасное колесо. Потом он последний раз окатывает водой крышу и закрывает багажник. Я залажу в машину и устраиваюсь на полу. Если бы я сел на сиденье, это было бы заметно. Клиент садится в машину и едет вдоль речки в сторону леса. Едва въехав в лес, он останавливается, выходит из машины и кричит:
  —Эй, пацан! Там колесо лежит?
  —Чего?
  —Колесо лежит?
  —Лежит!
  —Будь другом, прикати его сюда, чтобы мне не разворачиваться!
  Пацан вздыхает, пытается поднять колесо, но оно для него тяжеловато, нести его он не может. Тогда он подгоняет велосипед, ставит колесо на раму и везет его к лесу. Клиент подхватывает колесо и легко бросает в открытый багажник. Потом поворачивается к пацану и говорит:
  — Спасибо, старик. Выручил.— И подает ему руку.
  Доверчивый ребенок протягивает руку для рукопожатия и его маленькая ручонка попадает в капкан грубой мужской хватки. Вот он, момент истины! Я делаю рывок выскочить из машины но в голове раздается голос электронного диспетчера Дистарии:
  — До особого приказа не вмешиваться!
  — Но он же его убъет!
  — До особого приказа не вмешиваться!— повторяет компьютер и отключается. Я растерянно жду, не зная, что делать. Между тем, велосипед летит в реку, а пацана, перепуганного до смерти, маньяк вталкивает в машину и сажает рядом с собой. Пацан трясется и просит:
  — Дяденька, пустите! Я боюсь! Не надо мне ничего делать, пожалуйста!
  — Молчи, шкет,— рявкает маньяк и бьет ребенка ладонью по лицу. Мальчишка испуганно замолкает.
  Машина трогается и петляя между деревьями по еле видимой дорожке, углубляется в лес. На небольшой полянке останавливается и маньяк вытаскивает свою жертву на траву. Следом, через переднюю дверь выбираюсь и я. Бросив пацана животом на траву и придерживая
ногой, маньяк торопливо расстегивает штаны. Мальчишка плачет:
  — Дяденька, не надо!
  — Надо милый, надо,— хищно усмехается маньяк, сотрясая длинным волосатым членом.
  — Дяденька, вы что хотите со мной делайте, только не убивайте, хорошо? — робко просит жертва.
  Я не могу пошевелиться — все мои двигательные рефлексы взял под контроль проклятый компьютер. Я напрягаюсь изо всех сил, но мышцы меня не слушаются. Маньяк, уже совсем голый, возвышается над распростертым ребенком и потирая волосатую грудь, говорит: — Лучше бы тебе быть девчонкой.
  — Почему? — сквозь слезы удивляется пацан.
  — Дырок больше — поясняет самодовольный маньяк,— тебя как зовут?
  — Дима.
  — А меня Толик. Ты меня не бойся. Я сам себя боюсь
  — Дяденька, не убивайте! Меня мама ждет. У нее больное сердце!
  Грубый удар по голове кулаком заставляет мальчишку замолчать, может быть оглушает его. Маньяк нагибается к нему и рывком сдирает с тела плавки. Обнажаются белые ягодицы, такие светлые на фоне загорелого тела.
  Тут мне наконец удается совладать с компьютером или это он меня отпускает, неважно. Я внезапно появляюсь за спиной у маньяка и говорю:
  — Замри, гадина!
  Он резко нервно оборачивается и бьет мне в грудь кулаком. Но я с ног до головы прикрыт защитным полем и его кулак больно натыкается на глухую стену защиты. Я поднимаю левую руку с зажатым в ней цилиндрическим нейрохлыстом и говорю:
  — Ты виновен в смерти четырех детей и покушении на пятого. Загляни им в глаза и прочти приговор — пожизненная каторга на Гуаде.
  Нейрохлыст взрывается в мозгу маньяка тысячью искр и мой первый на сегодня клиент падает в траву. А вот что делать с пацаном? Я запрашиваю Дистарию и получаю ответ:
  — Забрать с собой. Решение принято.
  Я концентрируюсь на образе желтого треугольника, закрываю глаза и когда я их открываю, то нахожусь уже в приемном зале дома прибытий. У моих ног лежат два тела — поверженного чудовища и его жертвы. Кстати, пацан вовсе не потерял сознание и все видел, а теперь щурит глаза. Его поднимают двое сотрудников зоны прибытия и уводят за белые двухстворчатые двери. Тело маньяка тоже поднимают, но уносят в другие двери, потемнее. А я концентрируюсь на образе полянки с жигулями. Секунда — и я уже там.
  Одежда маньяка летит в машину, я тщательно обхожу поляну и заметаю все следы. Потом взмах руки — и в воздухе раскрывается мой личный сейф. Я беру из него небольшой предмет в форме фонарика и направляю на машину. Она начинает таять прямо на глазах, превращаясь в сизое облачко пара. Этот прибор — полевой дезинтегратор, разрушает силы межатомного притяжения и способен рассеять что угодно. Уничтожив последний след машины, я бросаю дезинтегратор в сейф, выкатываю оттуда мотоцикл и сейф исчезает, как его и не было. Минут десять спустя я выезжаю к реке по той самой дороге и вижу: на берегу сидит мальчик с удочкой, в красно-черных плавках, а поодаль в траве лежит велосипед. Когда я проезжаю мимо, пацан машет мне рукой, как старому знакомому.
  Десять минут — срок большой. За это время на Дистарии прошло 3—4 месяца. Пацана успели обучить по начальному курсу чему угодно. Возможно, мы с ним теперь коллеги. Ну что ж, теперь самое время поискать второго клиента. Я вытаскиваю вторую карточку со штриховкой и через минуту мои часы показывают, что мне предстоит преодолеть 2130000 метров на юго—восток. Я прикидываю по карте и понимаю, что это Китай. На мотоцикле туда явно не доедешь, придется лететь самолетом...