Дрезонда- дочь света и тьмы. Продолжение

Глава 41


Быстрым шагом она прошла в кабинет главврача, где ее с нетерпением ждали собравшиеся по его указанию знакомые Ивана Петровича и медперсонал больницы, который имел контакт с больным в последние два дня.
Когда она вошла в кабинет, то в первую очередь услышала гневную тираду разъяренной блондинки.
- Кто дал Вам право не пускать нас в кабинет к Ивану Петровичу и еще при этом задерживать как преступников для каких-то разборок? - выкрикнула она в лицо Дрезонды.
Дрезонда выслушала ее молча, глядя при этом на глазами, выражающими полное безразличие, и к самой блондинке и ее словам, затем требовательным, и в то же время сдержанным, но не терпящим возражения тоном сказала:
- Всем замолчать, успокоиться и смотреть мне пристально в глаза.
Все как по команде замерли и вытаращили на нее от удивления глаза.
Дрезонда подходила по нескольку раз к каждому из них, и внимательно всматривалась в глаза.
 По глазам присутствующих она прекрасно поняла, что никто из них не мог заразить Ивана Петровича могильным вирусом.
 Тогда кто-то должен быть еще, кто имел доступ к больному.
 Но кто это мог быть, если главврач клянется, что кроме находящихся здесь людей в палату к больному никто не мог проникнуть
Дрезонда решила задать вопрос по-другому.
- Прежде чем ответить на мой вопрос, постарайтесь вспомнить, может кого-нибудь из вас, просили передать для Ивана Петровича что-то необычное, - обратилась она ко всем.
- Александра Никифоровна, он ни в чем не нуждался, уверяю Вас, - поспешил с ответом главврач.
- Иван Елистарович, я принимаю Ваш ответ, но это только Ваш ответ, а я просила всех подумать и ответить на мой вопрос. Я жду.
Все молчали.
Дрезонда снова начала подходить к каждому из присутствующих и при этом пристально всматривалась им в глаза. Дойдя до Натальи Борисовны, она остановилась и, не отводя взгляда спросила:
- Так что Вы хотели мне сказать?
- Я, ничего, - покраснев, ответила та.
- Не бойтесь, озвучьте свои мысли. Хуже будет, если за Вас это сделаю я.
- Ничего такого не было. Просто вчера приходил его сын и попросил передать для папы свою любимую игрушку – зайчика.
- Сколько лет ребенку?
- Лет семь.
- А Вы не задумались над тем, почему такой маленький ребенок пришел один к отцу?
- Я спросила, где его мама. Он ответил, что она ждет его внизу.
- И что это Вам не показалось подозрительным?
- Нет, конечно. Я знала, что они в ссоре с женой и она в курсе того, что у мужа в палате часто бывает его любовница Вика, - и Наталья Борисовна кивнула в сторону блондинки.
- Какая жена, какой ребенок? - взорвался главврач. – Они даже не знают, что он находится в больнице.
- Успокойтесь, пожалуйста, и расскажите все что знаете, - обратилась Дрезонда теперь уже к Ивану Елистаровичу.
- Что рассказывать то?
- Начните с того, где сейчас находятся жена и ребенок Ивана Петровича?
- Валерия Николаевна и Костик отдыхают вот уже два месяца за границей.
 Уверяю Вас, они ничего не знают о тяжелейшем состоянии здоровья Ивана Петровича и даже о том, что он находится в больнице.
До того момента пока он был в состоянии говорить, он постоянно звонил им и говорил, что у него много работы, что он очень скучает по ним и как только выкроит свободное время обязательно приедет.
И вчерашним утром он в моем присутствии разговаривал по телефону и с женой и с сыном.
Так что Костик никак не мог в этот день придти в больницу и передать для своего отца какого-то зайчика.
Кстати и зайчика то никакого в палате нет. Не съел же он его, в конце концов.
- А я отнесла его в детскую палату, - ответила Наталья Борисовна.
- Что? Куда, в какую палату, к каким детям? - вскрикнула в испуге Дрезонда.
- Да там еще детей нет. Эта палата после ремонта и мы только с завтрашнего дня собираемся размещать в ней больных.
- Слава Господи, - с облегчением вздохнула Дрезонда.
- Что, в конце концов, происходит? Вы мне можете объяснить? - с возмущением обратился главврач одновременно и к Дрезонде и к Наталье Борисовне.
Дрезонда в свою очередь перевела его вопрос к Наталье Борисовне и попросила ее при этом еще уточнить, как Иван Петрович отреагировал на появление зайчика в палате.
- Когда я принесла зайчика, Иван Петрович спал и чтобы не будить его, я положила игрушку прямо у его изголовья и ушла, а когда вернулась, он держал ее в руках.
 У него было такое выражение лица, как будто он долгое время находился наедине с покойником.
Он и на меня то посмотрел как на покойника.
Я так растерялась, что не успела сказать ему, что этого зайчика передал для него его сын.
Он первым заговорил со мной и потребовал, чтобы я немедленно отдала этого зайчика детям и больше никогда не приносила в его палату игрушки.
Вот собственно и все. Я выполнила его требование и отнесла игрушку в детскую палату.
- Наталья Борисовна, откуда вы узнали, что Иван Петрович в ссоре со своей женой и что она в курсе того, что мужа в больнице часто навещает его любовница?
- За два дня до происшедшего она позвонила мне по телефону и попросила, что если к Ивану Петровичу придет их семилетний сын, пустить его повидаться с ним.
На мой вопрос, почему она сама не хочет прийти, она сказала, что в ссоре с мужем и ей не хочется столкнуться в палате лоб в лоб с его любовницей.
- Ну что же, все понемногу начинает проясняться,- в задумчивости произнесла Дрезонда.
 Затем пристально посмотрела на всех собравшихся в кабинете и сказала требовательным и повелительным, не терпящим возражения, голосом:
- С этого момента посещение больного прекращаются.
 Вы, - обратилась она к Вике и к сопровождающим ее мужчинам, - можете быть свободными, - а вы останьтесь. И она перевела свой взгляд на главврача, хирурга и медсестру.
- Что, значит, прекратить посещение? - возмутилась, Вика и тут же осеклась под пристальным взглядом Дрезонды.
Поспешно собравшись, Вика, Петр и Аркадий покинули кабинет врача. Остальные молчали в ожидании, когда Александра Никифоровна, наконец, откроет перед ними занавес над таинственной болезнью Ивана Петровича.
 В том, что ей уже известна причина его болезни у них не было никаких сомнений.

Глава 42


За год работы с ней они уже привыкли к тому, что Александра Никифоровна обладает исключительным даром и способностью безошибочно определять диагноз больного и что самое главное после ее процедур больной полностью выздоравливает.
Правда, она никогда и ни при каких обстоятельствах не позволяет никому из медицинского персонала присутствовать при этом.
 Как правило, она приходит или одна или с молодым человеком по имени Роман. Больше они ничего о нем не знали.
Роман всегда немногословен. Пару дежурных фраз:
- Имя больного, возраст, состояние здоровья, - вот исключительно и все, что он позволяет при общении с медицинским персоналом больницы.
В том случае если больному предстоит по указанию Александры Никифоровны делать срочную операцию, оперируют только сотрудники, которые приезжают вместе с ней.
Дальнейший уход за больным обеспечивают сотрудники больницы под строгим контролем со стороны Александры Никифоровны и ее коллег.

Главный врач больницы Иван Елистарович познакомился с Александрой Никифоровной совершенно случайно.
 Осенью прошлого года в больницу поступила тяжело больная молодая женщина с запущенной формой рака. Метастазы поразили почти все ее органы.
Делать что-то уже было бесполезно.
Кирилл Семенович, близкий друг больной, достаточно влиятельный и известный человек, владеющий сетью ресторанов и казино в городе, настаивал на обязательном лечении, просил срочно ее прооперировать, обещал заплатить бешеные деньги.
Иван Елистарович собрал консилиум врачей.
 Врачи долго совещались и дали заключение – больной осталось жить не больше двух недель, операцию проводить в таком случае бесполезно и не гуманно.
Нина, так звали больную, таяла на глазах.
Кирилл Семенович после консилиума врачей исчез. Он не только не звонил, но даже не отвечал на звонки лечащего врача.
Создавалось впечатление, что Кирилл Семенович попросту бросил свою возлюбленную умирать в больнице.
О том, что Нина не является его женой, и находится у Кирилла Семеновича на содержании, Ивану Елистаровичу было известно в первый же день ее госпитализации.
Иван Елистарович терялся в догадках, что же ему делать в создавшейся ситуации.
Дело было вовсе не в деньгах, необходимых для дальнейшего поддержания организма больной. Как раз в этом проблем не было.
Кирилл Семенович с лихвой оплатил не только все затраты по лечению больной, но и щедро вознаградил медицинский персонал, которому предстояло ухаживать за ней.
Главного врача мучил вопрос, что делать, когда больная скончается.
 В том, что ей осталось жить максимум дней десять не оставалось никаких сомнений. Куда отправлять ее тело, как оформлять документы о смерти. Ведь в деле больной не было даже паспортных данных.
Если Кирилл Семенович до этого времени не даст о себе знать и не откликнется на звонки, значит, он просто решил таким образом избавиться от своей очередной любовницы.
Нина по его настоянию находилась в больнице на нелегальном положении.
Иван Елистарович не знал, где она живет, кто ее родственники, и есть ли они у нее вообще.
Оставалось одно, если вдруг больная скончается до появления Кирилла Семеновича, придется отправляться к нему на работу. А там что будет? Если тот откажется от нее, придется решать вопрос криминальным путем.
Идти в милицию, это, значит, навлечь тотальную проверку на больницу.
 Главный врач понимал, что в этом случае выплывут на свет все его делишки со спонсорами и их нелегальными больными. А лишится такой финансовой поддержки не только для себя, но и для всей больницы он не хотел.

Глава 43


Поздним вечером на квартире главного врача раздался телефонный звонок. Звонил Кирилл Семенович. Он потребовал, чтобы Иван Елистарович срочно прибыл в больницу.
Иван Елистарович, несмотря на поздний звонок и требовательный голос клиента, с радостью согласился. В считанные секунды он собрался и выбежал на улицу, чтобы поймать такси.
 Машина главврача стояла уже в гараже, и ему не хотелось терять лишнее время на то, чтобы воспользоваться ею.
Рядом с домом стояла черная иномарка, и как только Иван Елистарович выскочил из подъезда, из машины вышел молодой человек и направился в его сторону.
- Иван Елистарович, - окликнул он его. – Вам сюда, - и повелительным жестом руки пригласил в машину.
В машине, кроме шофера, находилась красивая девушка.
- Добрый вечер. Иван Елистарович, главный врач больницы, - представился он.
- Добрый вечер. Александра Никифоровна, знакомая Кирилла Семеновича. Он ждет нас в больнице, - сухо ответила она.
До больницы ехали молча.
- Не по годам серьезная и деловая, - подумал Иван Елистарович.
Настроение у него было хорошее. Главное что объявился Кирилл Семенович и ему теперь не придется ломать голову, что делать с больной. Сегодня и сейчас все должно прояснится.
Кирилл Семенович ждал их в палате у постели больной.
 Он сидел у ее изголовья, держа ее иссохшую руку у своего сердца, и что-то горячо и страстно шептал ей.
 Скупая мужская слеза медленно, в гордом одиночестве стекала по его измученному лицу.
Она смотрела на него глазами полными боли, страдания и отчаяния и не в силах что-то сказать, молча прощалась и с ним и с жизнью.
Когда в палату вошел главврач вместе с яркой красивой жгучей брюнеткой, в глазах больной на мгновение промелькнуло удивление, но невыносимая боль тут же пронзила и поглотила ее сознание, весь ее разум и полностью овладела ею.
Кирилл Семенович, увидев вошедших, вскочил как провинившийся мальчишка и кинулся к ногам жгучей брюнетке.
- Ради Бога, спасите ее. Она для меня все: жизнь, свет, радость, тепло. Без нее нет и меня. Озолочу, только спасите ее, - умолял он брюнетку, стоя перед ней на коленях.
- Ничего не понимаю, - произнес Иван Елистарович, с нескрываемым удивлением глядя на свою новую знакомую.
Александра Никифоровна окинула всех пронизывающим взглядом и, не задав ни единого вопроса, сухо произнесла:
- Попрошу всех покинуть палату.
Как ни странно, но все повиновались ей беспрекословно.
Вышла она из палаты только через два часа.
 Все это время и главный врач, и медсестра, которая ухаживала за больной, и Кирилл Семенович, пораженные силой воли и мощью энергии, которая исходила от совсем еще юной и необычайно красивой брюнетки, молча стояли за дверью в ожидании чуда.
Чудо действительно произошло, потому что первое, что услышали они от Александры Никифоровны это слова:
- Через неделю она встанет на ноги.
- Волшебница, просите что хотите? – воскликнул Кирилл Семенович.
- Об этом мы поговорим с Вами после полного выздоровления больной, - ответила спокойно брюнетка. – Сейчас я хотела бы поговорить с доктором. Иван Елистарович, где мы с Вами можем поговорить, чтобы нам никто не помешал? - обратилась она к врачу.
Пораженный тем, что безнадежно больная может через неделю встать на ноги, доктор в недоумении смотрел на таинственную незнакомку и абсолютно не реагировал на то, что она говорила.
- Доктор, Вы меня слышите? Очнитесь, пожалуйста, и давайте продолжим разговор в Вашем кабинете, - распорядилась брюнетка не терпящим возражения голосом, как будто она здесь была главной, а не Иван Елистарович.
- Ну что Вы стоите как вкопанный? - подтолкнул его Кирилл Семенович. – Идите уже.
Кириллу Семеновичу, по сравнению с главврачом, легче было поверить в чудо, так как он не имел представления о том, что больные в таком тяжелом, запущенном состоянии никогда не возвращаются к жизни.
Иван Елистарович за долгие годы своей работы впервые услышал, что такую больную можно спасти. Чудо иногда происходит, но не с такими больными.
- Вы шарлатанка. Не верю, - хотелось, выкрикнут ему в лицо этой самозваной чудо целительнице.
Но слова застряли в горле и он, повинуясь этой хрупкой на вид, но неимоверно властной и сильной девушке, поплелся за ней в кабинет.
- Иван Елистарович, не вдаваясь в подробности, скажу Вам коротко и ясно, я могу без проблем и без особого труда излечивать тяжелобольных раком. Об этом Вы убедитесь ровно через неделю. Как я это делаю, останется моею тайной.
Но раз уж судьба распорядилась так, что Вы узнали о моих возможностях, предлагаю Вам и впредь сотрудничать со мной.
Наши отношения будут складываться следующим образом.
Когда в больнице будет находиться безнадежно больной раком, я повторяю, безнадежно больной, Вы будете вызывать меня.
 Я в свою очередь гарантирую стопроцентное выздоровление больного и возвращение его к полноценной жизни в кратчайшие сроки.
Взамен получаю из Ваших рук солидный гонорар и свободный доступ моих коллег к Вашим, а вернее сказать нашим пациентам, отсутствие какого бы то ни было вмешательства или контроля со стороны медицинского персонала Вашей больницы в процесс излечения больных.
Вы согласны?
Иван Елистарович молчал.
- Я понимаю, Вам трудно сейчас осознать то, что я сказала.
Сделаем так. Я задам Вам несколько наводящих вопросов, и мы вместе примем правильное решение. Больная безнадежно больна. Это так?
- Да.
- У Вас нет ни малейшего шанса на ее спасение?
- Да.
- Как врач, Вы обязаны использовать хоть малейший шанс на выздоровление больного?
- Да.
- Вы слышали что-нибудь о применении нанороботов в медицине?
- Да.
- Прекрасно. Современная медицина достигла таких возможностей, что позволяет вживлять непосредственно в живые клетки нанороботов с определенными заданными свойствами.
Те в свою очередь способны по сигналу извне уничтожать турбулентный белок, присутствующий только в раковых клетках и дающий возможность размножаться им, поглощая при этом живые здоровые клетки.
Так вот, как только нанороботы получать сигнал, они тут же приступят к работе.
 Уверяю Вас, не пройдет и трех дней, как весь турбулентный белок будет уничтожен и раковые клетки, освободившись от него, вновь превратятся в здоровые, свободные от турбулентного белка клетки.
Еще дня три на восстановление иммунитета и больной здоров.
Надеюсь, теперь Вы понимаете, что я не шарлатанка?
Доктор молчал. Да и что он мог сказать. То, что больная безнадежна в этом он был уверен на сто процентов, все остальное было для него из области фантастики.
Он не мог позволить себе разрешить проводить эксперименты над больной, но и спокойно смотреть на то, как она умирает, он тоже не мог.
- Я вижу, что Вы по-прежнему сомневаетесь в моих способностях, - продолжила брюнетка.
- Подойдите ко мне поближе. Ну что же Вы такой нерешительный. Уверяю, ничего с вами не произойдет.
Иван Елистарович, стыдясь своей нерешительности, неуверенной походкой приблизился к Александре Никифоровне.
 И как только он поравнялся с ней, она подняла руку, провела ею по своим волосам, и в то же мгновение они рассыпались по ее плечам и мощным потоком, как стекающая с водопада вода, рухнули всей своей тяжестью прямо до пола.
Доктор непроизвольно отпрянул назад, а брюнетка наоборот наклонилась в его сторону и быстро начала перечислять все болезни, которыми страдал Иван Елистарович.
Диагноз был безошибочным. Правда она присовокупила ко всем болезням еще и язву двенадцатиперстной кишки, о которой Иван Елистарович даже и не подозревал.
 На его многозначительный немой вопрос Александра Никифоровна торопливо ответила:
- Надеюсь, теперь Вы не сомневаетесь в моих возможностях?
 Что касается язвенной болезни двенадцатиперстной кишки, то Вы можете в этом убедиться, сделав соответствующие анализы. И мой Вам совет, постарайтесь в ближайшее время заняться своим здоровьем. Не откладывайте в долгий ящик.
Обескураженный тем, что он увидел и услышал, Иван Елистарович потерянным голосом произнес:
- Я согласен на эксперимент. Что я должен сделать для этого.
- Ничего особенного. Сейчас сюда подъедет мой коллега, а Вам остается только предоставить нам хирургический кабинет и оставить нас с больной наедине.
 Чтобы не было лишних кривотолков операцию будем проводить ночью. Спланируйте график работы Ваших сотрудников так, чтобы впредь во время проведения операций будущим пациентам, а они я уверена будут и не редко, присутствовали одни и те же сотрудники.
 Я думаю, достаточно будет, что о нашем с Вами сотрудничестве будут знать всего трое сотрудников вашей больницы, один из которых конечно Вы, еще необходимо присутствие хирурга и медсестры. Этого достаточно.
Вы согласны?
- Я согласен. Сегодня дежурят Наталья Борисовна и Светочка. Вас устроит? - Иван Елистарович, не осознавая того, обращался к таинственной незнакомке на Вы с чувством страха и подобострастия.
- Замечательно. Доктор Вы не волнуйтесь, Вашим коллегам ничего сверхъестественного не придется делать. Это на всякий случай. Возможно, их помощь нам и вовсе не понадобиться. Они будут выполнять ту же работу, что и всегда.
Будьте добры, распорядитесь, чтобы через час хирургическая была свободна и больная была готова к операции. Особых процедур проводить не надо. Единственное что нужно сделать, это помыть ее. Инструменты для операции не понадобятся, наркоз тоже. Все необходимое привезет мой коллега.
Александра Никифоровна давала распоряжения главврачу больницы, как своему подчиненному, а он безропотно слушал ее и во всем соглашался.
Она подавляла его волю, он терял способность мыслить и принимать какие то ни было решения самостоятельно. Машинально, как робот, выполнял все, что она приказывала.


Глава 44


Через час после их разговора действительно прибыл ее коллега.
Высокий, молодой, излучающий здоровье, достаточно привлекательный молодой человек был абсолютно лысым.
- Странная мода у молодых людей, - подумал Иван Елистарович. – С шевелюрой он был бы настоящим красавцем.
- Роман, - представился молодой человек и, улыбаясь, протянул доктору руку.
- Иван Елистарович, - ответил доктор, пожимая руку Романа, чувствуя при этом какой богатырской силой обладает молодой человек.
Роман поздоровался поочередно с Натальей Борисовной и Светланой.
Светлана, взглянув в глаза Романа, почувствовала непреодолимое желание продлить хотя бы на мгновение прикосновение его руки и постаралась задержать свою руку в его ладони.
Роман не ответил на ее жаркий, страстный взгляд и холодно глядя ей в глаза, продлил все-таки рукопожатие, стараясь не обидеть девушку.
Светлана почувствовала это и зарделась как алая роза.
На этом знакомство закончилось.
 Александра Никифоровна и Роман быстрым шагом направились в операционную, где к тому времени уже находилась больная.
Вышли они оттуда ровно через два часа.
Все это время Иван Елистарович, Наталья Борисовна и Светлана томились в ожидании в кабинете главного врача.
Иван Елистарович объяснил своим сотрудникам, что с этого дня Александра Никифоровна вместе со своими коллегами будет посещать их больницу с целью проведения операций неизлечимо больным раковыми заболеваниями.
Об этом будут знать только они втроем, за что естественно будут получать колоссальные гонорары, которые никак не сопоставимы с их заработной платой.
Он успокоил их, убедив в том, что ничего противозаконного в этом нет, так как все операции будут проходить с согласия родственников. Главное не вмешиваться в тонкости операции и оказывать посильную помощь Александре Никифоровне.
Ну а если волею судьбы пойдет что-то не так, и больной умрет на операционном столе, родственники жаловаться не станут, так как заранее подпишут все необходимые документы на согласие проведения операции, в которых будет оговорено, что врачи не несут никакой ответственности в случае смерти больного.
Александра Никифоровна и Роман вошли в кабинет ровно через два часа уставшие, но довольные.
- Иван Елистарович, мы с Романом уезжаем, а Вам с Вашими коллегами придется провести бессонную ночь у постели больной.
Утром вы уже можете спокойно оставить ее в палате на попечение других сотрудников, не посвященных в наше дело.
Я приеду дня через два.
 Если состояние здоровья больной начнет резко ухудшаться, вот мой номер телефона, вызывайте в любое время.
И еще Иван Елисстарович можете не волноваться о родословной таинственной незнакомки. К моему удивлению это оказалась моя землячка Васюткина Нина.
 Мы не только учились с ней в одной школе, но еще и были влюблены в одно и того же мальчика.
Вернее сказать он любил ее, а я его.
- Как вы ее узнали? Ведь болезнь так сильно изменила ее.
- Это для меня не составило большого труда. Я просто прикоснулась к ней своими волосами, точно так же как и к Вам, когда перечисляла все Ваши болезни.
Александра Никифоровна и Роман уехали, а главврач вместе с хирургом и медсестрой пошли в операционную.
Больная лежала тихо, не шевелясь. Вокруг не было ни одного тампона, ни одной капли крови, ничего такого, что хоть бы как-то намекало на то, что здесь только что закончилась операция.
Иван Елистарович подошел вплотную к больной, она была голой. Яркий свет освещал ее желтовато-восковое, безжизненное тело.
Ни одного пореза, ни одной ранки. В первую минуту ему даже показалось, что Нина мертва. Но это длилось только минуту.
По телу больной, как по воде после небольшого ветерка, пробежала слабая рябь, которая с каждой минутой все усиливалась и усиливалась и, в конце концов, создалось впечатление, что кожа закипела.
Сначала десятки, а потом сотни и тысячи маленьких пузырьков поднимались на ее поверхности, а потом, испарившись, исчезали в воздухе.
И главврач, и хирург, и медсестра были настолько поражены увиденным, что даже не успели испугаться за здоровье больной и уж тем более позвонить таинственной брюнетке и предупредить ее об опасности.
Они смотрели, как завороженные на происходящее не в силах ни здраво мыслить, ни осознавать, ни тем более, что-нибудь предпринимать.
Постепенно, немыслимо, откуда возникшее волнение на коже больной, прекратилось. И взору присутствующих предстала не желтовато-восковая кожа больной, которую они видели буквально несколько минут назад, а бледно-розовая, дышащая здоровьем, слегка окутанная слабым туманом, гладкая и шелковистая, вызывающая желание прикоснуться к ней рукой и почувствовать всю ее прелесть.
Больная, только что на глазах превратившаяся в красавицу, по-прежнему лежала не шевелясь.
- Она просто сладко и крепко спит, - тихо прошептала Света.
- Может ее одеть и отвести в палату, пока все спят, - предложила Наталья Борисовна.
- Я думаю это надо сделать немедля, - согласился Иван Елистарович.
Нину одели и отвезли в отдельную палату. Через три дня, как и предполагала Александра Никифоровна, больная встала на ноги.
 Глядя на нее, Иван Елистарович теперь уже не удивлялся тому, что Кирилл Семенович так безрассудно и безумно любил Нину и так жаждал ее выздоровления. Она с ее изяществом и красотой стоила этого.
Через неделю из больницы уходила не измученная болезнью и вызывающая только чувство жалости и сострадания женщина, а заново родившая очень красивая девушка с большими томными глазами.
От нее исходила живыми лучами здоровья теплая, веселая доброта. Каждое ее движение было уверено, грациозно и гармонично.
Она была красива своей собственной оригинальной красотой, неповторимой и единственной и приковывали к себе взгляды всех мужчин, встречающих на ее пути.
Александра Никифоровна сотворила чудо.
Так началось их сотрудничество и продолжается вот уже почти целый год.
 Как только Александра Никифоровна появляется в больнице, Иван Елистарович теряет свое лицо и превращается в послушный винтик ее мистической, фантастической и всепоглощающей машины.
За год работы с ней он сполна ощутил на себе силу, мощь и тяжесть ее колес.

За этот год было проведено не меньше десятка операций и всегда успешно. Ни разу Александра Никифоровна не обманула надежды родственников и оперированные ею больные возвращались домой абсолютно здоровыми.
Правда, во всех случаях это были больные довольно состоятельных родственников. Собственно другие к ним почти и не поступали, так как лечение в больнице даже и официальное было достаточно дорогим.
В памяти Ивана Елистаровича осталось ярким как факел и никогда не угасающим впечатление от их первой проведенной операции.
В течение всего года все шло гладко. Он со своей стороны выполнял все условия, поставленные перед ним Александрой, она в свою очередь приезжала по первому его зову и превосходно справлялась со своей работой.
Как и договаривались, Иван Елистарович вызывал ее только к тяжело и неизлечимо больным раком.


Глава 45


На этот раз оказалось, что Иван Петрович болен не только раком, но еще и заражен у них же в больнице какой-то неизвестной болезнью. Это главврач прекрасно понял по вопросам, которая целительница задавала всем, кто имел доступ к больному.
Судя по тому, как она расстроилась и разволновалась, можно было ожидать всякого.
Больше всего Иван Елистарович боялся, что она откажется с ними сотрудничать и тогда придется попрощаться не только с довольно солидными доходами, но и с известностью и славой среди медицинских светил и высокопоставленных чиновников.
Слава о том, что специалисты его больницы, под его руководством естественно, победили, наконец-то, рак, уже разлетелась не только по России, но и с быстротой ветра перенеслась за пределы ее границы.

- Проводите меня в палату, где Вы оставили зайчика, - обратилась Александра к хирургу. – А вы, - и она указательным пальцем руки показала в сторону главврача и Светланы, ждите меня здесь.
Палата находилась этажом ниже на первом этаже, и пока они спускались, Александра Никифоровна кому-то позвонила.
 Наталья Борисовна услышала довольно странные обрывки фраз:
- Роман, меня не будет неделю. На объекте опасный больной. За ним будет смотреть Борис.
 Небольшая пауза и затем отрывистые, озлобленные фразы:
- Я спущусь одна…. Нет…. Я же сказала…. Если через неделю не появлюсь, только тогда спустишься ты. Обязательно захвати с собой пучок моих волос, те, что находятся в барокамере….. Забудь об этом. Я же просила.
Александра Никифоровна с раздражением отключила телефон.
- Странно, - подумала Наталья Борисовна, - Куда это она будет спускаться на целую неделю и зачем. Какие-то волосы в барокамере? Сплошная мистика.
 А вот и палата, - остановившись у двери, сказала Наталья Борисовна.
Александра Никифоровна тут же отстранила от двери хирурга и приказала ждать за дверью.
- Дайте ключ и ждите меня здесь. Я буду минут через двадцать. Постарайтесь меня не беспокоить, - сказала она и с осторожностью стала открывать дверь.
- Что это с ней? – подумала Наталья Борисовна. – Такое ощущение, что в ее руках не ключ, а граната.
Александра, открыв дверь, быстро вошла в палату и закрылась там на ключ.
Наталье Борисовне пришлось ждать ее за дверью около получаса.
- И что она там делает? В палату даже еще мебель не завезли. Одни голые стены и этот несчастный зайчик. За это время его можно не только посмотреть, но и съесть, если бы он был съедобный, - размышляла она в ожидании брюнетки.
Через полчаса дверь открылась и на пороге показалась Александра Никифоровна. Она была слишком бледной и слишком рассеянной.
Наталью Борисовну она вовсе не заметила.
Никакого зайчика в ее руках не было.
- Что она его в палате оставила? – подумала Наталья Борисовна и заглянула в палату.
В палате зайчика тоже не было.
- Куда же он подевался? Сумочки у Александры не было, она оставила ее в кабинете главного врача, в карман пиджака она тоже не могла его положить, так как зайчик для этого был слишком большой. В окно, что ли выбросила? - пыталась найти ответы на вопросы заинтригованная Наталья Борисовна.
Поскольку Александра прошла сразу в кабинет главврача, абсолютно не замечая ее, Наталья решила поискать игрушку.
 Она вошла в палату, подошла сначала к одному окну, затем ко второму, тщательно всматриваясь, нет ли на улице неподалеку от окон зайчика. Игрушки нигде не было.
Страх стал постепенно проникать в сознание Натальи Борисовны, и пока она поднималась в кабинет к главврачу, полностью овладел ею.
 Пугало все и бледность Александры, и ее отсутствующий холодный взгляд, и странный разговор по телефону, и таинственное исчезновение зайчика, и, наконец, опасная и не понятная болезнь Кирилла Семеновича.
В кабинет главврача она входила с мыслями о том, что ей нужно как можно быстрее уволиться с работы и быть подальше от этих таинственных, темных и опасных событий.
Как только она переступила порог кабинета, ее глаза сразу же встретились с глазами Александры Никифоровны.
Она спокойно сидела за столом. Ни малейшего намека на бледность лица, полная уверенность в себе и в своих действиях.
- А вот об этом милочка забудьте. Работать здесь Вы будете ровно столько, сколько понадобиться мне. Я скажу, когда Вы сможете самостоятельно принимать решение, - стальным голосом сказала она, глядя в глаза Натальи Борисовны.
В кабинете наступила тишина. Ни главврач, ни медсестра не могли понять, чем вызван гнев Александры Никифоровны и почему она вдруг решила, что Наталья Борисовна собирается увольняться с работы.
Все с удивлением смотрели на Наталью Борисовну и ждали объяснения.
Наталья Борисовна молчала. Она поняла, что с этой минуты находится в плену этой таинственной, всезнающей, всесильной и опасной молодой брюнетки.
И чтобы не навлечь на себя ее гнев, безропотно сказала:
- Хорошо, будет, так как Вы скажете.
- Вы это о чем Наталья Борисовна? - спросил Иван Елистарович, озадаченный и удрученный тем, что сегодня он совершенно ничего не может понять, что происходит и с его сотрудниками, и с больным, и с Александрой Никифоровной.
- Наталья Борисовна, когда мы ходили с ней в палату, где находится игрушка больного, сказала мне, что очень напугана болезнью Ивана Петровича и хотела бы уволиться с работы, - быстро отреагировала Александра Никифоровна.
- Да, кстати, а где этот злосчастный зайчик? Вы его оставили в палате? Он не вызвал у Вас никаких подозрений? – обратился главврач к брюнетке.
- Зайчик? - задумчиво переспросила она, а потом, помедлив, загадочно ответила:
- Он там, где и должен быть.
Никто из присутствующих не посмел уточнить, где конкретно должен находиться зайчик.
- Ну что же я обо всем распорядилась и теперь спокойно могу уехать. За Ивана Петровича не волнуйтесь, с ним постоянно будет находиться Борис. Все что ему будет нужно, он скажет вам по телефону.
Александра Никифоровна встала и, не прощаясь, покинула кабинет.


Глава 46


Дрезонда вышла из больницы вся погруженная в свои мысли и даже не заметила, что у входа ее ждал Роман.
Она медленно, чуть ссутулившись под тяжестью своих мыслей, шла вперед. Роман неотступно следовал за ней.
- Кто мог доставить на землю могильный вирус?
Этот вопрос мучил ее с того момента, когда она, прислонив свои волосы к телу Ивана Петровича, окончательно убедилась в опасности, которая нависла над человечеством.
Волосы таинственной, умершей давным-давно старухи, снабженные тысячами нанороботов и обладающими ее памятью, приобретенною не только при жизни на земле, но и в потустороннем мире, дали ей возможность не только понять, что это могильный вирус, но и увидеть всю его разрушающую силу и мощь.
Если вирус вырвется на свободу, земля в считанные месяцы превратиться в одну сплошную могилу. Отсюда и название вируса – могильный.
- Кто мог проникнуть в потусторонний мир и доставить на землю вирус? Ведь никто из землян, кроме меня и Романа не имеет туда доступа. Неужели?
И она, испугавшись своих мыслей, оглянулась назад и столкнулась взглядом с глазами Романа.
-Это ты? – спросила она.
- Я. Кто же еще?
- Я не о том.
- Не понимаю. Что произошло, наконец. Ты можешь объяснить?
- Могильный вирус. Как он попал сюда?
- Что????
То, как он это спросил, сколько страха, удивления, возмущения, наконец, было в его голосе, и его взгляд полный отчаяния и безысходности убедили ее в том, что Роман абсолютно не причастен к этому.
Она подошла к нему. Ей так захотелось склонить свою голову ему на грудь и почувствовать, как бьется его сердце.
 Но, увы, Дрезонда была лишена даже этого. Это была ее голова и не ее одновременно.
 Присутствие старухи не давало возможности расслабиться и открыть свои чувства. Да и она боялась этого.
Боялась, что опять повториться то, что так нестерпимо и мучительно ранило ее сердце всякий раз, когда она об этом вспоминала.


Глава 47


Саша любила Романа. Но она была так глубоко загнана в угол, что властвовавшие в ее теле Дрезонда и старуха в последнее время не давали ей ни малейшей возможности напомнить о себе.
- Интересно кого больше во мне любит Роман? - подумала она.
-Меня ли - нежную, скромную, стыдливую Александру. А может Дрезонду - безрассудную, смелую, уверенную и непоколебимую.
 Еще страшнее, если его во мне больше всего привлекает неудержимая страсть к любовным утехам. Это как раз то, что больше всего по душе старухе.

Когда Саша впервые появилась в доме профессора, Дрезонда и старуха спокойно дремали в ее теле. И поэтому с Романом знакомилась именно Саша.
 То что она понравилась ему, а он ей, не оставляло никаких сомнений. Об этом говорило все: и его взгляд полный нежности и любви, и трепетное прикосновение рук, и его стремление исполнить любое ее желание, любой каприз, и долгие молчаливые прогулки по городу.
Им было хорошо вместе, они были счастливы. Они и гуляли молча лишь только потому, что боялись своими голосами разрушить хрупкий хрустальный шар, в котором были бесконечно счастливы и никто из посторонних не мог проникнуть к ним.
 Влюбленные благодаря этому шару были защищены от ссор, обид, измен, ненависти и злобы. Во всяком случае, так им казалось.
Счастливую идиллию двух сердец нарушила сначала Дрезонда, а потом к ней присоединилась и старуха.

Все началось в тот день, когда Саша впервые пришла с Романом в лабораторию Аркадия Владимировича.
В лаборатории кроме профессора находились еще трое молодых людей и девушка.
Как только Саша появилась на пороге, все молодые люди как по команде подняли глаза и довольно бесцеремонно стали осматривать ее.
Она сначала засмущалась, робко опустила глаза, и хотела, уже было выйти из лаборатории, как в ней в ту же минуту проснулась мирно дремавшая вот уже несколько дней Дрезонда.
Дрезонда заставила Сашу выпрямиться, смело посмотреть молодым людям в глаза и властно отодвинула ее в сторону. Взяв полностью контроль над ее телом и поступками, она с вызовом произнесла:
- Ну что уставились? Вам что делать нечего. Если так будете работать, вам никогда не удастся создать наноробот и уж тем более заставить его работать на вас.
Молодые люди, да и профессор вместе с Романом, от удивления и неожиданности раскрыли рты и не смогли ничего ответить.
- Откуда она знает о наших секретных разработках? Неужели профессор с Романом посвятили ее в это дело, - думали сотрудники.
Профессор с Романом в свою очередь задали себе тот же самый вопрос, и каждый из них подозревал в раскрытии секретных научных исследований друг друга.
- Как хорошо все складывается, - решила Дрезонда. Пусть они подозревают друг друга, а мне не придется объяснять, откуда я все знаю.
Все что происходило в дальнейшем, обескуражило и поразило больше всего Романа, а потом уже и профессора.
 Молодые люди не знали Дрезонду другой, и поэтому их абсолютно не удивила, а скорее покоробила ее бестактность и самоуверенность и одновременно поразила ее красота.
Роман с нескрываемым удивлением смотрел на свою хрупкую, застенчивую возлюбленную и не узнавал ее.
Перед ним стояла совершенно другая девушка.
- Странно, она как будто соткана из двух половинок. Я только сейчас заметил это, - подумал он.
Роман смотрел на Дрезонду широко открытыми глазами, напрягая весь свой разум. Лихорадочно работала каждая клеточка его сознания. И вдруг он отчетливо увидел, как Дрезонду с головой окутал слабый туман, и на его фоне выделилась четкая граница трех цветов: черного, серого и чисто белого.
Причем голова Дрезонды была окутана черным туманом, передняя часть тела серым, а спина и отчетливо выделявшаяся точка в том месте, где должно быть сердце серебристо белым, таким, что затмевало глаза.
Видение прошло так же внезапно, как и появилось.
- Что за мистика? И почему голова покрыта черным туманом, неужели ее мысли так черны и непредсказуемы? Смогу ли я любить ее после того, что увидел? - терзал себя мыслями он.
А Дрезонда подошла к профессору и довольно цинично произнесла:
- Я согласна с Вами работать. Надо сказать, что не таких уж и больших достижений добились Вы в своей работе.
Профессор не находил слов, чтобы ответить этой наглой и бесстыдной девчонке, так умело скрывающей все это время свою суть.
- Кого я приютил в своем доме? Мой бедный сын, он же ее искренне и по настоящему полюбил.
- Профессор так Вы нам представите Вашу новую знакомую? - с нетерпением спросил Виктор, красавец и ловелас.
- Да, да, конечно, - спохватившись, ответил профессор. – Знакомьтесь это Саша.
- Профессор шутит, мое имя Дрезонда, - с вызовом ответила она.
- Дрезонда? Какое красивое и необычное имя, - восторгался Виктор, не отводя довольно откровенного взгляда от ее фигуры.
- Как Дрезонда? Вы же по паспорту Саша, - смутившись и слегка покраснев, как бы оправдываясь, поправил ее профессор.
- Ну, то по паспорту, а по жизни я Дрезонда, - лукаво улыбнувшись и подмигнув Виктору, ответила она.
- Саша, - начал было робко Роман.
Но Дрезонда не дала возможности ему ответить и закрыла его рот длинным и страстным поцелуем.
- Вот это да! – воскликнул Виктор. – Профессор да у Вас никак намечается свадьба.
Аркадий Владимирович молчал.
 То, что Роман и Саша любили друг друга, для него не было новостью. Но так откровенно они никогда не показывали своих чувств. Наоборот всегда робкие, притихшие они никогда не позволяли себе в его присутствии или в присутствии жены не только целоваться, но даже прикасаться друг к другу. Они любили глазами, пожирая и лаская одновременно, друг друга на расстоянии.
Жена еще ворчала:
- Аркаша, ты бы поговорил с Романом. Спроси у сына, целуются они хоть с Сашей или только вздыхают. Так можно и упустить девушку. Смотри, какая она красавица. А наш Роман такой робкий и неумелый в любовных делах.
- Сами разберутся, - отвечал профессор. – Им любить, им жить.
И сейчас, когда Роман, ответив на поцелуй Дрезонды, долго и страстно обнимал ее, не замечая никого вокруг, профессор понял, что это был его первый поцелуй.
Только этим он мог объяснить, почему так слеп и беспомощен его сын в сложившейся ситуации.
А Дрезонда поцеловав Роман, вплотную подошла к профессору и тихо прошептала:
- Расслабьтесь профессор. Обо всем поговорим вечером.
О чем собирается говорить со мной эта бесстыжая девчонка. Сегодня же вечером я выставлю ее за дверь нашего дома, - с возмущением подумал Аркадий Владимирович.


Глава 48


Дрезонда, вернее Саша приехала к ним совсем неожиданно.
 Поздним вечером, а точнее почти в полночь, в квартире раздался звонок.
Дверь пошел открывать Роман. Он всегда работал допоздна.
 Аркадий Владимирович с Ниной Дмитриевной уже были в постели.
- Кто бы это мог быть так поздно? - с тревогой в голосе спросила Нина Дмитриевна. – Случилось что?
- Не волнуйся прежде времени, сейчас все выясним, - успокоил ее профессор.
Минут пять они ждали, когда, наконец, Роман скажет, кто и зачем к ним приходил так поздно. Но Роман не возвращался.
- Пойди и узнай, что там происходит, - забеспокоилась Нина Дмитриевна.
Профессор нехотя встал с постели и вышел в коридор.
То, что он увидел, осталось в его памяти навсегда.
 На пороге квартиры стояли двое молодых людей, сказочно красивая девушка и их сын. Они зачарованно смотрели друг на друга, не произнося ни единого слова. Это было настолько красиво и необычно, что у профессора защемило сердце.
Боясь спугнуть это волшебное видение, профессор молча ушел в спальню.
- Кто приходил? – спросила жена.
- Наш сын влюбился, - прошептал профессор, приложив палец к губам.
- Что ты мелешь, - рассерженно произнесла Нина Дмитриевна и тут же громко крикнула, - Роман, кто там пришел?
Прошла минута молчания, и Роман радостно воскликнул:
- К нам Саша приехала.
- Какая еще Саша? Ты не знаешь, - обратилась она к мужу.
- Не знаю, но я видел рядом с Романом красивую девушку. Они так смотрели друг на друга. Ты не представляешь. Он ее так любит, она его тоже.
- Аркаша, ты что знал, что у сына роман и мне ничего не сказал, - обиженно, но с нескрываемой радостью спросила Нина Дмитриевна.
Она втайне очень переживала, что их сын, такой талантливый, скромный и воспитанный, абсолютно равнодушен к женскому полу.
Несмотря на то, что он нравился девушкам, и многие из них откровенно давали понять, что он им нравиться, Роман был всегда холоден и сдержан в общении сними. Он был весь погружен в науку.
 И сейчас, когда Нина Дмитриевна услышала его восторженный крик о том, что к ним приехала незнакомая, но, судя по интонации голоса, долгожданная Саша, она вскочила с постели, молниеносно надела халат и выскочила в коридор.
 Профессор тоже пошел за ней.
- Мама, папа, знакомьтесь – это Саша, - с нежностью представил он ее.
- Очень приятно, - ответила Нина Дмитриевна и тут же машинально спросила, - А почему так поздно?
- Я только что с поезда, - мило улыбнувшись, ответила Саша.
- Нина, ну что ты с расспросами. Гостью надо накормить, - вступил в разговор профессор.
- Нет, нет, не надо беспокоиться. Я очень устала. Мне бы отдохнуть с дороги.
- Конечно, проходите в комнату, - радостно защебетала Нина Дмитриевна и повела незнакомку. По дороге, показывая, где находится ванная и туалетная комнаты.
Роман с отцом удалились на кухню.
- Что это за девушка? Ты раньше нам ничего не говорил о ней, - спросил профессор у сиявшего от счастья сына.
- А ты разве не знаешь ее? – удивленно переспросил Роман.
- Нет. Впервые вижу, - еще с большим удивлением ответил профессор.
- Когда я открыл дверь, она спросила у меня, здесь ли проживает профессор Аркадий Владимирович. Я ей ответил утвердительно и представился твоим сыном. Вот и все.
- Так ты видишь ее тоже впервые?
- Да.
- Но когда я увидел вас вдвоем в коридоре, ты так смотрел на нее, как будто знаешь ее целую вечность.
- Мне кажется, я влюбился, - смутившись, ответил Роман. – Папа пусть она отдыхает, а утром мы обо всем ее расспросим. Раз она назвала твое имя, значит, хорошо знает тебя.
Аркадий Владимирович не стал говорить жене о том, что так неожиданно появившаяся девушка Саша, абсолютно незнакома Роману.
А жена долго не могла уснуть от приятной новости: наконец ее сын влюбился, и девушка оказалась такая милой, стеснительной и красивой.
Утром, когда все завтракали, профессор деликатно спросил у Саши:
- Как Вы доехали до нас? Без происшествий?
- Хорошо, - немногословно ответила она и продолжала кушать, потупив глаза в тарелку и лишь изредка бросая полный нежности и любви взгляд на Романа.
- А откуда Вы приехали? - уточнила, ничего не подозревавшая Нина Дмитриевна.
- Из Султановки?
- Что??? – в один голос воскликнули от удивления профессор, его жена и сын.
- А вы разве не узнали меня? – удивленно спросила Саша.
Еще вчера она была точно уверена в том, что и профессор и его жена сразу узнали ее. Это, конечно, удивило ее поначалу, ведь прошло столько времени, и к тому же она так сильно изменилась с тех пор.
Но, судя по тому, как радушно они ее приняли, не задав, ни единого вопроса о том кто она и откуда, все сомнения развеялись.
Роман, конечно же, ее не узнал и как только открыл дверь, сразу же спросил, пожирая ее глазами:
- Кто Вы, дивное видение?
Саша, утонувшая в его голубых бездонных глазах, прошептала, еле шевеля губами:
- Саша.
Они стояли молча, боясь пошевелиться и разорвать ту хрупкую, тонкую волшебную нить, которая соединила воедино их истосковавшиеся глаза, так долго ожидающие этой встречи.
Из сладкого оцепенения их вывел голос Нины Дмитриевны.
За весь вечер ни Нина Дмитриевна, ни Аркадий Владимирович не задали ей ни единого вопроса о том, кто она и откуда приехала. Поэтому Дрезонда решила, что они ее сразу узнали.
 Оказалось, что Саша глубоко ошибалась. Поэтому она, чтобы как-то замять создавшуюся ситуацию, начала быстро рассказывать о себе, об их первой встречи, о том, как и почему она приехала именно к ним.
Саша умолчала лишь о том, что отец пропал бесследно. Она сказала, что он умер, а ей бы хотелось учиться в Москве. Кроме них у нее здесь нет никаких знакомых. Вот она и приехала к ним за помощью. Может, они приютят ее на первое время.
И профессор, и его жена, и уж тем более Роман с радостью согласились ее принять.
Они стали наперебой рассказывать ей о том, как ее отец помог вылечить Романа.
Аркадий Владимирович предложил ей поступать учиться в их институт и обещал всевозможную поддержку.
Так Саша начала жить в семье профессора.
Дни летели за днями. Саша забыла обо всем на свете и всецело отдалась любви.
И Аркадий Владимирович и Нина Дмитриевна не могли налюбоваться на влюбленных.
Радовались все.
Как-то утром профессор спросил, что Саша думает делать дальше. Если она мечтала учиться, то нужно срочно подавать документы в приемную комиссию того института, в котором она хотела бы учиться.
 И одновременно предложил ей сходить на экскурсию в институт, где он работает, а Роман учится.
 Саша согласилась, а мирно дремавшие все это время Дрезонда и старуха сразу же насторожились.
Им уже порядком надоело наблюдать, как хозяйка их пристанища, нежится и воркует со своим возлюбленным.
- Детский сад какой-то, - ворчала, посапывая, старуха, - уж если любить, так страстно и горячо, как это умела я в свои годы.
Иногда ей хотелось оттолкнуть Сашу и самой с наслаждением предаваться любовным утехам с молодым и довольно мускулистым телом Романа и вновь испытать ту неземную греховную страсть, которая когда-то и сгубила ее.
Дрезонду тоже раздражало Сашино сюсюканье и постоянные вздохи.
- Телячьи нежности, - говорила она себе, чувствуя с какой нежностью и трепетом Саша прикасается к Роману. – Бери да пользуйся, пока молодая.
Но, вступив в негласный сговор со старухой, они решили дать возможность Саше пожить, так как хочется ей самой в благодарность за великое терпение и безропотное послушание.
(Продолжение следует)